Может, Джессика поступала мудро, не впуская Бобби в жизнь Маккензи. И все-таки он был отцом девочки. Даже Рик, сама консервативность, считал, что ему следует рассказать о ней. И Лейси собиралась это сделать. Возможно, он поймет Маккензи лучше, чем она. В худшем он, наверное, просто не заинтересуется тем, что у него есть ребенок. В любом случае, однако, ему пора узнать, что у него есть дочь.
В тот вечер, когда она обнаружила пропажу денег, Лейси, сидя в спальне с телефоном на коленях, стала обзванивать справочные бюро. Телефонистка сообщила ей, что в Ричмонде и окрестностях живет несколько Робертов Ашеров, и Лейси записала их телефоны. Первый, до которого она дозвонилась, оказался кузеном Бобби.
– Он живет недалеко от меня, вниз по улице, – ответил кузен и дал ей телефон Бобби, вот так просто.
Лейси хотела спросить у него «Каким он стал? Он употребляет наркотики?». Но единственный вопрос, который она смогла вымолвить, был:
– Как к нему лучше обратиться? По имени? Бобби?
– Конечно, – засмеялся кузен. – Не переживайте.
Закусив губу, Лейси взглянула на номер, который он ей дал. Маккензи сидела у себя в комнате, обмениваясь посланиями по электронной почте с друзьями в Финиксе. Рани спала, а Джина с Клеем внизу, в гостиной, смотрели какой-то фильм. У Лейси было время, необходимое для звонка. Все, что ей теперь нужно, – это смелость и нужные слова.
Она набрала номер. Звонок прозвонил семь раз, и Лейси уже пыталась сформулировать послание для автоответчика, как вдруг трубку подняли.
– Привет, – ответил он, немного задыхаясь.
– Это Бобби? – спросила она.
– Да. Кто это? – Она бы не узнала его голос. Это был голос мужчины, а не подростка, которого она когда-то знала.
– Я не знаю, помнишь ты меня или нет, – начала она. – Это Лейси О’Нил, и я…
– Лейси? – удивился он. – Вот это послание из прошлого! Как ты поживаешь, девочка?
Ей стало легче от того, что он вспомнил ее и что ей не придется напоминать о себе в дальнейшем разговоре. Он был пьян или обкурен так часто в то лето, что она не была уверена в том, что он сможет вспомнить хоть что-нибудь.
– Прекрасно. А ты?
– Я – хорошо, – голос его звучал громко и оптимистично. Она не помнила его таким. – Так как случилось, что я слышу тебя после стольких лет?
– Ну, – сказала она. – Дело довольно сложное, и я не уверена, что знаю, с чего начать. Но постарайся отнестись терпеливо к моим словам, ладно?
– Без проблем.
– Ты помнишь Джессику Диллард?
– Конечно. Я провел с ней целое лето. Как она поживает?
– Она недавно… Она умерла недавно.
Бобби немного помолчал, прежде чем ответить.
– Господи, ты шутишь. Ей было только… сколько? Двадцать шесть?
– Двадцать семь. Она была на год старше меня, хотя мы учились в одном классе. Она пошла в школу немного позже, чем…
– Что, черт возьми, случилось? – прервал ее Бобби.
– Она попала в аварию. Ее сбил пьяный водитель, но она осталась жива и перенесла множество операций. Врачи думали, что она выживет, но у нее образовался тромб в легком, и это ее убило.
– Пьяный водитель? – переспросил Бобби.
– Да.
– Негодяй. Разве это справедливо?
– Совсем несправедливо.
– Вы дружили все эти годы, Лейси?
Ей понравилось, как он произнес ее имя своим новым взрослым голосом.
– И да, и нет, – сказала она. – Она жила в Аризоне с пятнадцати лет, мы не часто виделись. И… вот настоящая причина того, что я звоню тебе. У Джессики был ребенок. Маленькая девочка. Она… поэтому Джессика уехала в Аризону, потому что она была беременна, и ее мать в самом деле считала, что ей лучше всего не оставаться в Северной Каролине. Она…
– Лейси, – он прервал ее бессвязную речь, – что ты пытаешься мне сказать?
