Рут засмеялась, покачала головой и произнесла вслух:
– Он был в ярости, когда начал работу и выяснилось, что он даже не может проводить тесты должным образом. Сайкс понятия не имел, почему мы запечатлелись. Он уже давно прекратил давать мне свою кровь. Запечатление казалось счастливой случайностью, но мы-то знали, что это не так.
– Извините, но в том, что вы мне рассказали, нет ничего ужасного. Почему же вы не решались мне это сказать?
– Тяжело это говорить, но Марла дала мне свою кровь. Не только мне, но и всем Уотсонам. Что, в свою очередь, означает, что у всех нас будет и твоя кровь тоже.
– Мэгги уже поняла, – отмахнулся Калеб. – Есть что-то еще, чего вы нам не говорите.
– Подождите, – сказала я. – Если она дала вам мою кровь, я не должна читать ваши мысли.
– Знаю, – ответила Рут. – Наверное, ты все же их читаешь, потому что я – единственный человек из них. Но это только мое предположение. Марла не знает, что ты можешь это делать. Тем не менее я связана с ее кровью как одна из Уотсонов. Что-то случилось, когда мы запечатлелись с Сайксом и я оказалась в их власти. Хотя Сайкса больше нет, во мне течет ее кровь, и, следовательно, я должна следовать за ней.
Вздохнув, я обдумала услышанное. Калеб сделал то же самое, стоя сзади, и его руки все еще обнимали меня, ограждая от беды.
– Так чего хочет Марла?
– В этом и загвоздка: я не могу тебе сказать.
– Почему?
– Потому что она запретила. Она не запрещала рассказывать о моем прошлом, но конкретно запретила говорить о том, что мы здесь делаем.
– Ну, по крайней мере она сохраняет интригу, – проворчал Калеб.
– Так я была права? Все, кто получил мою кровь, защищены от моего Дара. Но почему? Я не вижу в этом никакого смысла.
– Как, я уверена, и во многом другом, – тихо сказала Рут, и я вспомнила о находившемся в комнате мужчине. Я посмотрела на его запястье: его тату представляло собой половину облака. Он был не из Уотсонов, это точно. Почему же Рут говорила так свободно в его присутствии?
Я посмотрела на него. Он почувствовал себя неловко и кашлянул.
– Я Родриго, Провидица, – ответил он на мой незаданный вопрос и поклонился. Затем посмотрел на меня и ухмыльнулся. – Мне поцеловать твои пальцы?
– Ни в коем случае, – отрезал Калеб. Была ли это ревность, вызванная мыслью Родриго о том, какая я грациозная и прекрасная, или из-за того, что он знал, как я ненавижу поклоны, оставалось неясным. Ну ладно, не важно. – Можете встать, мистер Гонзалес. Уверен, миссис Гонзалес не оценит ваше вожделение по отношению к Провидице.
– Ты его знаешь? – спросила я Калеба.
– Детка, – ответил он с иронией, – я знаю всех. Я родился и вырос среди них.
– Это точно, – улыбнулся Родриго. – Да, Калеб был очень непослушным ребенком, – сообщил он с сильным акцентом. – Вижу, он стал таким же непокорным молодым человеком.
– Вы настолько ему доверяете? – обратилась я к Рут. – Он же не из вашего клана.
– Но, – объяснила она, – именно он наложил чары на эту комнату, чтобы никто не мог подслушать наш разговор.
Наложил чары на комнату… Что-то мне это напомнило. Я судорожно вздохнула, когда поняла, что она имеет в виду.
– Вы! – Я обвинительно указала пальцем в сторону Родриго. – Вы наложили чары на мою спальню!
– Я знал, кто это сделал, – признался Калеб и положил руки мне на плечи. – Я знал, кто это сделал, просто меня разозлило, что Ассамблея заставила его это сделать.
– Заставила… – повторила я. – Значит, он не может сказать «нет», не то они посчитают, что он что-то задумал? Так?
– По сути, да, – ответил Калеб. – Они привыкли использовать наши способности, если ситуация того требует.
– Использовать наши способности, – эхом отозвалась я и повернулась к Родриго. – Извините.
– Все в порядке, – улыбнулся Родриго. – Я не думал, что ты будешь этому рада, но у меня действительно не оставалось выбора. Я надеялся, ты обнаружишь это не сразу… так как Калеб должен был находиться прошлой ночью в своей комнате… а не в твоей, – добавил он, насмешливо подняв бровь и усмехнувшись.
Я снова попыталась не покраснеть.
– Так вы помогаете Рут. Почему?
