Всю неделю Джек вел себя загадочно и помалкивал, а нынешним утром куда-то умчался, не сказав, куда идет. Шайлер не мешала ему секретничать. У нее был задуман собственный сюрприз. Даже если их церемония будет простой и пройдет вдали от величественного собора Святого Иоанна в Нью-Йорке, который в свое время выбрал для Мими приглашенный специалист по организации свадеб, Шайлер обуревала неодолимая и невероятно женская потребность сделать ее особенной. Ее банковские счета по-прежнему были недоступны — Комитет об этом позаботился, — но она знала, что Джек не станет ворчать на нее из-за дороговизны платья.
— О каком платье вы мечтаете? — спросила ее по-итальянски чрезмерно хлопотливая старшая продавщица, критически оглядев наряд Шайлер и отметив про себя старые теннисные туфли «Коннерс», выцветшие джинсы и мятую мужскую рубашку «Оксфорд». — О романтическом? Классическом? Богемном? Сексуальном?
Не дожидаясь ответа Шайлер, престарелая дама с аристократичными манерами щелкнула пальцами, и вскоре армия продавщиц промаршировала в примерочную с чередой свадебных платьев, одно красивее и причудливее другого.
В детстве Шайлер никогда не предавалась сладостным мечтаниям о собственной свадьбе, никогда не разыгрывала нафантазированную церемонию в ролях вместе с хихикающей подружкой, изображающей предмет обожания. Свадьба требует сложных приготовлений и грандиозного планирования. Этот день сулит превратить обычную девушку в принцессу, а Шайлер никогда не рвалась в царствующие особы.
Она примерила первое платье, с роскошно вышитым лифом и десятифутовым шлейфом. Взглянув на себя в зеркало, Шайлер тут же вспомнила все эти заключения уз в Верхнем Ист-Сайде, на которые ее таскала с собою бабушка. Все они были одинаковые: стандартные невесты в платьях из тончайшего кружева или в облаке тюля, и женихи, совершенно взаимозаменяемые, эффектные и самоуверенные, в черных галстуках. Сама церемония, как теперь поняла Шайлер, не слишком-то отличалась от принятого среди Красной крови заключения брачного союза, с его нудными и многословными речами, с обязательным чтением вслух Первого послания апостола Павла к коринфянам («Любовь долготерпит, милосердствует…»[4], ну а свадьба — это, в общем, нудотень), обменом обетами и кольцами. Если семейство придерживалось старых традиций клана, прием отличался вкусом и умеренностью, и элегантно одетые гости танцевали под оркестр Лестера Ланина. Если же семейство тяготело к новым веяниям, начиналось помпезное и безвкусное празднество, с певцами из ночных клубов и съемочной группой, фиксирующей эту сверкающую неразбериху.
— Нет, это слишком перегруженное для вас, синьорина, — хмыкнула продавщица и направила к Шайлер другое платье.
Это платье было простым, с низким вырезом на спине, но когда Шайлер надела его, у нее возникло ощущение, будто она пытается притвориться кем-то другим. А она больше всего хотела в свой день заключения уз выглядеть самой собою, только чуть получше.
Подобно многим девушкам, Шайлер принимала как данность то, что она выйдет замуж — когда-нибудь, в будущем, за кого-нибудь. Ведь все выходят замуж. Но это никогда не выкристаллизовывалось в настоящее желание, в цель. Во-первых, она просто еще была слишком молода. Ей едва-едва сравнялось семнадцать. Но происходящее сейчас не было обычным заключением уз, и времена нынче настали странные. А главное — она отдала свое сердце необыкновенному юноше.
Джек Форс был куда больше всего, о чем Шайлер когда-либо осмеливалась мечтать, и он был лучше любой мечты или фантазии, потому что он был настоящий. Далеко не идеальный, временами угрюмый и отстраненный, раздражительный и импульсивный, ибо это было частью его темной сущности. В общем, несовершенный, ей он казался совершенством.
Шайлер поддалась на уговоры услужливых продавщиц и примерила еще одно платье, на этот раз — облегающее, открытое, с рядом крохотных пуговок на спине во всю длину. Пока проворные пальцы продавщицы застегивали каждый крючок, Шайлер размышляла о том, почему же предложение Джека застало ее врасплох, хотя она и ожидала его. Она оказалась не готова к тому, что это произойдет так скоро, хотя и понимала, чем вызвана срочность. У них осталось мало времени, которое они могли провести вместе, и время это было драгоценно. Через несколько дней Джек уедет, вернется в Нью-Йорк, чтобы встретиться со своей судьбой, и, возможно, после этого она никогда больше не увидит его. Шайлер постаралась отогнать страхи и вместо этого сосредоточилась на кратком моменте счастья, которое они могут себе позволить, прежде чем разлучиться снова.
