– Я тоже люблю своего мужа, – заверила я. – И мне не нравится быть чьим-то дурным воспоминанием.
– Как ты поможешь Илье, копаясь в этой помойке? Когда он уже отсидел столько лет?
– Это мое дело, верно? Значит, Гаврилов кого-то видел.
– Я так думаю, – ответила Наталья, немного помолчав.
– Он дал это понять?
– Нет. Просто испугался. То есть он был очень напуган, это чувствовалось, хотя он и молчал. Стал задумчив и вообще вел себя странно. Я хочу сказать, что-то его мучило. По-настоящему. Но со мной он об этом даже не заговаривал.
– Может быть, его просто беспокоило происходящее: смерть Андрея, интерес со стороны милиции…
Наталья покачала головой.
– Нет, он знал, что твой Илья не убийца. Когда при нем заговаривали об этом, он заявлял, что обвинять Илью в убийстве глупо, что все это подстроено, при этом страшно злился, если ему возражали. А когда узнал о приговоре, сказал: «Знаешь, кто я? Самый настоящий подлец». И напился. Я никогда не видела его в таком состоянии. Попробовала расспросить, пока он пьян в стельку, но Сашка только усмехался и грозил мне пальцем. Это все, – закончила она и добавила решительно: – А теперь мне надо работать. И вот еще что, если ты снова появишься в роли клиента, я буду рада, а если в роли детектива, выставлю тебя за дверь. Я доходчиво объяснила?
– Более или менее, – согласилась я, поднялась и, не простившись, направилась к двери.
Лерка дремала в машине, открыв все окна. Солнышко робко проглядывало из-за туч, было пасмурно и душно.
– Гроза будет, – приоткрыв один глаз, заметила Лерка. – Голова раскалывается… и дышать нечем. Странная погода: с утра вроде прохладно, сейчас как в парной, а солнца нет.
– Странная, – кивнула я, не очень ее слушая.
– Куда теперь?
– Домой.
– А как же следствие?
– Зашло в тупик. Требуется свежая идея, пока она не появится, будем отдыхать.
– Я не хочу домой, – скривилась Лерка. – Что мне там делать одной? Коньяком наливаться?
– Хорошо, поедем ко мне. Вечером можем сходить в кино.
– Ты что, спятила? Кто сейчас в кино ходит?
– Создадим прецедент…
Лерка махнула рукой и стала смотреть в окно.
«Шестерку» песочного цвета я заметила, выезжая на Большую Дворянскую. Она двигалась метрах в тридцати от меня, вроде бы ненавязчиво, но упорно. Мне стало любопытно, и я свернула в первую подворотню.
– Ты чего? – удивилась Лерка.
– У меня сложилось впечатление, что за нами следят, – пленительно улыбнулась я.
Лерка забралась с ногами на сиденье и уставилась в заднее стекло.
– Где? – спросила она растерянно.
– Что? – хмыкнула я.
– «Хвост», естественно.
– Спрятался. Точнее, это я спряталась, чтобы проверить, имеется ли он в наличии.
– Нет никого, – вздохнула Лерка и вроде бы обиделась.
Выждав десять минут, я не спеша покинула чей-то гостеприимный двор и покатила дальше по Дворянской. «Шестерки» нигде не было. Только я собралась вздохнуть с облегчением, как снова приметила ее: она вывернула из переулка и вновь пристроилась за нами.
– Ага, – сказала я, а Лерка принялась вертеться, точно у нее в сиденье гвоздь торчал, таращилась во все окна и приставала ко мне:
– Есть, да? Где?
– «Шестерку» видишь? Песочного цвета?
– Нет… то есть вижу. А с чего ты взяла, что они за нами следят?
– С того, что эти ребята такие же сыщики, как мы с тобой.
– А мне кажется, им до нас нет никакого дела.
– Если кажется, перекрестись и сядь как следует, потому что впереди гаишник стоит.
