Издав глухой стон, Борн отвернулся. Вертолет поднялся на большую высоту, чтобы лететь над горами. Борн открыл сотовый телефон и снова попробовал связаться с Сорайей. Он услышал длинные гудки, что было хорошим знаком. Однако Сорайя опять не ответила, а это уже было плохим знаком. На этот раз Борн оставил в ящике речевой почты короткое сообщение с упоминанием об Одессе. Понять его смысл сможет одна только Сорайя.
Затем Борн позвонил на сотовый Дерону. Дерон по-прежнему находился во Флориде.
– У меня тут одна проблема, решить которую сможешь ты один, – без обиняков перешел к делу Борн.
– Валяй.
Они уже давно в разговорах по телефону перешли на такой краткий язык.
– Мне нужен полный набор.
– Нет проблем.
– Ты где?
– До Вашингтона часов восемь лёта.
– Лады. У Тайрона есть ключи. Он соберет что нужно. Какой аэропорт, имени Даллеса или Международный?
– Ни то, ни другое. Мы должны будем приземлиться в восемнадцати километрах к югу от Аннандейда, – сказал Борн, сообщая Дерону координаты аэродрома в Вирджинии, полученные у летчика. – Это на восточной границе владений компании «Систейн лэбс». – Компания «Систейн лэбс» являлась дочерней фирмой ИВТ. – Спасибо, Дерон.
– Пустяки, дружище. Жаль, что не смогу встретить тебя лично.
Борн окончил разговор, и в этот момент Мартин зашевелился.
– Джейсон…
Услышав дрожащий шепот, Борн склонился к другу. От Линдроса исходило тошнотворное зловоние изуродованной плоти и надвигающейся смерти.
– Я здесь, Мартин.
– Человек, который занял мое место…
– Карим, брат Фади. Знаю. Мартин, я во всем разобрался. Все началось с одной операции в Одессе, которую мне поручил Конклин. Мы с Сорайей должны были встретиться с ее осведомителем. Вдруг прямо на нас выбежала молодая девушка. Это была Сара ибн Ашеф, сестра Карима и Фади. Я выстрелил в нее, но не попал, хотя и думал, что попал. Ее убил один из людей Фади. Он убил ее, потому что у нее был любовник.
Единственный уцелевший глаз Мартина, красный, но по-прежнему горящий жизненными силами, сосредоточился на лице Борна.
– Джейсон… тебе нужно… убрать Карима. – Он хрипел, дыхание вырывалось судорожными порывами, на губах выступила розовая пена. – Это он – дьявол коварства, он… шахматист… паук, затаившийся… посреди… о господи… паутины. – Его широко раскрытый глаз содрогался в спазмах боли. – Фади… Фади был лишь… витриной… символом… По-настоящему опасен… именно Карим.
– Мартин, я все понял, а теперь тебе нужно отдохнуть, – сказал Борн.
– Нет, нет… – Линдроса словно охватила лихорадочная жажда действия. От него буквально исходила энергия, заливавшая Борна своим теплом. – Отдохнуть можно будет… когда я… умру.
Из раны снова пошла кровь. Врач промокнул ее марлевой салфеткой, которая мгновенно промокла насквозь.
– Цель Карима – это… не просто Америка, Джейсон. Его цель – ЦРУ. Он ненавидит нас… всех до одного… всеми фибрами своей… души. Вот… вот почему… он был готов… рисковать всем, своей… жизнью и душой, чтобы… проникнуть… внутрь.
– Что он задумал? Мартин, что он задумал?
– Карим хочет уничтожить ЦРУ. – Мартин посмотрел на Борна. – К сожалению, больше мне ничего не известно. Господи, Джейсон, как я все испортил…
– Мартин, ты ни в чем не виноват. – Лицо Борна стало строгим. – Если ты будешь винить себя в случившемся, я на тебя очень рассержусь.
Линдрос попытался рассмеяться, но захлебнулся в собственной крови.
– Теперь это уже нам не дано, да?
Борн вытер ему рот.
Подобно секундному перебою в электроснабжении, по лицу Линдроса мелькнула какая-то тень – на мгновение приоткрылось окно в холодное, мрачное место. Его охватила дрожь.
– Джейсон, послушай, когда все… будет… кончено, пожалуйста, пошли дюжину роз Мойре. Ты найдешь ее адрес… в сотовом телефоне у меня дома. Тело мое кремируйте. И развейте прах рядом с музеем Клойстерс в Нью-Йорке.
Борн ощутил в глазах жжение.
– Разумеется, я сделаю все, как ты скажешь.
– Я очень рад, что ты… рядом.
– Ты мой лучший друг, Мартин. Мой единственный друг.