– Ты – отец девочки.
Снова тишина, на этот раз долгие, мучительные секунды, и Лейси зажмурила глаза, пока ждала его ответа.
– Я, но… – Он коротко рассмеялся. – Что заставляет тебя так думать?
– Джессика знала, что отец ребенка – ты, – твердо сказала Лейси. – В этом никогда не было сомнения. Но она также знала, что ты молод, и что это было просто летнее увлечение, и что ты… ну, ты не был достаточно ответственным для роли отца. Джессика считала, что лучше всего просто написать «отсутствует» в свидетельстве о рождении, где требуется указать имя отца.
– Не клади трубку, – сказал Бобби. – Мне надо сесть, чтобы переварить это. – Она услышала шелест бумаг, и затем он снова взял трубку: – Ты не собираешься свалить этого ребенка мне на голову, а?
Вот это звучит как голос прежнего Бобби, которого она помнила.
– Джессика оставила ее мне на попечение, – объяснила она. – Но я думала, что тебе следует знать.
– Почему она мне не сказала? – спросил он. – Я имею в виду, она могла бы попытаться получать от меня деньги на содержание ребенка, если уж на то пошло.
– Она считала, что ты… – Что Лейси могла сказать? – У вас не было и не могло быть серьезных, взрослых отношений, Бобби. Ты знаешь это.
Он не ответил, и она продолжила:
– Я привезла к себе Маккензи – это дочка Джессики – только десять дней назад. И дело в том, что я всегда говорила Джессике, что считаю, ей следует связаться с тобой по поводу девочки. Тебе следует знать. Я не знала, кто мой отец, пока мне не исполнилось шестнадцать и…
– Погоди, у тебя ведь был отец. Ветеринар, разве нет?
– Да, но моим биологическим отцом был кто-то совсем другой, – откровенно сказала она. – Я этого не знала, но, я думаю, у меня было право знать. И у моего настоящего отца оно тоже было. – Лейси говорила без умолку, быстро. – Как бы там ни было, Джессика не была согласна со мной, но я думаю, что в глубине души она на самом деле хотела, чтобы ты обо всем узнал, иначе она не оставила бы Маккензи мне на попечение. Поэтому я и звоню. Просто чтобы дать тебе знать о существовании Маккензи. О том, что у тебя есть дочь.
Снова тишина, за которой последовал тихий смешок.
– Я испытываю что-то вроде… я думаю, у меня сейчас приступ паники.
Его чувствительность смягчила Лейси.
– Я полагаю, что не могу винить тебя за это.
– Ты знаешь, Лейси, Джессика была… ну, она была довольно распущенной.
Вся ее симпатия к нему быстро улетучилась, хотя она и могла понять его сомнения.
– Джессика на словах была намного более распущенной, чем на самом деле, – отрезала Лейси. – Ты был единственным парнем, с которым она была близка в то время.
– Пьяный водитель, – сказал Бобби, неожиданно возвращаясь к прежней теме. – Черт.
– Да, – согласилась Лейси.
– Итак, какая она? Девочка? Как, ты говоришь, ее зовут?
– Маккензи. – Лейси задумалась над тем, как описать ее. – Она сейчас переживает тяжелые времена – потерю матери, переезд из родного города. Откровенно говоря, она – проблемная.
– Тогда, может быть, она и впрямь моя. – Он рассмеялся.
Лейси усмехнулась:
– Она угрюмая, надутая и упрямая, и я знаю наверняка, что она украла немного денег у меня. Еще она дерзкая и непокладистая и думает, что весь мир ей чем-то обязан потому, что она лишилась матери. И с ней невозможно разговаривать. Она ненавидит меня и все остальное во вселенной.
Опять смех, но на этот раз мягче.