– Потому что тоже знаю, каково это, когда тебя используют из-за твоих способностей. И не меньше твоего хочу, чтобы это изменилось, Провидица. – Родриго подошел ко мне и опустился на одно колено, но это меня не огорчило. Я была уверена: это нечто большее, чем слепое поклонение. – Я хочу помочь тебе всем, чем смогу, но мне необходимо играть свою роль и для Ассамблеи. Как и всем нам. Когда я услышал, что Провидица здесь, – он ослепительно улыбнулся, – то понял: изменения произойдут. Я и моя семья счастливы служить тебе.
– Понимаю и ценю это. Не сомневаюсь, что нам будут нужны все люди, которые за нами пойдут. – Когда Родриго встал, я повернулась к Рут. – Это означает, что вы тоже с нами?
– Думаю, ты знаешь ответ на этот вопрос, – ответила она. Да, я знала. Рут хотела помочь, но не могла. Связь с кровью Марлы не позволяла ей идти против нее, ее тело воспротивилось бы. Но она желала нам успеха и помогла бы, если б могла.
– Оказывается, не все так слепо преданы Ассамблее, как я вначале думала? – поинтересовалась я, не обращаясь ни к кому конкретно.
– Нет, – Рут сжала мою руку, – но они тоже должны играть свою роль.
– Мне знакомо это чувство, – прошептала я.
– Однако Марла не то, что ты думаешь. Она испорченный, невероятно эгоистичный ребенок. Ей с рождения внушали мысль, что она лучше всех остальных – и обычных людей, так как она выше их, и Асов из других кланов. Сайкс промыл ей и Маркусу мозги. Марла умна, сообразительна, коварна, но самонадеянна и считает, что не может проиграть. Однако она ошибается.
Я кивнула. У меня оставался еще один вопрос к Рут. Только я знала, что Калеб взорвется, если я окажусь права, поэтому заблокировала его, но он сразу же это заметил.
– Что ты делаешь, Мэгги? – резко спросил он.
Я снова открылась, посмотрела на Рут и мысленно придала себе решимости.
– У меня есть еще один вопрос, и я хочу, чтобы вы сказали правду. – Я почувствовала, что Калеб все понял. И затаил дыхание. – Сайкс убил дедушку Калеба в эхо-сне, не так ли? Это не был сердечный приступ.
Рут долго молча смотрела на нас, и мы все поняли. Калеб резко вздохнул, и я быстро повернулась и прижала его к себе.
Зачем я это сделала? Почему бы просто не оставить Калеба с верой, что его дедушка умер естественной смертью? Потому что их семье нужно было знать правду, вот почему. Я любила их, любила семью Калеба. Они были милыми, сильными и преданными друг другу, знали свое дело и тяжело работали, но перемены их не манили. Они не могли понять Провидицу и по-настоящему оказаться на моей стороне, если их не рассердить. А когда они узнают, что их лидера убили, этого будет достаточно.
– Мне жаль, – прошептала я. – Очень жаль.
– Я знал, – отозвался Калеб, в его голосе чувствовалась боль. – Я всегда знал, что произошло что-то другое. Ах, черт, бабушка…
Я начала жалеть о своем вопросе. Возможно, правда не стоила той боли, которую она причинит его семье.
– Нет, – возразил Калеб. – Нет, им нужно знать. Ты права. У нас не было бы проблемы, но сидеть сложа руки, зная, что что-то происходит, и не пытаясь остановить это, не лучше. – Он обреченно вздохнул, обдувая мое лицо. Я прижала ладонь к щеке Калеба, чтобы немного облегчить его боль. – Мы должны рассказать семье.
– Калеб, подумай хорошенько… – начала я, но он прижал большой палец к моим губам.
– Нет, ты права, – сказал он и поцеловал меня в кончик носа.
– Мне очень жаль. Хотела бы я, чтобы был другой способ, но, думаю, твой дедушка сделал бы все необходимое, чтобы убедить их изменить мнение, правда?
– Ты совершенно права, Провидица. – Он улыбнулся, когда я нахмурилась. – Не смотри на меня так сердито, – шутливо попросил он и притянул меня ближе, взяв за подбородок, чтобы поцеловать в губы, и затем произнес: – Я люблю тебя, детка.
– И я люблю тебя. – Я потянулась было, чтобы получить больше поцелуев, но краем глаза уловила какое-то движение. Родриго выскальзывал из двери. – Подождите. Спасибо.
– Не благодари меня, просто делай то, что нужно, и не позволяй себя запугать. У тебя есть все необходимое, здесь с тобой и у тебя внутри, – произнес он пророчески.
– Хорошо, – пробормотала я, но он уже ушел.
– Пойдемте, – сказала Рут и мягко подтолкнула меня под локоть. – Не хочу, чтобы Марла начала что-то подозревать, потому что мы здесь слишком долго. – Я увидела пробирки с кровью, которые она бережно держала в руках. Рут проследила за моим взглядом. – Я вынуждена, – проговорила она.
