Я разозлилась, швырнула чашку в мойку и отправилась на диван. «Сегодня лучше вообще ни о чем не думать, – мудро рассудила я. – Трудно ожидать, что в таком состоянии меня озарит».
Я закрыла глаза и попробовала уснуть. Ничего не вышло, да и немудрено, поскольку кофе был чрезвычайно крепким. Некоторая нелогичность действий меня расстроила, я вышла на лоджию, взглянула на яркое небо с облаками, похожими на клочья ваты, и отправилась искать в кладовке раскладушку: отчего бы не позагорать, раз погода хорошая, а в голову не приходит ничего путного.
Раскладушку я нашла, но полноценного отдыха не получилось: одолевали все те же мысли. Я перебрасывала их в голове, точно жонглер разноцветные шарики, а толку от этого становилось все меньше и меньше.
С раскладушки я вскочила довольно быстро и принялась метаться, как зверь в клетке. От этого занятия меня отвлекла Лерка, с лоджии я заметила ее появление во дворе и не знала, радоваться мне или злиться еще больше. Разговаривать ни с кем не хотелось, но и беготня по квартире сильно отдавала белой горячкой. В общем, я не стала делать вид, что меня нет дома, и дверь Лерке открыла.
Она выглядела трезвой, озабоченной и даже сердитой.
– Чем занимаешься? – спросила она, проходя в комнату, потом выглянула на лоджию, соблаговолила заметить, что разгуливаю я в купальнике, и завистливо добавила: – Загораешь?
– А тебе кто мешает? – хмыкнула я.
Вместо ответа она стянула платье и устроилась на раскладушке, а я
села на порожке и минут пять смотрела на нее, словно ожидая чего-то. Не дождалась, мысленно чертыхнулась и отвела взгляд. Вот тут Лерка и заявила:
– Сашка злится.
– На меня?
– А то. И на меня, конечно. По-моему, он прав, с игрой в сыщики пора завязывать. Глупо лишиться головы за неделю до возвращения любимого мужа. Я твою голову имею в виду. Моя, как видно, ни для кого особой ценности не представляет. И вообще… – В этом месте она вздохнула и посмотрела на меня как-то странно.
– Что вообще? – насторожилась я.
– Ты ведь не думаешь, что это Сашка? – твердо спросила она, а я разозлилась.
– Что значит «это Сашка»?
– Ну… что он подставил Илью и все такое… а теперь заметает следы.
– Ты это говоришь на полном серьезе?
– Я просто спросила. И чего ты орешь? Между прочим, очень громко, у меня уши закладывает. Мне показалось, что ты можешь прийти к такому выводу, а это… В общем, твой брат очень беспокоится. И он… он, кажется, несчастен. По-настоящему. Ей-богу, я едва не рыдала вместе с ним.
– Ты хочешь сказать, что он рыдал? – вытаращила я глаза.
– Нет. Я с трудом представляю, как такое могло бы произойти. Есть вещи, которые Сашке явно не по силам. Например, пустить слезу или полюбить женщину… Ты не в счет, ведь ты сестра и, следовательно, для него не женщина. Хотя, может, наоборот, потому и все остальные неинтересны, я забыла, но у Фрейда по этому поводу имелось что-то весьма затейливое.
– Слушай, ты ведь трезвая? – удивилась я.
– В общем, да. Но трезвая я иногда болтливее пьяной. Моя речь сводится к следующему: сегодня перед Сашкой мне было очень стыдно. В конце концов, я ему все-таки жена, хоть он считает по-другому, а ты – родная сестра. А когда самые близкие люди начинают думать о тебе гадости, это, знаешь ли, больно ранит. Короче, я не хочу быть доктором Ватсоном, а ты наплюй на роль Шерлока Холмса. Родственники должны помогать друг другу, а не портить жизнь. Может, я по причине хронического алкоголизма изъясняюсь путано, но Сашка не заслуживает того, чтоб к нему относились по-свински, особенно ты. Я-то могла бы кое-что себе позволить, но это уже совсем другая история.