– Да, но скажи-ка мне, что ты на самом деле думаешь о ней?
– Прости. Я сейчас с ней не совсем в ладах. – Она вздохнула.
– Ну, я надеюсь, ты никогда не будешь заниматься продажами, потому что у тебя это плохо получается. Если ты пытаешься сбагрить мне ребенка, то делаешь это не лучшим образом.
– Я пытаюсь быть честной.
– Я понимаю.
– Бобби, мне надо кое-что спросить у тебя прямо сейчас, хорошо?
– Да, пожалуйста.
– Прости, если это будет не слишком дипломатично. Но ты был таким безбашенным, когда я тебя знала… Какой ты сейчас?
– Другой, – сказал он. – Я, конечно, не застегнутый на все пуговицы офисный тип в деловом костюме, но я… ответственный. У меня есть небольшой дом, я вовремя оплачиваю счета. Я не нарушаю закон, не употребляю наркотики.
Лейси закрыла глаза. Именно это ей нужно было услышать.
– Помню, когда я тебя знала, не было спиртного или… даже чего похлеще, чего бы ты не пробовал.
– Я не был таким уж плохим парнем, каким притворялся. И за последние пять лет я вообще ничего не употреблял. Более того, я состою в АА – организации «Анонимные алкоголики», Лейс.
Ее тронуло это уменьшительное обращение, но еще больше его слова. Она знала о перемене, которая произошла с Томом, когда он обратился в организацию АА. Как по волшебству, он стал другим человеком, хотя Лейси знала, что перемена происходила постепенно и потребовала упорной работы над собой. И была чем угодно, только не волшебством.
– Это здорово, Бобби, – отозвалась она. – Ты работаешь?
– Нет, Лейс. Стою на углу и попрошайничаю.
Этот образ был так близок к тому, что она себе прежде воображала, что ей потребовалась минута, чтобы понять – он шутит.
– Нет, Лейс. Стою на углу и попрошайничаю.
Этот образ был так близок к тому, что она себе прежде воображала, что ей потребовалась минута, чтобы понять – он шутит.
– Так все-таки какой работой ты занимаешься?
– Я вернулся в колледж, но поменял специализацию на искусство, хотя, если честно, так и не закончил курс. Зато занялся резьбой по слоновой кости. Я – резчик по кости. Могу работать и с другими материалами.
Она нахмурила брови, пытаясь вспомнить некоторые изделия из слоновой кости, которые видела: очертания высоких парусников, вытравленных черным цветом по китовой кости.
– Это то, чем ты зарабатываешь себе на жизнь?
Он засмеялся над тем, каким тоном она это спросила.
– Фактически да, – сказал он. – Я не купаюсь в роскоши, но мне нравится то, что я делаю. В основном я работаю по заказам. А как насчет тебя?
– Я занимаюсь витражами. И работаю полдня помощником ветеринара у отца в ветлечебнице.
– Разве твоя мать не занималась витражами?
– Да.
– Яблоко от яблони недалеко падает, а?
Эта мысль вызвала у нее раздражение.
– Не совсем.
– Я также преподаю рисование в школе для взрослых недалеко отсюда, – продолжил он. – Это на удивление прибыльное дело.
– Ты женат? – Она до сих пор не задумывалась о том, как сегодняшняя новость могла бы повлиять на его отношения с кем-либо.
– Нет. Но я жил с женщиной несколько лет. Она – серебряных дел мастер и делает работу серебром на некоторых моих изделиях. Мы разошлись год назад, но остались друзьями. А как ты поживаешь?
– Я тоже не замужем, – сказала она. – И хотя я счастлива в этом статусе, тем не менее воспитание чужого ребенка при таком семейном положении – чрезвычайно трудное дело.
– Да, не спорю. – Он помолчал, и она прямо почувствовала, что он обдумывает следующий этап в этом разговоре.
– Так вот, смотри, Лейс, – сказал Бобби. – У меня не очень-то много денег, но если девочка действительно моя…
– Она – твоя.