Миновав инспектора ГАИ, мы на светофоре свернули к универмагу и остановились возле кафе.
– Куда? – насторожилась Лерка.
– Мороженое есть.
Я заперла машину и, подхватив Лерку под руку, направилась к разноцветным столикам.
Мы устроились за крайним слева, откуда была прекрасно видна вся улица и проезжая часть.
– А ведь точно, следят, – хихикнула Лерка, неизвестно чему радуясь.
– Точно-точно, – закивала я.
Мальчики (было их двое) пристроили машину возле цветочного магазина, один остался сидеть в кабине, а другой бодро направился к кафе. Взял банку пива и сел возле входа, принципиально не обращая на нас внимания.
– Что будем делать? – наклонясь ко мне, зашептала Лерка. Глаза ее горели, чувствовалось, что в данный момент любой подвиг ей по плечу.
– Дождемся темноты и будем брать, – в ответ шепнула я.
– Что?
– А?
– Что брать будем?
– Не что, а кого. Этих типов, разумеется. Устроим им допрос с пристрастием…
Она фыркнула, а потом, прикрыв рот рукой, начала хохотать. Я не выдержала и тоже рассмеялась, хотя весельем тут и не пахло.
Итак, кого-то явно растревожили мои попытки разобраться в той давней истории. А что, если это удружил мой любимый старший брат? Проявляя заботу о моей безопасности, послал за мной придурков на «Жигулях»? А если они из милиции, то не зря Афонин встречался с Севкой? Хотя вряд ли профессионалы способны вести себя так бездарно. Как-то не верится. С Сашкой придется поговорить и с Севкой тоже. А если… Ладно, с выводами спешить не будем. Пристроились они к нам после того, как я покинула «Натали», при мне Наташа никому не звонила, а появиться так быстро, если звонок имел место после моего ухода, парни, пожалуй, не могли. Значит, Афонин? Он поехал на встречу с Севкой, и, если их встреча состоялась, по логике вещей выходит, что в парке они нас не заметили. Хотя… Севка вполне мог засечь мою машину, позвонить своим ребятам и… Мог, только зачем? Какой смысл Севке следить за мной? А какой вообще смысл в событиях последних шести дней? Я не могу ответить на этот вопрос, зато знаю причину всего, что происходит, точнее, стало происходить. Причина проста: через несколько дней возвращается Илья. Так что я на правильном пути. Чем больше суеты и движения вокруг, тем больше шансов докопаться до истины.
Поздравив себя с этим, я попыталась решить, что делать с ребятами на «шестерке». Мне бы очень хотелось отправиться к Гаврилову и еще раз поговорить с ним. Что-то он, безусловно, знает. Прозрачные намеки в его разговоре со мной, домыслы Татьяны и откровения Натальи почти убедили меня в этом.
Но с «хвостом» ехать к Гаврилову, пожалуй, было бы неразумно. Я расплатилась за мороженое и поднялась.
– Куда? – всполошилась Лерка.
– К Сашке, – взглянув на часы, ответила я.
– В клуб или домой? Дома его застать – как весну в июле. Я много раз пробовала, выходит хреново.
– Свои проблемы решайте без меня, чужая головная боль мне без надобности. И прекрати наконец жаловаться. Или принимай все, как есть, или пошли его к чертовой матери.
– Тебе легко говорить, – обиделась Лерка и побрела за мной. Парень за столиком лениво огляделся и зашагал следом.
На первом же светофоре я с некоторым удивлением обнаружила, что «шестерки» позади нас нет. Притормозила, хмуро оглядываясь. Вокруг мелькало множество машин, а вот песочные «Жигули» куда-то запропали.
– Потерялись они, что ли? – озадачилась Лерка. – Движение-то большое.
В это как-то не верилось. Либо парни прекратили слежку, либо оказались умнее, поняли, что их засекли, и удалились, а их место занял кто-то более ловкий.
