— Нужно обдумать этот вариант с помощником, — сказала Сарк.
Глава двадцать вторая Гаддерглод начинается!
В стране Далеко-Далеко встречалось мало настоящих густых лесов. На протяжении тысячелетий здесь царили лед и холода, и потому почва была достаточно бедной, чтобы поддерживать растительность. На южной же окраине, граничившей с королевствами Хуула, протянулись обширные луга. Фаолан подумал, что трава и в самом деле поет, когда над ней проносится теплый ветер с юго-запада. Но сейчас эти тихие звуки заглушали возбужденный лай и беспокойный шум волков, собравшихся на гаддерглод. Это было самое ожидаемое и знаменательное событие за последние несколько лет. Посетить его пришли все стаи всех кланов, даже те, у которых не было своих глодателей. Кое-кто уже принялся праздновать, были слышны напевы скрилинов, велись бурные споры по поводу тех или иных пунктов состязаний, хотя сами состязания еще не начались. Самым ярким моментом, способным затмить даже объявление победителя, должно было стать прибытие фенго и тайгов из Кольца Священных вулканов.
Фаолан и Свистун ходили между куч костей, выбирая себе кости для первого задания, когда из-за одного холма к ним подошла Мхайри.
— В этой куче особенно хорошие бедренные кости, — кивнула она на один из холмиков, не такой высокий, как остальные. — Выглядит, как будто в ней кто-то уже порылся, но на самом деле это не так.
Ни Фаолан, ни Свистун и никто из глодателей еще не привыкли к уважению, которое вдруг стали проявлять к ним остальные волки. В конце концов, это временно. Как только состязания закончатся, всем глодателям, кроме победителя, придется вернуться к своей обычной жизни. Фаолан даже представить не мог, что останется глодателем навсегда, хотя и не был уверен, каковы его шансы на победу. Пусть он и обладает способностями, которые ценят волки Стражи, но ведь его окружают мрачные слухи. Он бросил вызов существующему порядку, а теперь еще и создал кощунственное изображение созвездия Великого Волка в виде медведя. Не обошлось здесь без Хипа, который постарался рассказать об этом как можно большему числу волков. Фаолан решил не менять рисунок, но не знал, понравится ли он членам Стражи. Вдруг он их тоже рассердит?
— Пойдем, посмотрим, пока другие не опередили, — предложил Свистун и направился к куче костей.
— Можешь немного задержаться, Фаолан? — спросила Мхайри.
— Ну… Возможно.
— Я… я… — замялась Мхайри. — Я просто хотела пожелать тебе удачи. И еще мне кажется, у тебя хорошо получится охотиться в бирргисе. Ты быстро бегаешь и можешь даже стать помощником лейтенанта или занять место в первой линии. Правда, передовые волки порой сталкиваются с капитаном и мешают ему, но это нечасто случается. Не беспокойся об этом.
— Насколько я полагаю, это не нарушение законов бирргиса, — сказал Фаолан. Это был не вопрос, а просто констатация факта.
— Нет, конечно же. Почему ты вообще об этом подумал?
— И в самом деле, почему? Ведь в первых рядах не бывает глодателей. Зачем оскорблять волка, который не глодатель?
— Мне кажется, ты не понял, что я хочу сказать, Фаолан. Тебя не накажут, если такое случится.
— Я все прекрасно понял. Меня не накажут на этот раз, потому что это особенный бирргис. Но если у меня ничего не выйдет и я вернусь в стаю, то правила игры снова поменяются.
— Наверное, да, — сказала Мхайри нерешительно, будто желая что-то добавить.
— Что еще, Мхайри?
Она на мгновение посмотрела ему прямо в глаза.
— Фаолан, в лагере ходят кое-какие слухи.
— Какие слухи?
— О той кости, которую ты выгрыз во время тренировки в месяц Трескучего Льда. Некоторые говорят, что это…
— Кощунство?
— Да.
Она снова бросила на него взгляд. Шерсть на ее загривке чуть-чуть приподнялась.
— Я изобразил на ней созвездие. Вырезал Великого Волка таким, каким его видела моя вторая мать и кормилица.
— Медведица гризли?
— Да. Она первой мне показала это созвездие. Ее сородичи называют его Великим Медведем.
Мхайри слегка склонила голову в сторону.
— Довольно любопытно.
— Да, Мхайри. Любопытно, но это не кощунство.
— И в самом деле не кощунство. Но все же будь осторожен.
Мимо них пробежала стайка щенят, гоняющихся друг за другом.
— Чур, я вне игры! — прокричал один из них. — Мне надоело играть в салки. Давайте играть в «Пойдем к Сарк».
