Господи! Как же она от него устала. Лучше быть одной, чем вместе с кем попало. Кто это сказал? Кто-то умный и знающий толк в отношениях между мужчиной и женщиной. А тут ведь и отношениями назвать то, что между ними происходит, язык не повернется. Что-то размытое, расплывчатое и вязкое. Как его рагу, ей-богу!..
Она то открывала глаза, вглядываясь в блики уличного света за окном, то снова закрывала их. Мысли виляли, путались, перескакивали с Лешки на Королева. Потом вспоминалась Варвара, буквально почерневшая за время отсутствия брата. К той тревожной неопределенности, в которой жила все последнее время Даша, Варьку мучила еще жгучая ревность. Уж где той донесли: в милиции ли, на фирме, но донесли. И про деньги, и про Лили Громыхину, и про то, что пропали эти двое вместе.
Закусив удила, она не могла уже и слышать ни про какую беду, в которую мог попасть Лешка. Она пребывала теперь в твердой уверенности, что он скурвился с этой стриптизершей и прожигает теперь с ней миллион российских рублей на каком-нибудь побережье…
Даша так не думала. Она лучше знала своего брата. Но вдруг с некоторых пор поняла, что думать про Лешку, как про вора, ей куда легче. Куда страшнее было думать, что с ним что-то стряслось и что его теперь нет в живых. Пусть уж лучше украл и прожигает жизнь, чем он этой самой жизни лишился…
Уснула она незаметно, запутавшись в хаотичном беге собственных мыслей и чувств. Уснула как была, в одежде и тапках, на неразложенном диване. Уснула неожиданно и так же неожиданно проснулась. Проснулась и вдруг поняла, что ее пробуждение не было обычным, оно было с чем-то связано точно.
Даша зажмурилась и прислушалась. Показалось или нет? Показалось или нет?..
Нет! Не показалось! Кто-то очень осторожно, очень вкрадчиво ворочал ключом в ее дверном замке входной двери.
Кто это мог быть?! Кто?!
Первой самой счастливой, буквально ослепившей ее мыслью была та, что это Лешка! Он вернулся и теперь украдкой пытается отпереть ее квартиру. Но потом… Потом, на цыпочках пробравшись к двери и приложив к замочной скважине ухо, Даша поняла, что это не он.
Тот, что корпел сейчас на лестничной клетке, был чужим! Чужим и опасным человеком. Он тяжело и смрадно дышал. Даже из квартиры она ощущала стойкий запах застоявшегося перегара. Да Лешка никогда так и не дышал: с присвистом, с хрипом.
КТО???
И тут вспомнилась тетя Тамара, предупреждавшая ее о квартирных ворах. И следом моментально вспомнился звонок неизвестного и то, что Королев услужливо сообщил неизвестному о том, что хозяйка в отъезде.
Вот оно! Это вор! Тот самый квартирный вор, орудующий в округе, по милости которого пострадало столько престарелых людей. Теперь ее очередь! Квартира-то пуста…
Испугалась ли она? Нет! Точно нет! Она разозлилась. Ох, как она разозлилась на эту никчемность, пыхтевшую сейчас над ее замком по ту сторону двери. Бегом бросилась в кухню, схватила из шкафа скалку. Вернулась. Заняла выгодную позицию, взяла скалку на изготовку, ну прямо как заправский бейсболист, и принялась ждать.
Куда же наша милиция смотрит? Прыгали саркастические замечания в ее голове. Все бросились на поиски вора Алексея Коновалова, который и вором-то не мог быть по сути своей? И пока они его усиленно всем скопом ловят, те, что похитрее, пользуются моментом. Ну, ничего! Она сейчас сделает за них их работу. Исправно сделает. А потом уже позвонит и сдаст им тепленького вора — настоящего причем — с рук на руки. Может, тогда запишут ей в актив эту заслугу. И перестанут думать, что она шантажистка, стяжательница и авантюристка.
Удар пришелся прямо по голове. Тот, кто открыл ее дверь, даже не успел распрямиться. Он в тот момент пытался вытащить из замочной скважины свою отмычку. Так и перешагнул ее порог, согнувшись. И тут Даша обрушила на его подлую воровскую голову деревянную скалку. Мужчина слабо охнул и упал прямо к ее ногам. Все еще подгоняемая злобой и сарказмом, она втащила его к себе в квартиру. Заперла дверь. Включила свет и, пока связывала ему руки ремнем из джинсов, как следует рассмотрела мерзавца.
На вид ему было лет сорок. Может, и меньше, но густая щетина, запавшие глаза, ввалившиеся щеки не позволяли думать по-другому. Одет был чисто, но помято. Руки сильные, но без мозолей. Хотя откуда было взяться мозолям, если тяжелее отмычки и чужих накоплений эти руки не поднимали. Ботинки не сильно поношенные, но давно не чищены. Носков не было. Это открытие она сделала, связывая ему вторым ремнем щиколотки.
