— Ну ты, шваль, ты мне что за бурду подсунул? Я у тебя нормальное пойло просил, а это что? — На голову бармена полилась какая-то светлая жидкость. — Разбавляешь, зараза. Мне разбавляешь?
Бармен что-то там промямлил, но его, судя по всему, даже никто не услышал. Порядком набравшийся неизвестный продолжал негодовать:
— Ты что там, на меня еще бочку катишь, сука? Да я тебя одной левой в порошок сотру. Я тебя сейчас… — так и не закончив начатого, парень вдруг ни с того ни с сего захрипел, глаза его чуть выкатились из орбит, он выпустил бармена из рук и, хрюкнув что-то неопределенное, обмякнув, с грохотом рухнул на пол.
Только когда он оказался внизу, напуганный бармен увидел стоящего перед ним мужчину, с невозмутимым видом разминающего свою ладонь. Это был тот самый тип, что никак не мог определиться с заказом.
— Ты в порядке, парень? — видя, что теперь внимание привлечено, не так громко, как раньше, спросил Валентин, а это именно он вырубил громилу, аккуратненько надавив ему на сонную артерию.
Бармен несколько раз кивнул и начал сползать со стойки. Валентин подошел ближе и облокотился о стол.
— Что желаете? — попробовав улыбнуться, вежливо спросил спасенный паренек. — Я угощаю.
— Нет, спасибо, пить я не хочу. Мне нужно кое-кого найти. Поможешь, буду благодарен.
Юноша согласно кивнул. Валентин придвинулся еще ближе и, оказавшись лицом к лицу с работником клуба, спросил:
— Где найти Одинцова Влада?
— Крайний левый столик, — не долго думая выдал тот. — Молодой человек в зеленой футболке.
— Спасибо, — поблагодарил его Валентин и отправился на поиски Влада. Но не успел он сделать и пары шагов, как напоролся на живот невесть откуда взявшегося Мачколяна. — Ты где шлялся? — наехал на него Грачев.
— Отошел в туалет, — спокойно ответил тот. — А что, неужели я пропустил что-то интересное?
— Ничего особенного. Пошли, я нашел Влада.
— Где он?
— Вон за тем столиком.
— Думаешь, он станет с нами разговаривать? — засомневался вдруг Ашот.
— Придется. Я не намерен довольствоваться банальным «да пошли вы».
— А что, и такое возможно?
— Кто знает.
Оказавшись недалеко от стола, на который им указали, мужчины остановились и стали изучать всех четверых, кто сидел за ним. Все ребята были примерно одного возраста, невероятно взлохмаченные, одетые черт знает как. Казалось, они одним своим видом пытались сказать всем, что презирают общественные устои и не собираются следовать бесполезной моде. Они делают то, что хотят, и носят то, что нравится им, а не кому-то еще.
— Как думаешь, который? — склонившись к Грачеву, спросил Мачколян.
— Вон тот, третий справа, — уверенно заявил Грачев. — Золотая печатка только у него.
Ашот с интересом взялся рассматривать сына местного мафиози. Парнишка был невысоким, имел мелкие черты лица. Ясные голубые глаза его ввалились, впрочем, как и скулы; веки приобрели некоторую синеватость, словно человек страдал от недосыпания или же постоянно принимал «на грудь». При взгляде на него в глаза бросались только широкие, весьма привлекательные губы и большой треугольный нос, кажущийся еще более огромным из-за осунувшегося лица. Парень бы был довольно милым, если бы получше питался и поменьше и пореже пил.
— Останься тут, — попросил Валентин Ашота. — Я попробую оторвать его от этой компании и вывести на улицу. Будь поблизости, но не вмешивайся, пока не дам знак.
Ашот хотел спросить, какой именно знак, но не успел, так как Валентин решительно направился к столику, за которым, развалившись на пластиковом стуле, сидел Влад. Ребята заметили его сразу и сосредоточенно уставились, видимо, не понимая, что могло понадобиться взрослому мужику в таком месте. Грач остановился, мило улыбнулся и произнес:
— Привет ребятки! Влад, можно тебя на пару слов?
— А ты вообще кто такой? — небрежно стряхивая пепел прямо на пол, вяло промямлил тот. — Что-то не припоминаю среди своих знакомых. А-а, наверняка любимый папочка опять послал. Беспокоится. — Парнишка ненормально хохотнул и скривил какую-то мину. Затем махнул на Валентина рукой, добавив: — Ладно, скажи, что все нормально, к утру буду дома.
— А при чем тут твой отец? — прикинулся удивленным Грач. — Я хотел поговорить именно с тобой. Возникло одно предложение, — на ходу выдумывал он, что сказать.
— Насчет колес? — последовал вопрос от парня.