– Знаю. – Рут должна была отдать кровь Марле, у нее не оставалось выбора. – Не волнуйтесь за меня, мы сами разберемся. – Я закрыла глаза и попыталась сфокусироваться. – Когда пойму, с чего начать.
Глава 11
В золотую комнату мы возвращались молча. Калеб думал о том, как сообщить обо всем семье. Но, дойдя до бального зала, мы решили ничего не рассказывать прямо сейчас.
Семья разбрелась по залу, наблюдая за Кайлом. Он, смеясь, начал танцевать, двигая ногами и одновременно жонглируя апельсинами. Все смотрели на него, улыбаясь, и мы с Калебом встали рядом с бабушкой. Когда Кайл начал выполнять «лунную походку», я потеряла самообладание.
У него так хорошо это получалось! Мы с Калебом покатывались со смеху, а бабушка радостно хлопала себя по колену. Линн подпрыгивала на месте, аплодируя и смеясь. Закончив выступление, Кайл собрал апельсины и поклонился. Линн прыгнула на него и обвила руками шею, когда он подошел к ней.
Пока все смеялись над спектаклем, который они устроили, к нам подошла Мария. Она обняла меня за талию и, улыбнувшись, поинтересовалась:
– Дядя Калеб, сыграешь для меня?
– Сыграть что, Эм? – спросил он и наклонился, чтобы лучше слышать ее за общим гулом голосов.
– На гитаре. Мама сыграет на пианино, и я хочу спеть «Ярче солнца». – Калеб шутливо застонал. Мария сложила ладошки перед собой и попросила: – Пожалуйста!
– Ох, ладно, – уступил он и повернулся ко мне. – Я скоро вернусь. Небольшое публичное унижение никогда не повредит, верно?
В его мыслях я увидела, что он играл каждый раз, когда они собирались вместе для Воссоединения. Калеб просто скромничал.
Я засмеялась и приняла его поцелуй в щеку. Когда он отошел, бабушка взяла меня под руку.
– Ты сдала кровь на тест?
– Да, мэм, – ответила я. – Вы уже собирались по поводу Калеба?
– Нет, мэм, – сказала она и слегка толкнула меня локтем, чтобы убедиться, что я поняла ее шутку. – Уверена, они поднимут этот вопрос раньше, а не позже.
– Вам нравится быть в Совете?
– Вовсе нет, – призналась она, – но меня назначили, и я решила, что Рэймонд хотел бы, чтобы я это сделала.
При упоминании имени дедушки Калеба я поморщилась.
– Что-то не так? – спросила она с беспокойством.
– Ничего, просто… – запнулась я. Калеб хотел рассказать о своем дедушке всей семье сразу. Потерять кого-то было таким потрясением. Когда у тебя есть нареченный, тебя всегда могут вылечить, так что ранняя смерть была необычным делом в их среде. Тот факт, что это не был несчастный случай и что Рэймонда убили так зло и подло, только ухудшал положение вещей. – Просто пытаюсь… выработать стратегию, – нашлась я.
Я улыбнулась Калебу, который бренчал на гитаре, пока милый, мелодичный голосок Марии разносился по комнате под мелодию Колби Кэйллат. Он подмигнул, и я не могла не усмехнуться ему.
– Ну, переходи к стратегии, девочка, – сказала бабушка, – потому что пришла пора.
Я хотела спросить, что она имеет в виду, но увидела, как Дональд пересек комнату, ведя за собой остальных членов Совета. Мария как раз заканчивала песенку. Калеб, поморщившись, встал, затем быстро подошел ко мне, взял за руку и заслонил собой. Я хотела напомнить ему, что в опасности он, а не я.
– Пошли, Уинифред, – скомандовал Дональд. – Сейчас состоится суд.
Бабушка молча отправилась с ними, и они удалились без единого слова.
Оставшуюся часть этого долгого дня ожидания мы смотрели выступления всех желающих. У каждого был какой-то талант, порой связанный с их способностями. Кто-то был довольно забавен, а кто-то – фантастически искусен.
Калеб обнял меня сзади. Я чувствовала, как он усмехается, пока мы смотрели на светловолосого парня с зеленой бабочкой, который показывал фокусы. Калеб пытался сконцентрировать мое внимание на других вещах, а не на том, что происходило в задней комнате. Я была благодарна ему за это, но не собиралась пускать все на самотек.
– Все будет хорошо, – шепнул он мне на ухо и поцеловал в шею. – Я обещаю.
– Ты прав, будет. – Я улыбнулась. – Потому что я пойду туда.
– Мэгги…
Я повернулась к нему:
– Я же говорила, что не собираюсь сидеть сложа руки и наблюдать.
