Мы подъехали к моему дому. Я вышел из автомобиля и остановился возле калитки. Кирюхин махнул мне на прощание рукой и поехал. Я стоял, дышал свежим воздухом и взглядом провожал удаляющуюся машину.
Я пошёл домой, разделся, принял душ, приготовил крепкий кофе и сел в своё любимое кресло.
Фёдор, Рябов, Жанна и теперь Фомин. Мир сошёл с ума. Раскрыть эти преступления для меня стало делом чести.
Внезапно позвонили в дверь. Я чуть не захлебнулся кофе. Меня внезапно охватило чувство тревоги. Я взглянул на часы, было без пяти девять вечера. Странно, я никого не ждал. Я подошёл к входным дверям и взглянул в монитор цветного видеодомофона. Возле входа на веранду стояла женщина. Я пригляделся и узнал в ней своего секретаря Миллер. Я открыл входную дверь: — Входи, Мария.
Она вошла в дом.
— Что-нибудь случилось? — спросил я, возвращаясь к своему креслу.
— Я узнала о происшествии от Кирюхина, — произнесла она. — Вот решила тебя навестить. Помочь. Может нужно чего-нибудь.
— Спасибо, Мария, у меня есть всё, — сказал я. — Проходи, присаживайся. Будешь кофе?
Она утвердительно кивнула.
Я поднялся, чтобы обслужить гостью. Она запротестовала.
— Сиди, сиди, я сама приготовлю, — торопливо проговорила она, сходила на кухню и через минуту пришла с наполненной чашечкой. Мария тут же опустилась в кресло напротив.
— Я волновалась, звонила тебе, но телефон не отвечал, — пояснила она своё беспокойство.
— Возможно, в телефоне опять сел аккумулятор, — пробубнил я. — Периодически забываю зарядить.
— Расскажи. Как всё произошло?
Я подробно изложил все перипетии, которые со мной произошли за сегодняшний день.
Мария внимательно слушала и наблюдала за мной. Её взгляд был тревожен и мрачен, брови наморщены.
— Что ты намерен предпринять?
Я встал, поскрёб затылок и рассеянно вымолвил: — Пока не решил. Нужен мозговой штурм. А у меня болит голова.
— Тебе нужно лечь в постель.
— Наверное, ты права, — согласился я. — Завтра мне нужно ехать в "Марьино", чтобы опознать Фомина.
— Я категорически против твоей поездки, — резко возразила она. — Ты пока не в форме, чтобы ехать. Поехать могу я или кто-то другой из нашего агентства.
Я приблизился к шкафу, где хранились таблетки.
Одну таблетку я бросил в рот и запил кофе.
— Тебе необходимо поехать в травмпункт, чтобы врач осмотрел твою голову, — посоветовала Мария.
Мне было видно, что она взволнована.
— У тебя может быть сотрясение мозга.
Семейство Гонымар славится своими каменными черепами, — произнёс я, раздумывая, достаточно ли обезболивающего я принял.
Чтобы не сомневаться, я выпил ещё одну таблетку.
Меня беспокоила одна мысль, у кого поднялась рука стрелять в беззащитную хрупкую Жанну. Завтра мне обязательно нужно успеть её увидеть.
— О чём ты всё думаешь? — с тревогой спросила она. — Может быть, ещё что-то произошло помимо Жанны и Фомина?
— А разве этого мало?
Она промолчала.
Наконец таблетки сделали своё дело. Головная боль стала постепенно утихать.
— Извини, но мне необходимо лечь в постель, — сказал я и встал.
Мария тоже поднялась с кресла. — Я ухожу.
Я сопроводил гостью до двери и сказал: — До свидания.
Она вышла, и дверь за ней закрылась. Через минуту до моих ушей донёсся звук автомобиля. Я заторопился в спальную комнату.
ГЛАВА 9
На следующее утро из Москвы приехал Олег Юдин. Я сообщил ему последние новости, он был потрясён. Потом Олег доложил, что алиби у Богданова железные: тот был с Алиной Овсянниковой с одиннадцати вечера до двенадцати часов следующего дня. Это подтвердила соседка по квартире. Примерно этому же времени соответствовали записи журнала учёта охраняемой автостоянки, где находился автомобиль Богданова.
Мария не хотела, чтобы я ехал в командировку, но я настоял на поездке. Мы решили поехать в моём "Ситроене", но только за руль сел Юдин. Прежде чем отправиться в "Марьино", мы заехали в больницу, узнать состояние здоровья Жанны. Мне сообщили, что она не приходила в сознание.
И тогда мы двинулись в путь. Я всю дорогу думал о Фомине. Я знал его много лет, и мы хорошо сработались. Конечно, он был по натуре авантюрист, рисковый парень, но честный с товарищами и добросовестный в работе. Из родственников у него никого не было. Он вырос в детдоме. Думать о том, что его уже нет, было очень больно.
