— Брэндон, — приказал император. — Приглашайте девушек. Ричард, покажи Веронике танец, с которого начнется бал. Вы же, как я понимаю, будете в паре.
— Да, ваше величество, — поклонились мы все разом. Только Ричард проворчал:
— Вот почему как вальс — так Брэндон. А как хороводы водить с приседаниями — так я?
— Не ворчи, — император был безжалостен.
— Да и не помню я все фигуры. Их же обычно распорядитель показывает. Что покажет — то мы и танцуем.
— А помните, — встрял принц Брэндон, — как однажды прежний распорядитель напился перед балом и вместо одной из фигур привстал на колено, стянул со своей спутницы туфельку, подозвал лакея, налил в туфельку шампанского — и выпил.
— И мы все, на рефлексе повторили то же самое, — рассмеялся император. — Хорошо, давайте пригласим еще и распорядителей.
В скором времени на пороге танцевальной залы появились еще двое.
— Милорд Горн, миледи Горн, — обратился к ним Император. — Я вас прошу нам помочь. Мой сын желает показать невесте, как танцуется грандис.
— Да, мой император, мы счастливы! Счастливы вам помочь! Господа! Господа! — и милорд Горн вышел на середину залы, захлопав в ладоши и захлебываясь от восторга.
Милорд Горн был высоким, худым, подпрыгивающим и воздушным — как и положено распорядителю-танцмейстеру. Его спутница была ему под стать — гибкая, летящая, и приторно-счастливая.
— Танец не сложный, — пропел милорд Горн, подходя ко мне. — Главное, шагните с левой ноги — прекрасно, миледи, прекрасно! И чуть отведите левую ручку в сторону. Вот так, — неподражаемо! Чуть выше, миледи — о, неподражаемо! Все встали? — обвел он взглядом всех собравшихся. — Прекрасно! Прекрасно! Бесподобно, господа, бесподобно! Мой император, музыку! Музыку! Грандис, господа, грандис! И раз, два, три!
И он показал, что от нас требуется.
Шесть пар, включая нашу, построились: дамы напротив кавалеров. Зазвучала музыка, потом поклоны. И мы неспешно и торжественно отправились. После первого круга я освоилась настолько, что стала получать от этого хождения удовольствие.
— И как вам? — спросил Ричард.
— Все просто. Это же не танго, — улыбнулась я ему. — А танцевать я люблю. Только практики давно не было.
— По тому, как вы кружились с Брэндоном — не скажешь.
— Он — хороший партнер.
— А я? — он посмотрел мне в глаза.
— И вы тоже. Только давайте попробуем станцевать потом что-то более… танцевальное.
— Мазурку?
— Вы хотите подкинуть меня в воздух? — улыбнулась я.
— Именно, — не стал спорить Ричард.
— Согласна. Или вальс.
— Там хоть обниматься можно.
— А ты со мной еще не наобнимался, — шепнула я ему.
— Хорошо. Давайте дотанцуем это длинное парадное занудство. Кстати, мы с тобой на балу пойдем четвертой парой, — тихо сказал Ричард. — Первым — распорядитель с супругой, потом Император с дамой. За ним — Брэндон с какой-нибудь красавицей.
Я посмотрела на девицу, которая что-то щебетала вежливо-скучающему наследнику, на мрачную, остервенело рисующую в альбоме Джулиану — и нахмурилась. Фррредерррик!!!
— Кстати, на этом балу император впервые за год будет не с маркизой Вустер, — поспешил отвлечь меня Ричард.
— А что с ней случилось?
— Срочно уехала в поместье поправлять здоровье. С приказом как минимум год не появляться в столице. Его величество не выносит таких манифестаций, которые посмела устроить маркиза. Кстати, его величество высказал и мне свое неудовольствие. Я должен был доложить о том, самом первом происшествии, которое было в модном доме, где к тебе посмели отнестись неподобающе.
— То есть маркизу сослали из-за меня?
— Нет. И не вздумайте переживать. Это случилось оттого, что маркиза осмелилась не выполнить пожелание императора.
Я тяжело вздохнула.
— И что — маркизе никак уже нельзя помочь? — спросила я у него.
— Вероника, вы слишком добры, но, в конце концов, ее не на рудники отправили. Как я люблю вас, — тихий голос его стал бархатным. — Как мне убедить вас выйти за меня замуж?
— Ричард. Не время и не место… — тихо сказала я.
Аккорды звучали, пары двигались, а мы стояли и разговаривали, не замечая никого вокруг.
