Он не боялся снова пойти на свидание – это точно. Просто не мог себе этого хорошенько представить. Он представлял себя в уютном месте, представлял, как его рука ложится на поясницу… Но сама встреча, усилия, чтобы понравиться девушке… В этом Линкольн был полный ноль.
– Не верю, – возразила Ив. – Встречался же ты с Сэм, сумел сделать так, что она в тебя влюбилась.
А он, вообще-то, не встречался. Он и не замечал Сэм, пока она не начала тыкать пальцем ему в плечо на уроке географии в десятом классе.
– У тебя такая хорошая осанка, – сказала тогда Сэм. – А ты знаешь, что у тебя на шее, внизу, родинка? Я так давно уже на эту родинку смотрю, – продолжала она. – Если бы вдруг что-то случилось, я бы тебя по этой родинке опознала. Если, конечно, ты шею сильно не повредишь.
Линкольн вспыхнул. На другой день Сэм сообщила, что от него пахнет персиками. Сказала она это громко. И смешно, но не так смешно, как громко. Сэм, нисколько не смутившись, посмотрела ему прямо в глаза – при всех! – и сказала: «Нет, ну правда, Линкольн, от тебя персиками пахнет!» И засмеялась, а он опять вспыхнул.
Ей нравилось смущать его. Нравилось, что у нее это получается.
Когда Сэм пригласила его на вечер выпускников, Линкольн подумал, что она шутит и будет весь вечер потешаться над ним на глазах у друзей и знакомых. Но все-таки согласился. А она ничего такого не стала делать.
Наедине с ним Сэм оказалась совсем другой. Она притихла – вернее, стала чуть потише, – и Линкольн смог сказать ей все, даже самое важное. Ей понравилось говорить о важном. Она высказывалась горячо, от души.
Линкольн ничего не сделал, чтобы Сэм влюбилась в него. Она просто влюбилась, и все.
Ну и он тоже влюбился.
Линкольн посмотрел на кофемашину. Мужчины в заношенной рубашке и женщины с веснушками уже не было.
Глава 7
От: Бет Фремонт
Кому: Дженнифер Скрибнер-Снайдер
Дата: Понедельник, 30.08.1999, 11:24
Тема: Кто хорошо выглядит в платье без бретелек?
И не просто без бретелек. В облегающем. Кто с ним справится?
‹‹Дженнифер – Бет›› Ну-у… Джоан Коллинз. Линда Картер. Шания Твейн…
‹‹Бет – Дженнифер››
1. Ты по телевизору смотришь только канал «Лайфтайм»? Или иногда еще «Проще простого»?
2. Даже эти милые дамы рядом с подружками моей сестры будут смотреться как хиппи. Им по двадцать лет, и всем своим видом они как бы говорят: «Может, после обеда я и не сижу в шикарной ванной, как моя соседка по комнате, зато я тем временем влезу в ее джинсы».
Может, раньше я и осмелилась бы на облегающее платье без бретелек… но только году в 1989-м, и тот единственный день давно миновал.
‹‹Дженнифер – Бет›› Десять лет, как миновал.
‹‹Бет – Дженнифер›› Спасибо за уточнение.
А я говорила тебе, что у свадебного платья может быть тема? Жених Кайли хочет что-нибудь про новое тысячелетие.
‹‹Дженнифер – Бет›› То есть?
‹‹Бет – Дженнифер›› Если бы знать… Я бы хотела надеть серебристый комбинезон.
‹‹Дженнифер – Бет›› Может, сестра позволит тебе накинуть шарф, свитер или что-нибудь такое, чтобы не чувствовать себя совсем уж раздетой.
‹‹Бет – Дженнифер›› Хорошая мысль! Может, я сумею подговорить Гвен, не хочу казаться белой вороной.
‹‹Дженнифер – Бет›› Твоя Гвен тоже будет? Она не тощая, как все остальные подруги невесты. Будет хотя бы еще один человек нормального размера.
‹‹Бет – Дженнифер›› Нет, ты права. Ты права… Не понимаю, почему я так переживаю из-за всего этого. Платье, свадьба… Я правда рада за Кайли. И за тебя, и за всех остальных счастливо замужних дам.
Только вот одно меня не радует. Мне хочется, чтобы вы все, как бы это сказать… отвалили, что ли. Когда Кайли показала свое кольцо – платиновое, 1,4 карата, – меня так и подмывало сказать ей какую-нибудь гадость. Ну кому нужно такое огромное кольцо, я тебя спрашиваю? Когда такие кольца были у Элизабет Тейлор, наши бабушки думали, что она шлюха.
И я все-таки сказала Кайли гадость – какую-никакую, а гадость.