Юдин пытался меня убедить в том, что нет никаких доказательств того, что смерть Влада связана с орловским стрелком. Но я думал иначе. Связь существует и эту связующую нить я должен отыскать.
Юдин признался мне, что ранее замечал, что Влад увлекается игральными картами. Покер его любимая игра, которая приносила ему дополнительный доход и вполне возможно, в командировке он ввязался в азартную игру и вероятно выиграл. Быть может, на этой почве его сбросили в озеро. На этой версии Юдин не настаивал, но сказал, что Влад был лихим парнем и вполне мог угодить в подобного рода трагедию.
Я был категорично не согласен с его доводами. На работе Влад был настоящим трудягой. Возможно, он был лихим, но только не тогда, когда выполнял служебные обязанности.
За два с половиной часа мы доехали до места. Следователь нас уже ждал и препроводил в здание судмедэкспертизы, где должен был провести опознание тела. Судебный эксперт в белом халате откинул простыню, закрывающее тело. Увидев Влада на длинном мраморном столе в несколько ином виде, у меня вновь разболелась голова.
Следователь коротко спросил: — Это он?
— Да, это Владислав Фомин, — ответил я.
Он посмотрел на Юдина, у которого лицо стало, словно белая простыня.
— Вы подтверждаете?
Юдин утвердительно кивнул.
Судебный эксперт накинул простыню на тело Фомина.
Мы подписали протокол.
Следователь произнёс: — Как это ни печально, но никто из нас смерти не избежит. Этого парня ударили по темечку тяжёлым предметом. Смерть наступила мгновенно, воды он не почувствовал.
Следователь оказался разговорчивым парнем. Он рассказал, что Фомин приехал позавчера около семи часов вечера на рейсовом автобусе. Билет был в кармане пиджака. Он устроился в санатории. Вчера в восемь часов утра его тело обнаружил служащий лодочной станции. Экспертиза показала, что он был мёртв около девяти часов. Из этого следует, что его убили примерно в одиннадцать часов вечера, то есть через пять часов после приезда в "Марьино". Мы осмотрели его комнату, ничего подозрительного не нашли. Его вещи разместили в камере хранения пансионата. Можете их забрать.
Я подумал, что пяти часов ему было вполне достаточно, чтобы начать наводить справки о частной жизни Ларисы Будиной и Виктора Астахова и при этом окончательно засветиться.
Мы вышли из здания судмедэкспертизы.
* * *В пансионате были созданы такие условия, что можно было без проблем устроиться хоть на одни сутки. Фомин поселился в обычной ничем не примечательной комнате с типичным стандартом мебели и аксессуарами. Мы осмотрели комнату и вещи Фомина, но ничего такого, что привлекло бы наше внимание, не нашли.
У дежурной по этажу мы узнали, что Фомин после того как разместился в номере, ушёл в столовую на ужин и больше она его не видела. Официантка обслуживающая его стол ничего существенного не сообщила.
Мы вышли из главного административного корпуса во внутреннюю часть парка к огромному водоёму, и двинулись по аллее. Подойдя к пруду, мы пошли вдоль берега к лодочной станции.
— Где-то здесь выловили тело Влада, — грустно сказал я, окидывая взглядом обширный водоём и лодочную станцию, где были видны катамараны и лодки.
Я вынул из внутреннего кармана пиджака фотоснимок и протянул Юдину. — Посмотри. Это место, где Влад начал своё расследование.
Пока Юдин с интересом разглядывал фото, я рассказал ему, где нашёл фотокарточку. — Перед отъездом Влад мне сказал, как только доберётся сюда, то первым делом возьмётся за проверку фотографии. Поэтому мы здесь. Я заранее сделал для него копию.
Юдин, внимательно изучал снимок и сопоставлял с местностью. Он сориентировался и нашёл то место, откуда происходило фотографирование.
— Хорошо бы узнать, кто был тот фотограф? — спросил он и посмотрел на меня.
Я задумался и перевёл взгляд на лодочную станцию. Там возле пристани возился с лодками какой-то мужчина.
Мы, не сговариваясь, двинулись к нему. Неожиданно мне в голову пришла идея. — Постой, не спеши, — резко притормозив, сказал я. — Где-то на пути своей проверки Влад сделал неверный шаг и сошёл с дороги. Результаты мы знаем. Поэтому, сделаем так: я буду действовать, а ты меня прикрывать. Твоя задача висеть у меня на хвосте, при этом оставаясь незамеченным. Если я окажусь в опасности, то поможешь мне. Ты понял?
Юдин утвердительно кивнул, при этом предложил: — Давай поменяемся. Я мог бы пойти на риск, а ты под охраной.