Густые волосы темно-русого оттенка давно не стриглись, ну очень давно. Сквозь них даже не было видно последствий ее удара. Пришлось Даше становиться перед поверженным вором на коленки, разгребать его шевелюру и ощупывать ему голову. Нашла огромных размеров шишку чуть повыше темечка. Крови не было, но шишка мгновенно надулась огромным сизым кровоподтеком. Недурно она, однако, приложилась. Слава богу, что не убила, враг дышал. Потревоженный ее осторожными прикосновениями, вздрогнул, завозился, тут же застонал и через пару минут открыл глаза.
— О, боже!!! — сипло заныл он тут же, внимательно осмотрел Дашу мутными темными глазами и захныкал: — Чем ты меня приложила, детка?
— Скалкой, — объяснила запросто Даша.
Она уже поднялась на ноги, стояла над ним, уперев одну руку в бок, а во второй у нее было зажато орудие нападения. Им она теперь и поигрывала в угрожающей близости от его лица.
— Зачем?! — вроде как удивился вор.
— Он еще спрашивает! — фыркнула она и злорадно ухмыльнулась. — Нет никаких соображений на этот счет?
Он дернул плечами, надо полагать, недоумевал. Даша объяснила. Популярно объяснила. И в финале своей гневной речи еще и пнула его в бок ногой, добавив:
— Подонок!
— Ага, — согласно кивнул он, поморщившись, голова-то болела. — Все вроде бы правильно, за исключением одного… Я не вор!
— Страховой агент, как же!
— Я не вор! — упрямо повторил тот, завозился на полу, делая попытки подняться, и у него даже получилось сесть, опершись спиной о стену. Он снова посмотрел на Дашу чуть просветлевшим взглядом и проговорил: — Я не вор!
— Ага, а я принцесса из Уэльса. Похожа?
Ответ он обдумывал достаточно долго на такой, казалось бы, простой вопрос. А потом кивнул:
— Похожа. Именно на принцессу ты и похожа — Даша Коновалова. Глазищи вполлица, голубые, как и должно быть. Волосы тоже шикарные. Лицо очень правильное, очень симпатичное. Немного над ним поколдовать, так станет и вовсе прекрасным. Так что на принцессу ты похожа.
Она оторопела.
Перво-наперво ее никто и никогда не сравнивал с принцессой. Ну, может, только брат один и называл ее так изредка. Но ему верить было нельзя, он так говорил, потому что любил ее, объективность в данном случае моментально бралась под сомнение.
А потом…
Откуда квартирному воришке было известно ее имя? Хотя… Он же звонил!
— Это ты мне звонил днем? — Она подозрительно сощурилась.
— Я, — не стал он отрицать.
— Зачем?
— Поговорить надо было. А мне сказали, что ты в отъезде. Мужик какой-то сказал.
— Это сосед, — тут же поспешила она с определением, не хватало еще, чтобы Королева ей в ухажеры записали, даже квартирные воры не имеют на это никакого права. — Понятно… И, стало быть, если поговорить со мной не удалось, ты решил попутно обчистить мою квартиру. Так, что ли?
— Нет. Не так. Обчищать ее никто не собирался. — Ночной визитер вздохнул с присвистом. — Досмотреть!
— Что-о-о?! Досмотреть?! Это как это?!
— А так! — выдохнул тот с вызовом. — Досмотреть на предмет наличия у тебя компрометирующего материала.
— Ка-акого материала?! — Она все еще ничего не понимала, топталась, размахивая скалкой у него перед носом, и ничего ровным счетом не понимала. — Компрометирующего, стало быть… И чем же этот материал должен был при обнаружении меня скомпрометировать? Что ты собирался здесь обнаружить?
— Ну… Я не знаю… — Он решил не вдаваться в подробности, ограничившись коротким: — Не знаю, но попробовать стоило.
— Ладно. — Даша снова присела перед ним на корточки, тщательно осмотрела его голову, хотя вор корчился и стонал. Встала и отряхнула руки с брезгливой гримасой. — Жить будешь. А искать… Искать у себя я тебе ничего не позволю, конечно. А вместо этого вызову сейчас милицию и…
— Не надо милицию! — Он так перепугался, что, невзирая на испитый, желтушный цвет лица, побледнел до крахмальной свежести. — Не надо, прошу тебя! Я все объясню тебе, только выслушай. Нет, ты можешь позвонить, конечно, милиционеру. Но не в отделение, а на мобильный. Он у меня в кармане.
Даша предложению не то чтобы обрадовалась. Оно ее немного заинтересовало. Да и намек на компромат, который надеялись у нее обнаружить, интриговал. Поэтому она, сделав над собой усилие, прошлась по карманам пойманного ею ночного вора.
