Линкольн не дал маху с электронными крылатыми фразами. Он поразил воображение присутствовавших немой двухминутной сценой из «Шестого чувства», когда играли в шарады на тему 1999 года.
– Когда ты изображал, как кольцо падает на пол, – хлопая, сказал Чак, – то почти уже и забыл, что до того ты умер.
Наконец часы показали полночь – именно показали, потому что они были электронные, а не механические, – и Линкольн чмокнул Эмили в щеку. Сразу же подумалось, что это ошибка, и он, не мешкая, схватил лупоглазую корректоршу и тоже ее чмокнул. И еще больше ошибся. Пришлось чмокать всех подряд – девушек, до которых мог дотянуться, между прочим, и Даниэль, главную ночную редакторшу, двух совершенно незнакомых женщин, жену Чака, с которой Чак не жил, и даже самого Чака.
Потом нестройный хор грянул «Забыть ли старую любовь». Оказалось, что только Линкольн помнит все слова. И он затянул высоким тенором:
Глава 68
Когда Линкольн проснулся, падал снег. У Дорис он должен был быть в десять часов, но явился лишь в десять пятнадцать. Припарковаться пришлось за несколько кварталов до ее дома, у булочной. Хотелось сначала прийти в себя.
Таких районов в городе было немного. Старые дорогие дома, многоквартирные кирпичные высотки, крутые магазины и рестораны. Четырехэтажный дом Дорис был из желтого кирпича, с внутренним двориком и небольшим фонтаном.
Линкольн взбежал по ступенькам, стряхнул с волос снег, нажал кнопку против таблички с ее именем.
Она тут же ответила.
– Третий этаж, – раздался голос в домофоне. – Поднимайся, жду.
На лестничной клетке хорошо пахло – пылью, стариной. Линкольн удивлялся, как это Дорис с больным коленом каждый день поднимается по этим ступеням. А она уже ждала его в дверях.
– Очень рада, что ты пришел, – произнесла Дорис. – Отопление уже отключили, и у меня прямо зуб на зуб не попадает. Вот он, буфет, здесь.
В квартире и правда ничего не было – только буфет, аккуратно запакованный в пластик с пузырьками. Линкольн оглядывал гостиную с высоким беленым потолком и бежевыми стенами. Полы были деревянные, слегка потертые, а лампы и люстры как будто взяли напрокат из старого оперного театра.
– Много вы здесь прожили? – спросил он.
– Как замуж вышла, – ответила Дорис. – Ну что, турне по квартире сделаем?
– Давайте.
– Вон там ванная.
Линкольн вошел в залитую солнцем спальню. Рядом с ней была крошечная ванная, посреди стояла ванна и старомодная раковина – очень маленькая, с двумя отдельными кранами горячей и холодной воды.
– А вон там кухня, – продолжила Дорис. – Столетней давности. Столешницы еще времен Второй мировой. Видел бы ты мою новую кухню – от стены до стены сплошь искусственный камень.
Линкольн заглянул и в кухню. Холодильник был новый, но вот все остальное помнило времена двух Редов – Скелтона и Баттонса[19]. На стене висел допотопный телефон с диском. Линкольн погладил ручку, сделанную из бакелита.
– Скучать будете? – спросил он.
– Конечно, – ответила Дорис. – Как по всему остальному. – Она открывала ящики, проверяя, не забыла ли чего. – Только вот по радиаторам не буду. И по счетам. И по лестнице этой чертовой.
Линкольн выглянул из окна над раковиной, посмотрел вниз, во двор.
– Трудно сюда попасть?
– Да, доступ ограничен.
– Я хочу сказать – снять квартиру.
– А ты квартиру ищешь?
– Я… Ну…
Или все-таки ищет?
Нет.
Но если хорошо подумать… Ведь именно такую он бы и хотел.
– Когда будем выходить, можем поговорить с Нейтом, управляющим. Он нормальный. Такой, знаешь, непьющий алкоголик. Если, скажем, забудет починить унитаз, сам же тебе потом заплатит.
– Здорово, – ответил Линкольн, – давайте поговорим.
Он приподнял буфет, несколько пузырьков лопнули.
– Коленом придерживай, – посоветовала Дорис.
Нейт сказал, что про квартиру спрашивали, но у него условие: сдает только под залог, по чеку. У Линкольна не было с собой чековой книжки, но Дорис пришла ему на выручку.
– Я знаю, тебе здесь будет хорошо, – сказала она.
Нейт взял ключ у Дорис и вручил его Линкольну, заметив:
– Всего и делов-то.