— Глупая игра, — проворчала Мхайри, повернулась и пошла. Но Фаолана возня щенков заинтересовала. Заводилой среди них была маленькая белая волчица. Она обратилась к пегому щенку, по бурому меху которого были разбросаны серые и черные пятна.
— Ты будешь Сарк.
— Но я мальчик.
— Это неважно. А ты — обеей, — обратилась она к другой девочке цвета штормового облака.
— Они вонючие, — заныл щенок.
— Нет, не вонючие. В этом-то все и дело. Совсем не пахнут. Хватит ныть, это всего лишь игра. А ты, Бриони, — повернулась она к еще одному белому щенку, вероятно, своему брату, — ты будешь малькадом. Подними одну лапу и ходи на трех, как будто ты таким родился. Помнишь, мы же тренировались.
— Конечно, — покорно отозвался белый щенок, словно уже давно привык, что им командуют.
— А я буду матерью.
Маленькая волчица тут же бросилась на землю и принялась всхлипывать.
— Не забирай моего щеночка! Это мой последний выводок. Обещаю, у меня больше не будет детей. Оставь мне мою последнюю доченьку!
— Я не дочка, я сын, — отозвался белый щенок.
— Ты как будто дочка. И вообще, закрой пасть.
Тут к ним подошла девочка, исполнявшая роль обеи, и сурово произнесла:
— Я должна отнести этого малькада на тумфро. А ты пойдешь к Сарк и забудешь обо всем. Она сварит тебе зелье.
Заводила кивнула на пегого щенка и громко прошептала:
— Начинай смешивать зелья!
— Мне нечего смешивать. У меня нет травы, листьев или хотя бы коры.
— Ну смешай грязь с камнями. Это же понарошку.
Она повернулась к другому щенку.
— Когда малькад выживет и вернется в стаю, ты начни пинать его и кусай за ухо. Но только понарошку.
Фаолан не сводил с них глаз. «Только понарошку! Но ведь это моя жизнь. Они играют в мою жизнь». Он открыл пасть, но не знал, что сказать. Уж, во всяком случае, не глодателю распекать молодых волчат.
Тут из-за камня вышла Мхайри.
— А ну-ка прекратите, — строго сказала она. — Нашли место и время.
— Почему ты нам запрещаешь играть? — спросила заводила. — Только потому, что ты большая?
— Нет, — уверенно ответила Мхайри и кивком указала на Фаолана. — Потому что перед вами глодатель. И все это он пережил по-настоящему, а не понарошку. Никто не притворяется, когда пинает его или кусает.
Волчата замолчали. Потом заговорила маленькая белая волчица:
— Какой ты большой! Никогда таких не видела. Это ведь ты прыгнул к самому солнцу, правда? Говорят, ты нарушил порядок.
— Я не прыгал к солнцу. Я прыгал, чтобы остаться в живых.
Фаолан выпрямился, расставил лапы пошире и приподнял хвост. Сейчас, в вечернем свете, он казался больше обычного. Волчата снова замолчали. Они никогда не видели, чтобы молодой волк держался так величественно. А ведь он всего лишь глодатель!
Вдруг тишину прервал вой. Это выла Аластрина, скрилин Каррег Гаэра МакДунканов. Вскоре к ней присоединились и другие скрилины. Их пение сопровождали возбужденные лай и визг волков.
— Идут! Идут! Фенго Финбар и тайги идут!
— Пошли, — предложила Мхайри. — Я знаю место, откуда всё видно.
Фаолан пошел за Мхайри вверх по крутому скату. Вскоре к ним присоединилась другая волчица.
— Это моя сестра Дэрли, — сказала Мхайри, обернувшись.
Мех Дэрли был темно-бурым, не таким светлым, как у Мхайри, но между ними явно наблюдалось сходство.
— Вон, глядите! — воскликнула Дэрли, когда они взобрались на вершину. Вдоль узкого прохода длинной шеренгой выстроились волки.
— Слышишь тинулабу? — спросила Мхайри.
— Слышу что? — переспросил Фаолан.
Мхайри и Дэрли изумленно переглянулись.
— Ты не знаешь, что такое тинулаба? — спросила Дэрли.
— Нет.
— Тинулаба — это звук, который издают хвостовые кости, когда стучатся друг о друга. Это слово буквально означает «клацанье костей». Волки Священной стражи делают себе ожерелья из маленьких хвостовых костей разных животных.
— Они носят ожерелья? Я думал, их носят только вожди кланов и члены рагнайда.
— И стражи. Но только из хвостовых костей. Они их выгладывают.
— Изображают на них разные рисунки?
Фаолан удивился по-настоящему. Хвостовые кости ведь такие маленькие!
— Да, и ты тоже научишься, когда… — Мхайри осеклась. — Ну, то есть если тебя выберут членом Стражи. Тайги тебя научат.
