— Мистер Талбо, рад вас видеть. Я — Джон Деметр.
Хозяин кабинета выбрался из своего кресла с подголовником, и Талбо пожал протянутую руку — холодную жесткую ладонь.
— Садитесь, пожалуйста, — предложил Деметр. — Хотите что-нибудь выпить? Кофе?
Сок? Кока-кола?
Талбо покачал головой. Деметр жестом отпустил секретаршу; она закрыла за собой дверь — бесшумно, уверенной и твердой рукой.
Талбо сел в кресло и принялся внимательно изучать Деметра — чуть больше пятидесяти, роскошные волосы падают на лоб седыми, абсолютно естественными прядями, ясные голубые глаза, правильные черты симпатичного, жизнерадостного лица, большой простодушный рот. Невероятно опрятный человек. Темно-коричневый деловой костюм явно сшит на заказ и прекрасно сидит. Джон Деметр держался уверенно, сидел скрестив ноги, так что были видны длинные черные носки, терявшиеся где-то в районе голени. Начищенные до блеска ботинки.
— У вас очень интересная дверь. Та, что ведет в контору, — проговорил Талбо.
— Мы будем обсуждать мою дверь? — поинтересовался Деметр.
— Если у вас возникнет такое желание. Впрочем, я пришел сюда не за этим.
— У меня не возникнет такого желания. Так что давайте поговорим о ваших проблемах.
— Я видел объявление. Оно меня заинтриговало.
Деметр ободряюще улыбнулся:
— Четверо составителей рекламных объявлений потратили немало сил, чтобы сформулировать все подобающим образом.
— Это объявление привлекает внимание.
— Только тех, чье внимание должно привлекать.
— Вы намекнули на солидные деньги. Очень сдержанно. Консервативные, надежные клиенты, несколько звезд. Мудрые, старые совы.
Деметр переплел пальцы, кивнул — понимающий добрый дядюшка.
— В самое яблочко, мистер Талбо: мудрые, старые совы.
— Мне нужна информация. Определенная, особая информация. Насколько конфиденциальна ваша служба, мистер Деметр?
Добродушный дядюшка, мудрая, старая сова, улыбающийся бизнесмен понял все, что стояло за вопросом, все, что не было сказано. Он несколько раз кивнул. А потом снова улыбнулся:
— У меня и в самом деле хитрая дверь, не правда ли? Тут вы совершенно правы, мистер Талбо.
— Я считаю, что это даже слишком мягко сказано.
— Надеюсь, она скорее отвечает на вопросы наших клиентов, чем озадачивает их.
Только сейчас Талбо откинулся на спинку кресла.
— Думаю, меня это устраивает.
— Отлично. В таком случае почему бы нам не перейти к делу? Мистер Талбо, у вас возникли проблемы — вы не можете умереть? Я правильно вас понял?
— Вы очень деликатны, мистер Деметр.
— Отличительное качество.
— Да. Вы все правильно поняли.
— Однако вы столкнулись со сложностями, причем довольно необычными.
— Внутренний круг.
Деметр встал и принялся ходить по кабинету, дотронулся до астролябии, стоящей на полке, коснулся хрустального графина в серванте, сложенных стопкой и скрепленных деревянной дощечкой газет «Лондон Таймс».
— Мы ведь специализируемся на информации, мистер Талбо. Мы поможем вам понять, что нужно сделать, но исполнение — ваша проблема.
— Если меня обеспечат modus operandi[15], все остальное я сумею сделать сам.
— Вы кое-что отставили в сторону.
— Совсем немного.
— Консервативные клиенты? Несколько звезд, надежные люди?
— В самое яблочко, мистер Деметр.
Деметр вернулся к своему креслу, снова уселся.
— В таком случае отлично. Если вы напишете очень аккуратно, очень определенно о том, чего хотите — в основном мне это известно из вашего письма, но для заключения контракта необходима точность, — я думаю, что смогу заняться сбором данных, которые помогут решить вашу проблему.
— Сколько это будет стоить?
— Давайте сначала выясним, чего вы хотите.
Талбо кивнул. Деметр потянулся к кнопке на небольшом журнальном столике, рядом с креслом, нажал. Дверь открылась.
— Проводите, пожалуйста, мистера Талбо в рабочий кабинет и дайте ему все необходимые письменные принадлежности. — Секретарша улыбнулась и чуть прошла вперед, дожидаясь, когда Талбо последует за ней. — И принесите нашему гостю что-нибудь выпить, если он пожелает. Кофе? Или сок?
Талбо никак не отреагировал на это предложение.
