Тяжелая бронированная громадина лишь едва наступила своим железным рубчатым «башмаком» на капот, как тут же легко вмяла его во влажный весенний чернозем, отчего задние колеса ментовской машины легко оторвались от земли, а задок поднялся вверх.
Милиционеры выскочили и долго и растерянно смотрели, как удаляется от них в сторону приволжских зарослей куча бренчащего железного хлама.
* * *Они помчались по одной из пролегающих сквозь камыши еле заметных дорог все вниз и вниз по течению, и лишь спустя час Исмаил загнал передвижной разведывательный пункт в заросли тальника и заглушил двигатель.
– Что дальше, батюшка? – повернулся он. – В райцентр?
– Думаешь, я знаю? – растерянно вздохнул священник. – На этом бронтозавре нам все одно туда не добраться, а бросать…
– Я понимаю, – цокнул языком Исмаил. – Тогда, может быть, спать завалимся? Утро вечера мудренее. Там что-нибудь придумаем.
* * *Отцу Василию снились огромные черные кошки. И поначалу они вроде бы как ему не мешали, но потом начали сужать круги, издавая вместо мяукания странные гортанные звуки. Священник почему-то знал, что все они хотят его крови, но он так же знал и другое – они его просто с кем-то перепутали, то ли с мышью, то ли с воробьем…
Он проснулся и понял, что взмок. Где-то рядом слышался слабый, еле слышный рокот.
– Ты тоже слышишь? – вскинулся Исмаил.
– Да.
Рокот стал звучать еще отчетливее, и теперь заворочался даже спящий без задних ног Брыкалов.
Исмаил насторожился, стремительно кинулся к люку и откинул крышку. Рокот резко усилился, и мулла почти свалился вниз.
– Внимание! – громыхнуло сверху. – Всем выйти на броню с поднятыми вверх руками! Повторяю! Внимание! Всем выйти…
– Менты, что ли, сдали?! – округлил и без того круглые, как пуговицы, глаза мулла. – Прямо над нами, суки, висят!
– …предупредительный выстрел! – заглушая даже грохот вертолета, прогремело из громкоговорителя над ними.
И в следующий миг что-то прошипело и ударило так, что тяжеленную бронемашину подкинуло.
– Рядом бьют! – охнул Исмаил, но тут же взял себя в руки и решительно отодвинул Брыкалова в сторону. – Дорогу, Иса! Смотри, как дядька работать будет!
– Ты что задумал? – вскинулся священник.
– Не робей, православный! Все будет хоккей! – не своим, совершенно гнусным голосом загоготал Исмаил, что-то нажал, повернул и потянул на себя.
Машина взревела, вздрогнула и поперла вперед! Да так, что Брыкалова кинуло на священника, и они оба покатились куда-то в самый что ни на есть зад.
* * *Мулла гнал бронемашину во всю прыть. В перископ ни хрена было не видать, и священник попытался выглянуть наружу, но тут же получил гибкой, хлесткой веткой в глаз и, шипя от боли и досады на свою глупость, повалился вниз, прямо на Брыкалова. Но уже через несколько минут в люке над их головами показалось чистое голубое небо, и стало ясно, что они на открытой местности.
– Что ты делаешь?! – покрывая рев двигателя своим тренированным баритоном, проорал священник.
– Вперед! Только вперед! – захохотал Исмаил и утопил педаль газа до упора.
Священника швырнуло назад и снова на подполковника.
С шипением пролетела и взорвалась еще одна ракета, и теперь они совершенно точно знали, что их просто пугают – промахнуться в такую «мишень» невозможно. Исмаил давил на газ, отец Василий качался из стороны в сторону в обнимку с Брыкаловым, а бронемашина летела вперед.
«Как же они нас вычислили? – в промежутках между очередными бросками и скачками огромной тяжелой машины успевал подумать священник. – А какая разница? Может, менты сдали, а может быть, и мы какой дозор не заметили. Но кажется, что это финал. Прими мою душу, господи, если мне срок. И позаботься об Оленьке с Мишанькой. Пожалуйста…»
Машина поперла вверх, и отец Василий, набравшись духа и на всякий случай прикрывая глаза руками, все-таки высунулся в люк и чуть не поперхнулся. Вокруг, на огромном песчано-желтом поле, повсюду, насколько хватал глаз, их сопровождали бээмпэшки. А сверху нависали два хищных стрекозиных тела вертолетов. Он матюгнулся и свалился вниз – естественно, на Брыкалова.
– Ты видишь, куда едешь?! – проорал он мулле.
– Вполне! – кивнул Исмаил.
– Их же там тьма! Ты что задумал?!
– Импровизация! – дико захохотал мулла. – Загул а-ля рюсс называется! Что я, не русский, что ли? Как ты думаешь, поп?
