— Да, ты права, — он улыбался, криво и устало, но все же улыбался. — Справимся сами. А в качестве утешения согласимся на то, что хуже все равно некуда.
Обжигающий свет, неправдоподобно яркий, внезапный, стремительно вспыхнул снаружи, где мгновение назад была лишь космическая тьма.
Свет, который причинял боль. Надя пронзительно вскрикнула, прижав руки к своим истерзанным глазам; она кричала еще и еще, словно в бесконечной агонии.
В пассажирский отсек свет проник сзади, сквозь неплотно прикрытый люк, похожий на сияние мощного прожектора. Коретта, согнувшись, застегивала ботинки Григорию, она, моргая, выпрямилась в изумлении.
— Что это было… — начала она, когда ее слова прервал крик Нади.
Коретта с Григорием бросились к люку, но он был неповоротлив в громоздком скафандре, и она добралась туда первая. Снаружи — мрак и ночь, звезды, как всегда, и Надя — она все еще кричала, схватившись за глаза. Патрик вслепую двигался к ней, его глаза были закрыты, из них текли слезы, лицо перекошено от боли. Он судорожно глотал воздух, и Коретта поняла, что он, должно быть, тоже кричал. Она кинулась к ним, и в это время снаружи возникло что-то белое и отвратительное.
Под ними плыл призрачно-белый светящийся диск, он изменялся и двигался, точно преследуя их. Невозможно было на глаз определить его размеры или расстояние до него в космической пустоте. Но он был огромен. Огненные потоки вздымались над ним. Коретта ничего не могла понять.
— Боже мой…
Григорий рядом с ней выдохнул эти слова, словно молясь, застыв от изумления, как и она.
— Что это… что происходит? — спросила она.
— Это атмосфера, искусственное свечение, сполохи, вроде полярного сияния. Такое можно устроить единственным способом, но этого не может быть… Неужели атомный взрыв в космосе?.. Сейчас мы от него удаляемся.
— Но как… то есть здесь… что?
— Что? — Патрик выкрикнул это, рыча от боли и ярости, поддерживая всхлипывающую Надю. — Бомба, вот что это такое. Снаряд с ядерной боеголовкой! Нас только что пытались взорвать!
Глава 33
ПВ 23:27
Саймон Дилуотер над стопкой бумаг разглядывал большую фотографию Солнца. Потом быстро перелистал листки с расчетами и отвернулся.
— Я полагаю, вы самым тщательным образом проверили ваши подсчеты, профессор Вейсман? — сказал он.
Вейсман кивнул.
— В таких вещах неприятно ошибаться. Я пропустил их через компьютер много раз, от начала до конца и обратно, вдоль и поперек. Ошибки быть не может.
— Могу я спросить, как по-вашему, почему наши люди до этого не додумались?
— Откуда им было знать? Это маленькая отрасль науки, совершенно новая. Во всяком случае, в мире не так уж много ученых, которые занимаются солнечной астрономией. А тех, кто изучает взаимодействие Солнца и верхнего слоя атмосферы, кто действительно знает свое дело, просто горстка. Собственно, даже всего двое: я и Мош.
— Мош?
— Так я называю его для себя. Мы никогда не встречались, но все время переписываемся. Академик Мошкин.
— Русский?
— Разумеется.
— Да, разумеется, — Дилуотер встал. Высокий, худой, он как бы нависал над маленьким профессором. — Я должен поблагодарить вас за то, что вы сделали, за то, что поспешили связаться с нами. Спасибо и вашим помощникам, — он кивнул и слегка поклонился Маргарет Трайб и помощнику госсекретаря. — Я немедленно доведу эти сведения до президента. Он захочет узнать подробности. Где я смогу найти вас, профессор?
— Филадельфия…
— Только не ночью, — решительно заявила доктор Трайб. — Профессор остановится у меня. Я оставлю адрес секретарю.
— Спасибо, большое спасибо…
Его слова были прерваны отдаленным шумом хлопнувшей двери. Хлопнувшей? В Белом доме не хлопали дверями! Потом послышался топот бегущих ног, гулко отдававшийся в коридоре; через минуту мимо них пробежал офицер с портфелем в сопровождении двух военных полицейских.
— Прошу меня извинить, — спокойно сказал Саймон Дилуотер, повернулся и вышел. Но внутренне он вовсе не был спокоен. Происходило явно что-то важное. Ему нужно немедленно вернуться на совещание. Он поборол желание пуститься бегом и вместо этого пошел твердым размеренным шагом. Казалось, везде царила лихорадочная суета, неожиданная после одиннадцати часов вечера. Возле входа в служебные помещения стояла дополнительная охрана, капитан, ее начальник, выступил вперед и поднял руку.
