Немного напрягал жилищный вопрос. Что ни говори, а ютиться вдвоем в однокомнатной квартире все-таки не очень удобно – ни расслабиться как следует, ни девчонку домой привести. Сосед был парень вменяемый, и они с Иваном даже установили нечто вроде графика, назначив, кто в какой день ночует дома, а кто должен освободить территорию, но это все равно не решало проблем. А снимать отдельную квартиру все-таки было очень дорого, до кризиса приличное жилье стоило не меньше штуки баксов. Иван уже начал подумывать о женитьбе на москвичке с квартирой, но ничего подходящего вокруг не наблюдалось – у знакомых девчонок, которые более или менее годились в жены (а таких среди его знакомых было весьма немного, не на шалаве же какой-нибудь жениться!), тоже не имелось собственного жилья.
Примерно через год Ивана перевели работать в бутик на Тверской, и это оказалось к лучшему. Правда, сначала такая перемена его огорчила, поскольку здесь не было дополнительных доходов, и приходилось утешать себя тем, что зато жизнь спокойнее – ни тебе риска попасться на наркоте, ни пьяных потасовок. Публика сплошь беспроблемная – одни шикарно одетые дамочки, которые приезжают сюда после полудня на роскошных авто и бродят по торговому залу с надменными и недовольными лицами, да состоятельные господа, со скучающим видом ожидающие, пока их кукольного вида спутницы выберут наконец себе наряд и настанет время вынуть из бумажника золотую или платиновую кредитную карточку. Ну разве что для разнообразия какая-нибудь наивная провинциалка в дешевых тряпках с оптового рынка заглянет поразевать рот на шмотки, каждая из которых стоит больше ее месячной зарплаты, но таких Иван быстро спроваживал, нечего им тут делать.
В этом самом бутике он и познакомился с Алиной, бывшей, то бишь разведенной женой нефтяного магната. Алине было под пятьдесят, и пару лет назад ее супруга, ровесника, увела юная хищница по имени Кристина, девятнадцати лет от роду. С тех пор Алина возненавидела всех молодых женщин на свете, а заодно и весь мир. Примирили ее с существованием на этой Земле лишь кое-какие «отступные», которые удалось отсудить у супруга при разводе, как то: трехэтажный особняк на Рублевке, домик на юге Италии, записанную на ее имя и купленную в годы брака специально для нее фирмочку, занимающуюся разведением экзотических растений и ландшафтным дизайном, да кое-что по мелочи, вроде Audi ТТ ультрамаринового цвета или бриллиантов, подаренных супругом в лучшую пору их семейной жизни. Так вышло, что отчаянно скучавшая и погрязшая в своих страданиях Алина совершенно случайно обратила внимание на красивого молодого охранника в любимом бутике. Как-то раз специально подозвала его, чтобы рассмотреть поближе – и разглядела настолько хорошо, что через неделю Иван уже сменил место службы и жительства. Официально он числился личным водителем и телохранителем, но чаще проводил время не в автомобиле хозяйки, а в ее спальне, всячески ублажая Алину, а в перерывах между постельными утехами выслушивая ее нескончаемые монологи о предательстве бывшего мужа, коварстве соперницы Кристины и о том, как ужасна жизнь и какие все люди сволочи. Характер у Алины был очень неровным: только что ворковала с Иваном, сюсюкая, точно маленькая девочка, – и тут же могла наорать на него из-за пустяка, увидев, например, что он открыл бар и без спросу налил себе коньяка. Ей вообще очень нравилось постоянно напоминать любовнику, что он никто и звать его никак и что он находится здесь только из ее милости, – и эта черта безумно раздражала Ивана. Бывали моменты, когда он даже порывался встать и навсегда уйти из ее дома, но, поразмыслив, каждый раз сдерживался и оставался. Что ни говори, а на Рублевке, в роскошном особняке, где его кормили, обстирывали и обслуживали, где у него имелась не только собственная большая комната, но и собственная ванная, жилось гораздо вольготнее, чем на съемной квартире в Текстильщиках. А ради этих удобств можно было потерпеть и не такое.
Первое время, попав в особняк, Иван был просто счастлив и считал, что ничего лучше в жизни и быть не может. Тем более что Алина, кошелька которой каким-то загадочным образом не коснулся мировой кризис, жила на широкую ногу и никогда не отказывала себе в прихотях – а Иван как раз и был очередной ее прихотью. Ему сразу же назначили оклад в две с половиной тысячи долларов, плюс подачки от хозяйки – в минуты хорошего настроения Алина иногда давала ему деньги «просто так» или дарила неплохие подарки вроде бумажника S.T.Dupont, джинсов Brioni или туалетной воды Tom of Finland от Etat Libre D`Orange (до знакомства с ней Иван даже не слышал о таких брендах). И это при том, что жил он в доме Алины на всем готовом, не тратился ни на квартиру, ни на еду, ни на спортзал: в особняке имелись и небольшой бассейн, и сауна, и достаточно тренажеров – ни в какую качалку ходить не надо. Счета за мобильный, тоже новенький, ею же самой подаренный смартфон Samsung Galaxy, тоже оплачивала хозяйка. Даже походы в элитную поликлинику, куда он, правда, обращался всего раз, к дантисту, финансировались ею. Словом, лафа – да и только.