Что касается самого заключения уз, они решили держать его в тайне от петрувианцев. Они не знали, могут ли доверять членам ордена, и в любом случае, это было не то событие, которое им хотелось разделить с чужими. Шайлер лишь смутно догадывалась, что именно задумал Джек. Он как-то упомянул про старую церковь в отдаленном уголке города и про церемонию при свечах. Вот и все, что она знала, — ну, не считая того, что времени и места лучше не будет никогда. Иного у них просто нет.
— Белиссима! — хором заворковали продавщицы, когда Шайлер взглянула на себя в зеркало. Платье подчеркивало все, что надо, и было сногсшибательным.
Однако же и это было не совсем то. Оно казалось каким-то… чересчур официальным. Девушка грустно покачала головой. Она поблагодарила и обняла всех продавщиц по очереди и покинула магазин с пустыми руками.
Шайлер обошла множество магазинов на площади, но так и не нашла ничего, что ее устроило бы. Все платья были либо чересчур пышными, либо чересчур обильно расшиты бисером, либо слишком утягивающими, либо слишком открытыми. Она же хотела чего-то простого и чистого, платья, которое обещало бы свежесть, начало всего, но в то же время намекало на восторг капитуляции. Она уже почти готова была прекратить поиски — ведь Джеку безразлично, в чем она будет? Может, сообразить что-нибудь из уже имеющегося? Может, взять простой белый сарафан? И тут внезапно она наткнулась на магазинчик тканей, приютившийся в темном переулке рядом с понте Веккьо.
Пожилая хозяйка магазинчика встретила ее улыбкой.
— Чего желаете, синьорина?
— Можно взглянуть вон на ту ткань? Ну, которая на верхней полке? — попросила Шайлер, указывая на рулон, бросившийся ей в глаза в тот же миг, как она вошла в магазинчик.
Пожилая женщина кивнула и, взобравшись на скрипучую лесенку, сняла рулон. Она положила его на прилавок и медленно развернула.
— Это редкий венецианский шелк, сотканный ремесленниками из Комо так же, как его ткали в тринадцатом веке, — сообщила девушке хозяйка магазинчика.
— Он прекрасен, — прошептала Шайлер.
Она благоговейно прикоснулась к ткани. Это был великолепный шелк, мягкий и упругий, легкий, словно невесомый. Шайлер думала, что она будет в белом, — она была не настолько еретически настроена, чтобы полагать, что явится на свое заключение уз в чем-то другом. Однако же выбранная ею ткань была бледно-бледно-голубой. На беглый взгляд казалось, будто она цвета слоновой кости, но стоило присмотреться внимательнее, и становилось видно, что на свету в ней возникает намек на кобальт.
Благодаря Хэтти Шайлер немного смыслила в пошиве дамского платья, и стоило ей увидеть эту ткань, как она сразу же поняла: это именно то, что она искала весь день. Девушка заплатила за ткань. Сердце ее колотилось, а на щеках горел румянец — так взволновала ее вставшая перед ней задача. Когда она вечером вернулась в их жилище, Джека все еще не было. Шайлер позаимствовала нитку с иголкой в шкафчике со всяким хозяйственным имуществом и принялась за работу. Сперва она сделала выкройку из муслина. Платье должно было быть с обнаженными плечами, в крестьянском стиле, а ниже драпироваться и ниспадать до пола. И все.
Работая иголкой, Шайлер вшивала в это платье все свои желания и мечты, вплетала свою кровь и любовь. Ее охватила глубочайшая радость и предвкушение. Уже не в первый раз Шайлер изумилась тому, что ей так повезло.
Когда она закончила, у нее устали руки и болели пальцы. Настала ночь, но Джек так еще и не вернулся. Шайлер сняла одежду и примерила платье. Шелк на ощупь напоминал воду. Шайлер подошла к зеркалу с некоторым трепетом, беспокоясь, что же в нем увидит. Вдруг она ошиблась с выбором? Вдруг Джеку не понравится? Вдруг оно плохо сидит?
Нет. Беспокоиться было не о чем. Бледный голубой цвет подчеркивал голубизну ее глаз, и они засияли еще ярче. Платье красиво открывало плечи, и девушка решила, что волосы надо будет распустить.
И в этот момент Шайлер впервые осознала, что она и вправду скоро станет невестой. Она прижала руки к губам и попыталась скрыть улыбку. Но это оказалось ей не под силу: счастье бурлило внутри, и девушка со смехом закружилась перед зеркалом.
Услышав шаги, она остановилась. Джек. Он вернулся. Шайлер быстро сняла платье, осторожно повесила его в дальний угол шкафа и натянула прежнюю одежду.