— Покажите ваше удостоверение, сэр.
— Что? Вы же всего несколько минут назад выпустили меня отсюда.
— Прошу прощения, сэр. Пожалуйста, ваше удостоверение.
Боже правый — его рука уже сжимала оружие. Дилуотер отыскал в кармане пиджака свое удостоверение и протянул ему. Офицер сверился со списком и кивнул.
— Порядок, мистер Дилуотер. — Он поднял руку, когда Дилуотер собрался шагнуть вперед. — Еще одна небольшая формальность. Скажите, пожалуйста, как зовут мать вашей жены.
— Что такое, с какой стати я должен говорить вам это?
— Вы не пройдете, пока не скажете. МПБ — Мера повышенной безопасности. Я только что вынул эту книгу из сейфа.
— Но… почему?
— Боюсь, не могу вам ответить, сэр. Я лишь исполняю приказ. Имя?..
— Мария.
— Верно. Пожалуйста, проходите.
Охрана у каждой двери и в коридорах; наконец Дилуотер вошел в зал заседаний. Он остановился, потрясенный, не веря своим глазам. Когда он выходил отсюда несколько минут назад, страсти утихли, все слишком устали от разговоров и просматривали последние сообщения из Центра управления полетом.
Теперь обстановка напоминала сумасшедший дом. Бэндин, стоя, орал вовсю, и Бэннерман не уступал ему тоже.
— …Я хочу, чтобы они были здесь! Нажать чертову кнопку и поднять всех по тревоге!..
— Господин президент, у вас для этого просто нет ни малейших оснований, черт возьми! Вы можете совершить крупную ошибку. Экстренная связь, свяжитесь с Полярным по прямому проводу и выясните, что ему известно. Скажите ему, что мы знаем лишь одно: это не был кто-то из наших. Заявите ему об этом громко и внятно, или вскоре могут взлететь ракеты.
— Перехватить…
— Дан сигнал готовности к перехвату. Это внутренние меры, и никому из посторонних пока носа туда не сунуть. Но больше мы ничего предпринять не можем, пока вы не поговорили с Полярным.
Президент был все еще расстроен и слишком утомлен, чтобы принимать решение. В наступившей тишине заговорил госсекретарь.
— Генерал прав, господин президент. Все, что нам следовало сделать к данному моменту, сделано. Вы должны поговорить с Полярным, сообщить ему, что наши спутники и станции слежения зафиксировали атомный взрыв в космосе над Советским Союзом. И что это была не наша ракета. Точка.
Дилуотер тяжело сел, пытаясь осмыслить услышанное. Что все это могло означать? Какой-то атомный взрыв? Ответ пришел быстро. Зазвонил телефон прямой связи с Центром управления, и Дилуотер машинально ответил. На другом конце провода был Флэкс, и, пока он говорил, Дилуотер почувствовал, что весь похолодел. То, что он слышал, было невероятно и все же безусловно оказалось правдой. Он сделал пометки в блокноте и наконец обрел дар речи.
— Спасибо, Флэкс. Я передам, да, хорошо. — Он повесил трубку и медленно встал. — Господин президент, — начал он, но его никто не услышал. Он повторил немного громче, но опять никто не обратил на него внимания. Его затрясло от гнева, — ЗАТКНИТЕСЬ, ВЫ ВСЕ! — рявкнул он во весь голос, побагровев.
Они замолчали, потрясенные столь яростным криком человека, который никогда не повышал голоса. На мгновение в комнате воцарилась тишина, первым опомнился Бэндин. Но он успел только раскрыть рот, Дилуотер опередил его.
— Центр управления докладывает, что ракета с ядерной боеголовкой была нацелена на «Прометей». Кто-то пытался взорвать его.
— Кто… почему? — за всех спросил президент.
— Пока неизвестно. Из Центра сообщают, что ракета — или бомба, неважно — по-видимому, не достигла цели. Но есть пострадавшие. Как только станут известны подробности, они перезвонят… — Телефон у него под рукой загудел, он ответил, кивнул. — Мистер Драгони, переключите, пожалуйста, на динамик. Это сообщение с «Прометея».
— Центр управления вызывает «Прометей». Говорите.
— Говорит «Прометей», Григорий Сальников на связи. Невероятно, что такое могло произойти… — говоривший что-то пробормотал.
— Пожалуйста, продолжайте, «Прометей». Президент и члены кабинета слушают вас. Что именно произошло?
— Взрыв. Ядерный взрыв в космосе. У меня нет возможности определить, насколько близко он был. Доктор Сэмюэл и я находились в отсеке экипажа, мы заметили лишь вспышку. Но пилоты, они находились прямо перед ним, они его видели. Они пострадали — ослепли… Я должен идти, доктор зовет меня. — Говоривший снова умолк.