Мы пошли в магазин для невест на первую примерку – да, уже! – и я заметила, что серовато-зеленый – это цвет грязной воды в аквариуме. И что этот креповый полиэстер воняет пóтом, так что готовое платье можно и не надевать.
А когда Кайли назвала нам песню для церемонии – ну конечно, они уже выбрали ее, и конечно, это «What a Wonderful World» Луи Армстронга, – я ответила, что это все равно что купить рамки для фотографий и не вынуть из них фото моделей.
‹‹Дженнифер – Бет›› Ого! И ты так и не отказалась идти на свадьбу?
‹‹Бет – Дженнифер›› Я все еще подружка невесты. Никто не слышал, как я издеваюсь. Кайли мерила одну фату за другой, а остальные подружки то и дело прикалывались друг над другом и не обратили внимания.
Когда я вышла из магазина, то чувствовала себя самым гадким представителем рода человеческого. Мне очень хотелось устроить скандал. Я выходила из себя, что никто ничего не заметил. Я была готова подпалить что-нибудь, лишь бы меня заметили. И неожиданно мне показалось, что идея очень даже неплохая…
Запалить что-нибудь… например, из крепового полиэстера.
Поджечь платье Кайли я бы не смогла, по крайней мере не сейчас, оно будет готово месяца через два с половиной, но у меня шкаф не закрывается от платьев, которые я надевала только по одному разу. На студенческий бал, на свадьбу подруги… Я уже созрела для того, чтобы запихать их все в огромные мусорные мешки и выбросить в ближайший контейнер. Я собиралась даже поджечь их сигаретой, как крутая девица из «Смертельного влечения».
Но не смогла. Потому что я не та крутая девица. Я не героиня Вайноны Райдер. Например, не Джо из «Маленьких женщин»: никогда бы не стала раскладывать все эти платья на постели и мерить, мерить, мерить…
Среди них было и декольтированное платье, его я двенадцать лет назад надевала на свадьбу брата. Зеленовато-голубое – в восемьдесят седьмом году это было то же, что сейчас серовато-зеленое, – с рукавами-фонариками и цветочками персикового цвета на талии. Конечно, оно было мне мало, и конечно, я не сумела застегнуть молнию, ведь мне уже не шестнадцать. Вот тогда до меня и дошло – мне уже не шестнадцать!
Не хочу сказать, что это само собой разумеется. Это как в кино «Джек и Диана». Типа: «Да-да, жизнь продолжается, даже когда все тревоги позади».
Я сама уже не та, которая могла бы застегнуть молнию на этом платье. Та думала, что безобразное платье, надетое в самый счастливый день чьей-то жизни, – это только начало, первый шаг по той дорожке, по которой и ты тоже придешь к самому счастливому дню в своей жизни.
Нет такой дорожки. А есть только сцена в зале ожидания из «Битлджуса» – еще один фильм, где Вайнона – это не я.
Я разложила платья по всей спальне, и тут Крис пришел домой. Я силилась придумать, для чего бы мне понадобилось вынимать запыленное платье с чьей-то там свадьбы да еще и рыдать при этом. Но от Криса несло сигаретным дымом, он отправился прямо в душ, так что объяснять мне ничего не понадобилось, а от этого стало еще хуже, потому что я очень хотела, чтобы меня кто-нибудь пожалел.
‹‹Дженнифер – Бет›› Мне тебя жалко.
‹‹Бет – Дженнифер›› Правда?
‹‹Дженнифер – Бет›› Правда. По-моему, ты сейчас в жалком состоянии. И мне даже неловко читать то, что ты пишешь, когда такая.
‹‹Бет – Дженнифер›› Знаешь ты, как нужно разговаривать с девушками. Скажи еще, что я и сама в один прекрасный день стану красавицей-невестой.
‹‹Дженнифер – Бет›› Конечно станешь. Конечно! И когда Крис созреет, чтобы сделать тебе предложение, могу поспорить, что все будут выходить замуж в серебристых комбинезонах.
Глава 8
– А тебе не все равно, если платят за то, что ты там просто сидишь? – спросила Линкольна сестра.
Он позвонил Ив, потому что скучал. Потому что уже прочитал все, что было в папке WebFence. Один раз прочитал, другой.
Снова Бет и Дженнифер. Он не послал им предупреждения. Снова не послал. Ему начинало казаться, что он знаком с ними, что это его коллеги по работе. Чушь какая! Лишний довод за то, чтобы уйти с этой работы.
– Не все равно, – ответил он Ив.
– А должно бы. Ведь ты позвонил, чтобы поплакаться в жилетку?
– Я не плачусь в жилетку, – произнес Линкольн чуть более напористо, чем обычно.
– Это же работа, на которой не надо скрипеть мозгами. Ты говорил, что хочешь найти работенку, где не придется сильно думать, чтобы направить всю энергию на размышления о том, как жить дальше.