Священник упал в командирское кресло и по пытался собраться. Мулла просто куражился, и, возможно, напоследок. Это было плохо. Но он понимал и другое – их нашли, и надежды теперь никакой.
Некоторое время машина еще шла, сопровождаемая бээмпэшками и громкоговорящими приказами с «неба», а потом внезапно заурчала и остановилась. Стало тихо-тихо. И даже вертолеты теперь слышались, как сквозь ватный тампон.
Священник прочистил пальцами уши. Результат нулевой.
– Приехали, – одними губами сказал мулла и счастливо улыбнулся. Священник и не знал, что он может так улыбаться. – Скоро будем там! – ткнул Исмаил пальцем в бронированную крышу над головой.
– Не торопись, господь срок укажет, – прогудел отец Василий, полез вверх и в доли секунды был уже на броне. В этот миг он почему-то ничего не боялся.
С трех сторон, с почти равными промежутками, их окружали бээмпэшки. Вертолетов над головами не было. Отец Василий обернулся назад – прямо под ними, в двух, может быть, метрах шел вниз крутой, почти вертикальный обрыв. Он попытался залихватски присвистнуть, но губы не слушались.
– Что там? – дернул его за ногу Исмаил.
– То самое, – истерически хохотнул поп. – Хочешь, посмотри.
– Что обрыв под нами, я знаю, – сверкнул из темноты салона глазами Исмаил. – Что военные делают?
– Стоят…
– Дай гляну.
Отец Василий спустился вниз и освободил проход к люку. Исмаил, нахально став на его колено, подтянулся на руках и выбросил свое легкое, гибкое тело наружу.
– Вам лучше сдаться, – громко сказал прямо в ухо священнику Брыкалов.
– Единоверцу своему это скажи, – криво усмехнулся отец Василий.
– Кузьменко долго ждать не будет, – помрачнев, покачал головой командир полка. – Я знаю. Если он вас не блокирует, прикажет расстрелять.
– То есть как? – не поверил священник.
– Это в порядке вещей, – печально произнес Брыкалов. – Есть приказ министра обороны. Это вам не гражданка, здесь разговор короткий.
– Если враг не сдается, его мочат? – улыбнулся священник.
– Вроде того.
– А что делать?
– Я же сказал, сдаваться.
Исмаил свалился внезапно и точно на колени отцу Василию. Священник зашипел от боли, правое бедро еще не зажило до конца.
– Извини! – весело крикнул мулла. – Но к нам парламентеры!
– Да ну?! – не поверил священник, приподнялся и высунул голову из люка.
Прямо к ним, размахивая прикрепленной к шесту белой тряпкой, шли два офицера. Священник хмыкнул и вылез на броню, освобождая место для нетерпеливо пихающего его кулаком в зад Исмаила. Офицеры шли быстро и решительно.
– Брыкалов сказал, если не блокируют, расстреляют, – тихо обронил отец Василий.
– Ага, – куда-то в сторону, как не слышал, кивнул Исмаил.
Офицеры приблизились, и отец Василий сразу узнал капитана. Когда он приезжал к ним в городок на отпевание, капитан был еще старлеем. И глаза капитана медленно расширялись. Потому что он тоже узнал батюшку.
– Что, не сказали вам, товарищ Бойко, – вспомнил фамилию офицера отец Василий, – с кем дело придется иметь?
Капитан Бойко бросил косой взгляд на своего напарника в майорских погонах и промолчал.
– Подполковник Брыкалов с вами? – сухо поинтересовался майор.
– Я ничего им не сказал!!! – завопил, порываясь выскочить из люка, Брыкалов. – Скажите Кузьменке, я ничего не ска…
– Тихо! – осадил его ладонью вниз отец Василий и прикрыл тяжеленную крышку люка – не совсем, только чтоб не выскакивал посреди разговора.
– Вижу, что у вас, – кивнул майор и сразу перешел к делу. – Предлагаю сдаться. Армия гарантирует вам сохранение жизни вплоть до передачи следственным органам.
– Да ну?! – делано удивился Исмаил.
– Заложника предлагаю передать немедленно, – твердо произнес майор.
– Заложника… Да-да, конечно, – закивал головой Исмаил и повернулся к отцу Василию. – Ну, как, товарищ террорист, сдадимся?
Священник горько усмехнулся. Дело было вовсе не в его гордыне и даже не в том, что, если пойти у них на поводу, он уже никогда и никому ничего не докажет. Просто от одной мысли о том, что на много лет вперед люди будут помнить, что местный батюшка стал террористом, а уж это клеймо к нему приляпают – не отдерешь, ему стало плохо. Потому что это будет удар не только по нему, Оленьке и Мишаньке. Это будет удар по всей православной церкви. Уж лучше…
– Нет, – покачал он головой и, болезненно улыбаясь, глянул на Исмаила. – Десант не сдается. Ведь так, Исмаил?