— Центр управления, как близко от «Прометея» произошел взрыв? — спросил Дилуотер.
— Пока неизвестно. Мы пытались включить телевизионные камеры на втором и третьем посту, но они не отвечают. Если они сгорели, взрыв был снизу, позади корабля. Уровень радиации в отсеке подтверждает это предположение.
— Что это значит?
— В момент взрыва радиационный фон увеличился незначительно. Это могло произойти только в том случае, если корабль был обращен к взрыву дном. Двигатели, биологический щит и цистерна с водородом ослабили радиацию.
— Слава богу. А что там у пилотов со зрением? Слепота?..
— Пока не можем сказать. Ждите наших дальнейших сообщений. Конец связи.
После звонка посыпались замечания и комментарии. Все были растеряны. Факты — вот они, но что все это значит?
— Кому это понадобилось палить по «Прометею»? — спрашивал Бэндин, сбитый с толку, как все остальные. Кроме Дилуотера. Он разглядывал снимок покрытого пятнами Солнца. Потом заговорил так тихо, что окружающим пришлось напрячь слух.
— Я знаю, кто это сделал. И знаю почему. — Он отвел глаза от фотографии. — Господин президент, это помещение защищено от прослушивания?
— Разумеется.
— Тогда я должен сообщить вам, что по «Прометею», несомненно, была выпущена советская ракета.
— Вы можете это подтвердить? — ледяным тоном спросил Бэннерман.
— Нет, генерал, это придется сделать вам. Я могу только изложить свои соображения. «Прометей» сейчас заходит на шестнадцатый виток. Приблизительно через восемьдесят минут он будет над Сталинградом. Несколько минут назад, во время взрыва, он проходил над равнинами Сибири. Там находятся советские шахты с ядерными ракетами. Это была последняя возможность уничтожить «Прометей» до того, как он завершит последний виток и упадет на Москву.
— Что вы несете, Дилуотер? — голос президента звучал сердито. — Осталось еще целых двадцать часов, прежде чем эта штука соберется падать. И на Штаты, а не на Россию.
— Нет, господин президент. Я только что получил новую информацию, которая меняет дело. Я уверен, что у советского руководства имеются такие же сведения. — Он поднял фотографию Солнца. — Очень вероятно, что это — последний виток, и они упадут и сгорят примерно через час.
— Но… что же изменилось?
— Солнце, господин президент. Если бы сейчас на Солнце появилась вспышка, внезапный выброс солнечной радиации достиг бы плотных слоев атмосферы и вызвал бы их расширение. «Прометей» и так соприкасается с ее кромкой. Если же атмосфера расширится, корабль войдет в нее и погибнет.
— Снимок Солнца имеет к этому какое-то отношение? — спросил Бэннерман.
— Да, генерал. Он сделан чуть больше двух недель назад. Видите этот ряд черных пятен? Это вспышки на Солнце, которые перемещаются благодаря его вращению. Сейчас они могут появиться на другой стороне Солнца в любую минуту. Это начало солнечной бури. Если они будут развиваться, как обычно, то, находясь вне нашей видимости на противоположной стороне Солнца, вырастут до гигантских размеров. Оказавшись вновь обернутыми к нам, они дадут мощное излучение. Через восемь с половиной минут радиация коснется края атмосферы…
— И «Прометей» врежется в воздушную стену, — закончил Бэннерман.
— Верно. Вероятно, русские узнали об этом и попытались уничтожить корабль, прежде чем он упадет на территорию России.
— Подлые ублюдки!
— Вы сами обсуждали такой вариант, генерал, если мне не изменяет память, — Дилуотеру не требовалось говорить язвительно, его слова и так попали в точку. У Бэннермана побагровела шея, но он промолчал.
— Вы уверены, что русские знали об этом? — спросил президент.
— Почти наверняка, сэр. Иначе зачем бы им запускать ракету?
— Чарли, включи прямую связь, я хочу поговорить с Полярным. Пусть приготовит объяснение поубедительнее.
Глава 34
ПВ 24:09
Такси свернуло на Рокфеллер Плаза и остановилось перед крытым крыльцом. Купер выбрался из машины, благодарно кивнул швейцару и не знал, следует ли давать ему чаевые.
— Чем могу служить, сэр?
— Шоу Майка Мура. Мне сказали…
— Обратитесь к секретарю, — с этими словами швейцар отвернулся, переключив все свое внимание на белый «роллс-ройс», занявший место такси; видимо, он полагал, что журналисты его внимания недостойны. Купер постарался войти в холл спокойно и держать пальцы подальше ото рта. Секретарша оказалась хорошенькой как картинка, она даже улыбалась ему.