— Мне, возможно, понадобится время, чтобы правильно все сформулировать. Вполне может получиться, что я буду вынужден поработать столь же старательно, как и ваши составители рекламных объявлений. Давайте я лучше отправлюсь домой и принесу вам все завтра.
У Деметра сделался озабоченный вид.
— Тут могут возникнуть определенные сложности. Именно поэтому мы и предоставляем тихое место, где очень удобно было бы сосредоточиться.
— Вы предпочитаете, чтобы я остался и сделал все сейчас.
— Внутренний круг, мистер Талбо.
— Завтра здесь может оказаться самый обычный туалет.
— В самое яблочко.
— Пошли, Сьюзан. И принесите мне стакан апельсинового сока.
Талбо последовал за секретаршей по коридору, расположенному в дальнем конце приемной. Раньше он его не заметил. Секретарша остановилась возле какой-то двери, открыла ее перед Талбо. В маленькой комнатке стояли секретер и удобное кресло. Приглушенно звучала какая-то музыкальная запись.
— Я схожу за апельсиновым соком, — сказала секретарша.
Талбо вошел и уселся у секретера. Прошло довольно много времени, прежде чем он написал на листке бумаги пять слов.
Два месяца спустя, после нескончаемого потока молчаливых посыльных, которые приносили на утверждение черновые проекты договора, потом приходили снова, чтобы забрать уточненный вариант, возвращались с контрпредложениями, опять уходили с переработанными вариантами, снова приходили наконец с подписанным Деметром окончательным договором и ждали, пока Талбо изучал и подписывал этот окончательный вариант — два месяца спустя последний, немой посланник принес карту. Талбо проследил, чтобы финальная выплата «Консультационной службе» была произведена в тот же самый день, и больше не пытался понять, в чем заключается ценность пятнадцати вагонов кукурузы — выращенной так, как это делают только зуни[16].
Два дня спустя он прочитал небольшую заметку в «Нью-Йорк Таймс», в которой сообщалось, что из железнодорожного тупика неподалеку от Альбукерке таинственным образом исчезли пятнадцать вагонов с фермерской продукцией. Начато официальное расследование.
Карта была очень подробной и казалась точной.
Талбо потратил несколько дней на изучение «Анатомии» Грэя, а когда убедился в том, что Деметр и его компания честно заработали те безумные деньги, что он им заплатил, сделал междугородный звонок. Телефонистка дальней связи переключила его на внутреннюю, и он стал ждать, предварительно подробно объяснив, что ему требуется, — в трубке потрескивали разряды статического электричества. Талбо настоял на том, чтобы в Будапеште, на другом конце провода, прозвучало ровно двадцать гудков, вдвое больше, чем оператор имел право предоставить одному клиенту. Трубку взяли на двадцать первый гудок. Каким-то чудом пропал фоновый шум, и Талбо услышал голос Виктора, да так четко, точно тот был с ним в одной комнате.
— Да! Алло! — Нетерпеливый, как всегда сердитый голос.
— Виктор… это Ларри Талбо.
— Ты откуда звонишь?
— Из Штатов. Как ты?
— Занят. Тебе чего?
— У меня есть один проект. Я хочу нанять тебя и твою лабораторию для его выполнения.
— Об этом забудь. Я подошел к завершающей стадии своей работы и никому не позволю мне мешать.
Талбо понял, что Виктор сейчас повесит трубку.
Он быстро проговорил:
— Сколько тебе нужно времени?
— Для чего?
— До окончания работ.
— Примерно еще шесть месяцев, восемь или десять — если что-нибудь пойдет не так.
Я же сказал: забудь, Ларри. Меня нет.
— Давай хотя бы поговорим.
— Нет.
— Я ошибаюсь, Виктор, или ты мне кое-что должен?
— Ты вспомнил о долгах после стольких лет?
— Долги вызревают с годами.
Наступило долгое молчание, Талбо слушал мертвую тишину. В какой-то момент он даже подумал, что Виктор положил трубку. Наконец:
— Ладно, Ларри. Поговорим. Только тебе придется приехать; я слишком занят, чтобы тратить время на самолеты.
— Прекрасно. У меня полно свободного времени. — Короткое молчание. А потом он добавил: — У меня нет ничего, кроме свободного времени.
— После полнолуния, Ларри. — Виктор произнес это, старательно выделяя каждое слово.
— Естественно. Встретимся там, где в прошлый раз, в то же самое время, тридцатого числа. Помнишь?
— Я помню. Хорошо.
— Спасибо. Я очень тебе признателен.