Она не верила в бабкины сказки, но все равно не хотела, чтобы Джек увидел ее в этом платье до заключения уз. Может быть, она все-таки суеверна. Самую чуточку.
Глава 2 ТЕМНЫЙ КРУГ
Они провели вместе всего несколько месяцев, но Шайлер выучила звук шагов Джека наизусть. В шагах, приближающихся сейчас к комнате, было нечто странное — как будто кто-то изо всех сил старался ступать, подражая Джеку. Шайлер мгновенно насторожилась, достала меч матери из потайных ножен и крепко сжала украшенную драгоценными камнями рукоять. Девушка встала сбоку от двери и принялась ждать. Шаги внезапно стихли, и воцарилась тишина. Шайлер почувствовала, что стоящий за дверью знает: обман раскрыт. Она заставила себя успокоиться и выровнять дыхание.
Когда дверь отворилась, древние, отслужившие несколько веков петли повернулись без скрипа, и Шайлер поняла, что незваный гость наложил на комнату заклинание тишины. Никто не услышит ее призывов о помощи. Впрочем, она ни в ком и не нуждалась. Она в состоянии защитить себя. Когда в образовавшейся щели появился кончик меча, девушка задержала дыхание и приготовилась атаковать.
В комнату вошел одетый в черное венатор и бесшумно шагнул к Шайлер по шероховатому деревянному полу. Черно-серебряный крест на одежде указывал, что он слуга графини, и Шайлер почувствовала абсурдную радость из-за того, что он не из нью-йоркского клана.
Она подняла свое оружие. Упорное преследование со стороны венаторов добавляло невзгод к ее и без того сложной жизни. Она никогда и нигде не чувствовала себя в безопасности, и возможность наконец-то оказаться лицом к лицу со своим страхом и сразиться с незримым и неудержимым врагом стала для нее облегчением.
Мужчина в черном взмахнул мечом. Шайлер удалось заблокировать удар, хотя его меч был длиннее почти на фут. Простой бой на мечах определенно закончился бы не в ее пользу, и Шайлер принялась кружить по комнате, держась за пределами досягаемости противника. Если она примет его условия боя, то через считанные секунды сделается его пленницей.
Венатор атаковал снова. Но вместо того чтобы парировать удар, Шайлер подпрыгнула и приземлилась на деревянную балку под высоким сводчатым потолком комнаты. На миг оказавшись в безопасности, она взглянула вниз, на врага. Тот присел, изготовившись прыгнуть. Но прежде, чем он смог взмыть в воздух, Шайлер яростно полоснула по балкам, державшим ее. Тяжелый брус расщепился, словно веточка, и массивные балки рухнули на венатора. Девушка принялась прыгать с балки на балку, перерубая брусья, и обломки дождем посыпались на пол, а щепки полетели во все стороны.
Шум поднялся такой, что сюда сбежался бы весь город, если бы не силенцио. Свод покосился, но устоял. Тем временем венатору удалось вскарабкаться на вершину образовавшейся груды, и он быстро приближался. Шайлер стремительно развернулась и перерубила ближайшую подпорку у основания, послав ее навстречу нападавшему.
Венатор поднял голову в тот самый миг, как острый край впился в его плечо. С нечеловеческой скоростью он остановил брус, вонзив клинок в твердое дерево. Шайлер получила свой шанс. Она прыгнула к венатору. Удар левой ноги пришелся в его сжатые руки, отдавливая их прочь от рукояти меча; клинок переломился. Шайлер приставила меч к горлу врага.
— Сдавайся! — потребовала она.
Ее голос эхом отдался от стен. Сломав меч венатора, она разрушила его заклятие.
Но венатор лишь взглянул на нее с презрением.
— Давай, убей меня. Но тогда ты погубишь своего друга.
Он поднял руку и повернул ладонью к девушке, продемонстрировав висящий на цепочке камень венатора. В камне отразилось изображение.
Камень показал Оливера Хазард-Перри, скрученного по рукам и ногам, с завязанными глазами.
Шайлер ахнула.
— Это уловка! Оливер в Нью-Йорке… — произнесла она, по-прежнему держа меч у его шеи.
— Он прибыл в Италию полчаса назад. Мы взяли его в аэропорту.
— Но зачем ему ехать в Италию, если он не…
И тут Шайлер поняла: вот они, загадочные исчезновения Джека. В ту ночь, когда он спросил ее, чего она больше всего хотела бы к заключению уз, она ответила, что желала бы лишь одного: чтобы ее друзья могли быть рядом с ней в самый важный в ее жизни день. Надо было сказать ему, что она понимает невозможность этого и что глупо с ее стороны желать несбыточного. Оливер в Нью-Йорке, он работает в Хранилище, а Блисс и вовсе неведомо где. Но Джек сделал это возможным. Возлюбленный пригласил ее друзей на их заключение уз.
