– Дугин и не ставил такой задачи, забудь о террористах. Они – следствие. Разберешься с одними, появятся другие, – напомнила женщина. – Мы должны сделать так, чтобы проект указа о введении должности и о назначении имама Северного Кавказа не был подписан. Вот и все. Ликвидируем основную причину разрастания опухоли на всю страну.
– А о возможных жертвах прикажешь не думать?
– Думать можно, – спокойно произнесла Маша. – На войне, когда бомбят города, тоже гибнут мирные люди, но зато уничтожается инфрастуктура противника, ослабляется его боевой дух. Жертвы неизбежны. Главное – не допустить катастрофы и минимизировать потери. Каждый отвечает за свой участок. Не ставь себе невыполнимых задач. Мы добровольно взвалили на себя ответственность.
– У меня другой случай. Мне нужен контакт с руководством нашей организации. Можно это как-то устроить? Приезжают же люди Дугина и дистанционно снимают информацию с камер, с подслушки…
– Это обычные технари. Они не знают, что за информация и кому она предназначена. Снимают и передают посредникам. Часть из них даже не подозревают, что работают на нашу организацию. А я – такое же «боевое копье», как и ты. Других контактов у меня нет. Мы остались одни. Из этого и следует исходить. Кое-какое оружие у меня в тайнике есть, и оборудование тоже. Продержимся, справимся. Да, ты, конечно, телевизор не смотришь, газет не читаешь?
– Угадала. Некогда мне как-то было.
– Так вот, информирую о событиях сегодняшнего дня. В Нальчике смертник подорвал машину возле отделения милиции. Такой же взрыв прогремел в Минводах. А в Ульяновской области начались конфликты местного населения с приезжими кавказцами. Все происходит словно по команде, хотя поводы везде вроде бы и разные. Кавказцы – не только выходцы из проблемной республики, но и из соседних с ней. Там и до этого была напряженная обстановка, много переселенцев, беженцев… В одном городке все началось из-за конфликта на базаре. Местные гопники перевернули лотки торгующих. Драка переросла в кровавый погром. Гопников, как ты понимаешь, не нашли. В другом городке поводом стал слух, что кавказцы изнасиловали русскую девушку. В результате – пятеро убитых и десяток раненых. Пришлось практически ввести комендантский час. В районах с переселенцами, якобы стихийно, уже оперативно организуются отряды самообороны, то же происходит и в рабочих районах со славянским населением. Чувствуется хорошая режиссура и подготовка. На руках у людей появляется оружие. Все слаженно, быстро. Во что это может вылиться, предсказать несложно. И так еще в нескольких местах. Где-то местное хулиганье избило и ограбило уважаемого муллу, где-то, наоборот, русские стали жертвой кавказцев. Заказчик соблюдает баланс – в глазах руководства страны виноваты должны быть и те, и другие. Но результат везде один и тот же – кровавый погром и жертвы с обеих сторон. Создана зона напряжения и недоверия.
– Погромы координируются и подпитываются из одного центра?
– Несомненно, они четко спланированы. Президент автономии уже оперативно вылетел в Ульяновскую область и встречается с соотечественниками, призывает их к порядку, просит не поддаваться на провокации. Самое странное, что его охотно принимает и другая, противостоящая сторона. Как же, он Герой России, раскручен в СМИ как талантливый и незаменимый миротворец, способный даже остановить партизанскую войну. Его политические акции в глазах Кремля растут. Короче, он удачно начал свою «избирательную» кампанию на должность имама.
Ларину хотелось выйти из машины и хлопнуть дверцей. Собственное положение никогда прежде не казалось ему таким шатким, а дело, которым он занимался, – таким безнадежным.