– Этого мне только не хватало, – проворчала я и свернула на Златовратского. Здесь, в лабиринте узеньких улочек, в это время практически пустынных, предполагаемых преследователей я точно не провороню. – Смотри в оба, – сказала я Лерке и принялась колесить. Времени потратила довольно много, а результатом похвастать не могла. Ничего похожего на слежку.
– Может, они вовсе не за нами? – выдала предположение Лерка. – Может, у нас крыша поехала?
– Может, – согласилась я, не очень в это веря.
– Теперь поедем в клуб?
Конечно, разумнее было бы так и сделать, но мне не терпелось еще раз поговорить с Гавриловым, и я направилась к нему.
– Клуб в другой стороне, – сообщила моя спутница.
– Да неужто? – ахнула я. – Ладно, не злись, – сказала я примирительно. – Хочу заехать к старому знакомому.
– За сведениями чрезвычайной важности?
– Если повезет.
Гаврилова дома не оказалось. Ни его самого, ни длинноногой красотки. Пару минут постояв на крыльце, я смогла насладиться громким лаем, доносившимся из-за двери. Наличие в доме пса явилось для меня неожиданностью, в прошлый раз на его присутствие ничто не указывало. Сказав собачке:
– Да ладно тебе тявкать! – я вернулась в машину, испытывая чувство, близкое к глубокому разочарованию.
– Не пустили? – вроде бы порадовалась Лерка.
– Нет, сама не пошла, там собака злая.
В ответ Лерка фыркнула, потом задумалась, молча глядя в окно, пока мы не выехали на проспект Мира. Я тоже молчала, Леркино настроение, как правило, было переменчиво, а сейчас мне хотелось подумать. Тут она вдруг повернулась ко мне и, улыбаясь, сказала:
– Аська, а ты становишься прежней.
– В каком смысле? – удивилась я.
– В каком смысле? – удивилась я.
– С тобой опять весело.
Я не знала, что ответить на это, и только пожала плечами.
Клуб официально открывался в семь, и сейчас массивная дверь была заперта. Я позвонила, машинально прислушиваясь к чьим-то шагам, Лерка весело пританцовывала рядом. Дверь открыл Кирилл.
– Черт, опять в его смену! – возмутилась Лерка, шмыгнув в дверь, а я поздоровалась и спросила:
– Саша здесь?
– Здесь. И, по-моему, хочет тебя видеть.
Это слегка удивило меня. Я совсем было собралась задать вопрос, но взгляд Кирилла отбил у меня всякую охоту к этому, и я бодро зашагала к Сашкиному кабинету, готовясь к хорошему нагоняю.
– Я с тобой не пойду, – сообщила Лерка. – Вы сейчас начнете ругаться, и мне под горячую руку достанется.
– А как же женская солидарность? – возмутилась я.
– Чего-то мне о ней сейчас вспоминать не хочется. Слушай, я пить завязала, и мои нервы надо беречь.
Возразить на это было нечего, и в кабинет я вошла в гордом одиночестве. Сашка сидел в кресле, закинув ноги на стол, и грыз спичку – дурная привычка, от которой он упорно не желал избавиться.
– Привет, – сказала я, улыбаясь с максимальной ласковостью.
– Ты была дома?
– Нет, а что?
– Я оставлял записку…
– Надеюсь, ты сообщал в ней, что любишь меня и скучаешь.
Сашка нахмурился, убрал ноги со стола и сказал:
– Сядь-ка.
Я устроилась в кресле, готовясь с блеском сыграть роль покорной младшей сестры, явившейся получить нагоняй. Однако сегодня Сашка не был расположен к играм. Он прошелся по кабинету, нервно насвистывая. Что-то его беспокоило, поэтому я тоже начала волноваться.
– Чего ты молчишь? – спросила я нерешительно.
– Не очень-то ты прислушиваешься к моим советам.