Мобильник, как ни странно, нашелся. И номер, забитый в него, был всего лишь один. Обозначался тот Мазуриным Иваном. По нему она, без долгих размышлений, и позвонила.
— Да, Прокопий, нашел что-нибудь? — почти тут же отозвался сочный мужской баритон.
— Не он нашел, его нашли, — ядовито парировала Даша и ухмыльнулась. — А что найти пытались, гражданин Мазурин?
Тот крякнул озадаченно и отчетливо выругался.
— Можно ему трубочку? — с мольбой попросил гражданин Мазурин после паузы, заполненной его шикарным матом. — Очень нужно! Он не пьян, нет?
— Да непохоже. — Даша подумала и приложила-таки к уху пойманного ею грабителя телефон, буркнув: — Говори.
Тот больше слушал и мычал что-то нечленораздельное. Бледность на лице постепенно вытеснялась багровостью. Под конец он вздохнул и бормотнул, что он все понял.
Разговор между ними был окончен. Даша снова приложила мобильник к своему уху и спросила:
— Так что, милицию вызываем?
— Я сам милиция, — проворчал тот, кто был Мазуриным. — Вы связали его?
— А как же!
— Развяжите.
— Щ-щас, как же! — вспылила она. — Может, еще и вещи все мои вынести к подъезду? Вы на пару обчищаете квартиры бедных пенсионеров и еще имеете наглость мне приказывать!
— Послушай, девочка, — с мягкой угрозой в голосе перебил ее Мазурин. — Хочешь удостовериться в нашей с ним непричастности к кражам, позвони в местное отделение в дежурную часть, телефончик имеется?
Номер телефона местного отдела у нее имелся. Ходила туда по повестке, на ней и телефон прочла. А повестка до сих пор валялась на тумбочке возле двери.
— Так вот позвони туда и спроси, чем и как занимается там Мазурин Иван.
— И спрошу!
— И спроси…
Он отключился. А Даша тут же, следуя недоброму совету, позвонила в дежурную часть. И спросила, и ей ответили, что Мазурин работает завтра с восьми ноль-ноль. А приемные часы у него по средам после трех.
Все вроде бы сходилось, кроме одного. Как же это работник правоохранительных органов, стоящий на страже закона, принимающий граждан по личным вопросам, позволил своему другу или коллеге, кем уж он там ему приходился, незаконно проникнуть на территорию частной собственности.
— Он и не позволял, — промямлил ночной грабитель и тут же взмолился: — Да развяжи ты меня, а, принцесса! Я не опасен! Я теперь скорее пострадавший…
Сходить за Королевым или без его нудного присутствия развязать? Нет, пожалуй, не стоит беспокоить Владимира среди ночи. Начнет приставать к бедному малому с вопросами, а ему и так досталось. Тут может и ей попутно достаться на орехи. Почему сразу не вызвала милицию? Почему позволила себе самоуправство, ударив по голове незнакомца? А если бы убила?..
— Ты кто вообще? — спросила она, усаживаясь с ним рядом плечо к плечу.
И Гарик Прокофьев, морщась от боли в голове и связанных накрепко запястьях, начал ей рассказывать.
Все рассказал без утайки. Даже про ту самую женщину, что бросила его год назад, рассказал. И про то, как вышел на след крупной банды, и что потом поимел за это, тоже не умолчал. И даже про запойные свои последние полгода ничего скрывать не стал. Заканчивал он уже с развязанными руками. Смилостивилась его тюремщица, освободила от пут. И тут же пошла на кухню, пригласив на ходу:
— Идем, чаю выпьем, что ли.
Даша достала из холодильника колбасу и копченую рыбу в вакуумной упаковке. Лежала нетронутой уже давно. Королев не позволял засорять свой желудок подобными продуктами. Считал, что его овощное рагу куда полезнее. Ну и пускай себе считает так дальше. Теперь его нет рядом, никто трындеть об этом не станет, теперь можно.
Она нарезала крупными ломтями черный хлеб. Укрыла его толстыми кружками докторской колбасы, ничуть не меньшими кусками рыбы. Заварила свежего чая. Достала с верхней полки здоровенные — почти на пол-литра — чашки в цветочек. Сахар. Покосилась на Гарика, корчившегося у двери, указала ему взглядом на табуретку у стола. И тут же поставила перед ним чашку, полную огненного сладкого чая.
— Пей, Прокопий, — усмехнулась она. — Так тебя, кажется, называет твой дружище Иван Мазурин?
— Так, — согласился Гарик, жадно оглядел два блюда с аппетитными бутербродами и сглотнул слюну.