— Нет. Будем играть по моим правилам.
— Тогда действуй, — согласился Юдин.
Я зашагал к лодочной станции, а Юдин пошёл в сторону, наблюдая за мной.
Лодочник был склонный к полноте человек лет около пятидесяти, невысокого роста, с густыми седыми волосами на голове и усами, кое-где пожелтевшими от табачного дыма. Он был одет в голубую сорочку с коротким рукавом и светлые штаны. Лодочник посмотрел на меня, я в ответ улыбнулся и кивнул. Он довольно долго глядел на меня, потом спросил: — Вам лодку или катамаран?
— Ни то и не другое, — сказал я.
— Ну, тогда ступайте своей дорогой, любезный человек, А мне надо ещё многое успеть сделать, — произнёс он и, отвернувшись, стал заниматься своим делом.
— Уважаемый, — позвал я. — Мне хотелось бы с вами переговорить.
Лодочник вновь взглянул на меня. Я опять ему вежливо улыбнулся.
— Уделите мне несколько минут, я вас отблагодарю, — доставая из кармана деньги, сказал я.
Его лицо скривилось в недовольной гримасе. — Ну, что вам ещё?
Я подошёл к нему ближе, держа в одной руке деньги, в другой фото. Он жадно уставился на деньги, а потом перевёл взгляд на фото.
— Вы хотите спросить, кто изображён на этом снимке?
— А как вы угадали?
— Это несложно. Мне этот вопрос уже задавал тот парень, которого недавно выловили из воды, — проговорил он и кивнул в неопределённом направлении.
— Вас как зовут? — спросил я.
— Зовите просто, Петрович.
— Так вот, Петрович. Тот парень, которого выловили из воды, был мой хороший товарищ, его звали Влад. Мы вместе работали.
— Понимаю и сочувствую, — хмуро буркнул он.
— И что вы можете сказать? — спросил я.
Лодочник покосился на деньги и промолчал.
Я протянул ему пятьсот рублей. — Возьмите, Петрович! Только расскажите, то, что вы сказали Владу.
— Вижу вы не из полиции. Иначе бы не предлагали деньги, — произнёс он.
Я утвердительно кивнул.
Лодочник почесал затылок. — Хорошо я скажу.
Он быстро спрятал купюру в карман.
— Эту молодую пару фотографировал я. Они подъехали верхом на жеребцах и попросили это сделать. Передали мне фотоаппарат. Девушку зовут Лариса, а парня я раньше не видел.
— Скажите, откуда у них могут быть эти жеребцы? — поинтересовался я.
— Лошади из соседней деревни. Есть там фермер, который иногда даёт лошадей на прокат. В советские времена он колхозной конюшней заведовал, а потом с двумя сыновьями собственную конюшню отстроил, лучше прежней. Развернулись они хорошо. У них там много всякой живности.
Движением руки он показал в направлении деревни. — От главного здания пансионата туда ведёт асфальтированная дорога. Спросите Старикова Ивана Тимофеевича. Там его всякий знает.
— А вы в тот вечер ничего не заметили подозрительного?
— Нет, не заметил, — ответил лодочник. — А зачем мне замечать? Я если и замечу, то сделаю вид, что ничего не видел. Живу тихо, никого не трогаю. Мне проблемы не нужны. А вас попрошу, то, что я вам тут наговорил, никому не рассказывать. Вы меня поняли?
— Хорошо, Петрович, никому не скажу.
Я попрощался с лодочником и зашагал в сторону главного корпуса санатория.
Юдин догнал меня уже в здании. — Что он тебе наговорил? — с интересом спросил он.
Я пересказал ему весь наш разговор.
Юдин поскрёб затылок. — Ну, что ж, нужно ехать к этому конюху, — изрёк он умную фразу.
Разумеется, я с ним согласился, и мы двинулись на охраняемую стоянку.
Через четверть часа мы уже подъезжали к деревне. Старикова, нам искать не пришлось. Его двухэтажный дом, конюшня и другие строения были видны издалека. Усадьба располагалась на другом краю деревни. За ней в поле колыхались на ветру овсяные колосья, а чуть в отдалении простирались зелёные луга, где на выпасе вырисовывались силуэты лошадей.
Мы подъехали к дому. Огромные ворота и высокий бетонный забор преградили путь. Я вышел из машины, Юдин остался сидеть на водительском кресле. Я подошёл к железной калитке, вмонтированной в заборе, и нажал на кнопку звонка. Через пару минут, калитка распахнулась, и появился мужчина лет семидесяти. Он был настоящим исполином. Его крупное загорелое лицо, проницательные серые глаза и большой волевой рот выдавали в нём опытного старожила много повидавшего на своём веку. Я сразу понял, что это был хозяин.