– Брось, что я такого сделала, чтобы всерьез на меня злиться?
Он усмехнулся.
– Мы как будто обо всем договорились? Или мое слово с некоторых пор ничего для тебя не значит?
– Саша. – Я подошла и попыталась обнять его. – Я не суюсь в убийство на Катинской.
– Серьезно? – фыркнул он.
– Ты недоволен тем, что я заявилась к Афонину?
– А кто это такой? – поинтересовался Сашка.
Выходит, Севка еще ничего не доложил ему, а значит, мой любимый старший брат не имеет к этой истории никакого отношения. Слов нет, как меня это порадовало.
– Так, один тип, – уклончиво ответила я и тут же спросила: – Севка не появлялся?
– Здесь? Ты же знаешь, он не жалует ночные клубы.
– Вдруг за пять лет его вкусы изменились?
Сашка сел на стол и принялся сверлить меня взглядом.
– Кто такой этот Афонин?
– Я же сказала: один тип. Совсем неинтересный. Зато я нашла человека, который видел убийцу Андрея. Убийца высокого роста, темные волосы, симпатичный.
– И твой свидетель берется узнать его через пять лет?
– По крайней мере, надеется.
Сашка задумался, машинально раскачивая правой ногой.
– Очень интересно, – сказал через несколько минут. – И кто же этот свидетель?
– Пока говорить о нем рано.
– Отчего же?
– Мне не хотелось бы называть имя, ему может грозить опасность, ты понимаешь?
– Ему может грозить опасность, если ты мне назовешь его имя? – нахмурился брат.
– Как-то по-дурацки прозвучало, ты прав. Я никому не хочу называть это имя, пока ни в чем не уверена…
– Я надеялся, что ты прекратишь свое расследование… Хорошо, – вздохнул он. – Давай так. Вернется Илья, ты расскажешь ему об этом человеке, и мы решим, что делать. Это, по-моему, разумно.
– Возможно. Я многого не знаю, и мне трудно разобраться в ситуации…
– Вот именно. Это мужская работа, обещаю, мы найдем убийцу, тем более у тебя уже есть свидетель. А пока займись чем-нибудь приятным. Съезди в Италию. Рим, Венеция… Или в Египет. Восемь дней земного рая. А когда вернешься, Илья уже будет здесь.
– Большое спасибо, – засмеялась я. – Только у меня сейчас не наблюдается никакого интереса к Италии. Начиная все это, я не ожидала обнаружить что-то действительно серьезное. И вдруг такая удача. Неразумно останавливаться на полдороге.
– Неразумно совать голову в петлю, когда самое страшное уже позади, – зло сказал Сашка. – Ты лезешь не в свое дело. Я не хотел быть грубым, извини. Жаль, что приходится повторяться: люди, подставившие Илью, все еще живы и вряд ли захотят, чтобы их вывели на чистую воду. Они найдут способ прекратить твое расследование, и боюсь, что при этом изберут самый радикальный. Ты моя сестра, и я очень беспокоюсь. После такой речи тебе надо броситься мне на шею и со слезами на глазах пообещать, что ты больше никуда не сунешь свой нос.
– Со слезами в настоящий момент проблема, и я не могу ничего обещать тебе, – покаянно сообщила я.
– Черт! – Сашка пнул стул ногой, и тот грохнулся на пол. Мой брат обычно вел себя сдержанно, и эта вспышка гнева меня удивила. Выходит, я в самом деле вступила на запретную территорию. Теперь сообщать ему о предполагаемой слежке было затруднительно. Я стала прикидывать и так, и эдак и решила: не стоит.
– Веди себя прилично, – попросила я и пошла к двери, он остался в своем кабинете, и это, признаюсь, меня порадовало.
Лерка сидела в баре и с мученическим выражением лица пила минеральную воду.
– Как водичка? – поинтересовалась я.
– Противней водки, – ответила Лерка. – Надо же выдумать такую гадость… Как твой брат? Воспитывал?