– Хорошо, – сказал он, – пусть мне даже удастся добыть тот самый убийственный компромат на Глотова и других прикормленных приспешников этого северокавказского монстра. Как я смогу его обнародовать? В газету нести, на телеканалы? Так теперь не веселые девяностые. Все схвачено и под контролем. Без санкции сверху и мышь не проскочит. Проект указа будет подписан, лишь только наверху уверятся, что этот, как ты его называешь, «презик» способен загнать выпущенного им же джинна в бутылку.
– Сперва добудь компромат. Потом придумаем, что с ним делать. Не сможешь придумать сам, отдашь мне. Я им распоряжусь так, как надо. Даже если есть один шанс из ста, стоит рискнуть.
– А теперь послушай меня, – Ларин даже заерзал на сиденье. – Дугин не сказал, кто из нас должен учить другого. Я не в твоем подчинении. Это ты им приставлена, чтобы мне помогать. А потому действовать я буду так, как считаю нужным. Ты же будешь меня слушаться. Поняла?
В сторожке погас свет, погас и прожектор у ворот. В окне обозначился силуэт охранника поместья. Страж всматривался в машину.
– Засиделись. Даже для любящих молодоженов долговато, – Ларин хмыкнул. – Если сказал что-то резкое, забудь. Работаем и дальше в связке. Еще не хватало грызни между нами.
– Выйдем из машины вместе.
Маша и Ларин шли к воротам имения. Обочина, высыпанная щебнем, хрустела. Под фонарем кружила стая мошкары. Женщина сунула в руку Андрею свежую булочку.
– Пожуй. Должна же я была тебе что-то привезти. Пусть охранник видит. Потом и доложит хозяину. Такие детали убеждают.
– Ты что, сама пекла? – изумился Ларин.
– Брось, по дороге купила. Готовить я совсем не умею.
Внезапно Андрей остановился, обнял Машу, прижал губы к ее щеке.
– Ты чего... – зашептала женщина и тут же сообразила, что вызвало такой взрыв эмоций.
С шоссе к имению уже свернула грузовая «Газель». Ее фары высветили целующихся. Ларин прятал лицо, Маша сделала вид, что прикрывает глаза ладонью, сама же рассматривала машину. Грузовичок неспешно прокатил рядом, замер возле ворот. Теперь уже из темноты Ларин обернулся. С подножки резво соскочил Тангаев и двинулся к сторожке.
– Не зря я перестраховался. Тангаев и парень, который сидит в кабине, видели меня на складах и, думаю, хорошо запомнили, – тихо произнес Андрей.
Разговор Тангаева с охраной был коротким. «Газель» въехала в ворота и, почти тут же свернув в боковую аллейку, покатила по запущенной части парка. Туда, где в темноте только угадывались силуэты старых хозяйственных построек.
– Обязательно держи меня в курсе всего, – прошептала Маша.
– Погоди! Не закрывай! – крикнул Ларин охраннику имения и, махнув Маше рукой, побежал к воротам.
Он бодро прошагал освещенное пространство возле сторожки, пожелал удачи охраннику, демонстративно миновал поворот, на который свернула «Газель», а затем, скрывшись с посторонних глаз, свернул в кусты и пробежал вдоль проезда. «Газель» Андрей нагнал у темного массива то ли бывшей винокурни, то ли ледника. Приземистое здание с осыпавшейся штукатуркой тянулось между высоких земляных валов. Грузовичок остановился перед сбитыми из деревянных брусьев двустворчатыми воротами в торце строения. Внутри послышалась возня, приглушенные голоса, лязгнул засов. Машина, тихо урча, въехала в освещенное нутро здания. Ларин успел заметить двоих кавказцев, встречавших гостей. Полог на верх будки грузовика закинул молодой кавказец.
– Эй, Рамзан, выгружай.
В ярком электрическом свете блеснул стальной бок пивного кега из нержавейки. Тангаев закрыл ворота.
Судя по всему, строение охранялось не людьми Глотова – здесь хозяйничали исключительно чужие. И «штыков» у них явно не хватало. Во всяком случае, наружной охраны не наблюдалось.