Однажды, это случилось где-то через пару недель после начала работы на Алину, Иван выпросил себе выходной, забурился в любимый стриптиз-бар и так оторвался, что наутро с трудом мог вспомнить не только где он находится и куда ему надо ехать, но даже как его зовут. Кое-как добравшись к двум часам дня до Рублевки, Иван, помятый и похмельный, со следами губной помады на одежде, получил такой разгон от хозяйки, что запомнил его на всю жизнь. Алина помянула ему все – и кто такой он, и кто такая она, и почему ему не следует более возвращаться в ее дом в таком виде. Поняв, что она не шутит, Иван присмирел. Терять место не хотелось – стало быть, нужно вести себя сдержаннее. На всякий случай он вообще отказался от выходных – зачем они ему, если все равно нельзя как следует отдохнуть? А какие-то незначительные дела, вроде необходимых покупок по мелочи, он прекрасно успевал сделать во время длительных вылазок хозяйки по магазинам, на тусовки или в салоны красоты. Алину, похоже, очень устраивало то, что любовник все время при ней, никуда не отлучается, она даже стала как-то мягче и ласковее в общении с ним. Конечно, такая жизнь была невыразимо скучна и тосклива, но Иван утешал себя тем, что при подобном образе жизни его деньги, каждый месяц поступавшие на банковский счет, будут целее.
Во время многочасового ожидания в машине, нередко затягивавшегося до глубокой ночи, или бесконечного сидения перед огромным домашним кинотеатром, когда глаза уже начинали слезиться и не было ни сил, ни желания еще что-то смотреть, Иван иногда принимался размышлять о своем будущем. Он отлично понимал, что не будет жить тут вечно. В один прекрасный день, который может настать через несколько лет, а может, уже и завтра, Алина найдет ему замену (или же он просто надоест ей) и выкинет его на улицу. Что тогда делать, как тогда жить? Придется, видимо, вернуться к работе в ЧОПе и снова снимать квартирку с кем-нибудь на пару. После особняка на Рублевке, где он хоть и отчаянно скучает, но как сыр в масле катается, это будет очень нелегко. Эх, деньги, денежки, где бы вас взять? Так чтобы много, быстро и без проблем?
Однажды в серый пасмурный день ранней осени Иван привез хозяйку в салон красоты DESSANGE на Лесной улице. Припарковался, высадил Алину и уже приготовился терпеливо ждать несколько часов, как вдруг из стеклянных дверей салона вышла женщина в элегантном белом кожаном пальто, показавшаяся Ивану смутно знакомой. И только когда она подошла к стоявшему рядом автомобилю Mercedes цвета шампанского и повернулась в профиль, он вдруг понял, кто перед ним.
– Олеся! – не позвал, скорее просто воскликнул он, выговорил ее имя вслух. Но она услышала его голос через открытое окно его машины и обернулась. В отличие от Ивана Леся узнала его сразу.
Впрочем, в том, что Иван не сразу сообразил, кого увидел, не было ничего странного. За три года, проведенных в столице, она разительно изменилась. В Пригорске он знал хорошенькую девушку, весьма стесненную в средствах, но всеми силами старающуюся выглядеть, как у них это называлось, хорошо упакованной – по тем, конечно, провинциальным представлениям о том, что такое мода и стиль. Теперь же перед ним была красивая молодая женщина, ухоженная, элегантная и одетая так, что всем вокруг было ясно – у этой женщины есть не только вкус, но и деньги.
В какой-то момент Ивану показалось, что, узнав его, бывшая возлюбленная нахмурится, отвернется, торопливо сядет в свою машину и уедет, не захотев разговаривать с ним. Но ничего подобного не произошло. По лицу Олеси на миг словно пробежало облако, точно она вспоминала прошлое, а потом девушка сделала несколько шагов в его сторону и улыбнулась.
– Вот так встреча, Иван! – воскликнула она. Олеся всегда называла его только полным именем, всевозможные сокращенные и производные вроде Вани, Ванечки или Ванюши ей никогда не нравились. – Как я рада тебя видеть! Какими судьбами?