— Да-да, насчет них, — не нашел больше что ответить Грачев. — Ну так что, выйдем?
— Я наркотой не торгую, так что с этим не ко мне, а к папику, — игриво поводив бровями, с улыбкой парировал тот и прощально помахал ручкой. — Так что гуляй, дядя, сегодня не твой день.
Валентин просек, что юнец над ним попросту издевается, и решил действовать иначе. Ухватив сидящего рядом с Владом парня за шиворот, он силком стащил его со стула и отшвырнул в толпу. Сам нагло занял его место и, наклонившись к Владу, негромко произнес:
— А если тема касается похищенных детей?
На лице парня выразилось удивление, а Валентин между тем продолжил:
— Я знаю, ты не такой, как твой отец, вы разные. И тебе не нравится то, что он делает…
— Мне на это плевать, — буркнул парень, резко встав. — И с ментами я дел не имею.
Валентин схватил его за плечо и вернул на место. В этот момент подскочил обиженный, лишенный места парень и замахнулся на Валентина пустой бутылкой, видимо, подобранной с пола. Грач едва глянул в его сторону, успев заметить, что за спиной этого типа нарисовался Мачколян. И в самом деле далее послышался звон стекла, какие-то глухие удары, а потом вдруг все стихло.
— Мы не копы. Так как насчет поговорить? — повторил Валентин свой вопрос, видя, как пристально парень следил за действиями его друга. — Пройдемся?
— Уходить никуда не надо, в этом баре также есть тихие местечки, — с трудом сглотнув слюну, уверенно заявил тот и, встав, направился куда-то за сцену.
Следуя за Одинцовым-младшим, спасатели спустились по лестнице в какой-то сырой подвал, оказавшись в плохо освещенном коридоре с несколькими дверями. Одну из них парнишка пнул ногой, и она распахнулась, пропуская гостей в маленькую комнатенку с деревянным столом посередине и несколькими лавками вдоль стен. Уверенно пройдя к столу, Влад поставил на него так и не выпущенную из рук бутылку с пивом и, вытащив из карманов пакетики с сухариками и кальмарами, также бросил их на крышку.
— Садись, мужики, сейчас нам все принесут.
— Ну вот, это уже другой разговор, — обрадованно потер ладони Мачколян. — Это по мне.
Заграбастав оставленную без присмотра бутылку, Ашот запрокинул ее себе в рот и несколькими огромными глотками осушил до дна. Затем удовлетворенно крякнул и приземлился на лавку.
— Кто вы такие? — никак не мог понять паренек. — Не менты, точно?
— Работники службы МЧС, — представился Валентин. — Занимаемся поиском похищенных с теплохода «Волга-1» детей.
— А с чего вы взяли, что к этому причастен мой отец?
— Скажем, на него нам указал тот самый человек, с которого теперь требуют выкуп, — вставил Ашот.
— А если он соврал?
— А если нет? — переспросил Грач. — Насколько я могу судить по твоей реакции на мои слова там, в зале, вероятнее всего второе. Я прав?
— Нисколько. Мой папаша, конечно, отморозок конкретный, но чтобы кого-то похищать ради каких-то сорока миллионов долларов…
— А откуда ты знаешь, что именно сорока? — вновь прицепился Валентин.
— Так по телеку же говорили, — не смутившись, парировал Влад. — Не успеешь включить коробку, как только и слышишь: похищены, требуется выкуп, ведутся поиски. Честно говоря, мне даже интересно, чем все это закончится.
— О, ну об этом я могу поведать тебе и сейчас. Хочешь? — надвинувшись на парня, голосом привидения спросил Ашот.
— Нет. Концовки всегда однообразны и скучны. И потом, я предпочитаю комедии, а не ужастики. Я вообще не знаю, что вы ко мне прицепились. Разве не ясно, что я не имею никакого отношения ни к каким делам своего отца.
— Боишься запачкаться?
— Нет. Мало интересуюсь бизнесом.
Прислонившись к стене, Влад закинул обе ноги на стол и, достав из кармана пачку сигарет, преспокойно закурил.
Ашот с Валентином переглянулись. Даже по взглядам друг друга они поняли, что думают примерно одинаково: парень либо прикрывает папашу, на деньги которого живет, либо боится его гнева, как, впрочем, и осуждения со стороны общественности. Ему проще придерживаться нейтральной позиции, делать вид, что он вообще не в курсе происходящего. Вдруг повезет и удастся выйти чистым из воды. Но при всем при этом парнишка был немного слабовольным. Если с ним как следует поработать, он расскажет все сам, без лишних вопросов. А раз так, то придется все же поработать…
Глава восьмая
Глава восьмая
Они пили уже второй час, ведя бессмысленный разговор и слушая глупые рассказы парня. Влад, как ни странно, пьяным не казался, и это несмотря на то, что выпил он в два раза больше, чем Валентин вместе с Ашотом, и это без учета того, что алкать он начал гораздо раньше. Спиртное действовало на него возбуждающе, и он, будто получив дополнительный заряд, активно принялся делиться впечатлениями от поездки в какой-то город.
