— Не была ты никакой обжорой!
— Постоянно что-то жевала, я же помню. А ты классно играла в баскетбол на уроках физры.
— Ну, прыгала как лягушка до потолка. В первом классе меня Лягушенция звали. — Катя махнула рукой. — А помнишь, как мы с уроков удирали?
— Помню, еще бы. Но потом мы стали прилежно учиться.
— О да, за ум взялись. — Катя смеялась, пробовала десерт. — Как тут вкусно все.
— А помнишь, как ходили в зоопарк и верблюд еще плюнул на Даньку?
— Данила, твой брат, кстати, как он поживает?
— Ничего, не делает ни черта, как и я. Другие в его возрасте уже бизнесом ворочают, а он бьет баклуши. Все гулянки и, знаешь, в крайности его бросает — то латынь учит с учителем, стишки римские переводит, то вдруг отправится на бокс морду бить. — Женя вздохнула. — Он совсем не похож на Гену, на моего мужа. С мужем я спокойна. А Данила — это постоянный источник тревог.
— Он не женат?
— Нет. И не собирается, по-моему. Но вокруг него всегда полна коробочка.
— Он ведь старше нас, я завидовала тебе, что у тебя такой брат. Мы еще в школе учились с тобой, а он поступил на первый курс в университет.
— Потом университет забросил. А он тебе что, в школе нравился?
— Сейчас не могу вспомнить, — Катя в ответ лукаво заулыбалась, — но симпатичный был мальчик.
— Он и сейчас красив как бог. Он на маму похож. И гораздо больше, чем я.
— Ой, а я помню и твою маму, и твоего отца, — сказала Катя. — Тогда в зоопарк нас твой отец водил. А мама часто в младших классах приходила за тобой в школу. Такая модная всегда и такая красивая.
На лицо Жени снова легла тень.
— Мама умерла, — сказала она.
— Ой, Женя…
— Да нет, это давно уже. Семь лет назад. А помнишь, как меня из школы забрали из восьмого класса прямо перед экзаменами…
— Ну да, я еще в шоке была. Так ревела, что мы с тобой расстаемся навеки. Вы же переезжали, ты поэтому школу меняла?
— Родители собрались тогда разводиться. Они постоянно угрожали развестись. Ругались страшно, — сказала Женя. — Отец забрал нас с братом и отвез к бабушке. Ой, я то время не вспоминаю. Мрак. А потом, знаешь, как-то все наладилось. Родители передумали разводиться. Мы зажили опять семьей. И отец к осени достроил наш дом в Прибрежном. Я в школу потом ездила к Речному вокзалу. А через несколько лет случилась эта беда.
— Беда?
— Да, Кать. Я училась уже в институте. Отец и мама ехали на машине вечером. И попали в аварию. Мама погибла, а отец стал инвалидом.
— Ой, Женя, милая…
— Да сколько времени с тех пор прошло. Что сделаешь? Отец потом женился. На маминой сестре. Она заботится о нем, инвалиду ведь нужен уход. Но вообще-то она очень деловая. Слушай, а я вот сейчас подумала — как так получилось, что мы с тобой потеряли друг друга? Ведь были неразлейвода?
— Жень, но ты ведь тогда поменяла школу.
— Да я понимаю, только… У меня подруг никаких нет. С института — никого. Со школы — лишь ты. Я вообще-то очень одинока. Может, до этой самой встречи нашей я и не задумывалась, насколько я одинока по жизни.
— Но у тебя же муж!
— Генка много работает, а я все время одна. Отец меня порой спрашивает — что же ты все сидишь дома? Успеешь в старости насидеться. Сейчас надо развлекаться, путешествовать. А с кем? Муж на работе. У них там все какие-то дела — мэрия есть мэрия, департамент благоустройства. А отец ведь тебя помнит, Катя… Он был бы рад увидеть тебя. К нему мало кто сейчас приходит, к инвалиду. Так — в основном либо врач, либо юрист насчет бизнеса и акций. Я вот что подумала… Праздники ведь ноябрьские на носу, ты едешь куда-нибудь?
— Нет, я дома, — сказала Катя.
— А планы какие?
— И планов никаких.
— Кать, тогда приезжай на все праздники к нам в Прибрежное. Мы с тобой на реке погуляем. И там один приятель Данилы — у него катер в яхт-клубе нашем. И отец тебе будет рад. И на братца моего шалопая посмотришь!
— Хорошо, принято приглашение. — Катя еще не верила своей удаче.
— А помнишь, как мы в восьмом классе тайком пробовали курить?
— Никогда мы не курили с тобой, Женька!
— Нет, курили, курили. Это сейчас мы такие правильные. — Женя смеялась. — А дискотеку помнишь?
— Да сто дискотек было!