– В таком случае это будет очень печально для… нас обоих. – Линдрос снова попробовал улыбнуться, но, обессиленный, вынужден был отказаться. – Джейсон… знаешь, что… нас соединяет… связывает? Ты… не можешь вспомнить свое прошлое, а… я не хочу… вспоминать свое.
Тут произошла заминка, и от Борна ничего не укрылось. Только что здоровый глаз Мартина смотрел на него со строгой рассудительностью, и вдруг он уставился куда-то вдаль, туда, рядом с чем Борну приходилось бывать уже не раз, но куда до сих пор Джейсон еще не заглядывал.
Сорайя, оглушенная не только увиденным, но и возможными последствиями этого, стояла, завороженно уставившись на забальзамированное тело Старика. Она словно видела перед собой своего мертвого отца. Умом понимаешь, что рано или поздно это произойдет, но, когда наступает день, рассудок отказывается это принять. Для Сорайи, для всех сотрудников ЦРУ директор был чем-то незыблемым, непоколебимым. Он так долго был моральным компасом управления, лицом его распространившегося на весь земной шар могущества, что теперь, когда Старика не стало, Сорайя чувствовала себя обнаженной и совершенно беззащитной.
Следом за первоначальным шоком ее охватила холодная паника. Старик мертв, кто руководит ЦРУ? Разумеется, есть начальники отделов, однако все – от высшего руководства до рядовых сотрудников – знали, что миропомазанным преемником директора является Мартин Линдрос.
А это означает, что управление возглавил лже-Линдрос. «Боже милосердный, – подумала Сорайя. – Он же уничтожит управление – это с самого начала было его главной целью». Какой это явится удачей для Фади и «Дуджи» – разгромить самое действенное разведывательное ведомство Соединенных Штатов перед тем, как взорвать ядерную бомбу на американской земле!
В одно мгновение Сорайя поняла все. Те запасы «Си-4», которые видел Тайрон, предназначались для того, чтобы взорвать штаб-квартиру ЦРУ. Но каким образом террористы смогут провезти взрывчатку мимо охраны? Не вызывало сомнений, что Фади придумал какой-то способ. Быть может, сделать это будет гораздо проще теперь, когда лже-Линдрос, по сути дела, совершил переворот.
Сорайя вернулась к действительности. Старик убит, и ей сейчас жизненно необходимо попасть в штаб-квартиру ЦРУ. Она должна любой ценой предупредить семерых начальников отделов, и ее собственная безопасность отступает на второй план. Но как? Лже-Линдрос устроил все так, что ее схватят, не успеет она показать удостоверение охраннику у входа. А о том, чтобы проникнуть в штаб-квартиру незаметно, нечего даже и думать.
Вертолет начал спускаться сквозь слой облаков на частный аэродром неподалеку от Мазари-Шарифа. Борн сидел рядом с телом Мартина Линдроса, опустив голову. Его рассудок был наполнен образами, одни из которых вели к воспоминаниям, а другие – в никуда, потому что воспоминания были утрачены. Как раз сейчас связь с прошлым имела для него как никогда большое значение. И вот одна из ключевых ниточек оборвалась. Только сейчас, оглядываясь назад, Борн понимал, как важен был для него Мартин. Амнезия грозит многим, в том числе и безумием – или по крайней мере подобием безумия, что в конечном счете сводится к тому же самому.
Встреча с Мартином после убийства Алекса Конклина явилась спасательным тросом. И вот Мартин умер. Дома больше не ждет Мари. Когда уровень стресса станет слишком высоким, какой якорь не позволит ему соскользнуть в безумие, порожденное частоколом оборванных связей с прошлым?
Борн крепче стиснул ручку чемоданчика. Летчик посадил вертолет на бетонную полосу.
– Ты пойдешь с нами, – приказал ему Борн. – Нам еще понадобится твоя помощь.
Летчик вышел из кабины, и вдвоем с Борном они подняли тело Линдроса. С большим трудом им удалось спустить его из вертолета. На взлетно-посадочной полосе стоял другой «Соверен», заправленный и готовый к вылету. Они вдвоем загрузили мертвое тело, и Борн переговорил с летчиком самолета. Затем он приказал летчику вертолета вернуть саудовского врача в Миран-Шах. Борн предупредил, что люди Фаида аль-Сауда будут следить и за самим вертолетом, и за радиопереговорами.
Через десять минут реактивный самолет уже катился по взлетно-посадочной полосе, имея на борту два живых и одно мертвое тело. Набрав скорость, «Соверен» оторвался от бетона и взмыл к серо-стальным тучам надвигающейся грозы.
После звонка Сорайи Питер Маркс никак не мог сосредоточиться на работе. Зашифрованные переговоры террористов «Дуджи» казались ему марсианским языком. Сославшись на головную боль, Питер в конце концов передал свою работу коллеге.