Мы сидели, уставившись друг на друга, и, кажется, чего-то ждали.
– Он в самом деле так думает? – не выдержала я.
– О твоих подозрениях? – Лерка пожала плечами. – Он переживает и здорово нервничает. Он по натуре романтик, как ни забавно это звучит, очень хочет, чтобы Илья вернулся и все пошло по-прежнему. Друг, сестра, вы вместе – одним словом, хеппи-энд. Я ничего не имею против, потому мысленно присоединяюсь к нему.
– Но в этот самый хеппи-энд не веришь? – уточнила я.
По губам Лерки скользнула едва заметная улыбка. Честно говоря, улыбки такого сорта меня всегда настораживали.
– Я не очень верю в счастливый финал, если говорить о жизни, о реальной жизни. Хотя приветствую и вообще люблю жизнь. Но… что-то заставило Илью с тобой расстаться. Ты считаешь, что тебя кто-то подставил, а я думаю, все обстоит гораздо проще: просто ты ему не нужна, точно так же, как я твоему брату. Я имею в виду, не нужна по-настоящему. То есть приятно иметь женщину в доме, особенно когда она красива, умна и души в тебе не чает. Потом жизнь меняется, и эта самая женщина становится помехой. Надо о ней думать, беспокоиться, утешать, а тут своих забот выше крыши. Проще послать ее ко всем чертям и сосредоточиться на своих проблемах. – Лерка поднялась и пошла к двери. – Илья возвращается. Он живой человек, и ему понадобится баба, почему бы вновь не вернуть тебя? Главное, момент не упустить, вовремя под рукой оказаться. А для себя сочинить сказку, что он тебя простил. Как ты сейчас сочиняешь, что тебя подставили. Вы с братом – мастера всяких сказок.
– И ты еще удивляешься, что Сашка тебя не любит? – горько улыбнулась я.
– Не-а, я уже давно ничему не удивляюсь… хотя… иногда я удивляюсь тебе… Ты с нетерпением ждешь возвращения Ильи… В самом деле ждешь? И не боишься?
– Чего? – опешила я.
– Ну… – Лерка пожала плечами, распахнула дверь и добавила: – Никогда не знаешь…
Пока я хлопала глазами, дверь закрылась. Постояв с минуту точно пень, я бросилась на лоджию. Лерка как раз не спеша шла по двору.
– Эй, чокнутая, подожди! – крикнула я. – Ты что-нибудь знаешь? Я сейчас спущусь.
– Не надо… – махнула рукой Лерка. – Я злюсь из-за твоего братца и срываю зло на тебе. Я вообще стервозная баба. – В этом месте она возвысила голос и пролаяла: – Боюсь, как бы через эту самую стервозность мне головы не лишиться. Твой Илья – мужик суровый… был. – Лерка сделала дурацкий книксен и зашагала со двора, а я крепко выругалась.
– Идиотка! Господи, вот идиотка! Просто убила бы ее, ей-богу!
Само собой, нелепый разговор с Леркой покоя в душу не внес. Она в самом деле стерва и хроническая алкоголичка, и как преломляются в ее мозгу реальные события – одному богу ведомо. Что она выдумывает и о чем знает?
– Стерва! – рявкнула я и уставилась на телефон. – Пожалуй, следует позвонить Сашке.
Пока я размышляла, он позвонил сам.
– Привет. – Голос брата звучал едва ли не враждебно.
– Привет, – ответила я, чувствуя себя бесконечно виноватой.
– Лерка у тебя?
– Ушла, только что.
– Пьяная?
– Нет. И пить не собиралась.
– Верится с трудом. Ладно, пока…
– Сашка, – торопливо позвала я.
– Ну?
Я подумала, что бы такое ему сказать, и брякнула:
– Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, – ответил он, а я добавила:
– И я никуда больше не сунусь, честно.
