«Правительство наше относится к народу, судьбой которого оно распоряжается, по всему судя, как к инородному телу, не считая нужным вкладывать в него деньги», – говорит Валентин Григорьевич в беседе с В. Кожемяко («Слезы богатых и слезы бедных», в кн. В. Кожемяко «Валентин Распутин. Боль души»). – …Миллионы воинов [Великой Отечественной войны] знали во имя чего они шли на смерть, и миллионы тыловиков также знали, во имя чего они надрывали жилы. Чтобы спаси Отечество, чтобы было оно на веки веков. И спасли, оправдав и освятив тем самым великие жертвы. Теперь же, когда Отечество наше во всех его материальных, духовных и нравственных ипостасях извращено так, что и смотреть нет сил, когда тысячелетние его приобретения выбрасываются на свалку или, как вторчермет, идут в переплавку в печах мирового порядка, когда культура отдана в руки разнузданных шоуменов, а образование преобразуется в функциональное натаскивание и программное выскабливание родного духа, когда страна живет не за счет производительного труда, а за счет обкрадывания будущих поколений, когда примерами для подражания становятся не Папанин и Гагарин, а Чубайс и Абрамович, когда… Много таких несчастных «когда», но самое-самое: когда от справедливости остался только пустой звук и попрана она в главном – в изгнании с российской земли духовной нашей Родины».
«Попрана справедливость» – вот это действительно было, есть и будет неизменным двигателем и публицистики, и прозы Валентина Распутина, заставляющим его браться за перо. Все остальное – производное. Отсюда и «вынужденность» (Панкеев И. «Валентин Распутин: По страницам произведений») обращения Распутина к публицистике, невозможность оставаться равнодушным: «Распутин – вынужденный публицист, но вынужденность эта не вымученность, а невозможность молчать, мириться, оставаться спокойным в то время, когда глаза видят, уши слышат, душа болит».
Ситуацию, сложившуюся после распада СССР, В. Г. Распутин рассматривает как крушение русского государства и атаку на русскую культуру и русские богатства. Россия принимает чужие права, чужую культуру, язык, экономику, социальное и политическое устройство – «все то, что навязывалось ей на протяжении долгого времени».
Писатель так высказывается в газете «Литературная Россия» (4 янв., 1992) о содержании национальной идеи: «Какая, говорите, идея спасет Россию… ответ, я думаю, содержится в самом вопросе. Какая идея спасет Китай? – Китайская. Японию – японская. Россию может спасти только российская идея. Все несчастья России происходят оттого, что ей никак не дают жить собственной головой…»
Всего за два с половиной года пала Россия, Союз распался на куски, русские оказались брошенными на произвол судьбы. А страна как при «братстве страдала, так страдает и больше всех теряет при разделе. Снова все издержки за ее счет, снова ее рвут на части и предъявляют права на ее собственность».
В июле 2009 года писатель побывал в Кодинске – городе строителей Богучанской ГЭС. После поездки на смотровую площадку строящейся ГЭС в РДК «Рассвет» состоялась его встреча с читателями. Выступление В. Г. Распутина было опубликовано в районной газете «Советское Приангарье» в статье под названием «Совесть России».
Писатель вспоминает об уничтожении своей родной деревни Аталанки, о тяжелом и страшном прощании с родиной. В. Г. Распутин говорит о напрасной гибели города, т. к. были уже опыты – строительство Братской ГЭС, Усть-Илимской, Красноярской. Самая мощная оказалась Братская ГЭС, а теперь такая мощность уже не нужна, и дает электроэнергию на две трети. Писатель предупреждает, что то же самое будет и с Богучанской ГЭС, т. к. энергия пойдет не во блага страны, а в Китай. «Скажите, как жить без этих ангарских лесов, без этих дивных по красоте, богатых лесов? А после затопления их не станет». Когда-то гидроэлектростанции строились народом и для народа, а сейчас – олигархи будут торговать энергией «в свой карман».
Глядя на то, что происходит в России, В. Распутин с горечью и сердечной болью говорит: «Наше государство будто разделилось. Если есть где-то нефть, если есть где-то газ или золото, то мы только этим и занимаемся. Ну а где нефти и газа нет, там еще можно землю шевелить, получать какие-то урожаи. Хотя и это необязательно: нефть сейчас не проблема, на нефть можно купить что угодно, тот же хлеб из-за границы привезти. Посмотрите: в последнее время урожаи, несмотря ни на что, у нас все-таки были. Дальше они нас так баловать не будут, без хлебушка-то обходиться будет трудно. Этот хлеб ведь не только в закрома государства предназначался, но и в закрома людей, которые работают на земле.