Лай и вой прекратились. В тишине было слышно только, как со стороны волков Стражи дует ветер и доносит тихое клацанье — тинулабу. Это был не просто звук, а настоящая музыка, перезвон костяшек, эхом отдававшийся прямо в спинном мозгу Фаолана.
Стражи остановились в самом узком месте прохода, и Фаолан смог рассмотреть их как следует. Это были крупные, мощные животные. Часто говорили, что уродство малькадов порой оборачивается силой. И в самом деле, даже издалека стражи излучали такую уверенность, какую Фаолан редко видел в других волках.
Самое пышное ожерелье украшало шею фенго. Крошечные косточки виднелись даже в косичках на его бороде. Мхайри и Дэрли принялись перешептываться.
— Вон Джаспер, — указала мордой Дэрли на темно-бурого волка.
— А это Брайар, правда? — спросила Мхайри.
— Рыжий волк с больным глазом?
— Да. Там два рыжих волка, и я всегда их путаю, потому что у них обоих больные глаза.
Фаолан удивился, что им так много известно о стражах. Казалось, они знают каждого из них, в курсе, какой у кого недостаток, и узнаю́т их всех на таком расстоянии.
— Они брат и сестра. От этого их труднее различать, — сказала Дэрли.
— Брат и сестра? — Фаолан даже не пытался скрыть свое изумление.
— Да. Правда, необычно? Два малькада в одном выводке.
— Наверное, это неплохо… То есть для щенков. — Фаолан старался не употреблять слова «малькад». — Есть с кем дружить.
— Но не для матери, — вздохнула Дэрли. — Представь только — сразу два малькада. А вдруг у нее в тот год родились только два щенка?
— Но они оба выжили и вернулись в клан, — сказала Мхайри. — Представь себе это!
Фаолан посмотрел на сестер. Как им повезло, что они родились нормальными и здоровыми! И хотя он никогда бы не променял свою жизнь на другую, разве не чудесно было бы иметь брата или сестру? Разве ему не было бы легче, если бы их обоих отнесли на тумфро?
Глава двадцать третья Совет Гвиннет
Первым пунктом Гаддерглода был намечен бирргис. Разведчики уже отправились на поиски карибу, мигрирующих на север. Едва зашло солнце, один из разведчиков вернулся с хорошей новостью. Небольшое стадо только что перешло реку и направлялось на северо-восток неспешным шагом.
— К западу или востоку от Кривого Хребта? — спросил Лайам МакДункан.
Крупный серый волк стал вождем клана после смерти своего отца. Правда, говорили о том, что реальной властью обладает его мать Катмор, с которой он советуется перед каждым важным решением.
— Они обходят его с запада и направляются на восток.
Послышались голоса одобрения. Это означало, что стадо идет прямо на территорию МакДунканов.
Вперед вышла Катмор.
— Не особо радуйтесь. У подножия гор стадо может разделиться. Надеюсь, бирргис глодателей сумеет выполнить маневр. В конце концов, умение зажимать стадо очень важно для стражей. Они все время должны находиться у Священного Кольца вулканов и не могут удаляться слишком далеко в погоне за добычей. У них нет такой возможности отправляться на долгие охоты, как у нас. Посмотрим, как проявят себя эти молодые глодатели.
— Я раньше никогда не выполнял этот маневр, — упавшим голосом произнес Тирлач.
— Позволь мне смиренно напомнить тебе, Тирлач, что никто из нас раньше его не выполнял, — вмешался Хип.
Из глотки Свистуна послышалось злобное сипенье.
— Позволь мне смиренно посоветовать тебе заткнуться и отведать лосиных испражнений, — прохрипел он.
Остальные глодатели приглушенно усмехнулись и завиляли хвостами. Несмотря на волнение Тирлача, всем глодателям нравилось, что они хотя бы раз побудут полноправными членами бирргиса и не станут вынюхивать мочу и кал добычи. На этот раз роль чистильщиков досталась другим волкам.
— Смотри, как он вертится! — невысокая Эдме слегка ткнула Фаолана и указала головой на Хипа, отошедшего в сторонку. Несмотря на то что у нее был всего один глаз, она всегда всё цепко подмечала. Желтый волк простерся в пыли перед красивым черным волком из клана МакДаффа, очевидно, занимавшим высокое положение в рагнайде.
— О чем он говорит? — спросила Эдме.
Фаолан навострил уши. Но, как это бывает среди глодателей, лучше всего разбирал речь на расстоянии безухий Тирлач.