— Ту, когда старшие пацаны явились. И братец мой потом с ними подрался. А мне там так один мальчик нравился…
Катя смотрела на подругу.
Ах, Женя, Женя…
Что же ждет нас с тобой впереди по делу об убийстве твоего шофера?
Глава 12 Блогер
Под куполом в ресторане они просидели до восьми вечера — все вспоминали, болтали, пили чай.
В начале девятого за Женей в отель заехал муж Геннадий Савин, и Катя познакомилась с ним. Невысокий, щуплый, несмотря на молодой возраст, уже с залысинами, но костюм из итальянского бутика классно сидит по фигуре и галстук самый модный.
Женя взяла с Кати обещание, что та приедет к ним в Прибрежное на праздники. На том и расстались.
Катя посчитала начало удачным, однако до праздников почти не осталось времени, и она, как истый репортер, решила использовать его с максимальной пользой для расследования.
По поводу убийства шофера она пока не строила никаких версий. Решила начать расспрашивать там, уже на месте, в доме в Прибрежном, куда ее так радушно пригласили. Насчет двух других убийств в Москве, о которых упоминала Лиля, с версиями тоже спешить не стоило. Безусловно, она доверяла профессиональному опыту и чутью майора Белоручки, но Лиля… Она ведь углядела связь фактически там, где ее и быть не должно. Подумаешь, отсутствие гильз на месте убийств. Их не всегда и в других случаях при осмотре находят. Что-то, безусловно, в этом деле Лилю настораживает, и она ищет, за что бы зацепиться. Вот и наткнулась на вроде бы похожие случаи безмотивных убийств.
Хотя почему безмотивных? Кто вообще сказал, что следствие, которое в Москве МУР ведет по убийству того парня, сына богатых родителей Василия Саянова, и блогера Анны Левченко, не выдвинуло за эти месяцы каких-то версий происшедшего?
И Катя решила обратиться к своим персональным источникам. Нет, не в МУРе, а среди досужих журналистов. Логично начать со второй жертвы — Анны Левченко, убитой возле новостройки на Ленинском, где та не проживала. Она — блогер, в журналистской среде должны о ней знать.
Выкроив свободную минуту в Пресс-центре, Катя позвонила Всеволоду Штейну, он работал в интернет-издании «Новостной портал». Он часто бывал на брифингах в МВД и ГУВД области, пламенно интересовался как криминальной тематикой, так и политикой.
Для начала, чтобы заинтересовать и задобрить Севу Штейна, Катя щедро поделилась с ним «жареной» сенсацией о задержании в Подмосковье банды, совершавшей вооруженные нападения на автозаправки. Сева остался доволен, и Катя тут же приступила к главному:
— Ты такую Анну Левченко знал? Она вроде как блогер?
— Я ее лично не знал, но блог читал в Интернете. Ее застрелили. А что ты вдруг о ней заговорила? — спросил Сева Штейн.
— Ну, убийство блогера — это же громкая тема.
— Не у вас же в области это случилось. Левченко не то чтобы очень уж медийное лицо была или там человек Интернета, но в определенных кругах ее знали, читали. Блог популярный и популярность только набирал.
— А о чем она писала? — поинтересовалась Катя.
— Самый широкий круг тем — все актуальное освещала. От благотворительности и приютов для бездомных животных до протестных акций и пикетов. Разные вопросы — разрушение архитектурных памятников и варварская застройка, коррупционные баталии, запреты концертов рок-групп и борьба с религиозным фундаментализмом.
— По-твоему, за что ее могли убить? — спросила Катя.
— Как за что? Анна не бизнесмен, акций и капиталов не имела, журналист до мозга костей, блогер. Убили за то, что писала, профессиональная журналистская деятельность — вот и причина. Это однозначно, это и ежу понятно.
— А кого-то из журналистов из блогеров на Петровку в связи с расследованием вызывали?
— Некоторых вызывали. Но там менты… ох, пардон, забыл, с кем говорю, — Сева Штейн усмехнулся. — Кроме профессиональной и просто смехотворную версию выдвинули — мол, нападение хулиганов с целью ограбления. А у нее ничего не взяли, ни сумку ее, ни машину новую.
— То есть, по-твоему, ее убили из-за профессиональной журналистской деятельности?
— Однозначно. Тут у нас никто в этом даже не сомневается.
— Сев, а кому Левченко могла наступить на больную мозоль? — спросила Катя.
— Что, мало людей она затрагивала в своих постах? Тут и политика могла вмешаться.
— Политика?
— Она открыто выражала свою позицию по многим вопросам.
— По каким, например?
— Ну, мало ли. — Сева Штейн начал отвечать уклончиво. — Факт тот, что ее убили, а кто там за какие нитки дергал, вряд ли мы с тобой узнаем.