Линкольн с Дорис подъехали к дому престарелых – новой многоэтажной башне. Он поднял буфет, познакомился с ее сестрой, похвалил кухню из искусственного камня. Потом Дорис угостила его кексом на сливочном масле и показала старые фотографии – она, Пол и разнообразные бассет-хаунды.
– Дорогой, как же это здорово! – воскликнула Дорис, провожая его до машины. – Мне прямо кажется – мы не разрушили семейное гнездо. Надо будет тебя с соседями познакомить.
Когда она уехала, Линкольн вернулся в дом, поднялся на третий этаж и открыл дверь в квартиру. В свою квартиру.
Он прошелся по комнатам, внимательно все рассмотрел. Каждую мелочь, каждую трещинку. В спальне у окна можно было сидеть – он не сразу это заметил, – а лампы свисали со стен, точно лилии. В гостиной окна были отделаны дубом, а у входа, на выложенном плиткой квадрате, по-немецки написано «Добро пожаловать».
Надо будет купить диван. И стол. И полотенца.
Надо будет сказать маме.
Глава 69
От: Бет Фремонт
Кому: Дженнифер Скрибнер-Снайдер
Дата: Понедельник, 31.01.2000, 11:26
Тема: Аманду видела?
Серьезно, ты ее сегодня видела?
‹‹Дженнифер – Бет›› Видела? Мне прямо хочется купить ей обед.
‹‹Бет – Дженнифер›› Как она только может ходить по отделу, смотреть людям в глаза – она ведь почти голая до пояса!
‹‹Дженнифер – Бет›› Я бы в такой блузке даже телефонное интервью взять не решилась.
‹‹Бет – Дженнифер›› Я уже привыкла, что у нее все майки и блузки с огромными вырезами – ну, или не застегнутые на все пуговицы. Но, правда, я никогда еще не видела, чтобы женщина настолько открывала грудь. Разве что в старших классах, в раздевалке.
‹‹Дженнифер – Бет›› Если бы мама была здесь, то точно предложила бы ей свитер. А если бы та отказалась, мама напомнила бы, что случилось с царицей Иезавель.
‹‹Бет – Дженнифер›› А что с ней случилось?
‹‹Дженнифер – Бет›› Слуги Божьи выкинули ее из окна. За слишком легкое поведение и за то, что была язычницей. Несколько недель тому назад Аманда попробовала заговорить со мной – на ней был тонкий свитер, а под ним ничего. Ей что-то там не понравилось в заголовке, который я придумала, а я нарочно сняла очки. Я и свою-то грудь без очков разглядеть не могу.
‹‹Бет – Дженнифер›› Не знаю, что она хочет показать – или доказать – этим своим вырезом.
‹‹Дженнифер – Бет›› Мне кажется, все очень просто: «Посмотрите, какая у меня грудь».
‹‹Бет – Дженнифер›› Да, но зачем ей это?
‹‹Дженнифер – Бет›› Может, потому, что, когда смотрят на ее грудь, из головы вылетают ее скучные заголовки?
‹‹Бет – Дженнифер›› Хи!
‹‹Дженнифер – Бет›› Что за «хи»?
‹‹Бет – Дженнифер›› Ну, как «ха», только поспокойнее. Ладно, работать надо.
‹‹Дженнифер – Бет›› Вот еще: я почти люблю тебя за то, что не спрашиваешь о моих ощущениях.
‹‹Бет – Дженнифер›› Ощущениях чего?
‹‹Дженнифер – Бет›› Спасибо.
Глава 70
Так-так…
Объявились наконец.
Вернулись.
В тот вечер Линкольн пошел не домой, а в свою новую квартиру.
Он прикинул, что мать не должна волноваться, в понедельник вечером она не будет переживать, куда он делся. Завтра утром можно сказать, что он завис у Джастина. Если вообще придется объясняться.
Линкольн расстелил старый спальный мешок, который всегда валялся у него в багажнике и весь пропах потными спортивными майками и выхлопом, и попробовал заснуть на новом месте. Было поздно, но он слышал, как ходят по квартире соседи сверху. Где-то еще бубнило радио. Внизу, наверное, или в квартире напротив. Чем дольше Линкольн слушал, чем ближе казалась музыка, тем лучше различал он мелодии – старье, пятидесятых-шестидесятых годов, медленные танцевальные, рекламные.
«Come Go With Me»…
«Some Kind of Wonderful»…
«In the Still of the Night»…
Линкольн старался не слушать. Не думать.
Бет и Дженнифер снова начали переписываться. Что бы это значило?
Он все-таки решил, что, может, и ничего. Может, эти несколько недель молчания – просто так, случайность. Господь Бог явно не помогал Линкольну устроить его жизнь. Он был занят обдумыванием своей большой, грандиозной думы.