– Это было бы здорово. У меня седина на висках поперла, и все через твое дурацкое следствие, а парень я молодой и даже еще не женатый. В общем, если нетрудно, побереги мою шевелюру.
– Ты заедешь? – с легким подхалимством в голосе осведомилась я.
– Сегодня нет. Занят. Завтра, если выберу время. Будь умницей, сходи к подружкам, потрать деньги на прическу, сделай маникюр, словом, займись чем-нибудь таким и не забивай себе голову. Хорошо?
– Хорошо, – согласилась я, и мы простились.
Три дня я честно держала слово, данное любимому брату, то есть ни во что не вмешивалась и ничем не интересовалась. Просто лежала на диване и читала Томаса Манна. Затворничеству способствовал тот факт, что погода окончательно испортилась, почти без перерыва лил дождь, ветер клонил к земле подросшие во дворе березки, а столбик термометра упал до пятнадцати градусов.
Общение с внешним миром свелось к телефонным звонкам. От Нины я узнала, что дела у Гаврилова идут неплохо, и порадовалась. Лерка, конечно, тоже мне позвонила.
– Злишься? – поинтересовалась она со вздохом, я послала ее к черту, а она принялась канючить: – Это все из-за твоего брата, обидно мне стало – на опасное дело мы вроде бы вместе ходили, а беспокойство о тебе одной. Вот и захотелось сказать кому-нибудь гадость.
– Слушай, может, ты собаку заведешь, исключительно с этой целью? Собаки бессловесны, по-моему, это очень удобно.
– Не очень, – хмыкнула Лерка. – Они кусаются.
– Боюсь, если ты будешь продолжать в том же духе, я тоже начну кусаться.
– Ладно, давай я приеду?
– Нет, не давай. Во-первых, дождь, во-вторых, я еще не готова любить тебя долго и счастливо.
– Я же объяснила: во всем виноват твой брат.
– Слушай, может, тебе любовника завести? – предложила я.
– Я уже думала об этом, ничего не выйдет. Дело в том, что я однолюбка.
– Вот и люби себе на здоровье, а меня оставь в покое, – обрадовалась я и разговор прекратила.
После чего предприняла вылазку в магазин. Зонт от ветра выворачивало так, что, казалось, его не удержать в руках. Я вся вымокла, а борьба со стихией далась мне с таким трудом, что, вернувшись, я прилегла на диван и уснула, точно убитая.
Проснулась и с тоской взглянула на мир. Выглядел он паршиво: низкие облака, все тот же дождь и пронизывающий ветер. В комнате пришлось включить свет, а потом и рефлектор: было очень холодно. Я пила чай с лимоном, валялась на диване, кутаясь в пушистый плед, и радовалась, что в такую погодку мне не нужно выползать из дома.
В четверг меня навестила Нина, в пятницу заехал Сашка, и не один, а с Леркой, она улыбалась, помалкивала и выглядела исключительно довольной. В воскресенье я открыла глаза, посмотрела на все тот же портрет и громко сообщила:
– Совсем немного осталось! – после чего бодро поднялась и прошествовала на лоджию.
Было еще очень рано, солнечные лучи отражались в многочисленных лужах, над городом стояла тишина, свойственная воскресному утру. Я поежилась от влажного воздуха, но почувствовала: день будет солнечным и жарким.
Радуясь бог знает чему, я быстро оделась и пошла на рынок. Он находился неподалеку от моего дома, после трех дней лежания на диване прогуляться было приятно.
Я размахивала хозяйственной сумкой и что-то напевала: настроение было отличное. Правда, очень недолго. Машина возникла, как только я вышла к троллейбусной остановке. Расхристанный двухдверный «БМВ» какого-то тускло-синего цвета, как видно, сто раз перекрашенный. Он следовал за мной на расстоянии тридцати метров и даже не пытался скрыть своего присутствия.
Я замерла на остановке, парень на «БМВ» прижался к тротуару и заглушил мотор. Я отправилась пешком, решив не дожидаться троллейбуса, и он поехал следом.