Ответа не последовало.
— Ладно, Ларри. Поговорим. Только тебе придется приехать; я слишком занят, чтобы тратить время на самолеты.
— Прекрасно. У меня полно свободного времени. — Короткое молчание. А потом он добавил: — У меня нет ничего, кроме свободного времени.
— После полнолуния, Ларри. — Виктор произнес это, старательно выделяя каждое слово.
— Естественно. Встретимся там, где в прошлый раз, в то же самое время, тридцатого числа. Помнишь?
— Я помню. Хорошо.
— Спасибо. Я очень тебе признателен.
Ответа не последовало.
— Как твой отец? — мягко спросил Талбо.
— До свидания, Ларри, — ответил Виктор и повесил трубку.
Они встретились тридцатого числа, в безлунную ночь, на барже с мертвецами, которая курсировала между Будой и Пештом. Ночь выдалась подходящей: пронизывающий холодный туман, словно трепещущее покрывало, ниспадал на Дунай.
Старые приятели пожали друг другу руки, спрятавшись за дешевые деревянные гробы, и, поколебавшись несколько секунд, все-таки обнялись, точно братья. Баржу освещал тусклый старый фонарь и еще несколько бортовых огней, в их свете улыбка на лице Талбо казалась напряженной. Он сказал:
— Ладно, давай выкладывай, ждать больше нечего.
Виктор ухмыльнулся и зловеще прошептал:
Талбо поморщился:
— И другие песни из того же альбома.
— Ты по-прежнему возносишь молитвы пред сном?
— Перестал, когда понял, что это не помогает.
— Понятно. Мы что, забрались сюда, чтобы заработать воспаление легких, обсуждая рифмы?
На измученном лице Талбо появилось грустное выражение:
— Мне нужна твоя помощь, Виктор.
— Я готов тебя выслушать, Ларри. Но сомневаюсь, что смогу сделать что-нибудь еще.
Талбо обдумал его слова и сказал:
— Три месяца назад я обратил внимание на объявление в «Форбсе», это журнал для бизнесменов. «Консультационная служба». Все было сформулировано весьма хитроумно, очень сдержанно, мелким шрифтом напечатано в месте, которое не сразу бросается в глаза. Понятно только тому, кто знает, как прочитать. Не стану тратить время на ненужные подробности, но дальше все было следующим образом: я ответил на это объявление, осторожно, но так, чтобы они смогли меня понять, намекнул на свои проблемы. Упомянул солидные деньги. Я надеялся. Так вот, у меня получилось. Они прислали письмо, в котором назначили встречу. Я подумал, что это вполне может оказаться еще одним пустым, ложным следом… Одному Богу известно, сколько их уже было.
Виктор закурил «Черно-золотые собрани», и едкий дым поплыл в туманную ночь.
— Но ты все равно пошел.
— Пошел. Очень необычный внешний вид, сложная система безопасности; у меня возникло ощущение, почти уверенность, что они прибыли, ну… не знаю, откуда или из какого времени…
Неожиданно во взгляде Виктора появился живой интерес.
— Ты сказал «из какого времени»? Путешественники во времени?
— Понятия не имею.
— Любопытно, я все время предполагал, что такое должно когда-нибудь случиться.
Потому что это неизбежно. Они обязательно должны были бы объявиться.
Он замолчал, задумался. Талбо вернул его к действительности.
— Я не знаю, Виктор. Честное слово, не знаю. Однако сейчас меня беспокоит не это.
— Ах да. Верно. Прости, Ларри. Продолжай. Ты с ними встретился…
— С человеком по имени Деметр. Мне кажется, тут прячется ответ. В его имени.
Тогда мне это в голову не пришло. Деметр… Когда-то в Кливленде, много лет назад, я знал одного владельца цветочной лавки с таким же именем. А потом я заинтересовался этим вопросом и выяснил, что так звали богиню земли в греческой мифологии… Ничего общего. По крайней мере, так мне кажется.
Мы с ним поговорили. Он понял, в чем заключается моя проблема, и сказал, что возьмется за ее решение. Но потребовал, чтобы я конкретизировал, чтобы абсолютно точно сформулировал, что хочу от него получить — для заключения контракта.
Одному Богу известно, как Деметр собирался претворить его в жизнь, однако я уверен, что он смог бы это сделать — у него было окно, Виктор, оно выходило на…
Виктор отбросил сигарету прямо в кроваво-черный Дунай.
— Ларри, что ты несешь?