Только сейчас, когда ворота «отрезали» яркий электрический свет, Ларин сумел рассмотреть тонкие, как человеческий волос, освещенные изнутри, щели между досок, которыми были заколочены окна. А так, если смотреть издалека, строение казалось абсолютно безжизненным.
«Значит, вот куда они переехали со складов, – прикинул Ларин. – А без согласия и ведома Глотова сюда не попадешь. Да и свою охрану с этого места мог убрать только он».
Андрей прислушался. Толстые стены, плотно забитые досками окна гасили голоса – что говорят, не разобрать. Ветер, переменив направление, зашумел в кронах. Со стороны земляного вала, насыпанного в отдалении от здания, потянуло теплом, почувствовался легкий запах горелого. Андрей присмотрелся и увидел то, чего раньше не замечал. Над землей немного возвышалась труба, над ней очертания созвездий колыхались, дрожали. Печка, отопительный котел?
Стараясь не шуметь, Ларин забрался по заросшему густым бурьяном валу. Труба была горячей на ощупь, воздух, идущий из нее, обжигал ладонь и слегка пах газом. Андрей чуть не сорвался – нога провалилась в траву.
– Да что же это такое?
Руки нащупали внизу арку кирпичной кладки. Свесившись с края, Ларин увидел низкую дверь и ступеньки, ведущие вниз.
– Старый подвал... Вообще-то подвалы копают для холода, а если их отапливают, то там должны быть люди... И если люди прячутся, то им есть что скрывать.
Минута поисков увенчалась успехом: в заросшем до безобразия земляном валу отыскалось прикрытое коробом из полусгнивших досок зарешеченное окошечко, похожее на то, которое Андрею уже довелось видеть сегодня, находясь в цокольном этаже дворца Волконских. Изнутри его неплотно прикрывал лист фанеры, из-за которого тянуло табачным дымом. Ларин соскользнул на землю и заглянул внутрь. Щель в палец толщиной позволяла увидеть немногое, да и отверстие, ведущее к окошечку, больше напоминало тоннель. Сводчатое помещение освещалось скупо, но после ночного сумрака глаза легко различили старика, сидящего на табурете. Руки его были связаны за спиной, седая борода растрепана. Редкие волосы на непокрытой голове торчали в разные стороны. На пиджаке пуговицы вырваны «с мясом», светлая рубашка залита кровью; разбитые губы слегка опухли. Но при этом старый кавказец не терял достоинства. Он исподлобья смотрел на кого-то, кто стоял напротив него. Сам Ларин мог рассмотреть только тень этого человека.
– Ахмед Ходжа, – прозвучал усталый голос, – еще раз спрашиваю, к кому ты направлялся в Москве? Чей это телефонный номер? Почему его не выдает ни одна база данных? Мы же и так все узнаем.
– Ты, шакал, даже наш язык выучить не сумел, – проговорил Масудов, приподнимая голову. – Ну, так я тебе по-русски говорю. Если можешь узнать, то и узнавай.
Разбитые губы исказило подобие улыбки. И тут откуда-то со стороны к старику подскочил верзила. Ларин успел заметить обезображенную старым шрамом щеку.
– Ты сам шакал! Тебя хозяин пригрел, из нищеты вытащил, человеком сделал! А ты его предал. Это ты в прокуратуру писал! Кому еще писал? Кого назвал?
У самого лица старика зашелестели ксерокопированные странички.
– Думал, мы не узнаем? Думал, тебе в Москве помогут? У нас тут все схвачено. Они же тебя нам и сдали. Ты против кого пошел? Они все у нас из рук кормятся.
Волосатый кулак опустился старику на спину. Масудов хрипло закашлялся, сплюнул кровью.
– Меня мой народ человеком сделал, – с трудом проговорил он. – А ты – бандит. Твой отец тебя из дома выгнал бы. И он бандит. Деньги, которыми вы здесь подонкам платите, ворованные, – последовал кивок в сторону того, чью тень видел Ларин.