Он оглядел меня с головы до ног, бросил внимательный взгляд на машину, а затем прогремел: — Что надо?
— Вы, Стариков Иван Тимофеевич? — чеканя каждое слово, строго спросил я.
— Ну, да, — буркнул он. — Чего хотел?
— Мне нужно с вами переговорить.
— Кто таков?
— Моя фамилия Гонымар, — произнёс я. — Я хотел бы посмотреть ваших жеребцов.
— Зачем?
— Подыскиваю хорошего скакуна, — произнёс я на всякий случай, чувствуя, что разговор ни клеится.
— Не похож ты на покупателя, — сказал он. — Ступай своей дорогой, мне некогда.
Стариков бесцеремонно захлопнул калитку перед моим носом.
Я в недоумении вернулся к машине. Юдин хмуро произнёс: — Кажется, мы прокололись.
— Ты хочешь сказать, что его заранее предупредили о нашем визите, — изрёк я, и потёр виски, ощущая усиливающую головную боль.
— Я этого не исключаю. Здесь все знают друг друга. Информация распространяется мгновенно, как говорят: "бежит впереди паровоза" опережая события, — проговорил он. — Но не будем отчаиваться. У меня есть план.
Юдин запустил двигатель и тронулся с места. Наша машина покатила в обратном направлении. Отъехав с полкилометра, возле дороги мы увидели медленно идущего парня.
Юдин остановил машину, приспустил стекло, — Паренёк садись, подвезём, — предложил он.
Парень обрадовался, открыл дверцу и плюхнулся на заднее сиденье. — Спасибо.
— Тебе куда? — спросил Юдин, пытаясь разговорить попутчика.
— В пансионат.
— Работаешь там?
— Ночным сторожем.
— А разве в вашем колхозе нет работы?
Парень отрицательно покачал головой. — Колхоз развалился давно.
— Тебя как зовут?
— Гордей.
— Гордей, скажи нам: Стариковы наёмных рабочих держат?
— Да. Я работал у них конюхом, но ушёл. С работников они выжимают все соки, а зарплату платят очень мало.
— А какое у них поголовье?
— Чуть больше пятидесяти.
Юдин от удивления присвистнул. — Мы хотели купить хорошего скакуна, но Стариков даже разговаривать с нами не захотел.
— Это на него похоже — сказал парень. — Иван Тимофеевич только выращивает поголовье, а реализацией занимается его сыновья и компания.
— А что за компания?
Парень немного замялся. — Из них я видел только одну женщину.
— Ну-ка, расскажи, — заинтересованно произнёс Юдин.
— Несколько лет назад Стариковы едва сводили концы с концами. Но потом его сын Егор стал встречаться с Анной Стародубцевой. В свободное от работы время их можно было увидеть верхом на лошадях. Она работала администратором и помогала им находить покупателей, из числа состоятельных клиентов пансионата. После этого их дела пошли в гору. Егор Стариков влюбился в неё и бегал за ней, стараясь исполнить любую прихоть. Но, Анна спуталась с каким-то влиятельным мужчиной и уехала в город. Егор тяжело переживал разлуку, потом последовал за ней.
— Наверное, дела у них ухудшились? — осведомился Юдин.
— Нет, здесь остался второй сын Руслан. Отъезд Егора и Анны не помешало Стариковым успешно продавать лошадей.
— Есть хорошие скаковые жеребцы?
— Имеются. В основном племенные лошади русской рысистой породы. Они заезжены и испытаны, находятся в отличной форме. Вот, например "Звёздный" стал лучшим четырёхлетним жеребцом Центрально-Черноземного округа. Он выиграл приз ДЕРБИ на Орловском и Воронежском ипподромах.
Я встрял в разговор. — Хотелось бы взглянуть на него хоть одним глазом.
— Не получится. Его продали несколько месяцев назад за очень большие деньги, — ответил он.
Я вынул из кармана фотокарточку и показал ему. — Ты знаешь кого-нибудь из них.
Парень внимательно посмотрел на фото и сообщил: — Лариса сводная сестра Руслана и Егора по матери. На фото она с Виктором. Я видел их вместе несколько раз, — и он метнул подозрительный взгляд на меня. — Под ними кобылы по кличке "Легенда" и "Неаполитанка". Кстати, именно от "Легенды" произошёл вороной жеребец по кличке "Звёздный". У него даже есть отличительная особенность: белая "звёздочка" во лбу.
— Белая звёздочка, — повторил я и вспомнил вороного жеребца с пятном во лбу, которого видел у Жанны, а также в доме Раисы Марковны, изображённой на картине.
— Да, белое пятно, но мы называем его "звёздочкой" или "депель". И поэтому жеребца назвали "Звёздный".