– Правильно.
– Правильно.
– Так зачем переживать, что тебе платят за то, что ты ничего не делаешь? Идеальный вариант! Не трать зря времени, читай «Какого цвета ваш парашют?». Начни разрабатывать собственный пятилетний план. – Ив старалась перекричать какой-то механический шум.
– Ты что, пылесосишь?
– Пыль гоняю! – прокричала сестра.
– Перестань, а то у тебя голос резкий.
– А я такая – резкая.
– Ну, от этого особенно, – сказал он. – Вот я и забыл, о чем говорил.
– Плакался, что тебе платят за то, что ты ничего не делаешь. – Ив выключила пылесос.
– Выходит, когда получаешь деньги за то, что ничего не делаешь, то все время помнишь, что ничего не делаешь, – ответил Линкольн. – А для этого энергии нужно гораздо больше, чем кажется. Я вот все время чувствую усталость.
– Как ты можешь все время это чувствовать? Тебе как ни позвонишь – ты дрыхнешь и дрыхнешь!
– Ив, я раньше часа ночи с работы не ухожу.
– Но к двенадцати дня можно уже и проснуться.
– В полвторого я дома. Сна ни в одном глазу. Еще час-два сижу у компьютера. И только часа где-то в четыре засыпаю. В час, полвторого – подъем. А потом я три часа раздумываю, что до работы времени ни на что не хватает. Смотрю повторы «Квантового скачка», снова сижу у компа. Иду на работу. Повторяю. «Вторая строчка такая же, как первая».
– Это ужасно, Линкольн.
– Это ужасно.
– Надо с этой работы уходить.
– Надо с этой работы уходить, – повторил он. – Но если я останусь, то смогу съехать от матери.
– Когда?
– Когда захочу. Деньги хорошие.
– Оставайся, – твердо сказала Ив. – Съезжай, найди новую работу, а потом уж уходи.
Линкольн знал, что она так и скажет. Ив считала, что все проблемы брата решатся сами собой, стоит ему только уйти от матери. При каждом удобном случае она повторяла: «Пока ты здесь, своей жизни у тебя не будет». Сестра посоветовала бы ему пойти работать на скотобойню, если бы только это помогло ему снять собственную квартиру.
Но Линкольн вовсе не был уверен, что ему так уж хочется съезжать. Ему нравилось в материнском доме. Нравилось, что все давным-давно стоит на своих местах, а в его распоряжении весь верхний этаж, даже с собственной ванной. И вообще, он не имел ничего против того, чтобы все время быть рядом с матерью. Иногда ему хотелось только, чтобы она давала ему чуть больше пространства. Пространства для мысли.
– А тебе не противно говорить людям, что ты до сих пор живешь в доме у матери? – спросила Ив.
– Кому надо знать, где я живу?
– Новым знакомым.
– Нет у меня никаких новых знакомых.
– Будешь жить дома – ни с кем и не познакомишься.
– А если буду жить в своей квартире, то, значит, познакомлюсь? Ты можешь представить, чтобы я отправился в бассейн? Или разговорился с кем-нибудь в тренажерном зале?
– Возможно, – ответила она. – А почему нет, собственно? Плавать ты умеешь.
– Мне не нравятся жилые комплексы. Не нравятся ковровые покрытия, маленькие бетонные балкончики, встроенные шкафы.
– А встроенные шкафы чем тебе не угодили?
– Они сделаны из древесно-стружечных плит и воняют мышами.
– Великолепно, Линкольн! И в чьих же квартирах ты был?
– Есть у меня друзья, которые живут в квартирах.
– В великолепных квартирах, похоже.
– В холостяцких. Ты не представляешь, что это такое.
Ив ушла из дома, когда ей исполнилось девятнадцать лет. Она вышла за Джейка, с которым познакомилась в городском колледже. Он был старше на десять лет и служил в военной авиации. Джейк купил ей в пригороде дом, похожий на ранчо, и Ив перекрасила все комнаты в доме в разные оттенки бежевого.
Раньше Линкольн ездил к ним на выходные отсыпаться. Ему было одиннадцать лет, и Ив размещала его в отдельной комнате.
– Приезжай в любое время, – говорила она брату. – В любое. Живи, сколько хочешь. Это и твой дом тоже.
Линкольну нравилось бывать у Джейка и Ив, но никогда не хотелось сбежать к ним. Линкольн – не то что Ив – никогда не хотел уходить от матери. Он не понимал, из-за чего они злятся друг на друга. Когда Ив рассказывала что-нибудь о матери, он даже не сразу понимал, о ком идет речь.
– Никогда у мамы кальяна не было, – настаивал, например, он.
– Да нет, был – из бутылки из-под «Доктора Пеппера». Еще на журнальном столике стоял!