«Some Kind of Wonderful»…
«In the Still of the Night»…
Линкольн старался не слушать. Не думать.
Бет и Дженнифер снова начали переписываться. Что бы это значило?
Он все-таки решил, что, может, и ничего. Может, эти несколько недель молчания – просто так, случайность. Господь Бог явно не помогал Линкольну устроить его жизнь. Он был занят обдумыванием своей большой, грандиозной думы.
Наверху уже, похоже, улеглись спать, а Линкольн все еще слушал далекое радио. «Only You», «Sincerely»… Надо, наверное, завтра попробовать найти эту станцию. Он удивился, откуда он мог запомнить слова «You Send Me» и почему эту песню считали печальной. А потом заснул.
Глава 71
От: Дженнифер Скрибнер-Снайдер
Кому: Бет Фремонт
Дата: Вторник, 08.02.2000, 12:16
Тема: Тебе хотелось бы…
Работать в редакторском отделе.
‹‹Бет – Дженнифер›› Мм… Нет, не хотелось бы.
‹‹Дженнифер – Бет›› Сегодня бы захотелось. Дерек написал статью об искусственном осеменении тигриц в зоопарке, а Даниэль решила, что он не должен употреблять слово на букву «п». Она говорит, что людям это испортит аппетит за завтраком, и настаивает, чтобы он написал «мужской репродуктивный орган».
‹‹Бет – Дженнифер›› А при чем тут аппетит за завтраком?
‹‹Дженнифер – Бет›› Слушай, ты точно училась на факультете журналистики? Есть такое правило: не писать ничего грубого, чтобы тем, кто за завтраком жует кукурузные хлопья, не расхотелось их жевать.
‹‹Бет – Дженнифер›› Думаю, я скорее бы отказалась от кукурузных хлопьев, прочитав на передней странице о двойном убийстве, чем об оплодотворении тигриц.
‹‹Дженнифер – Бет›› Именно так Дерек и сказал. И добавил еще, что только такая с… неудовлетворенная мадам, как Даниэль, может подумать, что статья об искусственном осеменении тигриц может так взволновать наших читателей.
‹‹Бет – Дженнифер›› Тебя послушать – так они там осеменяют искусственных тигриц. А это несколько другое.
‹‹Дженнифер – Бет›› Он всего лишь спросил Даниэль, вымарывает ли она все неприличные слова в своих книжонках «Арлекин».
‹‹Бет – Дженнифер›› Дерек – кандидат на увольнение.
Глава 72
В последнее время все сообщения Бет и Дженнифер стали такими.
Да, они переписывались, но кое-что в этой переписке изменилось. Они шутили, жаловались на работу, регистрировались, но ни о чем важном не писали.
Но почему ему было досадно? Почему он беспокоился?
На улице стало отвратительно – холодно, серо, лил дождь, который грозил обернуться снегом. Но еще шесть часов в душном отделе информационных технологий Линкольн не выдержал бы. Он решил съездить в «Макдоналдс» пообедать. Ему было жарко и противно.
Погода оказалась даже хуже, чем ожидал Линкольн. Его чуть не сбил джип, который не успел затормозить на красный свет. Он проездил почти весь обед, и, когда вернулся, его место на парковке уже кто-то занял. Пришлось ставить машину за несколько кварталов от редакции.
Послышался какой-то всхлип. Линкольн сначала подумал – кошка. Звук был жуткий, потусторонний какой-то. Он огляделся и у одной из немногих уже на стоянке машин увидел женщину. Она стояла в огромной луже грязи, согнувшись у своей машины.
Подойдя ближе, Линкольн все понял: спустилась шина, а рядом в грязи лежал домкрат.
– Справляетесь? – спросил он.
– Да, – больше испуганно, чем уверенно ответила женщина.
Она была маленькая, плотная, со светловатыми волосами. Несколько раз он видел ее, когда работал днем. Женщина промокла до костей и горько плакала, не глядя на него. Линкольн мрачно стоял рядом – ему было неловко, что ей так неудобно, но не хотелось и бросать ее без помощи.
Женщина постаралась успокоиться и спросила:
– У вас есть мобильник? Мне бы позвонить…
– Извините, нет. Но шину поменять я вам помогу.
– Вот спасибо! – Она вытерла нос, правда совершенно бесполезно – до того она вымокла.
Линкольн поискал глазами, куда бы положить пакет, не нашел места, отдал его женщине и взялся за гаечный ключ. Она уже успела открутить несколько гаек – значит возиться придется недолго.
– Вы в «Курьере» работаете? – раздался ее голос. Женщина все еще расстраивалась, и Линкольн совсем не хотел, чтобы она с ним заговаривала.
– Угу, – буркнул он.