– Еще бы. Даже уронил стул.
– Старый стал, нервничает. – Лерка хрюкнула и весело покачала головой. – Какие планы на вечер, сидим здесь или продолжим занятия частным сыском?
– Надо знать меру, не то Сашка еще что-нибудь уронит.
Через полчаса мы отправились ужинать, Сашка выглядел хмурым, но разговаривал со мной вполне доброжелательно и стульев больше не ронял.
– Оставь машину здесь, – сказал он, когда мы покинули клуб. – Домой отвезу тебя сам.
– Мы с Леркой сегодня только безалкогольные напитки употребляли, – попробовала отшутиться я.
– Хорошо, я поеду следом. Провожу в квартиру.
– Ты сгущаешь краски, – насторожилась я.
– Береженого бог бережет. Кто знает, как далеко ты успела сунуть свой нос.
Утром, едва поднявшись, я попыталась составить план на предстоящий день. Но все планы пришлось отбросить. В дверь позвонили, я пошла открывать и увидела Нину, а с ней еще двух своих подруг. У Лены была в руках бутылка шампанского и торт, Светлана прижимала к груди пакет, из которого выглядывали апельсины и бананы, все это грозило вывалиться на пол.
– Здрасьте! – ахнула я.
– Встречай гостей! – воскликнула Светка и чмокнула меня в нос.
– Здорово, – засмеялась я, пропуская их в квартиру. – По какому случаю праздник?
– Пьем за твое возвращение к нормальной жизни, – ответила Лена, поставив на стол шампанское и торт. – Слава богу, период затворничества позади… или опять хандрить начнешь?
– Буду держаться, – заверила я, и мы занялись приготовлением любимого блюда: фруктового салата.
– Как дела? – улучив момент, когда мы остались одни, спросила Нина.
– Ты имеешь в виду мое расследование? Так себе. Следует признать, Арчи Гудвин из меня неважный.
– Жаль, а я надеялась, что ты сообщишь мне что-нибудь интересное.
– Сообщу, как только это интересное появится. Скажи лучше, чья была идея прийти ко мне в гости?
– Светкина. Позвонила вчера вечером, говорит, сто лет не собирались, все дни рождения прошляпили, в общем, устыдила, и мы решили: пора.
– Время от времени у нее появляются хорошие идеи, – усмехнулась я.
– Это ты обо мне? – засмеялась Светка, возникая в кухне. – Да моя голова просто пухнет от идей, боюсь, зимняя шапка на нее не налезет.
– Носи капюшон, – посоветовала Лена и добавила: – Давайте устроимся на лоджии, жары не обещают, а шампанское на воздухе для здоровья полезней, как думаешь, доктор Айболит?
– Думаю, – кивнула Нина, и мы, нагруженные тарелками, отправились на лоджию.
Очень скоро я смогла убедиться, что идея встретиться в самом деле была отличная. Мы сидели, ели торт, болтали и разглядывали прохожих. На какое-то мгновение я вдруг поняла, что абсолютно счастлива… «Счастлива, когда он в тюрьме», – поспешила я себя укорить и, разумеется, почувствовала вину за то, что могу смеяться, болтать о пустяках и не думать об Илье.
– Ну, вот, – вздохнула Нина. – Лоб морщишь, и глаза грустные. Пару раз засмеялась – грех большой?
– Брось, – влезла Светка. – В конце концов, он через неделю выходит. Сашка сказал: в среду.
– Ты Сашку видела? – спросила я.
– Да. – Светка вроде бы растерялась. – Вчера.
– Он мне не рассказывал.
– Забыл, наверное. А может, мы с ним позднее встретились. Салат получился – пальчики оближешь, – попробовала она сменить тему.
Светка даже в детстве не умела врать. Я посмотрела на нее с улыбкой и поинтересовалась:
– Так когда, говоришь, вы с ним встретились?