– Если она – моя, – повторил он снова, – я помогу тебе. Могу я ее увидеть?
– Я думаю, что сначала мне надо поговорить с ней об этом. Я действительно не знаю, как лучше поступить. Если она захочет познакомиться с тобой и ты не будешь против, тогда я позвоню тебе и мы сможем наметить, что делать дальше.
– Хорошо, – согласился он.
– Я поговорю с ней завтра, – сказала Лейси. – То есть если она будет в подходящем настроении.
– Похоже, тебе не стоит рассчитывать на что-то другое.
Лейси засмеялась:
– Ты прав. И спасибо за… за то, что с тобой было не трудно говорить об этом.
– Ты ведь не высокого мнения обо мне, правда? – замялся он.
Теперь была ее очередь быть тактичной.
– Я не знаю, что и думать, Бобби.
– Правильно.
– Я позвоню после того, как поговорю с ней.
– Ладно. Лейси?
– Да?
– Я сожалею, если я как-то обидел тебя в юности.
Она отключила телефон и, к своему удивлению, начала плакать.
Глава 18
Еще долгое время после разговора с Лейси Бобби сидел, держа телефон на коленях, и с какой-то тупой отрешенностью, охватившей его, снова и снова проигрывал в голове разговор. Он протянул руку за пачкой сигарет «Мальборо», лежащей на широком рабочем столе, и вытряхнул одну из сигарет себе в руку. Зажег ее, глубоко вдохнул и выпустил дым изо рта медленной длинной струей.
Лейси О’Нил. Он вспомнил, как тем летом она отрезала свои красивые, немного непослушные рыжие волосы. Обстригла их почти под корень, оставив коротенькие отростки, и выкрасилась в черный как смоль цвет. Но всякий раз, глядя на нее с этой короткой темной шевелюрой, он в уме дорисовывал рыжие волосы. Настолько эти длинные волосы шли ей. Бобби не мешало бы спросить, как она выглядит сейчас. Носит ли она длинные волосы или все еще пытается примерить иной образ с помощью краски и ножниц?
А Джессика Диллард… Очень юная. Изящная, соблазнительная блондинка. Как легко можно соблазнить семнадцатилетнего парня. Хотя он всегда считал Лейси интересной, а ее большие голубые глаза и глубокие ямочки на щеках казались ему более утонченными, чем самоуверенный вид Джессики, тем не менее молчаливая хрупкость Лейси отпугнула его. Он лишь однажды занимался с ней любовью, если только можно назвать любовью лишение девушки девственности на пляже. Ей было больно, это он помнил. Она завизжала от боли, и он остановился, но Лейси велела ему продолжать. Он знал, что она не испытывала никакого удовольствия, что просто хотела, чтобы он сделал это, а Бобби слишком далеко зашел, чтобы останавливаться. Он закончил то, что начал, и на следующий же день занялся ее лучшей подружкой, которая ничего на свете не боялась, не визжала, которая так и льнула к нему всем телом, разбросав светлые волосы по песку. Джессика была как животное, податливая под его руками и телом. Они занимались сексом всеми возможными способами. Почти всегда с презервативом, но иногда без. Что за чертовой задницей он был.
Иногда вы оглядываетесь назад на того человека, каким вы когда-то были, и вас тошнит. Бобби так сильно старался спрятаться от прошлого, но время от времени откуда ни возьмись всплывало напоминание, которое невозможно было стряхнуть. Вроде звонка Лейси. Вроде ребенка, который, как она сказала, был от него.
Со вздохом он положил телефонную трубку на место, а затем достал кусок мамонтовой кости, над которой работал до того, как раздался звонок. Кусок древней кости, чистый, гладкий, не совсем белый, станет пряжкой на поясе и будет украшен цветным портретом трех любимых собак. Тончайшая работа – подарок одной из клиенток мужу. Он должен получиться красивым, и Бобби придется трудиться над ним несколько недель. И клиентке он обойдется в кругленькую сумму.