– Черт знает что! – выругалась я, теряясь в догадках: что бы сие значило? Кто-то меня пугает? Ребята несколько припозднились. Хотя они ведь не знают, что я решила вести себя примерно и ни во что не совать нос.
Очень скоро «БМВ» стал здорово действовать мне на нервы. Тут из-за угла возникло огромное здание рынка под стеклянной крышей, и я ускорила шаг. Хотелось поскорее раствориться в толпе, чтобы не чувствовать на себе бдительного ока. Блуждая между прилавками, я понемногу успокоилась. Купила большой пакет клубники, зашла в туалет, вымыла ягоды и побрела дальше, улыбалась и жевала на ходу.
Через час сумка уже оттягивала руку, пакет с клубникой пришлось убрать, я заспешила к выходу с рынка.
«БМВ» стоял напротив. Мысленно выругавшись, я ускорила шаг, направляясь к нему. Кабина была пуста. Стекло со стороны водителя открыто, и ключ торчал в замке зажигания. Весьма неосторожно, по-моему. Я сунула руку в открытое окно и вытащила ключ, после чего отошла на пару шагов в тень густой липы, решив дождаться хозяина, очень мне с ним поговорить хотелось.
Ждать себя он не заставил. Только я все это проделала, как тут же услышала за спиной голос:
– Привет.
Резко обернулась и увидела парня лет двадцати – в джинсах, широкой футболке, сандалиях на босу ногу и темных очках. В руках он держал арбуз.
– Привет, – кивнула я, а парень улыбнулся:
– Эти ключи, случаем, не от моей тачки?
– А она твоя?
– Если ты вот об этой груде металлолома, то моя. Конечно, не «шестисотый» «мерс», но бегает прилично.
– Трудно поверить, раз ты еле-еле тащился, – усмехнулась я.
– Ну, если бы ты была на машине, моя побежала бы быстрее, – пожал он плечами, а я немного растерялась.
– Ты что, следил за мной? – спросила я, нахмурившись.
– Можно сказать и так, – согласился он, чем окончательно сбил меня с толку.
– А зачем тебе это понадобилось?
Он вроде бы смутился:
– Хотел познакомиться.
– Как это? – брякнула я, а он удивился:
– К тебе что, никогда парни на улице не подваливали?
Я попробовала припомнить такой случай… Трудно это было… память стремительно уносилась к юношеским годам.
– Вот что, – вздохнула я. – Не скажешь правду, я твой ключ заброшу подальше, вряд ли ты его сможешь отыскать. Не очень весело, да?
– Какую правду я должен сказать? – вытаращил глаза парень. – Я хотел с тобой познакомиться. Вот и все… Ключ верни, арбуз здоровущий, и стоять с ним в обнимку мне неудобно.
– Ты меня возле двора подкарауливал, – грозно напомнила я.
– Ну… – кивнул парень.
– Что, ну?
– А что ты спросила?
– Выходит, ты хотел познакомиться еще раньше?
– Само собой. Я живу в доме напротив, а ты загорала на лоджии. Мне понравился твой купальник.
Или все успели забыть, кто такой Илья Верховцев, или парень в нашем районе новичок.
Я протянула ключи, он открыл машину, положил арбуз на заднее сиденье и повернулся ко мне.
– Я мог бы отвезти тебя домой.
– Спасибо, – хмыкнула я.
– Нет, серьезно. Нам ведь по пути, и сумка у тебя тяжелая.
Я посмотрела на него внимательно, а он добавил:
– Меня Мишей зовут. А ты Ася, правильно?
– Правильно.
– Тогда садись в машину, – улыбнулся он и взял из моих рук сумку.
Подумав, я села и тут же разозлилась: а что, если это ловушка? Белая горячка у тебя, вот что. В каждом видишь врага, выдумываешь всякую ерунду.
Мы уже тронулись с места, Миша поглядывал на меня и улыбался. В конце концов я тоже улыбнулась.
– Не подумаешь, что у тебя проблемы с парнями, – заметил он.