Кулак вновь взлетел в воздух, но окрик задержал удар.
– Полегче. Он нам сам все скажет. Ты же сам с Востока, и из Москвы деньги в республику привозил, сам с людьми, которых теперь бандитами называешь, договаривался. Тебе уважаемые политики верили. Так кто тебя ждал в Москве? Кому бумаги вез? Это только копии. Где оригиналы? Где остальные документы? – Говоривший сделал шаг к Масудову.
Рука, державшая потертую кожаную папку, приподнялась. На запястье блеснули золотые часы. Из-под серого рукава пиджака блеснула камнем запонка.
– Тебе я больше и слова не скажу. С тобой ни один уважающий себя человек рядом сидеть не захочет. Мало того что ты сам вор, так ты еще сын вора и проститутки.
Наверное, последние слова были чистой правдой, поскольку достаточно спокойный до этого Хусейнов разразился потоком брани, подскочил к старику и принялся колотить его. Бил по лицу, по голове, затем схватил за волосы, отдышался, нагнулся и, заставляя смотреть себе в глаза, тихо произнес:
– А вот об этом ты пожалеешь. – От импозантности не осталось и следа.
Масудов прищурился:
– Я свои грехи знаю. Плюнул бы тебе в морду, да слюны жалко.
Хусейнов не сдержался, оттолкнул старика, тот вместе с табуретом рухнул на пол. Порученец президента автономии принялся бить его ногами.
– Ты никто, понял? Ты труп! Живым отсюда не выйдешь.
Амбал с прочерченным через всю щеку шрамом равнодушно взирал на избиение. Масудов сперва пытался подняться, но потом завалился на бок. Вздрагивал только, когда ему наносили очередной удар.
Где-то в углу помещения запиликал мобильник. Звук гулко разнесся под сводчатым потолком. Хусейнов остановился, поднял руку и знаком показал амбалу, чтобы подал аппарат. Тот, только что не на цыпочках, принес трубку, вложил в руку своему начальнику.
– Да, слушаю вас, уважаемый... – елейным голосом проговорил он в микрофон... – очень хорошо слышу... нет, еще не узнали... не хочет говорить... пробовали... Скажет, обязательно скажет... обещаю вам.
По выражению лица Хусейнова нетрудно было догадаться, что из трубки ему приходится выслушивать незамысловатую трехэтажную ругань президента автономии – почетного академика российских академий. При этом он испуганно смотрел на бесчувственного Ахмеда Масудова и знаками показывал амбалу проверить, жив ли тот. Рослый кавказец присел, положил палец на шею старику и утвердительно кивнул – мол, биение есть. Хусейнов неторопливо прикрыл глаза и беззвучно вздохнул. «Презик» бы его самого кончил, отправься Масудов к праотцам, не раскрыв напоследок свои секреты. Ему позарез надо было знать своих тайных недругов в Москве. Многие из тех, кто раньше верил в него, насмотревшись на новые порядки в республике, желали его падения.
– ...да, что-нибудь придумаю, не сомневайтесь...
Ларин приподнял голову и обернулся. На дорожке, проходящей по границе между досмотренной и запущенной частью парка, плясал луч фонарика. Охранник двигался от ворот, светил на кусты, на стволы старых деревьев. Возможно, заметил, что Ларин так и не появился на аллее, ведущей к его домику, а потому и решил проверить, куда тот подевался.
– Придется сюда еще раз наведаться, – пробормотал Ларин, сползая с земляного вала. – Теперь кое-что прояснилось. А старик крепкий. Видно, и его допекло, совесть заговорила.
Он тенью проскользнул между деревьев и, выйдя на дорожку, заспешил к вольерам с собаками. Ветер раскачивал конусы подвесных светильников, и призрачные тени качались на высыпанных речным песком площадках. Андрей быстро взбежал на крыльцо флигеля и нырнул в свой блок. Не зажигая света, отодвинул тахту и опустился на колени. Доска, прикрывавшая тайник, беззвучно снялась с места. Ларин запустил в проем руку и нащупал коробку с аппаратурой, переданную ему Дугиным. В этот момент ручка его на двери осторожно повернулась.