Катя подумала — а вот Лиля Белоручка, сидя в Прибрежном ОВД, надеется узнать. Хотя какая связь?
— Ее ведь на Ленинском проспекте убили, но она там не живет, — сказала Катя. — Я слышала, она где-то в Кузьминках жила.
— С семьей, на квартиру отдельную так и не заработала, бедняжка.
— А как по-твоему, что ее могло привести к тому дому на Ленинском, это ведь новостройка, да? — Катя ощупью пробиралась вперед в разговоре с уклончивым Штейном.
— Однозначно — кто-то пригласил ее туда на стрелку.
— На стрелку?
— На встречу. Вечер, место тихое, безлюдное. Кто-то мог назначить ей там рандеву.
— И она согласилась приехать одна вечером?
— Так, может, ее чем-то заинтересовали, например, обещали передать какую-то любопытную информацию. Я же говорю — она блогер, а блогеры информацией живут и дышат.
— Информацию можно по электронной почте перегнать.
— Можно. Но, видимо, Анна Левченко была заинтересована в личной встрече.
— С убийцей?
— Я не знаю, Катя, — Штейн вздохнул, — одно мне ясно как дважды два — если убивают блогера, это происходит потому, что он пишет и размещает посты, которые читают и комментируют тысячи пользователей Интернета. А кому-то в ее постах и статьях что-то очень не понравилось.
— То есть ее убили из-за публикаций?
— Я в этом ни секунды не сомневаюсь.
Катя подумала: Сева Штейн сам журналист до мозга костей и считает свою работу самой важной в мире. Что ж, учтем его версию убийства Анны.
Если так говорит Сева Штейн, то это мнение о причинах убийства половины журналистского и интернет-сообщества. Но это еще не значит, что не следует думать своей головой.
Глава 13 Аллея смерти
Женя позвонила накануне: ну как, школьная подруга моя, все в силе? Тогда ждем тебя завтра у нас в Прибрежном к четырем часам, барбекю на воздухе — только бы дождь не полил. И останешься у нас, погостишь все праздники.
Катя поблагодарила, сказала, что обязательно приедет, и записала адрес. Вечером она созвонилась с Лилей Белоручкой. Сообщила, что праздники проведет у подруги — выяснит, как там обстановка в доме, попробует узнать, что они думают и говорят об убийстве своего шофера, но…
— Быстро ты контакт наладила, — усмехнулась Лиля, — это богатый дом со своими порядками.
— Перекинь мне, пожалуйста, снимки с места происшествия и карту-схему, где нашли тело, — попросила Катя, — я сориентируюсь. Ну все, Лилечка, я тебе буду оттуда звонить.
— Я на связи и ночью и днем. А в случае чего…
— В случае чего? — переспросила Катя.
— Ну, мало ли. Явлюсь с подмогой.
Утром Катя проснулась поздно — уже при свете дня. Позавтракала не спеша и начала собираться в гости.
Решила взять с собой джинсы, куртку, жилетку-дутик, пару шерстяных свитеров — все же загород, барбекю, Женя вон прогулку на катере обещала по реке. Но потом она положила в сумку и вечернее платье, туфли на высоченной шпильке и, конечно же, украшения.
Вот так, мы во всеоружии.
Она выехала пораньше, заглянула на автозаправку, залила полный бак в свой маленький «Мерседес-Смарт» и по Садовому кольцу двинулась в сторону Триумфальной, а там на Тверскую, на Ленинградский проспект — мимо Речного вокзала и в сторону Прибрежного.
Присланные Лилей Белоручкой фотографии с места убийства она загрузила в свой Ipad и рассматривала их на светофоре. Потом построила маршрут на навигаторе.
Прежде чем ехать в дом в Прибрежном, она решила взглянуть на ту самую аллею у станции, где нашли труп шофера Фархада Велиханова.
Лучше все увидеть самой и попытаться представить, что же там могло произойти в тот вечер.
Следуя указаниям навигатора, она скоро свернула с Ленинградского шоссе и въехала в микрорайон Прибрежный. Ну, все как в тот раз, когда она направлялась в ОВД. Но это не тот путь, каким ехал шофер на велосипеде. Он же направлялся на станцию от дома.
Она сворачивала несколько раз то направо, то налево, петляла между многоэтажек. И вот дорога пошла параллельно берегу Москвы-реки. Многоэтажная застройка кончилась, и дорога буквально ввинтилась в живописнейший сосновый лес. Там за высоченными заборами скрывались особняки и коттеджи.
Снова пришлось пару раз повернуть. Катя достала адрес Жени — потом она вернется сюда, в этот поселок.
Дачная дорога снова вывела на шоссе, а через полтора километра навигатор приказал опять повернуть, и Катя увидела платформу пригородной станции. От нее только что отошла электричка.