Однако Бобби не смог заняться костью. Он все испортит, если будет заниматься резьбой сейчас. Он сделал еще одну затяжку и посмотрел в окно столовой. Оно выходило на аллею и на соседский гараж. Собака соседа лаяла и рычала всякий раз, когда он выносил мусор.
Год назад ему так сильно хотелось ребенка, что всякий раз, когда у Клодии начинались месячные, он чуть не плакал. Они старались почти три года, и, если бы им удалось зачать ребенка, он бы женился на ней. Бобби старался не показывать своего разочарования, но Клодия знала, как сильно он мечтал о ребенке. О ком-то, на кого можно излить свою любовь. Кого можно воспитать лучше, чем воспитали его. Он бы исправил все ошибки, которые сделали его родители.
Маккензи. Забавное имя для девочки. Оно заставило его улыбнуться. Значит, она была агрессивной и упрямой. Лейси использовала еще много других отрицательных характеристик, чтобы описать ее. Тем не менее это был реальный, живой, страдающий ребенок, которому нужен отец.
Но он был больше, чем уверен, что это не его ребенок.
Глава 19
Маккензи разглядывала CD-диски в витрине музыкального магазина, когда Лейси подошла к ней сзади. Она только что уложила в машину три сумки с новыми вещами девочки, но знала, что они еще не закончили с покупками.
– Ты бы хотела пару дисков?
– У нас есть проигрыватель? – Маккензи продолжала смотреть на витрину.
– В гостиной есть, но, может быть, тебе хочется иметь колонки у себя в комнате, как думаешь?
– Я думаю, да, – сказала Маккензи. – Мы могли бы их купить?
– Зайди и купи несколько дисков, а потом мы поедем в «Kmart»[2], в магазинах этой торговой сети магнитофоны стоят дешевле.
– Сколько дисков мне можно выбрать?
– Четыре, – прикинула Лейси. – Я посижу здесь, а ты позовешь меня, когда будешь готова, ладно?
– Ладно.
Маккензи вошла в магазин, а Лейси села на скамейку. Она была в плохой форме. Ноги у нее болели, а когда она взглянула на свои бледные, покрытые веснушками руки, они показались ей дряблыми.
Она ни разу не была в спортивном зале после приезда Маккензи и не знала, когда сможет ходить туда снова. До прошлого года она любила ходить в зал после обеда или вечером, когда там было полно молодых одиноких мужчин, с которыми она легко могла познакомиться. Однако в последнее время она любила ходить туда совсем рано утром, когда там занимались серьезные спортсмены, и она была избавлена от соблазнов. Теперь же ей придется прикинуть, в какое время посещают зал мамаши, и присоединиться к их рядам.
Они с Маккензи провели все утро, занимаясь покупками в торговых точках. Лейси щедро расплачивалась кредитной картой, но так не могло долго продолжаться. Это был особый поход по магазинам, говорила она себе. Коробки Маккензи с одеждой и другими личными предметами еще не прибыли из Финикса, и ей нужна была новая одежда и некоторые другие вещи, чтобы чувствовать себя как дома.
Деньги станут проблемой. Нола дала Лейси двести долларов на расходы и покупки, но ей придется попросить еще. Ей понадобится постоянное вливание средств, если она собирается содержать Маккензи и заботиться о ней на достойном уровне. Но пока что она не могла говорить с Нолой об этом. Несмотря на метания в желании отстаивать свое право на попечительство над Маккензи, Нола все еще испытывала жгучую обиду в связи с решением Джессики предоставить опекунство Лейси, и Лейси сочла благоразумным выждать немного, прежде чем поднимать тему ежемесячных выплат для девочки. Существовал, конечно, Бобби, но даже если он готов был оказывать помощь, по его тону во время телефонного разговора ей показалось, что он не так уж много может предложить. Да он и не обязан был этого делать.