«Черт», – выругался про себя Ларин и обернулся.
Некоторое время ничего не происходило. Но Андрей четко ощущал чье-то присутствие за дверью. Человек ждал. Но вот чего? Наконец раздался негромкий стук.
– Да... – проговорил Ларин заспанным голосом и тут же вернул доску на место, приподнял тахту и осторожно придвинул ее к стене.
– Спишь? – прозвучало из-за двери не очень разборчиво. – Тогда извини.
– Чего уж там, открою.
Андрей пошелестел одеждой, висевшей на спинке стула, и открыл дверь. На пороге стоял тот самый охранник, возивший его в город.
– Покурить захотелось, аж уши распухли, а спичек нет. Огоньку не найдется? – Ночной визитер осторожно разглядывал комнату через плечо Ларина.
– Не курю.
– Да, я и забыл, – в голосе Чудилова не чувствовалось искренности. – Извини, что разбудил.
– Бывает. Погоди, что-нибудь придумаю, – Ларин выдвинул ящик стола, вытащил миниатюрный кипятильник и воткнул его в розетку. – Прикуривай быстрее. Если слишком разогреется, может и лопнуть, – сказал он, когда спираль кипятильника стала наливаться красным свечением.
Охранник ткнулся кончиком сигареты в раскаленный металл, потянулась струйка дыма.
– Хитро придумал.
– Спецназовская смекалка.
– Теперь порядок, – ухмыльнулся здоровяк. – Спокойной ночи.
«Проверяет, – недовольно подумал про себя Ларин, провожая гостя к двери, по дороге обернулся и заметил про себя: – Одеждой-то я пошуршать не забыл, а вот кровать не расстелил. Прокол. Это парень наверняка заметил».
– Да, – остановился он, когда охранник уже переступил порог. – Ты сам инициативу проявляешь, или тебя Глотов следить за мной приставил?
Гость поперхнулся сигаретным дымом:
– Ты чего… я же прикурить только.
Ларин по глазам понял – не сам пришел, Глотов поручил следить.
– Ладно, дело-то житейское, – улыбнулся Андрей и фамильярно похлопал хозяйского шпиона по плечу, а затем закрыл дверь на замок и прислушался.
Охранник не уходил, пришлось открывать снова.
– У меня много странностей. Иногда по ночам оздоровительные пробежки провожу. Так что будь готов и от двери отойди, а то открою ненароком, шишку на лбу набьешь, – сказал Ларин и снова закрыл дверь.
Теперь уже послышались удаляющиеся шаги. Андрей вынул коробку из тайника, поставил на стол и принялся ковыряться в одном из «жучков», используя вместо тонкой отвертки перочинный ножик.
– Ну и делают же теперь вещи. Не сразу и открутишь. – Андрей отделил от миниатюрного корпуса микроскопическую деталь и принялся прилаживать ее при помощи пинцета и клея к тонкой булавке.
Глава 6
Погода выдалась на славу, словно Александр Глотов смог позвонить по нужному телефону и заказать ее – такую, чтобы не испортить себе праздник. Зелень деревьев и пестрые ковры цветов смотрелись так ярко, словно они не настоящие, а перенеслись в поместье с цветных фотографий на обложках глянцевых журналов. Яркое солнце приятно согревало публику, съехавшуюся в загородную усадьбу члена Совета безопасности. Гостевая стоянка напоминала последний автосалон – столько на ней выстроилось не просто дорогих, а роскошных автомобилей. Водители, кто в строгом костюме, а кто и в униформе, чинно переговаривались неподалеку от машин. В разговорах своих хозяев не поминали, словно их и не было. Богатые и влиятельные люди умеют подбирать себе персонал.