– С чего бы им взяться?
– Ведешь себя как-то странно, точно сроду ни с кем не знакомилась.
– Примерно так оно и есть, – подумав, согласилась я.
– Заливаешь? – удивился Миша.
– Нет, честно.
– Ты ведь красивая. Очень.
– Да? Спасибо. – Как отнестись к этому, я не знала, а чувствовала себя хуже не придумаешь. Разговор казался мне глупым, а я сама – абсолютной дурой. Может, у меня действительно проблемы с парнями?
К счастью, мы уже въехали в мой двор.
– Ну, вот… – Он притормозил и повернулся ко мне. – Хочешь, отнесу твою сумку?
– Не стоит. Спасибо, что доставил меня к подъезду.
– Такой арбуз я один не съем, может, составишь компанию?
Я уже вышла из машины и покачала в ответ головой, правда, с улыбкой.
– А позвонить тебе можно? – заторопился он.
– Ты знаешь номер телефона? – удивилась я.
– Узнать нетрудно. Ну, как?
– Пожалуй, лучше не надо. Извини.
Я вошла в подъезд и, поднимаясь по лестнице, решила: у меня точно проблемы с парнями.
Телефонный звонок застал меня врасплох. Я сняла трубку и услышала незнакомый мужской голос:
– Анастасия Юрьевна?
– Да, – ответила я, теряясь в догадках. Звонивший не мог быть моим утренним знакомым: голос явно принадлежал пожилому человеку.
– Не удивляйтесь, пожалуйста, – продолжил он. – Я хотел бы с вами встретиться.
– Простите, я не очень понимаю… Кто вы?
– Мы не знакомы, и мое имя вам ничего не скажет. К тому же у меня много имен. По крайней мере, было. Теперь я просто пенсионер, каких тысячи, и встреча со мной неприятностями вам не грозит. Каюсь, я очень любопытный, возможно, и ваше любопытство смогу удовлетворить. Ну, так что?
– Мне не нравится наш разговор, – довольно сурово возвестила я, а он засмеялся:
– Я обещал: никаких неприятностей. Встреча двух любопытных. Только и всего.
– Может, вы хотя бы намекнете на объект вашего любопытства? – усмехнулась я.
– Убийство на Катинской, – вкрадчиво ответил он, а я вроде бы лишилась дара речи. – Что скажете?
Я кашлянула, собираясь с духом.
– Вряд ли я смогу быть вам полезной. Об этом убийстве мне ничего не известно.
– Но ведь оно вас интересует? – хохотнул он.
– Скорее меня беспокоит совпадение во времени с другим убийством, – ответила я.
– Это вполне понятно. Если не возражаете, встретимся завтра, в одиннадцать утра. Приходите в парк «Речной», вы ведь знаете, где это?
– Знаю. – Кажется, я уже пришла в себя и заинтересовалась.
– Вот и отлично. Жду завтра в одиннадцать.
– Послушайте…
– Вы, конечно, можете рассказать кому-нибудь о моем звонке, – перебил он. – Но в этом случае встреча вряд ли состоится.
– Вот это да, – брякнула я, повесив трубку. – И что сие означает? Только одно, радость моя: вопросами и беготней по городу ты добилась своей цели, на тебя обратили внимание.
Не скажешь, что это очень обрадовало, скорее наоборот. Теперь следует решить, что предпринять? Отправлюсь я завтра на эту самую встречу или… Нет, вопрос ты ставишь неправильно: сообщу я о встрече Сашке или Севке, чтоб они смогли меня подстраховать, или глупо суну голову в петлю?
Кому я могла понадобиться? Ответов два: убийце трех крутых старичков-авторитетов или убийце Андрея. Если, конечно, это не один и тот же человек. И что? Он решит устроить допрос с пристрастием, а потом от меня избавится? Не так уж и глупо, если учесть, что за его плечами еще два недавних убийства и одно покушение. Хотя все можно было проделать проще… Нет, встретиться стоит.