Нынче положение будет, конечно, тяжелое. С хлебом тяжелое, не с нефтью. С ней положение тяжелым не бывает – протянул трубу и качай сколько угодно. Только что будем делать, когда все выкачаем, – об этом никто не думает. Живем в каком-то обреченном государстве. Богатом, очень богатом – и обреченном.
У нас замечательный президент, его любит весь мир. Он умеет обходиться и с нашими парламентариями, и с народом. Много ездит, немало делает для России, для того чтобы была и торговля, и все остальное. Но делается все это однобоко. Он знает, как получать нефть, газ, знает, где и как зарабатывать деньги и хорошо зарабатывать. Все остальное брошено, в том числе и большая часть российских деревень… Было время, когда деревни обновлялись, люди стали жить лучше. А теперь полный развал и будет покупать землю, если уже не покупает. А это самое страшное, и это нам еще предстоит. На Западе крупные компании уже скупают землю, причем даже тайком от власти – землю стараются продавать так, чтобы никто ничего не знал.
Это, разумеется, дойдет и до нас. Сначала – до Западной Сибири, там земли все-таки побогаче. Но у нас, в Восточной Сибири, земля хороша тем, что находится возле могучих рек, возле прекрасных, не до конца еще вырубленных лесов. Наша земля очень лакомая, она будет скупаться буквально в ближайшие годы. И это последнее, что у нас еще есть.» (Распутин В. Г. «К душе файл не прикрепишь»).
Русский – значит православный
Важным фактором на этапе зрелого творчества является Православие. Распутин обращается к вере осознанно. Сам писатель в одном из интервью в 2006 г. сказал: «Достоевский говорил: «Русский человек – православный человек». Раньше я видел тут какую-то нарочитость, позже стал относиться к этому иначе».
Как указывает И. С. Тендитник, в 1978 г. он принимает Святое Крещение в Ельце от старца Исаакия. Архимандрит Исаакий (И. В. Виноградов, 1895–1981) – участник Первой мировой и Гражданской войн, белоэмигрант, окончивший Православный Свято-Сергиевский богословский институт в Париже и во время учебы постриженный в монахи митрополитом Евлогием (B. C. Георгиевским). В 1945 г. он был арестован органами СМЕРШ в Праге и осужден за сотрудничество с Русским общевоинским союзом. Пройдя карагандинский лагерь НКВД и ссылку, поселился в Ельце, стал настоятелем Свято-Вознесенского собора. Таким образом, оказывается значимым не только факт воцерковления В. Распутина, но и сама фигура вероучителя, обеспечивающего прямой контакт с традицией русской религиозной философии, с интеллектуальной традицией Русского Зарубежья (П. П. Каминский).
Неудивительно, что В. Г. Распутину оказалось близко православие. Его героини – старухи 1960-х годов – крестились и молились, и он не находил нужным умалчивать об этом; вера была частью той традиции, которую он всегда защищал в своих произведениях.
В 1988 году в Иркутске начинает выходить газета «Литературный Иркутск». С первых же выпусков ее составитель и редактор писательница В. Сидоренко превращает издание в «Православный Иркутск». В. Г. Распутин входит в редколлегию, он составитель четырех выпусков (а всего их было двадцать пять, газета выходила до середины 1993-го года) и автор двенадцати очерков. Одновременно с «Литературным Иркутском» эти очерки публикуют журналы «Наш современник» и «Москва», шесть из которых вошли в сборник публицистики «Россия: дни и времена» (Иркутск, 1993). Первый «Из глубин в глубину» посвящен тысячелетию Крещения Руси, обращает читателя к сокровищам духовного опыта народа. Этот очерк помогает ответить на вновь возникшие вопросы: почему Русь выбрала православие в его византийской ветви, чем оно веками питало культуру страны и душу каждого человека.
В. Г. Распутин верит в национальную формулу религии, говорит о том, что «сосудистая система славянина подходила для учения Христа», что русское православие «было свободней, терпимей, идеалистичней» византийского православия, напоминает о сущности его: «любовь – первое слово и дело православия, его знамя» (Распутин В. Г. «Из глубин в глубины»). Писатель утверждает: именно православное религиозное чувство насыщало нашу литературу. В. Г. Распутин предостерегал читателя от опасности потребительства, видя твердый путь в «самостроительстве» на духовных началах, «в опамятовании и просветлении разума: «Коль не забудем, коль подхватим память сознанием, а сознание подхватим действием, значит – живы» (Распутин В. Г. «Из глубин в глубины»).