Через десять минут реактивный самолет уже катился по взлетно-посадочной полосе, имея на борту два живых и одно мертвое тело. Набрав скорость, «Соверен» оторвался от бетона и взмыл к серо-стальным тучам надвигающейся грозы.
После звонка Сорайи Питер Маркс никак не мог сосредоточиться на работе. Зашифрованные переговоры террористов «Дуджи» казались ему марсианским языком. Сославшись на головную боль, Питер в конце концов передал свою работу коллеге.
Какое-то время он задумчиво сидел за столом. У него из головы не выходил тот разговор; он тщательно анализировал каждое слово Сорайи и свои ответы. Сначала ему никак не удавалось справиться с охватившей его яростью. Как только Сорайя посмела втянуть его в эту заварушку, в которую впуталась сама? Было мгновение, когда Питер едва не взял телефон и не позвонил Линдросу, чтобы сообщить о разговоре.
Однако, когда его рука уже была на полпути к трубке, что-то его остановило. Что именно? Рассказ Сорайи был настолько бредовым, что не стоило даже задумываться о нем. Во-первых, всем известно, что ядерная угроза со стороны «Дуджи» устранена. Во-вторых, сам Линдрос предупредил всех, что после гибели Джейсона Борна у Сорайи помутился рассудок. Определенно, судя по телефонному разговору, так оно и было.
Но, с другой стороны, Сорайя говорила об угрозе зданию штаб-квартиры ЦРУ. Долгий опыт работы в разведке не позволял Питеру просто так отмахнуться от этого. Он второй раз едва не набрал номер Линдроса. Теперь его остановил прокол в собственных рассуждениях. А именно: почему одна часть рассказа Сорайи является правдой, а другая – ложью? Так изощренно сойти с ума не может никто – и уж меньше всего Сорайя.
Из чего следовало; что он вернулся обратно на самую первую клетку. Как ему отнестись к звонку Сорайи? Питер нервно выстукивал пальцами дробь по крышке стола. Разумеется, можно ничего не предпринимать и просто забыть про разговор. Но если со штаб-квартирой что-нибудь случится, он никогда не сможет себе этого простить. Разумеется, в том случае, если останется жив, чтобы нести на себе неподъемную тяжесть вины.
Не позволяя себе опомниться и передумать, Питер схватил телефон и набрал номер своего знакомого в Белом доме.
– Привет, Кен. Это Питер, – сказал он. – У меня срочное сообщение для нашего директора. Ты не мог бы вытащить его к телефону? Он с ПРЕСША.
– Нет, Питер, вашего шефа у нас нет. Президент встречается с председателем Объединенного комитета начальников штабов.
Сердце Питера пропустило удар.
– А когда он уехал?
– Подожди, не клади трубку. Я сверюсь с журналом. – После непродолжительной паузы Кен сказал: – А ты не ошибся? Сегодня директора ЦРУ здесь не было, и у него не назначены встречи ни с президентом, ни с кем бы то ни было.
– Спасибо, Кен, – сдавленным голосом промолвил Питер. – Кажется, я действительно ошибся.
«О господи, – подумал он. – Сорайя полностью в здравом уме». Выглянув в коридор, он увидел угол двери кабинета Линдроса. Но если это не Линдрос, кто, черт побери, руководит «Тифоном»?
Питер Маркс схватил сотовый телефон. Как только ему удалось заставить пальцы слушаться, он набрал номер Сорайи.
Глава 39
Тайрон терпеливо ждал Сорайю. Наконец молодая женщина высунулась из-за стеклянной двери. В этот самый момент завибрировал ее сотовый телефон. Тайрон подал знак, и Сорайя бесшумно подбежала к нему в тень пандуса.
– Эти два козла закончили, – шепотом сообщил ей Тайрон. – Они ушли наверх со всем своим барахлом.
– Нам нужно уходить отсюда, – сказала Сорайя.
Однако Тайрон остановил ее, схватив за руку.
– Мы здесь еще не все сделали, девочка. – Он указал рукой: – Видишь, там, за «Фордом»?
– Что там? – Молодая женщина всмотрелась в темноту. – Какой-то лимузин?
– Да не какой-то. У него правительственные номера.
– Правительственные номера?
– И не просто правительственные. Это номера ЦРУ. – Поймав быстрый взгляд Сорайи, Тайрон объяснил: – Дерон научил меня их определять. – Он мотнул головой. – Если хочешь, проверь сама.
Сорайя осторожно обошла черный «Форд» и тотчас же увидела огромный сверкающий лимузин. Взглянув на номера, она едва не вскрикнула. Это были не просто номера ЦРУ, а номера служебного лимузина Старика. И сразу же ей стало понятно, зачем террористам понадобилось бальзамировать тело директора ЦРУ. Оно им нужно, а это означает две вещи: оно должно сохранить гибкость и не должно вонять.