Он поднял руки, словно говоря «как бы там ни было, действуй».
Я поцеловала его и прошла в комнату, куда удалились члены Совета. Питер перехватил меня.
– Могу только догадываться, что ты собираешься делать, – лукаво заметил он.
– Калеб не стал бы просто сидеть, пока меня судят, не так ли? – спросила я и увидела, как осветилось лицо Питера. Даже по прошествии всех этих недель он еще не мог осознать тот факт, что его сын принадлежит мне и я так же горячо беспокоюсь о его безопасности и счастье, как и он о моем.
– Знаю, это ничего не изменит, – сказал он осторожно. – Их решение уже принято, но я так горд, что ты попытаешься.
– Я должна, – коротко бросила я и прошла к «комнате вынесения приговора», подумав, что надо называть вещи своими именами.
Стоя в коридоре, я ожидала нужного момента, чтобы ворваться с воззванием об освобождении Калеба от ответственности за убийство. Он спасал меня, разве это не должно считаться?
Я ждала… и ждала, и ждала. Они говорили о чем угодно, только не о Калебе. Я стояла там больше часа, ожидая, пока они дойдут до сути. Когда они начали в очередной раз обсуждать треснувший потолок в золотой комнате, я сползла по стене и с раздражением присела на корточки. Что происходит? Они ходили кругами.
Затем я поняла, что речь идет об одном и том же, повторяясь слово в слово. Проклятие!
На комнату наложили чары! Так же, как когда Рут попросила Родриго наложить чары на комнату, чтобы никто не мог подслушать наш разговор. Я попыталась сфокусироваться, чтобы услышать слова бабушки и остальных, но не смогла. Все их мысли были заблокированы, и я точно знала почему.
Подлые обманщики!
Не медля больше ни секунды, я ворвалась в комнату. Все удивленно уставились на меня, сидя за круглым столом, чтобы быть лицом к друг другу. Потом они встали и слегка поклонились. Эта комната тоже не была лишена отделки, хотя мне некогда было ее разглядывать. Но только я хотела заговорить, как Дональд обратился ко мне в своей официальной, раздражающей манере:
– А, Провидица. Мы как раз обсуждали результаты твоего теста на беременность. Оказывается, ты не беременна! Разве это не чудесно? – Он радостно улыбнулся и замолчал, ожидая, что я разделю его чувства.
– Мне об этом известно, – сухо ответила я. – Я здесь, чтобы просить помилования для Калеба. Хочу объяснить, что произошло: то, что он сделал, было крайне необходимо.
– Мы никогда не сомневались в том, что Калеб думал, что поступает правильно, – сказал Паоло и снова слегка поклонился мне, словно только что вспомнил. – Провидица, проблема в том, что закон гласит: ни при каких условиях…
– Я знаю, уже слышала об этом раньше. Но я хочу сказать, что это была не самозащита. Он поступил так, чтобы спасти меня. Один из членов клана Уотсонов преследовал меня с пистолетом в руках.
– Пистолетом! – вскричал Дональд и громко рассмеялся. – Зачем Асу вдруг понадобился пистолет?
– Потому что у них нет способностей, – напомнила я, хотя мне было почти жаль Уотсонов, которым пришлось к этому прибегнуть. Что еще делать злодею без силы?
– Пистолет, – повторил Дональд, по-прежнему смеясь и раздражая меня этим не на шутку. – Если бы ты сказала про нож, например, или даже бейсбольную биту, возможно, прозвучало бы более убедительно.
– О чем ты, Дональд? – прошипел Паоло, и его глаза неуверенно забегали.
– Я просто хочу сказать, что наша Провидица, судя по всему, взволнованна… и, возможно, немного запуталась. – Дональд встал и угрожающе навис надо мной. – Я говорил с Марлой, и она рассказала мне о твоих небольших проблемах с новой силой: как ты разбиваешь стекла и лампочки. Мы даже видели вчера твое маленькое представление с… голубыми штуками.
– Энергетическими лентами, – отрезала я.
– Да, с ними. По-моему, совсем не стыдно признаться, что все это слишком для тебя.
– Это не так, – ответила я, но стаканы на столе начали дребезжать, расплескивая воду на деревянную поверхность. Я глубоко вздохнула, молясь, чтобы Калеб не ворвался сюда, чтобы посмотреть, в чем дело. – Такие вещи происходят, когда я расстраиваюсь. Или злюсь, – резко бросила я Дональду. – Это не значит, что я не могу себя контролировать, и мои воспоминания о том дне не беспорядочны. Я помню все достаточно четко. Калебу стреляли в живот, – при этих словах бабушка вздрогнула, – и мне нужно было спасти его своим прикосновением. Вообще-то я могу вам показать.