Божественный мир идеального присутствует в мире писателя без отвлеченного рассуждения, помогая связать вечное с исканиями настоящего. И не случайно в поле зрения попадает одно из самых тяжелых заболеваний русского национального духа – религиозный раскол XVII века, названный им «трагедией народа», как образ молитвенника за землю Русскую преподобного Сергия Радонежского. Этому посвящен очерк «Смысл давнего прошлого» 1989 года, в котором В. Г. Распутин отдает дань благодарной памяти предкам, отказавшимся в XVII веке от измены букве и духу благочестия. Писателя можно было бы упрекнуть в религиозном «фундаментализме», если бы он не был против идеализации раскола, выродившегося со временем в сектантство. Он не уходит от ответа на вопрос, который не давал покоя историкам прошлого: «Что хотела завещать нам старая Русь расколом?». Ответ звучит так: «Что завещала Русь? Самую себя и завещала – себя, собранную предками по черточке, по капельке, по слову и слогу. Свою самобытность и самостоятельность, свое достоинство и творческие возможности» (Распутин В. Г. «В поисках берега»).
Расколы в России способны повторяться. В. Г. Распутин приводит на этот счет мнение русского философа Н. Лосского, писавшего о расколе интеллигенции накануне революции 1917 года. Время показало, что противостояние «культурно– и вероносительного слоя» в России и тех, кто пытается ее вытеснить, продолжается и «найти золотую середину не удается» (Распутин В. Г. «В поисках берега»). Очерк «Смысл давнего прошлого» актуален и в наши дни, помогает уловить закономерность событий, которые представляются подчас непостижимыми (Калиуш Е. С. «Анализ проблематики и выявление основных особенностей публицистических статей В. Г. Распутина рубежа XX–XXI вв.»).
Все больше ощущая, как «свежий ветер перемен» превращается в бесовскую круговерть, В. Г. Распутин обращается к тому, что питало душу русского человека в переломные времена, – к святости. Одно из ее воплощений – Преподобный Сергий Радонежский, великий молитвенник за землю русскую. Его образ, насчитывающий 600-летнюю историю поклонения, представлен в очерке «Ближний свет издалека».
Для В. Г. Распутина важно то, что Сергей Радонежский – святой, пребывающий со своим народом. Он называет Сергия «небесным воителем», который хранился «не в памяти, не в книгах, а в душе», что «Сергий весь был внизу: со всеми и больше всех принимал труды, со всеми голодал, одарял последним и зверя, и странника, никогда не поднимал голос…», не жаждал земных почестей: «Он и похоронить завещал себя на общем кладбище», был не с сильными этого мира, явился опорой для нашего современника. Сергей Радонежский – воплощающая вера и сила национального духа. Он шепнул Дмитрию Донскому, благословляя его на битву с Мамаем: «Ты победишь» – и такая сила была в этих словах, что Дмитрий «больше не позволял себе сомневаться в успехе».
В очерке «Ближний свет издалека» писатель оценивает роковые дни России с позиции духа. Он называет «страшным» век, «каких не водилось и при татарщине», когда «едва не вытравили огнем, разбоем и ругательствами веру, заменяя ее на басурманскую, чего в старину боялись…, а на каинову, при которой брат подбивался на убийство брата и открыто творилось торжище зла».
25 ноября 2006 года. Валентин Распутин на установке колоколов. Харлампиевский храм, Иркутск
Вместе с образом Сергея Радонежского придвигается из глубины веков образ Святой Руси. Писатель делится своим представлением о нем. Очерк пронизан заново переживаемым – после предшественников XIX–XX вв. – понятием русскости как «духовной качественности народа», той, в которой «внутренняя свобода была важнее внешней», что «готовила себя к собиранию небесных сокровищ», а не земных и заставляла народ после падения подниматься вновь. Писатель говорит и о духовном смысле имени – Святая Русь. «Святая Русь, – пишет В. Г. Распутин, – не значит идеальная. Это примеренные на национальную фигуру сияющие одежды, пришедшиеся впору, но не воздетые до тех пор, пока последние не станут первыми. Это литургическое состояние народа, его осознанная цель, заключавшаяся в сердечной деятельности, в работе над благополучием духовным» (Распутин В. Г. «В поисках берега»).
Вера самого В. Г. Распутина такова, что он выступает едва ли не визионером, когда ощущает на себе благословение святого.