У Талбо слова застряли в горле. Виктор был прав:
— Я на тебя рассчитываю, Виктор. Боюсь, моя обычная уверенность в себе несколько поколеблена.
— Да ладно, не переживай так. Рассказывай дальше, а там посмотрим. Успокойся.
Талбо кивнул, ему стало легче.
— Я описал суть проблемы. Мне для этого понадобилось всего пять слов.
Он засунул руку в карман пальто и вытащил сложенный листок бумаги. Протянул своему собеседнику. Виктор развернул листок и в тусклом свете фонаря прочитал:
ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ КООРДИНАТЫ
МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ МОЕЙ ДУШИ
Виктор почти сразу понял смысл фразы, но еще долго продолжал смотреть на две строчки, написанные печатными буквами. Когда он протянул листок Талбо, у него на лице появилось новое выражение.
— Ты не хочешь сдаваться, так ведь, Ларри?
— А как насчет твоего отца?
— Да… — Лицо человека, которого Талбо называл Виктором, погрустнело. — И знаешь, — сухо добавил он после короткой паузы, — отец находится в состоянии катотонии вот уже шестнадцать лет, потому что не хотел сдаваться. — Он снова замолчал. А потом тихо сказал: — Всегда полезно знать, когда следует сдаться, Ларри. Это часто имеет смысл. Иногда нужно просто взять и оставить проблему в покое.
Талбо тихонько фыркнул:
— Тебе легко так говорить, старина. Ты же когда-нибудь умрешь.
— А это уже нечестно, Ларри.
— В таком случае помоги мне, черт побери! Я еще ни разу не подходил так близко к решению моей проблемы. Теперь ты мне нужен. У тебя есть специальные знания.
— А ты думал о «3M», или «Рэнд», или даже «Дженерал Дайнемикс»? У них там работают отличные парни.
— Иди к черту.
— Ладно. Извини. Дай-ка мне немного подумать.
Баржа с трупами плыла по невидимой воде — безмолвная, окутанная туманом, без Харона, без Стикса, всего лишь обычная общественная служба, баржа с мусором незаконченных предложений, невыполненных поручений, несбывшихся мечтаний. Если не считать этих двоих, что плыли вместе с ней, обсуждая свои проблемы, груз судна уже давно оставил позади решения и обязательства.
А потом очень тихо, обращаясь скорее к самому себе, чем к Талбо, Виктор сказал:
— Можно сделать это при помощи микротелеметрии. Либо посредством прямого применения технологии микроминиатюризации или уменьшения сервомеханизма, включающего в себя сенсоры дистанционного управления и само исполнительное устройство. Ввести в кровеносную систему при помощи солевого раствора. Отключить тебя при помощи «русского сна» и подсоединиться к чувствительным нервным окончаниям, чтобы ты почувствовал или смог контролировать устройство, точно находишься там… сознательный перенос точки зрения.
Талбо выжидающе посмотрел на него.
— Впрочем, нет, — сказал Виктор. — Ничего не выйдет.
Он продолжал думать. Талбо засунул руку в карман его пальто и вытащил пачку «Собрани». Закурил и продолжал молча ждать. С Виктором всегда так. Он должен отыскать путь в лабиринте.
— Может быть, биотехнический эквивалент: созданный искусственно микроорганизм или личинка… инъекция… установить телепатическую связь… Нет. Слишком много недостатков: возможно возникновение нового эго или конфликта контроля. Изменение восприятия. Может быть, ввести какое-нибудь существо, которое станет размножаться… Нет. Не выйдет.
Талбо курил, загадочный восточный дым обволакивал его легкие.
— А как насчет… ну, скажем, только в качестве гипотезы, — проговорил Виктор, — предположим, эго в определенной степени находится в каждом сперматозоиде — такая идея уже проверялась. Развить сознание в одной клетке и отправить ее на выполнение… забудь, метафизическая чушь. О проклятье, проклятье, проклятье… это нужно хорошенько обдумать, потребуется время, Ларри. Уезжай, дай мне возможность как следует поразмыслить. Я с тобой свяжусь.
Талбо погасил сигарету о борт баржи и выпустил последнюю струю дыма.
— Ладно, Виктор. Насколько я понимаю, моя задача так тебя заинтересовала, что ты готов ею заняться.
— Я ученый, Ларри. Следовательно, я попался. И был бы полнейшим идиотом, если бы этого не произошло. Это относится напрямую… к тому, что мой отец…
— Понимаю. Я уеду. И подожду.
Баржа безмолвно продвигалась вперед — один искал решение новой задачи, другой размышлял над своими проблемами. На прощание они обнялись.