— Нет, согласитесь, я вообще во всю голову раненый, — улыбаясь, размахивал он руками. — Вчера в поезде пил в кабине машиниста, дудел, гудел там во все, мне даже дали порулить. Потом вернулся в купе и всем рассказал, что я их вез. Эти придурки чуть от инфарктов не скончались, а мне так весело было…
Разговаривая со спасателями, юноша редко смотрел им в глаза, чаще он отводил взгляд в сторону, ломал руки или же описывал ими в воздухе какие-то кренделя. И все же по его речи и рассказам Валентин почувствовал, что парень весьма эрудирован, много знает. Много, но в то же время не все. При желании его было легко сломить, навязать ему свою идею, причем он бы этого даже не заметил.
За демонстрируемой самостоятельностью ярко просматривалось внутреннее одиночество, пустота и жаркое желание отдать себя в руки кого-то, кто хорошо знает, что с тобой нужно делать. У него было все, но стоило парню оглянуться назад, как становилось ясно, что прелесть жизни не в материальных благах. Это особенно сильно угнетало и давило на его психику, хотя он в том не признавался и, несмотря на каверзные вопросы спасателей о делах его отца, умудрялся пока держаться. Тормозом служило что-то большее, чем просто родственное чувство, — им был страх.
— Скажи честно, Влад, — решил попробовать еще раз Грачев. — Тебе никогда не было жалко тех людей, которые страдали по вине твоего отца?
— Опять вы за свое. Да не знаю я ничего, не знаю и знать не хочу.
— Я тебе не верю. Я не верю тому, что тебе все равно, что происходит, что тебя нисколько не тревожит боль родителей, беспокоящихся за судьбы своих детей. Не верю, что твое сердце такое же ледяное и холодное. Ты другой человек, ты — не он. Не понимаю, как тебя может устраивать такое будущее, что строит для тебя отец. Разве тебе хочется, чтобы твоего ребенка когда-либо похитили или убили, расплачиваясь таким образом с твоим отцом? А это когда-нибудь случится. Ты не сможешь пройти стороной ту дорогу, по которой шел он, ты в одной с ним колее, и тебе отвечать за его ошибки. Он стар, а ты еще молод. Тебе пока еще по силам изменить свою судьбу.
Заметив, что парень серьезно задумался над словами Валентина, Ашот затаил дыхание, боясь ненароком брякнуть что-то лишнее и все испортить. Он понимал, что цель где-то рядом и до нее остался всего шаг.
— Поверь мне, парень, юность — это когда ты хочешь и еще можешь изменить мир, а зрелость, это когда мир тебя уже изменил. Сейчас все в твоих руках, тебе и решать, что делать.
— Я давно решил не вмешиваться в его дела. Мы живем каждый своей жизнью, — выдержав длительную паузу, произнес Влад. — Так что вы зря возлагали на меня свои надежды.
Встав, юноша направился к двери. Ашот резко подскочил с лавки, которая тут же одним концом подлетела вверх, и, нагнав Влада, захлопнул уже открытую дверь прямо перед его носом.
— А ну, погодь, малый, — отпихнул его в центр помещения Ашот. — Я вижу, ты чего-то не догоняешь. Мне, честно сказать, уже надоели твои сопли да слюни, не вижу в них смысла. Не желаешь по-хорошему сотрудничать, придется по-плохому. Грач, забираем его с собой, будет на что обменивать.
Болезненный смех покатился по комнате. Влад стал похожим на сумасшедшего, припадочно трясущегося пациента психиатрической клиники. Мужчины не понимали, что так развеселило его, а потому лишь изумленно таращились на парня и периодически переглядывались между собой. Наконец Мачколяну все это надоело, и он подсечкой свалил парня на пол и, нависнув над ним, как скала, прогрохотал:
— Мне все это надоело. Или ты затыкаешь свою пасть, сопляк, или я заткну тебе ее сам. Нечего над нами угорать, ничего такого мы не сказали.
— Еще как сказали, — сидя на полу, продолжал улыбаться Влад. — Вы решили, что мой отец согласится меня обменять на похищенных детей?
— Решили, а что такого?
— А то, что ему плевать на то, чем я живу, что делаю. Даже если подохну, он не сильно расстроится. Мой папаша убежден, что я полный неудачник и что лучше вовсе не иметь никаких детей, чем такого сына, как я. Мы друг друга не перевариваем.