— Ника, — схватил он меня за руку и развернул к себе, не обращая внимания на взгляды окружающих. И говорил он в полный голос, так что все это выяснение отношений не только видели, но и слышали. — Да пойми же ты… Я смогу нас защитить! Я убью того, кто это все затеял! Найду — и убью. Мы ведь должны были уже около четырех месяцев как быть женаты…
— Да, Ричард, — не стала спорить я с очевидным. — Этого не случилось — и не только ты об этом сожалеешь. Но это не повод устраивать публичные выступления!
— Я все сделаю для того, чтобы мы были вместе.
— Раз-два-три, раз-два-три — прекрасно! Очень хорошо господа, очень хорошо! — попытался исправить ситуацию распорядитель, совершенно искренне кидая в нашу сторону сочувственно-встревоженные взгляды — Прекрасно, прекрасно! Грандис! И раз-два-три…
— Милорд Горн, миледи Горн — благодарю вас, вы свободны. А теперь танцуем вальс! — прозвучал голос Фредерика. И мы с Ричардом пришли в себя. Коротко поклонились императору.
И вдруг услышали, как наследник обращается к Джулиане:
— Госпожа Блер, а вы танцуете?
И в ответ — ее растерянный голос:
— Конечно, ваше высочество.
— Позвольте пригласить вас на тур вальса.
Пока мы танцевали, я просто наслаждалась преувеличенно-спокойным выражением лица Фредерика, вальс у которого на этот раз, получился каким-то быстрым. И бравурным. Словно это был замаскированный военный марш.
Когда танец закончился, император подозвал нас:
— Госпожа Джулиана, — обратился он к мгновенно побледневшей девушке. — Мне нравится, как вы работаете в газете. И рисуете вы отменно. Надеюсь, портрет, который я заказал, в скором времени будет готов. Но! Я хочу вам напомнить, что за оскорбление императорской фамилии вы должны год отработать в приюте. Я не настаиваю, чтобы это был полный день, однако…
Я только поджала губы. И очень постаралась не сказать императору при всех, что он — чурбан. Имперский. Да еще и не умный. Судя по тому, как заблистали глаза наследника, а Ричард покачал головой — Фредерик рисковал услышать что-то очень неприятное. Но никто не рискнул, понимая, что наши слова могут навредить Джулиане. Не то, чтобы я считала, что император может отправить ее в тюрьму или на рудники… Но…
— Слушаюсь, ваше величество, — низко поклонилась художница.
— Фредерик, — не выдержала я. — Можно мне с вами поговорить?
Он рассмеялся, поднялся — и приказал:
— Ричард, поиграйте молодым людям, пусть потанцуют. — Миледи Вероника…
Мы с ним в молчании дошли до его кабинета.
— Да ничего я вашей девчонке не сделаю, — проворчал он, закрывая за собой дверь.
— Вы окончательно рассоритесь с Брэндоном — только и всего.
— Я забочусь о нем.
— И что вы для него хотите? Какую жену? Что-то наподобие графини Олмри — подходящей по положению и магическому потенциалу?
— Я хочу, чтобы мой сын был счастлив, — тихо проговорил Фредерик.
— Так дайте ему быть счастливым. Не изображайте из себя императора Максимилиана. Просто будьте собой.
Детство герцогини Рэймской
Кровь…Кровь хранит магию рода. Темная, густая кровь цвета переспелого граната. Сила и мудрость предков течет в ней. Если она проснулась — юного мага надо учить. Для этого есть Ори — хранительница магии рода.
Кровь хранит магию рода. Оберегает тайные знания — они не должны попасть в чужие руки. Сила гранатовой крови в черном сердце покажет обратную сторону…Во всем есть Свет, и во всем есть Тьма. Темная сторона приведет к необратимым последствиям. Магические способности чкори не передаются по наследству полукровкам.
Книга Магии рода Ре.
Младшая Ори — Милена Ре
Теплый ветер дует в лицо, пахнет землей. Земля — первый запах, бьющий в нос. Всегда — первый и всегда — сильный. И это хорошо! Приятно, и дает Силу. Стоит только попросить, и легкий песок станет лошадкой, птицей или змеей. Впереди — горы и синее небо, за спиной — замок с остроконечными башенками и стрельчатыми окнами.
Окно папиного кабинета открыто, и солнце отражается от стекла радужным маревом. Мама с отцом разговаривают. Они всегда говорят о ней, о Дарине, если уединились в покоях с огромным столом из зеленого камня. Отец ругается, если заметит на отполированной поверхности песок. Совсем не оставлять следов у нее пока не получается. Вот и сейчас Анук-Чи-стал песчаной змейкой и ринулся наверх, по прохладным каменным ступеням. Наверх — в щель не до конца закрытой массивной двери из геката. Змейка проскользнет под юбкой герцогини и притаится за резной ножкой стола. А Дарина останется здесь, играть под окнами замка, — пусть родители ее видят! И не поймут ничего! Хотя иногда ей казалось, что мама знает.