В какой-то момент Ивану показалось, что, узнав его, бывшая возлюбленная нахмурится, отвернется, торопливо сядет в свою машину и уедет, не захотев разговаривать с ним. Но ничего подобного не произошло. По лицу Олеси на миг словно пробежало облако, точно она вспоминала прошлое, а потом девушка сделала несколько шагов в его сторону и улыбнулась.
– Вот так встреча, Иван! – воскликнула она. Олеся всегда называла его только полным именем, всевозможные сокращенные и производные вроде Вани, Ванечки или Ванюши ей никогда не нравились. – Как я рада тебя видеть! Какими судьбами?
Через четверть часа они уже сидели за столиком рыбного ресторана, почему-то называвшегося «Ботик Петра», хотя в меню значилась одна средиземноморская кухня. Олеся рассматривала Ивана и точно так же, как и он, отмечала изменения в человеке, которого когда-то так хорошо знала. Она ведь тоже видела перед собой уже не юношу, в которого была влюблена когда-то, а взрослого мужчину, уверенного в себе и знающего всему цену. И эта перемена в нем ей очень нравилась.
– Знаешь, я пришел к выводу, что чем дальше ты уезжаешь от Москвы, тем меньше подвергаешься погоне за временем, – говорил Иван. – В столице все живут по секундной стрелке, а в провинции по часовой… Слушай, сколько лет мы с тобой не виделись?
– Три года – а кажется, что целую вечность, – улыбнулась Олеся.
– Расскажи о себе. Вижу, ты вышла замуж…
Она торопливо и с какой-то даже досадой взглянула на свое обручальное кольцо.
– Да, вышла. Но…
– Ты несчастлива? – он все еще не утратил способности понимать ее с полуслова.
Олеся делано рассмеялась:
– Иван, как бы тебе сказать, счастье, как бы банально ни прозвучало, – это бабочка, порхающая с одного цветка на другой. Да, я замужем… за бывшим заместителем своего любовника.
Черные, изящно очерченные брови Ивана поползли вверх:
– Это как?
– А вот так. Я, знаешь ли, работаю у одного депутата референтом. Мой муж – его бывший зам. Теперь я вместо него.
– Постой, постой, я что-то никак в толк не возьму… То есть сначала помощником депутата был твой муж, а потом его сместили, и эту должность заняла ты?
– Ну да, именно так.
– Понятно. А твой начальник – твой любовник?
Она бросила на него быстрый напряженный взгляд:
– А что такого?
– Да ничего, – пожал плечами Иван. – Честно говоря, я и сам нахожусь в похожей ситуации. Разница только в том, что я ни на ком не женат и числюсь не референтом депутата, а охранником бизнес-леди. А так все то же самое.
– Меня это нисколько не удивляет, – пожала плечами Олеся. – У нас с тобой всегда было очень много общего… Как видишь – даже судьба. В какой-то мере.
Не прошло и нескольких минут, как у обоих возникло чувство, будто они никогда и не расставались. Официант принес им заказ, но и Иван, и Олеся почти не притронулись к еде, все говорили и никак не могли наговориться. Вспоминали юность, веселую студенческую жизнь, свой роман, при этом коснулись и истории с кураторшей – и это воспоминание не доставило ни одному из них неприятных эмоций, только вызвало смех. Случайно обнаружив, что оба приехали в столицу не только в один и тот же день, но даже в одном поезде, долго удивлялись и снова решили, что это судьба, не иначе. Иван в общих чертах, не вдаваясь в подробности, рассказал о своей жизни в Москве, прошлой и нынешней. Олеся в ответ поведала свою историю – как они с Жанкой ютились в квартире Жанкиной тети, с каким трудом Олеся нашла первую работу, как работала в барах, как рада была потом, когда удалось устроиться на фирму помощником руководителя.
– Там ты и познакомилась со своим мужем? – спросил Иван.
– Нет, – покачала головой Олеся. – С ним мы встретились в аэропорту. Совершенно случайно.
– Он, конечно, молод, красив и богат?
– Ничего подобного. То есть деньги у него есть, но ни молодостью, ни красотой и не пахнет. Я в общем-то вышла за него от безысходности, только чтобы…
Она замолчала, но Ивану и не нужно было продолжение. Он и так отлично понял, что девушка хотела сказать. Вышла замуж за немолодого и нелюбимого, но состоятельного, чтобы как-то устроиться в Москве. Что ж, очень мудрый поступок. Иван нисколько не осуждал свою бывшую подругу, наоборот, полностью одобрял. Будь он на ее месте… Ну, в смысле, в такой же ситуации, то поступил бы точно так же. Просто ему не удалось, он не сумел добиться ничего подобного. А Леська смогла – молодец.