— Что ж ты тогда тут так рьяно распинался, защищая его? — издевательски спросил Ашот. — Надеялся оправдать его надежды? Или, может, выслужиться захотел?
Влад подтянул ноги к себе и, обхватив колени, положил на них голову. Взгляд его наполнился грустью.
— Сам не знаю. Может, потому, что как бы там ни было, но он все равно останется моим отцом. А может, как вы правильно заметили, я его просто боюсь… Он страшный человек, безжалостный, эгоистичный. Я для него не значу абсолютно ничего. Мне порой даже кажется, что он выживает из ума. Все, что ему нужно, — это деньги, как будто их можно унести с собой в могилу. И все равно — это мой отец.
Валентину на мгновение показалось, что в глазах парня мелькнули слезы.
— А вдруг ты ошибаешься? — неловко потоптавшись на месте, попытался загладить свою вину Ашот. — Может, он только делает вид, что тебя не любит…
— Замечательно делает, — усмехнулся Влад. — С самого моего детства. Так что можете меня забрать, жаль только, что время зря потеряете.
— Эх, парень. — Ашот присел рядом. — Ты же понимаешь, что безнаказанными действия твоего отца не останутся, ему все равно придется сесть. И это в лучшем случае. Но если мы найдем детей раньше, чем милиция, у нас появится шанс их вызволить, и виновник даже не будет выявлен. Ты же ведь именно этого хочешь.
— Да ничего я не хочу, — оттолкнул Ашота Влад и, решительно встав, принялся отряхиваться. — Просто отвалите от меня.
— Постой, — теперь уже парня остановил Валентин. Одинцов даже не обернулся. Грачеву не оставалось ничего другого, как воспользоваться техникой усыпления и, надавив на определенные точки на шее парня, отправить его на покой.
Не дав юноше упасть, Валентин подхватил его на руки и, втащив в комнату, усадил на скамью. Ашот захлопнул дверь.
— Впервые вижу такого непостоянного человека, то он строит из себя несчастнейшего на земле, то вдруг становится похожим на собственного папашу. Что у него за воспитание?
— Тебя волнует только это или еще и то, как теперь нам его отсюда незаметно вынести?
— Да тут и думать нечего. — Ашот подхватил щупленькую фигурку и, забросив тело себе на плечо, засеменил к выходу. — Пошли. На нас никто и внимания не обратит, все решат, что кто-то просто перебрал.
* * *— Пацаны, кто видел мою макаку? — то заглядывая под каждую ветку, то задирая голову наверх, спрашивал у остальных Ивашка. Он выглядел довольно расстроенным и даже не шутил и не придуривался, как обычно.
— Больно она нам нужна, — выкрикнула в ответ Шерстенко. — Ищи там, где оставил с вечера.
— Я ее к ветке привязывал, неподалеку от навеса. Может, отвязалась… Банси! Банси, — парнишка принялся зазывать свою любимицу.
Андрей скромно стоял в стороне, стараясь делать вид, что он ничего не знает. Ему хоть и было немного стыдно за свои ночные действия, но иначе он поступить не мог. К тому же сейчас нужно было беспокоиться вовсе не о пропавшей якобы макаке, а о сбежавших школьниках, которых Граф до сих пор еще не вернул назад. Макс даже начал волноваться на этот счет, в голову полезли всякие нелепые мысли, будто ребята убили собаку, не желая возвращаться назад, и бедный пес теперь где-то лежит, истекая кровью. Андрей не мог точно вообразить, на что могут оказаться способны эти милые детки, потому и нервничал.
— Серый, — окрикнула Иванова Скорлупова. — А я знаю, где твоя сестричка.
— Ну и где?
— На небесах, — рассмеялась Вика. Ивашка нахмурил лоб, не поняв ее шутки.
— Похоже, именно твою макаку мы вчера ночью сбили с дерева, — с издевкой добавила к словам подруги Косяченко. — Бац — и нет хвостатой.
— Кстати, очень может быть, — согласился с этим предположением Петр. — Если бы это была кошка, Банси бы раньше всех шум подняла.
— Вот козел! — негромко буркнул себе под нос Макс, услышав, как его только что сдали с потрохами.
— Это правда? — Ивашка подскочил к Максу. — Это была Банси?
— Похоже, что да, — теперь уже не стал отпираться Андрей. — Ты же никого не предупредил, что привязал ее туда, она всех и напугала. Если бы не я, ее бы сбил кто-то другой. Или бы она просто убежала, отвязав поводок от ветки.
— Но она не убежала, — вспыхнул Сергей. — Ты ее убил. — Он кинулся на Максимова, начав колотить его своими маленькими кулачками в грудь.