– И я тоже. В редакторском отделе. Меня зовут Дженнифер. А вы где?
Дженнифер. Дженнифер?
– В отделе безопасности, – вылетело почему-то у него. – Системной безопасности.
Линкольн приподнял машину домкратом и оглянулся, где запасная шина.
– В багажнике, – произнесла она.
Ну конечно в багажнике. Линкольн не смел на нее смотреть – вдруг узнает? Но может, это и не она. Мало ли в редакторском отделе Дженнифер? Он опустил машину, открыл багажник, вынул шину, снова поднял машину на домкрат. Он не сомневался, что она опять разревелась, но не знал, чем ее утешить.
– У меня там картошка есть, угощайтесь, – брякнул он и только потом понял, как по-дурацки это прозвучало. Ну и ладно – она хотя бы его больше не боится. Линкольн посмотрел через плечо – женщина жевала картошку.
Шину он менял минут пятнадцать. У Дженнифер – Дженнифер? – запасной не оказалось, была только та узкая, которую всегда дают, когда покупаешь новую машину. Она поблагодарила его и вернула пакет с остатками содержимого.
– Эта шина так, ерунда, – предупредил он. – В авторемонт надо ехать.
– Конечно, – ответила она, – поеду обязательно.
Дженнифер вроде бы и внимания на него не обращала. Линкольн понял это так, что она хочет, чтобы он поскорее уехал. Да он и сам хотел уехать. Он дождался, пока она села в машину, завела двигатель, и только потом ушел. Но, оглянувшись, увидел, что машина стоит на месте. Он остановился.
Непонятно было, почему, из-за чего Дженнифер плакала, если только это была та Дженнифер. Может, с Митчем своим поссорилась. Может, она первая начала. Но из ее переписки этого вроде бы не следовало. Может быть…
А!
А…
А когда последний раз она писала о… Почему он не заметил… Сам должен был догадаться, когда переписка прервалась, а потом они стали писать совсем иначе, о многом умалчивая.
Ребенок… Сразу надо было додуматься.
Ну и эгоист же он! Только и думал найти, что там они о нем самом пишут. Если бы он заметил, можно было что-то изменить. Пожалеть ее там, открытку какую-нибудь послать.
Линкольн вернулся и постучал пальцем в стекло. Оно все запотело. Дженнифер протерла кружок, увидела его, опустила стекло.
– У вас все в порядке? – спросил он.
– Да-да…
– Разрешите, я позвоню вашему мужу.
– Его нет дома.
– Подруге, маме, кому скажете.
– Обещаю, со мной все будет в порядке.
Линкольн не мог бросить ее просто так. Особенно теперь, ведь он, кажется, догадался, что не так.
– Если бы мой близкий человек плакал вот так на парковке, – начал он, еле удерживаясь, чтобы не признаться: она и есть его близкий человек, – да еще в такое время, вечером, я бы очень хотел, чтобы этот близкий человек позвонил мне.
– А знаете, вы правы. Сейчас со мной не все в порядке, но скоро я успокоюсь. Сейчас уеду, обещаю.
Линкольн хотел сказать, что машину ей сейчас вести не стоит. Погода ниже среднего, ее настроение тоже. Но посоветовать, что делать, не мог. Не мог он утешать ее словами. Он отдал ей пакет из «Макдоналдса» и сказал:
– Ну хорошо. Только езжайте домой, пожалуйста.
Дженнифер послушно тронулась с места. Линкольн смотрел, как она выезжает с парковки на шоссе. Когда она скрылась, Линкольн опрометью кинулся в редакцию. Он весь промок, замерз, скинул под столом сырые туфли и прикинул, какой из кондиционеров дает самый горячий воздух, чтобы хоть немного согреться. Еду пришлось покупать в автомате. Да, не забыть сказать Дорис, что сэндвичи, кажется, испортились, хоть срок годности у них еще не вышел. Он все думал, доехала ли Дженнифер благополучно и правильно ли он угадал, чтó случилось. А может, ничего ужасного. А может, это не та Дженнифер.
Линкольн опять ночевал у себя. Было все так же холодно, а сюда ехать было ближе, чем домой. Он подумал: надо бы позвонить матери, сказать, что с ним все в порядке, ничего не случилось. Она пока не заводила разговор о том, почему теперь он не каждую ночь дома. Может, хотела дать ему побольше места. А что, если ему не надо будет съезжать от нее? Если он просто облегчает ей жизнь?
Глава 73
От: Дженнифер Скрибнер-Снайдер
Кому: Бет Фремонт
Дата: Среда, 09.02.2000, 10:08
Тема: По-моему, я видела Твоего Милого Мальчика
Если только их таких у нас не два – темноволосых, похожих на Геркулесов.