У Сорайи снова завибрировал сотовый телефон. Достав аппарат, она взглянула на экран. Это был Питер Маркс. Какого черта ему нужно? Вернувшись к Тайрону, Сорайя сказала:
– Террористы убили директора ЦРУ. А это его лимузин.
– Да, но зачем он им нужен?
– Быть может, они убили директора в машине.
– Может быть. – Тайрон почесал подбородок. – Но я видел, как эти типы возились в салоне.
Сотовый телефон завибрировал в третий раз. На этот раз это был Борн. Сорайе отчаянно требовалось рассказать ему о случившемся, но сейчас она не могла рисковать, разговаривая долго.
– Тайрон, нам пора уходить отсюда.
– Может быть, тебе и пора, – заметил Тайрон, не спуская глаз с лимузина. – А я собираюсь немного задержаться.
– Это слишком опасно, – настаивала Сорайя. – Уходим оба.
Тайрон поднял пистолет.
– Не смей мною командовать. Я тебе уже сказал, чем займусь. А ты решай сама.
Сорайя покачала головой:
– Я не оставлю тебя здесь. Я не хочу, чтобы ты впутывался во все это.
– Девочка, я ради тебя пристукнул двух человек. Куда уж дальше мне впутываться?
Сорайя вынуждена была признать, что он прав.
– Я только не могу взять в толк, зачем тебе вообще все это понадобилось.
Тайрон усмехнулся, поняв, что она прекратила сопротивляться.
– Ты имеешь в виду, что мне нужно? Там, где выросли мы с Дероном, ребята делают то или иное только по двум причинам: чтобы зашибить деньги или кого-нибудь трахнуть. Лучше и то и другое. Так вот, я уже давно наблюдаю за Дероном. Он выбрался из этого дерьма: ему удалось сделать из себя что-то. Я им восхищаюсь, но про себя я всегда думал: он это смог, а я нет. Однако сейчас все это дерьмо дало мне надежду совершить рывок в будущее.
– Не забывай, что тебя запросто могут убить.
Тайрон пожал плечами:
– Хе, в наших краях такое может случиться в любой день.
Он достал портативный компьютер.
– А я и не знала, что ты пользуешься чем-либо помимо «паленых» телефонов, – заметила Сорайя, имея в виду дешевые одноразовые сотовые телефоны, которых у Тайрона было предостаточно.
– Только один человек знает об этом чуде электроники. Тот, который мне его дал.
Включив компьютер, он проверил электронную почту.
– Проклятие. – Тайрон посмотрел на Сорайю. – Чего мы ждем? Уматываемся ко всем чертям из этого Додж-Сити.[13]
Они подошли к приборной панели, ища клавишу управления воротами.
– Почему ты передумал?
Тайрон с отвращением поморщился.
– Дерон говорит, мне нужно срочно шевелиться, твою мать. Вернулся твой приятель Борн.
…Питер Маркс, слоняясь по коридору возле лифта, перехватил Роба Батта, когда «большая семерка» вышла из зала совещаний. Маркс работал у Батта до того, как Мартин Линдрос пригласил его в «Тифон». Однако он до сих пор считал начальника оперативного отдела своим духовным наставником.
Поэтому не было ничего удивительного в том, что Батт, поймав на себе взгляд Маркса, отделился от остальных начальников отделов и направился в угол, где стоял его бывший сотрудник.
– Что ты здесь делаешь, Питер?
– Если честно, дожидаюсь вас. – Маркс пугливо гляделся по сторонам, – Нам нужно поговорить.
– Это может подождать?
– Нет, сэр, дело срочное.
Батт нахмурился:
– Хорошо. Пошли ко мне в кабинет.
– Сэр, лучше выйдем на улицу.
Бросив на Маркса удивленный взгляд, начальник оперативного отдела пожал плечами.
Спустившись на лифте вниз, они вышли на улицу. Рядом со зданием находился розарий, и Маркс повел Батта туда. Когда они отошли от штаб-квартиры на достаточное расстояние, Маркс пересказал Батту слово в слово все то, что услышал от Сорайи.
– Я ей тоже не поверил, сэр, – закончил он, увидев выражение лица Батта. – Но затем я позвонил своему приятелю, который работает в Белом доме. Старика там нет и сегодня не было.
Батт потер ладонью сизую щеку.
– В таком случае где же он, твою мать?
– В том-то все дело, сэр. – Маркс, уже на взводе, с каждой минутой нервничал все сильнее. – Последние сорок минут я провел на телефоне. Мне так и не удалось выяснить, где находится наш директор, и этого не знает никто.
– Анна?
– Также бесследно исчезла.