— Лорд МакДафф, я понимаю, что ваш достопочтеннейший сын согласился исполнять обязанности чистильщика, дабы мы, недостойные волки, на этот раз заняли более высокое место в бирргисе. И хотя с моей стороны это слишком самоуверенно…
— Начинается, — сказала Эдме. Они осторожно подползли поближе и могли слышать Хипа без помощи Тирлача.
— Я мог бы дать вам несколько скромных советов относительно вынюхивания выделений добычи.
Такова была обычная для Хипа манера лести и самоуничижения, но его слова, к счастью для всех окружающих, прервал призывный крик, возвестивший о сборе волков для охоты.
Фаолану предстояло бежать в стае бок о бок с Дэрли, сестрой Мхайри. Она замыкала западный фланг. Хип также бежал в западном фланге.
«Почему они не поставили его хотя бы на восточный? — мрачно подумал Фаолан. Почему не поставили рядом с ним Свистуна? Почему всегда этот Хип?»
Едва они начали выстраиваться, Крекл пролаял:
— Смотрите! Совы! Много сов!
Дэрли остановилась и посмотрела на небо.
— О да! Им нравится наблюдать за гаддерглодом. В основном это угольщики и кузнецы-одиночки.
«Интересно, а Гвиннет тоже там?» — подумал Фаолан.
И тут же масковая сипуха устремилась вниз и приземлилась прямо перед ним.
— Ах, Гвиннет, как же я рад тебя видеть! Я постарался последовать твоему совету. Стал глодателем.
— Я вижу.
— Только у меня… я…
— Немного ошибся? Да, я слышала о твоем первом бирргисе.
Фаолан опустил хвост.
— Да я понимаю, ты усвоил урок и все такое…
Фаолану показалось, что она хочет сказать о чем-то еще, но не решается. Он заглянул в ее черные глаза.
— Ты что-то хочешь сказать еще?
— Подожду до конца бирргиса. Тогда и поговорим.
Послышался клич: «Добудем кости!» Это был призыв к началу бирргиса.
— Мне нужно бежать, Гвиннет.
— Я знаю, дорогуша. И у вас, глодателей, в этом бирргисе больше ответственности, чем обычно.
— Почему это?
— Замечены чужаки. Некоторые разведчики и другие волки, обычно занятые в бирргисе, отправились их выслеживать. Я постаралась помочь, насколько могла. Но важнее то, что сейчас у вас, глодателей, появилась возможность проявить себя. Позволь лишь дать один совет.
— Какой?
— Скорость — это не самое главное.
— А, это я хорошо усвоил, не волнуйся! Я не буду путаться под ногами у загоняющих.
— Я знаю. — Гвиннет сделала паузу и продолжила. — Послушай, я много летала над Далеко-Далеко и повидала много бирргисов с такой высоты, о какой ни ты, ни другие волки не имеете ни малейшего представления. Главное в этом — сигналы: подергивание ушами, взмах хвоста, смена шага. Дело не в скорости, дело в безмолвном разговоре между волками, благодаря которому они превращаются в реку, которая растекается по равнине и окружает добычу.
Глава двадцать четвертая Бирргис глодателей
Хип прекрасно понимал, что на бирргисе он не соперник Фаолану. Но как перехитрить его? Если что-то и раздражало дерзкого волка сверх меры, так это скрежет его, Хипа, зубов во время глодания. В такие моменты волосы на загривке Фаолана вставали дыбом, а сам он едва сидел на месте. Хип считал, что звуки, которые издают его зубы, ничем не отличаются от звуков, которые издают зубы других глодателей, но если Фаолану они не нравятся, то грех этим не воспользоваться.
Для этого ему вовсе не нужно глодать кость. Он умел скрежетать зубами и без кости. Поэтому он так обрадовался, когда их с Фаоланом поставили на один фланг. Уж он-то воспользуется этим шансом и сведет ненавистного глодателя с ума!
Волки бежали трусцой по холмистой местности, впереди двигались разведчики. Вскоре показалось стадо карибу. Ветер дул с его стороны, и животные не могли учуять волков. Это позволило хищникам подобраться поближе. Чем дольше они передвигаются неспешным шагом, тем лучше, ведь так они берегут силы для обходных маневров и атаки. Конечно, если ветер поменяется, то придется поменять и тактику.
Фаолан старался как можно сильнее сосредоточиться на охоте. Наконец-то он полноправный член бирргиса — он не чистильщик, он не спит и не наблюдает за волками с дальнего холма, а самый что ни на есть участник охоты. Это происходит на самом деле. Он едва видел мелькавшую под ногами землю и едва ощущал, как ступает лапами. Разве что по телу упругими волнами разливалось приятное тепло. И еще глухие вибрации от сотни ног по соседству. Радость единения со своими собратьями охватила его всего. Он не один, он рядом со своими, он нужен им.