Девочка чувствует макушкой прохладный атлас маминого платья — Анук-Чи прополз в кабинет. Он будет слушать, а Дарина знать! Знать, что говорят о ней мама с папой. Это ужасно весело, только не всегда понятно…
— Рей…Пойми, Дарина — будущая герцогиня, это важно! Она должна уметь носить корсет, держать осанку. Приемы, балы. Это ведь не мой каприз, не прихоть! Дочь должны видеть в свете, видеть в ней будущую правительницу земли Реймской!
— Успокойся — женщина говорила снисходительно-устало.
А герцог Реймский был обеспокоен. В который раз он пытается уже серьезно поговорить с супругой. И вот опять…
Опять, как мальчишка, любуется ее каштановыми с медью распущенными наперекор всем правилам волосами. Сейчас в них играют солнечные лучи, а в огромных миндалевидных карих глазах пляшут янтарные искорки. Он готов уступить. Как и много лет назад ему плевать на все, лишь бы она была рядом. Десять лет дышать одним ее именем — счастье, за которое стоит бороться. Только одно живое существо в необъятной вселенной магических миров он любит так же, как ее. Дочь.
— Дарина учится этикету и положенным наукам. Носить корсет — не велика примудрость — все равно ни одна чкори не будет так над собой издеваться без особой необходимости. Прическу тоже сделают соответствующую, если уж без этого никак — но не раньше, чем ей исполнится семнадцать.
Ты совершенно прав, Дарина — будущая правительница. И ей не только на приемы ходить, — ей герцогство защищать! Ты же не оставишь дочь без магии ее рода? — женщина говорила спокойно, почти шепотом. Мягкий голос обволакивал, успокаивал, усыплял…Мужчина, уже готовый сдаться предпринимает последнюю попытку, но голос его уже звучит не убедительно:
— Она пойдет в Академию с двенадцати. Дара очень сильный маг, в ней течет моя кровь. Дочь к предстоящему торжеству в честь дня ее рождения оденут так, как это подобает наследнице! Ей исполнится полных семь лет — юная герцогиня в этом возрасте на официальных приемах выглядит как взрослая. А парадный портрет? Рей… Любимая…Это так сложно?!
— Сложно, Геральд…Сложно. Каждое слово причиняет мне боль — магия рода защищает себя. Поэтому прошу тебя — лови каждое слово и не заставляй меня повторяться. В Дарине твоя кровь, — но и моя тоже. Наша магия не должна была в ней проснуться. Не спрашивай почему — не должна была и все. Но она проснулась! Заплести ей волосы до семнадцати лет — перекрыть ей кислород, снять пояс — обрезать крылья! Ори должна была придти, когда Дарине исполнится девять. Но ждать нельзя — слишком много знаков, которые я не могу прочитать… Поэтому я пригласила Ори Маду приехать раньше. И она согласилась. Сразу.
— Рей…! — мужчина закатил было глаза, отошел от окна. За ним в саду девочка помахала ему рукой. В ее каштановых волосах было чуть больше меди, и в отличии от мамы волосы вились крупными кольцами. Свет упал на лицо возлюбленной…Капельки пота жемчужинками сверкали на бледном лице. Она с трудом дышала, почти задыхалась.
— Рей…! — герцог бросился к женщине, подхватил ее на руки.
— Не обращай внимания…Дослушай меня, пожалуйста, дослушай — видишь, это причиняет мне боль. Я не хочу потом возвращаться к этому разговору. Дарина обладает возможностями, которых у чкори нет. И что с этим делать — я не знаю. Возможно, это опасно. Опасно для нее. Ори никогда не приезжает раньше, чем девочке, в которой проснулась магия исполнится девять. Никогда — это закон. Но Маду Ре согласилась сразу, это значит только одно — ей было видение о Дарине. Пожалуйста — не спорь со мной…
— Да когда я с тобой спорил? — мужчина провел по мягким длинным волосам. — Я больше не вернусь к этому разговору и спорить не буду…Приказать принести воды?
Маги Чкори — жрецы Стихий. Стихии Огня, Воды, Земли и Воздуха приходят к ним в двух воплощениях — Лошади или Змеи. Если к ребенку, принадлежащему к Чи змеи Анук пришла в образе лошади, — значит, в роду были другие кланы. Никогда Стихия не меняла облика, приняв его однажды.
Каждый чкори — жрец четырех Стихий. Но только одна из Стихий — его Анук — сердце мага. Образ Стихии в виде змеи или лошади — его Чи. Огонь Анук-Чи не причинит вреда, вода не намочит, песок не попадет в глаза, ветер не пошевелит волос. Тот, кто способен видеть Анук-Чи чкори— маг. Сильный маг. Не важно, из какого он мира и к какой магии принадлежит. Но подобные случаи практически не описаны в Книгах магии родов
Чкори редко смешиваются с другой кровью, но с разными кланами — часто. Если все же ребенок не чистокровный чкори — магия в нем не проснется. В девять лет его Анук не покажет ему Чи его клана.