– Брак с папиком – это я понимаю, – продолжал свои расспросы Иван. – Но помощница депутата?.. Это-то как тебе удалось? Это ведь, согласись, нереальная везуха! Рассказал бы кто-нибудь другой, не ты, я бы просто не поверил, решил бы, что пургу гонят. Прямо Голливуд какой-то!
– Да, ты прав, с этим мне очень повезло, – согласилась Олеся. – Но никакого Голливуда не было. Просто, пока Глеб, ну, мой муж, был замом Антона, мы с Антоном сошлись, ну, стали любовниками. А потом ему, Антону, пришла в голову мысль снять Глеба с должности референта и взять вместо него меня. А я, понятное дело, не стала спорить…
– И как ты теперь? Довольна, счастлива?
Олеся подняла на него глаза, и Иван даже испугался – столько было в них горечи и боли.
– Если я тебе скажу, что нет, даже наоборот – я очень несчастна, ты мне поверишь?
И он только молча кивнул в ответ и, взяв ее руки в свои, крепко сжал такие знакомые тонкие пальцы.
Опомнились они только тогда, когда у Ивана зазвонил мобильный и Алина недовольным капризным голосом поинтересовалась, где его носит.
– Все поняла, беги, – кивнула Ивану Олеся.
– Не раньше чем запишу твой телефон.
– Ну да, конечно! Вот тебе моя визитка. И запиши еще один номер – это мой личный мобильник, для разговоров только с близкими.
Иван вернулся к своей хозяйке в отличном настроении, чего никак нельзя было сказать об Алине. Той не понравилась новая прическа, новый цвет волос вышел не таким, какой она хотела, – и раздосадованная бизнес-леди была готова срываться на всех и вся. Однако охранник без всякого раздражения выслушал ее выговор за долгое отсутствие и только обескураживающе улыбался в ответ. Закончив с претензией к нему, Алина сменила тему и привычно оседлала любимого конька – начала поливать грязью бывшего супруга и его новую пассию Кристину.
– Да ты не переживай! – отвечал ей Иван, выводя машину с парковки. – Уверен, она тоже будет наказана, жизнь отплатит ей той же монетой. Ведь не всегда ж ей будет девятнадцать. Пройдет несколько лет – и твоего бывшего приберет к рукам новая соска, еще моложе и наглее. А эта самая Кристинка останется вообще ни с чем, у разбитого корыта.
– Ты думаешь? – покосилась на него Алина и злорадно улыбнулась. – А ведь ты, пожалуй, прав. Надо же, а мне эта мысль как-то не приходила в голову…
С того дня Иван и Олеся начали созваниваться чуть ли не каждый день и встречались при первой же возможности. Вот только возможностей таких, к сожалению, появлялось не слишком много. Памятуя о скандале, последовавшем за его первым и единственным выходным, Иван пока не решался отпрашиваться у хозяйки, тщательно «маскировался» и мог посвятить Олесе только время ожидания Алины. Да и то с опаской, потому что никогда нельзя было с уверенностью сказать, когда та освободится – она могла проторчать в магазине или у подруги несколько часов, а могла выйти уже через пятнадцать минут, потому что ей стало скучно в гостях или пропало настроение делать покупки. Так что Иван вырывался на встречи только урывками, что совсем не устраивало Олесю. Она ведь тоже не была свободной женщиной. Муж, допустим, не брался ими в расчет, Олеся давно перестала хоть как-то корректировать свою жизнь относительно Глеба. Но ведь существовал еще Антон! А это означало свидания с ним в его, как он выражался, холостяцкой берлоге у метро «Аэропорт», куда Олеся обязательно приезжала несколько раз в неделю, ежедневную совместную работу, разного рода переговоры, деловые встречи, подготовку материала, ведение документации и прочее в таком духе. Конечно, Олеся была не единственным референтом депутата Котова, имелись и другие помощники, и она, насколько могла, скидывала работу на них, но полностью проблемы это не решало.
Помаявшись подобным образом несколько месяцев, Иван понял, что дальше так жить нельзя. Нужно было что-то предпринимать, какие-то кардинальные действия. Или расставаться с Олесей, или рвать с Алиной и покидать золотую клетку. Но если Алина, видимо, интуитивно почувствовав перемены, происшедшие с ее любовником, сделалась особенно раздражительной, требовательной и капризной, часто просто до невыносимости, то к Олесе, как чувствовал Иван, он с каждым днем привязывался все больше и больше. Ему нравилось с ней все – и заниматься любовью, и разговаривать, и даже молчать. Видимо, они и впрямь были с ней родными душами, теми самыми половинками, о которых так любят писать в женских глянцевых журналах. Подобных журналов в особняке на Рублевке всегда были горы, и Иван от скуки иногда почитывал их. То плевался, то возмущался, то откровенно ржал над тупостью некоторых публикаций – но читал.