— Добрый вечер, сэр, добро пожаловать на лучшее в мире телевидение.
— Что? Ах да, спасибо. Моя фамилия Купер, меня пригласили сюда на шоу Майка Мура…
— Ну конечно, мистер Купер, — она продолжала улыбаться, а палец ее скользил по списку. — Вас ждут. Будьте добры, войдите в третий лифт и нажмите кнопку сорок третьего этажа. Всего хорошего.
Все это очень быстро, очень спокойно. Когда лифт вознес его ввысь, он взглянул на себя в зеркало, попытался пригладить волосы и поправить галстук. Хотя он старательно оттирал пальцы, на них все же видны были чернильные пятна. Может, не заметят?
— Входите, входите, вы последний, мы вас ждем. Майк Мур сам провел его, легонько подталкивая в спину. Ростом он пониже и помельче, чем кажется на экране, подумал Купер, но загар действительно замечательный. Купер был слишком близорук, чтобы разглядеть обыкновенный грим.
— Доктор Купер, это Шэрон Нил, я уверен, вы уже слышали о ней. Она только что получила вторую премию Эмми, это просто грандиозно, об этом мы с ней и поговорим. И конечно Берт Шейки.
Трепеща, он пожал руку Шэрон Нил, вблизи она была такая же красивая, и поздоровался с толстым комиком.
— Что будет, док? — громогласно спросил Шейки — иначе он не умел. — Конец света на подходе?
— Ну не совсем, но…
— Чудесно, потому что мне бы не хотелось опоздать! — Шейки громко рассмеялся собственной шутке. Купер вежливо улыбнулся.
— Ну что ж, мои дорогие, сегодня вы делаете мое шоу, и я просто жду не дождусь, когда смогу поговорить с вами, — Майк ослепительно улыбнулся и махнул рукой в сторону подноса с кофе. — Угощайтесь, печенье с сыром просто восхитительное. После шоу бар еще открыт, но я надеюсь, вы не откажетесь от кофе прямо сейчас. Прекрасно! Сейчас мы все здесь, и вся Америка, я уверен, если не весь мир, жаждет услышать, что вы скажете о космическом корабле, доктор Купер.
— Что, он и правда хряпнется нам на головы? У меня котелок крепкий, но не настолько!
— Если только двигатели не запустят вовремя, а каждая минута задержки увеличивает риск, боюсь, «Прометей» действительно упадет на Землю.
— Прямо сюда? — Шэрон широко раскрыла глаза и томно положила руку на свою пышную грудь.
— Мне бы не хотелось, чтобы какая-нибудь пакость попала сюда, дорогая! — Шейки заглянул ей в вырез платья и вздохнул.
— Я имела в виду нашу страну, Нью-Йорк, кобель, трепло пузатое!
— Спокойно, спокойно, — бодро сказал Майк. — Так что, корабль угодит в Нью-Йорк, доктор Купер?
Куперу было поздно отказываться от почетного докторского звания, которое ему только что присвоили, и еще его изумлял неприкрытый цинизм в устах столь известного человека. Он постарался собраться с мыслями.
— Может… да, это возможно. И конечно, если «Прометей» действительно упадет, взрыв будет гораздо сильнее, чем тот, что уничтожил английский город. Не говоря уже об опасности радиоактивного заражения, ибо в его топливе содержится уран-235. Но взрыв — это самая серьезная опасность.
— Новый способ рыть бассейны, — Шейки ковырял в зубах длинным ногтем.
— Шейки, старина, оставь свои хохмы на потом. Какова вероятность, доктор Купер, что эта штука уничтожит наш шарик?
— Я не уверен… Это зависит от положения «Прометея» на орбите… Опасность угрожает не только Нью-Йорку, но и всей стране, когда он проходит над ней. И не только Соединенным Штатам — вы должны помнить, что он движется по кругу надо всем миром. На шестнадцатом витке он будет пролетать над Москвой, и его можно будет легко разглядеть как движущийся огонек в небе…
— А он не может врезаться в нее, вместо того чтобы пролететь над ней?
— Верно!..
— Лучшего места и выбрать нельзя!
— …совершенно верно, Майк. «Прометей» сейчас подобен смертоносной бомбе в небесах, но куда он упадет после вхождения в атмосферу, можно только гадать. Учтите, ему вовсе не обязательно падать на город. Он может разрушить поселки, уничтожить посевы, целиком спалить леса. Или рухнуть в океан недалеко от берега и вызвать приливные волны. Это могло бы стать самой крупной из вызванных людьми катастроф за всю историю человечества.