Он никак не мог насытиться, чертовщина какая-то. Как жил почти без еды последние месяцы, представить сложно. Дома ел, ел, без конца черпая из кастрюли Маринкин борщ. Котлетам конец пришел, так перекинулся на подливку с мясом. Вроде наелся. Но стоило выйти из дома и просидеть в засаде два с половиной часа — все ждал, пока в окнах Коноваловой свет погаснет, — так снова желудок начало сводить голодным спазмом.
— Можно я поем? — попросил он, жутко стесняясь этой голубоглазой дивы, оказавшейся с понятием и совершенно не кажущейся гадкой, отягощенной низкими преступными помыслами.
— Валяй, — позволила она и сама с наслаждением хлебнула из кружки.
Наслаждение было полным и непередаваемым. Обжигающий крепкий чай с тремя ложками сахара, с толстенным бутербродом, что может быть лучше! К этому бы чаю еще и собеседника приятного, а не того, что сейчас напротив с лихорадочной поспешностью работал челюстями.
Ужас какой-то, если задуматься!
Посторонний человек проник к ней в квартиру глубокой ночью, открыв дверь отмычкой. Она шарахнула ему по голове скалкой, едва не убив. Потом вела переговоры предположительно с работником внутренних дел. Теперь вот взломщика угощает чаем и собирается продолжить те самые переговоры. До чего-то они договорятся, интересно?..
Договорились, что называется!
— Что я должна?! — вытаращилась на него Даша, опешив от наглости такой. — Поспособствовать следствию и рассказать все без утайки?!
— Ага, — кивнул Гарик лохматой головой.
— А что рассказывать, господи?! Что?! Все валят в одну кучу, попутно и на меня, и я же еще должна что-то и рассказать?! Нормально! — Она сердито ударила кулаком по столу. — Ты хоть говори, да не заговаривайся. Ну а уж если и имеются у вас с Мазуриным на мой счет какие-то подозрения, то, смею заверить вас обоих… я здесь ни при чем. Никакого отношения к исчезновению своего брата, к исчезновению денег фирмы «Голиаф», к убийству бедной Валентины я не имею. Денег не брала. Брата сама хотела бы увидеть. А Валентина при последней нашей встрече была живее всех живых. И даже собиралась вместе со мной к Муратову, но не пришла.
— И ты пошла туда одна, так?
Так, чтобы не особенно было заметно хозяйке, Гарик снова потянулся за бутербродом с рыбой, вкуснотища была необыкновенная. Жирные пахучие куски, смачно обсыпанные специями, просто таяли во рту. Даже пару раз закрадывались преступные мыслишки, что неплохо бы такую рыбку да к пивку. Но он их давил на корню — мысли подобные. Дело, в которое втравил его Иван, было серьезным, с пьяной головы не решить. Да и голубоглазая принцесса, невзирая на крутой нрав и крепкую руку, с каждой минутой нравилась ему все сильнее и сильнее. То ли изголодался он по нормальной женщине, то ли и в самом деле все в ней было так ладно и справно. Но тянуло и тянуло дотронуться до сгиба ее локотка, к примеру. И попробовать, в самом ли деле кожа там такая бархатистая, какой кажется на вид…
— Пошла, а почему нет? — удивилась Даша, совершенно не принимая на свой счет его блуждающего жадного взгляда. И тут же добавила, совершенно его не стесняясь: — Я спала с ним, с Муратовым этим. И даже кров ему предоставляла на какое-то время. Я же не знала тогда, что это блажь его, а не прямая нужда, как он мне все это дело представил.
— Ага, спала, стало быть, — задумчиво повторил Прокофьев, почувствовав совершенно неожиданный и неуместный укол в сердце. — А кров, стало быть, в этой квартире был предоставлен.
— Нет, не здесь. Лешка бы меня сгноил. Есть у нас домик в деревне, от родителей остался.
И она тоже, как и Гарик, рассказала ему буквально все о встрече с Муратовым. О том, как познакомились. Как воспылала к тому жалостью вперемешку с симпатией, как решила помочь и все такое.
Кажется, новый знакомый не очень-то во все это поверил. Молчал, не возражал, но поглядывал на нее как-то очень уж странно. Кстати, глаза его, просветлев от боли, оказались поразительного шоколадно-коньячного цвета. И их не портили даже темные полукружья. А щетина, обметавшая намертво его скулы, даже шла ему. Было в нем что-то сексуально-диковатое, в грабителе этом неудавшемся.
— Домик? — Гарик моментально насторожился. — Можно подробнее, что за домик? Где? Осматривался он, когда брат пропал? Все, если можно, более подробно.
А она знала, что ли, осматривался он или нет?! У Варьки надо было спрашивать, она писала заявление о пропаже супруга. Даша не осмелилась ни заявление писать, ни за город ехать. Она все еще надеялась увидеть брата живым, невредимым и оправданным по всем статьям.