– А то! – хохотнул мулла и ввинтился в люк.
Господа офицеры недоуменно переглянулись. Они совершенно не понимали, при чем здесь десант и какое отношение имеет к оному этот смешливый смуглый бородатый мужик в танкистском шлеме. Отец Василий приветственно махнул им рукой и с кряхтением полез обратно в люк.
– Брыкалова отпускать надо, – серьезно сказал он Исмаилу. – Господь его и без нас накажет.
– Да ты никак помирать собрался? – хитро глянул на него мулла. – Не-ет, мало в тебе веры, поп, мало!
– При чем тут вера? – вздохнул священник. – Неужели ты не видишь, что все закончилось?
– Люк закрыл? – не ответив, поинтересовался мулла.
– Ну…
– Тогда держитесь, мужики, сейчас я вас мимо рая провезу.
Брыкалов и отец Василий тревожно переглянулись. Машина вздрогнула и пошла вперед. «Там же обрыв?» – удивился отец Василий, но тут кишки подкатили к горлу, и он понял, что рай действительно рядом.
* * *Это уже потом Исмаил объяснит, что обрыв был не такой уж и крутой – «всего-то» градусов семьдесят пять. А в тот момент отец Василий судорожно вцепился в Брыкалова, Брыкалов – в отца Василия, и оба вопили в голос. Дуэтом. Как на сцене Большого театра.
А потом земное притяжение начало постепенно возвращаться, и это было еще страшней, потому что теряющая скорость машина шла по такой тонкой грани между равновесием и… раем, что отец Василий всерьез попрощался с жизнью.
А потом был толчок… второй… и священник понял, что все завершилось. Передвижной разведывательный пункт стоит, а точнее, едет на своих гусеницах твердо, устойчиво и надежно. Отец Василий отпустил прижавшегося к нему, словно малыш к мамке, Брыкалова и перегнулся вперед, к мулле.
Исмаил, стиснув челюсти, смотрел только вперед, а по его лицу ручьем лился пот.
– Как ты? – тронул его за плечо священник.
– Там, впереди, шоссе, – вместо ответа хрипло произнес мулла. – Я когда на броне, наверху, сидел, видел. Мы – туда.
Священник отпустил плечо друга, на подгибающихся ногах перебрался к люку и выглянул наружу. Метрах в пятистах от них, чуть вбок, виднелась целая вереница мелких черно-белых столбиков ограждения. Это могло быть только шоссе.
* * *Через пяток минут они, выворотив несколько столбиков ограждения, выскочили на асфальт и помчались вперед все быстрее и быстрее. Отец Василий зачарованно смотрел на спидометр и не мог поверить: восемьдесят! Восемьдесят пять! Девяносто! Никогда в жизни он не видел, чтобы гусеничная техника так ходко шла!
– Я же тебе говорил, – бросил через плечо Исмаил. – Это – ласточка, а не машина!
– Теперь вижу! – потрясенно покачал головой священник.
– Глянь там сзади! – крикнул Исмаил. – Как насчет «хвоста»?!
Отец Василий снова полез в люк, нечаянно наступил на Брыкалова, извинился, все-таки вылез и подставил бороду под струи ветра. В пределах видимости не было ни одной бээмпэшки, и только над недалекой сопкой висели, медленно увеличиваясь в размерах, два вертолета.
Ошалело прогудел и остался сзади междугородный автобус, шарахнулся в сторону бежевый «жигуленок», что-то яростное прокричал в окно водитель побитого «мерса». Отец Василий стоял, подставляя лицо ветру, и понимал, как давно он не ощущал настоящей скорости. Это, конечно, было странно, даже дико, но его совершенно не заботило в этот миг почти ничто – ни погоня, ни возможность близкой, очень близкой гибели. Что-то перевернулось в нем в тот самый миг, когда они ухнули вниз по склону, и теперь он словно стал иным. Если так можно сказать, очень невероятно иным.
Вертолеты быстро нагоняли. Он спустился и тронул Исмаила за плечо.
– Вертолеты.
Исмаил кивнул.
– Хрен с ними! Здесь на трассе они стрелять не будут, тем более возле заправки.
– Какой заправки?
– Вот этой, – произнес мулла и резко сбросил скорость. – Давай, Мишаня, к рации! Пробуй выйти на свою ФСБ. Карнаухов, Хреногубов – кто угодно! Иначе нам все одно хана! А я пока нашу ласточку напою! – И полез наружу.
Священник подсел к рации, но он так давно не видел военной техники, что сразу разобраться не мог.
– Давайте я помогу, – подсел к нему Брыкалов.
Отец Василий оторопел.
– Не хочу, чтобы меня вместе с вами… это… – торопливо пояснил Брыкалов.