Ощутив близкое присутствие Сергия Радонежского во время посещения поля Куликова, писатель словно бы получил поддержку Преподобного накануне грядущих испытаний. И не удивительно, что писатель чувствует себя практически самым последним воином в духовном сражении за нравственные основы Руси, ее политическую, религиозную, культурную независимость и самобытность.
Иван Федорович Гончаров, рассказывая о совместном с Распутиным участии в проходившем в Иркутске традиционном празднике русской духовности и культуры «Сияние России», говорит, что Валентин Григорьевич придавал русской духовности и русскому православию огромное значение в деле возрождения России и русского народа:
«Он… добавил: «Еще нам надо умерить способность обличать себя, так развитую в Гоголе, Хомякове, Салтыкове-Щедрине… И вести нынешних школьников не столько за Василием Блаженным, сколько за Сергием Радонежским, а на уроках литературы в первую очередь за Федором Достоевским. Это наш до мозга костей гениальный православный писатель. Он тоже изображал пороки русского человека, но преобладала-то божественная суть. Наш народ любили многие… но любить так уж любить, – до конца, без оговорок, уметь чуять нечто небесное. Кого в этом плане можно поставить рядом с Достоевским? Весьма немногих. Как духовный вождь, Достоевский дал нам указание: стать русскими. А это значит – православными. Только Православие может привести нас к благоденствию и полной непобедимости… Самое вредоносное и разлагающее сейчас – продажное, антирусское телевидение. Останкино надо закрыть. Это – канализационная труба»».
Писатель Валентин Распутин во время Богослужения в Знаменском Кафедральном соборе г. Иркутска во время визита Патриарха Кирилла) (Фото: Юлия Пыхалова)
«В душу впечатывались слова Валентина Григорьевича, – продолжал И. Ф. Гончаров: – Нас хоронят, но это опрометчиво. Мы крепко ослаблены, но не обезсилены. Есть еще люди. Конечно, это избранные, лучшие русские люди, но ведь таких всегда было мало. Да, потери наши гигантские: развал державы, равнодушие русских к своей русскости, исчерпанность покровительства славянам, гибель материальных и духовных ценностей. Но Россия жива: возрождающаяся Русская Православная Церковь растит духовное богатство народа, и крепнет духовная сила, от которой явится исцеление и русского народа, и России. Мы снова впитываем в себя, как наши предки, национальные святыни. Идет – пока еще не массовая – национальная самомобилизация.
Россия всегда была сильна крестьянской идеологией – идеологией Православия, государственности, ратного подвига, неиссякаемого трудолюбия, высокого целомудрия. Могло ли все это, формировавшееся столетиями, – исчезнуть? Нет. И хотя за последние 80 лет с лица Русской земли сметено более 17 тысяч деревень, народ проявляет мудрость: занимается самосохранением, отторгая чуждую иноземную псевдокультуру, держит оборону, готовится к бою за государственное и национальное достоинство…»
В. Г. Распутин последовательно защищает интересы православия.
В 1996 году писатель стал одним из инициаторов открытия Православной женской гимназии во имя Рождества Пресвятой Богородицы в столь близком ему Иркутске. В 2010 году он вошел в состав Патриаршего совета по культуре Русской православной церкви.
30 июля 2012 В. Г. Распутин высказался в поддержку уголовного преследования известной феминистской панк-группы Pussy Riot. Он вместе с Валерием Хатюшиным, Владимиром Крупиным, Константином Скворцовым опубликовал заявление под названием «Молчать не позволяет совесть». В нём писатель не только ратовал за уголовное преследование, но и весьма критически отозвался о письме деятелей культуры и искусства написанном в защиту Pussy Riot, назвав их соучастниками «грязного ритуального преступления».
«Увольняю русских, ничем не подтвердивших свою национальную принадлежность» В. Г. Распутин в 1990-х – 2000-х гг.
Период конца 80-х – начала 90-х годов был для России катастрофичен. Это время распада государства, разрушения культуры и нравственности, когда в обществе распространялся нигилизм, утрачивалось чувство гордости и ответственности за свое Отечество. Но одновременно это и время осознания свой национальной идентичности, возрождения русского национального самосознания. Именно поэтому в 90-е годы так остро разворачиваются дискуссии вокруг русской идеи, ставящие вопросы бытия русской нации, ее духа и судьбы, именно поэтому последние двадцать лет (1990-е – 2000-е гг.) В. Г. Распутин занимается в основном публицистикой, хотя у него и выходят в свет художественные произведения («Изба», «Нежданно-негаданно», «Земля», «Дочь Ивана, мать Ивана»).