Ее сердце на миг растаяло, но счастье, вызванное разгадкой тайны Джека, пришлось отложить на потом. Оливер оказался в заложниках. Дорогой ее сердцу друг. Шайлер вспомнила о его великодушии, и у нее встал комок в горле. Он приехал отпраздновать с ней ее заключение уз. Приехал в гости, а стал жертвой.
Шайлер так и не убрала меч от горла венатора.
— Что ты хочешь за его жизнь?
Искатель истины улыбнулся.
— Я знал, что ты одумаешься. Можно было обойтись и без этой драки.
Он достал из кармана бархатный мешочек и вытряхнул из него кольцо из белого металла.
— Отдай это Аббадону, — приказал он и прошептал девушке на ухо: — Сделай так, чтобы он никогда его не снимал.
— Для чего оно? — спросила Шайлер, глядя на кольцо.
— Заклинание не даст ему проявить истинную природу и силу. Когда мы встретимся снова, он не сумеет одолеть нас, и мы возьмем вас обоих под стражу. В это кольцо вплавлена твоя любовь к Аббадону. До тех пор, пока твоя любовь будет длиться, кольцо станет сдерживать его силы.
Шайлер застыла. Это кольцо способно было превратить самую сокровенную, глубочайшую часть ее души в оковы. Они собирались поймать Джека при помощи ее любви к нему.
— Нет. Я не могу. И не буду.
— Ты сделаешь, что тебе сказано, или я позабочусь, чтобы твой друг не просто умер, а умирал долго и мучительно. Если ты скажешь Аббадону правду, если попытаешься найти помощь, твой друг умрет тут же. Вот тебе зрячий камень, носи его на шее. Так мы будем видеть и слышать то же, что и ты, даже в гломе. Передай кольцо Аббадону. Или пожертвуй другом. Мы будем наблюдать.
А потом, произнеся несколько слов, венатор восстановил прежний вид комнаты, ликвидировав все повреждения.
Глава 3 ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ
Мужчина в черном едва успел исчезнуть за окном, как дверь отворилась снова. На этот раз вошел Джек. Шайлер поспешно сунула кольцо обратно в бархатный мешочек, но, как и велел венатор, зрячий камень с шеи не сняла.
На красивом лице Джека отражалось беспокойство; он с тяжелым вздохом уселся на кровать и снял ботинки.
— Что случилось? — спросила Шайлер и присела у него сзади, чтобы осторожно помассировать ему плечи.
Мышцы Джека были напряжены, и Шайлер принялась трудиться над затвердевшими местами.
— Венаторы графини скоро будут здесь. Я боюсь, что петрувианцы нас предали, — сказал Джек удрученно.
— Геди? — встревоженно переспросила Шайлер.
— Нет… он нам друг. Именно он предупредил меня. Но с заключением уз теперь нельзя медлить до субботы. Нам надо уехать как можно скорее. Если мы не поторопимся, они нас настигнут.
Если бы только она могла сказать ему, что венаторы уже их нашли!
— Прости, — произнес Джек, повернувшись к Шайлер и увидев страдание на ее лице, — Я понимаю, что это не те новости, которые хотелось бы слышать невесте перед заключением уз…
— Нет-нет… не в этом дело…
Шайлер хотелось рассказать ему обо всем, но у нее не было такой возможности. Она вынуждена выполнять требования венатора. Если она не сделает этого, Оливер умрет. Девушка снова достала из кармана бархатный мешок и, словно во сне, протянула его Джеку.
— Что это? — спросил он.
Руки Шайлер дрожали.
— Я хотела подождать и отдать это тебе при заключении уз, но раз у нас так мало времени… Ты наденешь это сейчас? Ради меня?
В ответ Джек протянул руку, улыбаясь до ушей, и Шайлер надела кольцо ему на палец. Она прошептала слова, которые велел ей сказать венатор.
— Это кольцо — символ моей верности, оно привяжет тебя ко мне, и моя любовь удержит тебя навсегда.
Все. Она это сделала.
Шайлер на несколько долгих мгновений задержала руку Джека в своей, и ее палец нарисовал два круга на его ладони. Этот жест был частью их условного языка, созданного за то время, пока они находились под «защитой» графини. Два круга означали, что за ними следят. Они разработали эти тайные знаки, чтобы иметь возможность общаться друг с другом и планировать побег, находясь под охраной венаторов.
Джек взглянул на кольцо у себя на пальце, но в лице не изменился. Понял ли он, что она секунду назад сообщила ему? Помнит ли он их код? Должен помнить.