– Врешь ты все! Мама никогда не стала бы пить «Доктор Пеппер»!
Когда на следующий вечер Линкольн пришел в редакцию, Грег, горячась, говорил по телефону. Для выпусков, посвященных «Проблеме 2000»[1], он взял по договору независимого консультанта, и вот этот консультант теперь заявил, что работать с «Курьером» сможет не раньше начала февраля. Грег обозвал его шарлатаном, одноглазым цыганом и швырнул трубку.
– Я могу помочь с этой проблемой, – предложил Линкольн, – писал тут одну программку…
– Ну да, – буркнул Грег, – ты да я, и еще взять учеников из восьмого класса спецшколы. Получится лучше некуда.
Он выключил компьютер, просто выдернув вилку из розетки. Линкольн внутренне содрогнулся.
– Злись не злись, все равно я как крыса в клетке, – подытожил Грег, собирая свои бумаги и пиджак. – Ну до завтра, Сенатор.
Хм… Программирование… Отладка… Не то чтобы Линкольну это страшно нравилось, но все же не сравнить с архивированием и сжатием. Какая-никакая, а проблема, и ее надо решить. И решить всего за несколько месяцев, а может, и быстрее.
Он проверил папку WebFence. В ней краснело всего два флажка. Это значило, что работы у Линкольна в эту ночную смену от тридцати секунд до пяти минут. Он уже решил, что сделает ее после ужина.
На сегодня у него был план.
Вернее, так: план составить план. Линкольн сегодня поднялся рано, в полдень, и отправился в библиотеку за книжкой про парашют, о которой узнал от Ив. Теперь книга лежала у него в рюкзаке рядом с сегодняшними объявлениями о работе, желтым маркером, десятилетней давности записной книжкой, свежим номером «Энтертеймент уикли» и сэндвичем с индейкой, от которого шел такой соблазнительный аромат, что Линкольну трудно было думать о чем-то другом.
С журналом и сэндвичем он разделался к семи вечера.
Потом подумал, чем бы заняться дальше – просмотреть объявления о работе или проштудировать «Какого цвета ваш парашют?», – но вместо этого вынул записную книжку. Он положил ее на стол и медленно перелистал заметки о Войне за независимость и черновик сочинения «Дивный новый мир».
Линкольн знал, что ищет: где-то в середине должно быть… Ага, вот… Почерк Сэм, фиолетовые чернила, частокол заглавных букв.
ЛИНКОЛЬН ПРЕУСПЕВАЕТ В…
Сэм составила этот список, когда Линкольн заканчивал среднюю школу и выбирал, куда податься дальше. Он уже знал, что в колледж, – куда угодно, лишь бы вместе с Сэм.
Мать хотела, чтобы он учился рядом с домом. Ему была предложена стипендия регента в государственном университете – всего-то сорок пять минут езды. Но Сэм ни за что не пошла бы туда. Ей хотелось чего-то большого, важного и ОЧЕНЬ ДАЛЕКОГО. А Линкольн хотел уехать с ней. Стоило матери завести речь об этой стипендии, о том, что в университете хороший кампус и что ему можно будет приезжать домой и стирать свои вещи, Линкольну сразу же представлялось, как Сэм грузит вещи в отцовский минивэн и уезжает на запад, на заход солнца. Со стиркой он уж как-нибудь сам справится.
Поэтому он разрешил Сэм закупить все, что нужно для учебы. Она заказывала разные брошюры и по выходным отправлялась смотреть кампусы. «Хочу жить у океана, Линкольн, у океана! Хочу чувствовать, как наступает прилив. Хочу выглядеть, как те девушки, что живут у океана. У них волосы треплет ветер, а на щеках здоровый румянец. Хочу горы… Ну хотя бы одну гору. Разве это много? И деревья. Ну не целый лес, нет. Хватит и рощицы. Картинку хочу. Красивую картинку!» «Нашла о чем мечтать», – думал Линкольн.
Сэм остановила свой выбор на колледже в Калифорнии – не слишком далеко от океана, не слишком далеко от гор – с обсаженным деревьями кампусом и плотной театральной программой. Линкольна тоже приняли, за компанию, и предложили с полдюжины разных курсов.
Матери он объяснил, что технически это столько же, сколько предлагала государственная школа.
– Да, – ответила она, – только в четыре раза дороже.
– Ты, что ли, платишь? – возразил он.
– Подло так говорить.
– Извини, не хотел.
И правда, он не хотел.
Линкольн знал: матери неловко, что она не может платить за него. Ну, знал, что ей иногда неловко, да. Колледж – это была его забота. Мать рассчитывала, что он будет платить сам, точно так же, как рассчитывала когда-то, что сын сам купит себе «Nintendo».
– Можешь купить, если хочешь, если готов за него заплатить. Копи.