Священник понимающе кивнул головой. Только теперь до него дошло, почему, как только им стало по-настоящему «обжигать пятки», подполковник ни разу так и не попытался ничего предпринять для бегства. Похоже, недавно ими была пройдена какая-то невидимая постороннему глазу граница, после которой Кузьменко стал для командира полка еще опаснее, чем эти два бородатых придурка.
Брыкалов поднял брошенный Исмаилом шлемофон, вывернул его наизнанку, чтобы слышать происходящее вместе с попом из обоих наушников, сосредоточенно защелкал тумблерами, повернул ручку настройки, поймал какой-то писк, еще повертел настройку.
– Чайка, Чайка, как слышите? Прием, – сказал он.
– Я Чайка. Слышу хорошо. Прием, – хрипло прозвучало из наушника.
– Я подполковник Брыкалов. Соедините меня с Карнауховым.
– Брыка. Минутку.
Рация захрипела, и внезапно звук стал чистым и ясным.
– Карнаухов на связи, – послышался знакомый бас. – Брыкалов, это ты?
– Да, я. Олег Николаевич, меня везут в сторону Усть-Кудеяра, – быстро заговорил Брыкалов. – И я хотел бы добраться до вас живым.
– Вам угрожают?
– Не в этом дело. Кузьменко следует приказу Минобороны, а в данном случае этот приказ неприменим. Вы меня понимаете? Прием?
– Вы хотите сказать, захваченная военная техника не угрожает мирному населению? Прием?
– У них другие цели. Хотите с ними переговорить?
– Разумеется. Я слушаю.
Священник прокашлялся.
– Олег Николаевич, это я, отец Василий. Нас преследуют и, похоже, хотят расстрелять где-нибудь на подъезде к Усть-Кудеяру.
– Почему вы не приняли предложение сдаться?
– Я хочу сдаться лично вам, Олег Николаевич.
– Г-хм… И… как вы это себе представляете?
– Дайте нам коридор до Усть-Кудеяра.
– Извините, батюшка, это невозможно.
– Тогда никакой сдачи не будет. До самого конца. Вы понимаете?
Карнаухов долго молчал и наконец выдавил:
– Хорошо. Будет вам коридор. Конец связи.
Отец Василий сунул шлемофон Брыкалову и полез в люк. Исмаил стоял в позе Наполеона и командовал обслуживающим персоналом заправки.
– Убери эту дрянь подальше! – руководил он демонтажом не успевшего отлететь во время прыжка с обрыва маскировочного металлолома. – И фары протри. Что ты воду жалеешь?! Лучше! Лучше три!
– Куражишься? – хмыкнул священник.
– Они здесь на то и работают, чтобы клиента обслужить! – засмеялся мулла. – Да ты не переживай! Им один хрен делать нечего. Ты лучше мне скажи, на ФСБ вышел?
– Да.
– И что?
– Дали коридор. До самого Усть-Кудеяра.
– Йес! – подпрыгнул вверх Исмаил. – Я же тебе говорил, Аллах нас хранит!
Отец Василий усмехнулся и огляделся по сторонам. Мимо заправки, выставив обалдевшие физиономии наружу, медленно проезжали ни в чем не повинные миряне. Отец Василий представил, как они с Исмаилом выглядят – заросшие, грязные, помятые, – и покачал головой. Было от чего обалдеть.
– Ну, вот и готово! – потер ладони Исмаил и помахал рукой заправщице: – Ну, пока, любушка! Так хозяину и передай: Минобороны платит за все! – И полез на броню.
* * *Километров через пять-шесть их нагнали бээмпэшки. Но теперь все было совершенно иначе. Во-первых, никто не пытался их никуда отжать. И лишь у переезда одна из боевых машин пехоты вышла вперед, обогнала захваченный террористами передвижной разведывательный пункт и, задавая скорость ровно сорок километров в час, повела всю «колонну» за собой. Теперь они выглядели вполне пристойно, и зеваки были искренне уверены, что это всего лишь возвращается с плановых учений одно из подразделений местной воинской части.
Настроение у террористов было приподнятое. Исмаил напевал что-то маршевое, «Иса» Петрович Брыкалов тщательно охорашивался, разглядывая в найденном в командирской сумке зеркальце бог ведает где приобретенный фингал, а отец Василий тихо молился. Теперь и он почему-то был уверен, что все кончится хорошо.
– Жрать-то как охота, мужики! – обернулся к ним Исмаил.
– Всем жрать охота, – поняв, что друга снова понесло, одернул его священник.
– Не, я взаправду. Может, в магазин зарулим?
– Охренел? Без провокаций жить не можешь?
– Немного есть! – засмеялся Исмаил. – Но это от голода. Вон, впереди ларек. Я торможу.