Со стороны платформы Катя въехала на ту самую аллею. И остановила машину.
Сосны, сосны, лес, лес…
Все как на обычной подмосковной дороге. И никакая это не аллея, просто местные так называют это место. А это дорога к станции со старым еще дорожным покрытием, вся в ямах и ухабах.
Катя завела мотор и тихонько двинулась по аллее вперед. В тот вечер Фархад ехал тут — со стороны поселка, а значит, навстречу ей. Она открыла на планшете снимок со схемой, где было обнаружено тело.
Вот, именно здесь.
Она снова остановила машину и вышла.
Совсем недалеко от съезда с шоссе.
Ноябрь в лесу — зеленая хвоя и уже мало желтой и багряной листвы на деревьях и кустах. Асфальт весь в шрамах и трещинах, лужи, лужи, лужи. Обочины полны жидкой грязи. Не так уж тут все отличалось в тот вечер от этой картины, что она видит сейчас перед собой.
Катя открыла на айпаде снимок — вот труп. Убитый лежит ничком. Примерно в метре от него в кювете его велосипед. Как ехал, так и упал, схлопотав выстрел в спину.
В него стреляли сзади. И попали прямо в сердце…
Лиля сказала, что уже первый выстрел оказался смертельным. Но ему потом еще раз выстрелили в голову. То есть сделали контрольный.
О чем это говорит? О том, что убийца не слишком был уверен — убил ли жертву с первого выстрела. А хотел убить наверняка, и поэтому понадобилось выстрелить еще. Но контрольный делают всегда с близкого расстояния. Это значит, что убийце пришлось подойти к трупу.
И Лиля с опергруппой не нашла никаких следов — ни человека, ни машины. Неудивительно, раз тогда всю ночь шел дождь. И тут такое старое покрытие дорожное, что…
Катя подошла и глянула на свою машинку-малютку. Вот сейчас дождя нет, а ты, крохотун, тоже не оставил здесь никаких следов протектора. Приезжала я сюда или нет — никто никогда не узнает.
А вот то, что гильзы они тут не нашли стреляные — вроде как совсем не удивительно. Кто их здесь вообще может найти — грязь, сухая трава, если они отлетели в сторону обочины. Лилю это отчего-то очень насторожило. А что тут странного? Правда, Лиля сказала, что они тщательно обыскали кювет и дорогу с металлоискателем. Ну так что ж, мало ли. Гильзы могли куда-то закатиться, что и…
Если предположить, что убийца забрал гильзы с собой… Как он мог сам в тот вечер на темной аллее найти свои стреляные гильзы? Что, он ползал тут на коленках под дождем, ощупью искал в траве и на дороге? Абсурд, здесь три дня можно на коленках ползать и ничего не найти.
Нет, с гильзами — это просто чистой воды случайность. И зря, зря Лиля на этом зацикливается. Она ведь и теми двумя убийствами в Москве заинтересовалась лишь потому, что там тоже гильз не нашли. Нет, еще ее насторожило то, что марка оружия та же самая — пистолет «ТТ». Так у убийц в основном только два варианта — «ТТ» и «макаров», остальные редко используются.
Ее разговор со Штейном о версии убийства Анны Левченко… Ну при чем тут эта лесная аллея? И этот парень, Женин шофер?
Катя огляделась по сторонам. Как здесь тихо и безлюдно! Ни одной машины со стороны шоссе. К станции никто не едет. Понятно, тут такие богачи в этом поселке, что электричкой никто не пользуется, все на лимузинах своих.
И прислуга в сторону станции не ходит, потому что, возможно, тоже имеет машины или же пользуется рейсовыми автобусами, они на шоссе останавливаются.
А других поселков тут нет. И с электричек, следующих из Москвы и в Москву, на этой станции редко кто сходит. Это ведь так близко от Москвы, совсем рядом — кто едет в Прибрежный, тот пользуется опять же рейсовыми автобусами от метро.
А вот шофер Фархад электричкой пользовался. Во-первых, потому, что он ездил на велосипеде, а в автобус переполненный с велосипедом влезать очень сложно. А тут раз в электричку — и в тамбур.
Его настигли или подкараулили именно в этом безлюдном месте, на аллее смерти. Так какой может быть вывод? Либо убийца отлично знал, что парень здесь ездит вечером после того, как заканчивает свою работу шофером, либо…
Либо все это опять же чистейшей воды случайность — бедняга просто попался на этой темной аллее каким-то отморозкам или отморозку с пистолетом, грабителю, который ограбить его так и не успел.
Катя снова оглянулась по сторонам и…
А кто мог помешать грабителю в этом тихом месте ограбить свою жертву? Раз он подходил, чтобы сделать контрольный выстрел, что ему помешало обшарить карманы и достать бумажник с кредиткой?