Книга Магии рода Ре
Старшая Ори — Маду Ре
— Дарина, перестань! — мама смеется. Огромная песчаная змея ползет неспешно, старательно огибая огромные валуны. Чем ближе к горам — тем чаще попадаются на пути огромные шершавые камни, покрытые мхом. Тот мох цветет кроваво-красными капельками. Раньше здесь шли бои за свободу герцогства, алые цветы — кровь погибших. Так гласит легенда.
Анук- Чи Дарины— птица ГалстУк, — песчаным вихрем крутится у головы змеи, — Анук-Чи мамы. Дразнит ее, каждый раз взмывая вверх, уходя от удара. От этой игры песок за их спинами поднялся золотой завесой!
— Я сказала, перестань! Нас ждут, и это невежливо — герцогиня Реймская обняла дочь за талию, прижала к себе, поцеловала в макушку, поправила непослушные кудри. Они почти подошли к горам. Величественные гекаты щедро дарили фиолетовые тени. Дарина подняла перо галстУка — красивое, ярко-синее, как сапфиры в маминой диадеме. Мама была такой красивой на приеме в честь имперского посла!
— Мам….
— Что, цветочек?
— ГалстУк — синий…Посмотри, какой красивый! Почему мой галстУк не синий? Я хочу, чтобы он был синий! — мама рассмеялась. Она смеялась звонко, весело, запрокинув загорелые руки в звонких браслетах за голову, подставив лицо солнцу. Папа никогда так не смеется. И все, кто живут в замке — тоже. Они все скучные — как восковые куклы. И папа тоже. Но папа — добрый. Мама очень красивая, — но смеется она сейчас над ней, над Дариной…Обидно…
— Хочешь, чтобы Анук-Чи стал синим?
— Да! Это можно?
— Да кто ж тебя знает, солнышко мое! Пойдем — смотри, кто к нам пришел!
Неподалеку на полянке полная загорелая женщина и девочка возраста Дарины разворачивали серую скатерть, выкладывая из корзинки хлеб, гранаты и яблоки. Мама и женщина обнялись. Девочка смотрела на Дарину настороженно, но не враждебно. Дарина поняла что старушка и девочка — такие же, как они — чкори. Загорелые, кареглазые. Из объемной сумки женщины достали четыре чаши, украшенные камнями. Красные камни, — капли крови, зеленые — папины глаза, и синие-синие — перо галстука Густой кисло-сладкий гранатовый сок разлили по чашам, подняли их вверх, к солнцу.
Под ногами собравшихся свернулась песчаная змея, — мама. За невысокой полненькой старушкой стояла огненная лошадь — выше ее саму почти вдвое. — Огненный жеребенок девочки был не высокий — хозяйке по пояс. Анук-Чи Дарины покружил над ними, затем плавно спустился, усевшись ей на плечо. И вот он уже юркой змейкой подполз к жеребенку — познакомиться. Девочки с любопытством смотрели друг на друга. Им хотелось поиграть, — но взрослые были серьезны и торжественны…
— Я нарушаю закон…Я, старшая Ори рода Ре пришла к дочери Рианы из рода Гаде, Дарине Гаде до положенного срока… — старушка плеснула сок на землю, мама сделала то же самое. Они взялись за руки, поместив девочек в круг. Затем присели, читая знаки на земле.
— Дарина, Милена — поиграйте пока…Только не уходите далеко! — мягко сказала старушка. Она посмотрела на Дарину и широко улыбнулась. У юной герцогини от сердца отлегло — добрая! Она знала, что это Ори Маду — ее Ори. Она будет учить ее магии рода — так сказала мама. Может быть, она научит ее, как сделать Анук-Чи синим?
Любовь герцогини Рэймской
Тик-так, тук-тук, раз-два, туда-сюда…
Так вслепую крадется зрячий,
Так качается мост висячий,
Дышит черная пустота
Дрожит кончик хвоста кота
Так бежит все быстрей надежда
В пустоте грудной клетки тесной
И качаясь всем телом, у края
Невозможного ждешь свидания…
На запястье рисую кресты, —
В суете не забыть бы с утра.
Так старинные бьют часы
В тишине твоего Дворца.
Тереза Тур
Чкори путешествуют между мирами, их можно встретить повсюду. Но магия перехода очень отличается от большинства других. Чкори не режут ткать мира, не рвут ее, не выжигают. К материи Стихий надо относиться бережней, иначе она может истощиться и образуется дыра. Дыры заделывать тяжело — нужна сила нескольких магов.