Грэм заморгал. Затем оглядел толпу вокруг них. Его взгляд вернулся к ее глазам, и он кивнул в сторону танцевальной площадки, приподняв одну бровь.
Вальс?
Софи слышала это так же четко, как если бы он прокричал слово вслух. Это была не самая элегантная просьба, но она все равно умирала от желания убраться подальше от этих проклятых поклонников. Ее губы изогнулись.
Черт побери, как раз вовремя.
Грэм низко поклонился, неотразимая фигура которого внезапно стала в точности соответствовать герцогу Иденкорту. Софи легко присела в реверансе, недоумевая, почему у нее было столько проблем с этим жестом всего лишь пару дней назад.
Затем она положила затянутую в перчатку руку на его ладонь, проплыла мимо широко раскрывших глаза поклонников — потому что она отказывалась танцевать с любым из них, не важно, как красиво они умоляли ее — и закружилась в вальсе так, словно они начали танцевать еще до того, как прошли через дверь.
Теплая рука Грэма на ее талии. Его глаза сияют, глядя на нее, с чем-то, что выглядело как — да, точно! — как одобрение.
Вначале они восхитительно кружили по полу, не разговаривая. Грэм не мог оторвать своих глаз от ее лица. Неужели ее глаза всегда были такими большими и соблазнительными за очками? Как он мог — он, который замечал красивую девушку с расстояния в полмили! — провести так много часов с Софи и не рассмотреть эту женщину?
— София?
Она слегка улыбнулась. Разве ее губы всегда были так нежно изогнуты?
— Идея Лемонтёра. Думаю, она сработала на мне так же хорошо, как и на этой распустившей слюни стае.
Грэм улыбнулся в ответ с оттенком удивления.
— Новое имя, новая женщина? — Тем не менее, он едва нахмурился. — Все это лишь для того, чтобы привлечь внимание Общества?
Подбородок Софи приподнялся.
— Почему бы и нет? Ты не веришь, что я могу добиться этого?
Грэм благодарно улыбнулся ей, зубы сверкнули на его загорелом лице.
— Думаю, что ты сможешь добиться всего, чего пожелаешь. Если ты решишь стать королевой, то я только подбодрю тебя — и предупрежу всех остальных, чтобы они убрались с твоего пути! — Он покачал головой. — Я, признаюсь, вздохнул с облегчением, обнаружив, что ты задумала именно это. Как долго продолжается этот замысел?
Девушка заколебалась.
— Ох, ну… У меня не было определенного занятия с тех пор, как Феба и Дейдре покинули Лондон.
Грэм рассмеялся, снова покачав головой.
— Не было определенного занятия? Помоги нам Небеса, если ты когда-нибудь по-настоящему соскучишься! И ты не сказала мне ни слова.
Ее веки опустились, скрывая от него ее глаза.
— Разве не более забавно, когда что-то оказывается сюрпризом?
Грэм усмехнулся.
— Ты выглядишь…
Взгляд Софи взлетел вверх, встретившись с его глазами.
— Как я выгляжу?
Его улыбка смягчилась.
— Ты выглядишь как София, которая собирается взять город штурмом.
Медленная улыбка изогнула ее губы, а затем сделалась шире, превратившись в первую яркую, беззаботную улыбку, которую он когда-либо видел у своей дорогой Софи.
Ослепленный, с дыханием, застрявшим в горле, Грэм мог только продолжать кружить ее по огромному бальному залу, даже не осознавая, что другие танцующие отошли назад, чтобы понаблюдать за самой высокой, самой грациозной, самой красивой парой в этом зале, которая вальсировала, неотрывно глядя друг другу в глаза.
Глава 11
Стикли и Вульф никогда добровольно не делили пищу, поэтому, когда Стикли открыл свою парадную дверь во время завтрака, для него было довольно неожиданно обнаружить стоящего за ней Вульфа, приплясывающего от нетерпения и размахивающего большим количеством газет, свернутых в рулон.
Стикли подавил желание пригнуться. Ему никогда не шло на пользу, если в общении с Вульфом он выказывал хоть какой-то признак страха. Это только приводило к глумлению и тенденции оставлять больших насекомых в его ящике с нижним бельем.
— Доброе утро, Вульф. Ты присоединишься ко мне за блюдом яиц?
При упоминании о еде Вульф слегка позеленел. Стикли подавил улыбку.
— У меня также есть замечательная партия лосося. Или ты предпочитаешь бекон?
Вульф резко сглотнул.
— Заткнись, Стик. — Он протолкнулся мимо компаньона в дом.
Стикли весьма гордился своим маленьким уголком Англии. Он очень придирчиво выбирал адрес, так, чтобы его расположение было ни слишком выдающимся, ни слишком дешевым. Он знал, что Вульф проиграл дом своего отца в карты много лет назад и сейчас переезжал из одних меблированных комнат в другие, когда не мог выклянчить бесплатное проживание у одного из своих друзей, число которых все уменьшалось. Вульф заводил их слишком легко. Кажется, вся проблема была в том, чтобы удержать их.
Стикли не трудился собирать вокруг себя людей, но он провел многие годы, пополняя свои коллекции. В каждой комнате его дома были представлены все те различные интересы, которые у него были, от бабочек, снабженных подписями с точными названиями, и картин, написанных малоизвестными, но, несомненно, в будущем прославленными художниками, до прекрасного фарфора и ценных египетских артефактов.
Вульф проковылял мимо них, не обратив внимания, хвала Небесам. Никто не захотел бы, чтобы такой человек как Вульф оценил чье-то имущество. Это могло привести к тому, что можно было чего-нибудь недосчитаться, когда Вульф уйдет!
Со вздохом Стикли прошел мимо своей комнаты для завтрака, с накрытым на одного блюдом горячих яиц и чашкой прекрасного чая, и последовал за Вульфом дальше по коридору в кабинет. Оказавшись там, Вульф упал в единственное большое кресло и бросил газеты на стол. Они развернулись с шелестом бумаги, открыв рисунок, который заставил Стикли изогнуть шею набок, чтобы лучше разглядеть его.
— Неужели… это мисс Блейк?
Вульф застонал.
— Да. С Иденкортом! — Заморгав от удивления, Стикли одним пальцем перевернул заглавный лист газеты в правильное положение и начал читать. — «Королева Эльфов штурмом взяла маскарад Уэверли! Мисс София Блейк поднялась на самую вершину сливок общества прошлым вечером, когда похитила сердца сотни джентльменов и растоптала их своими крошечными каблучками. Голос Общества размышляет… если только один мужчина привлек внимание Титании, может ли герцог Иденкорт стать ее Обероном?»
Стикли пролистал другие газеты, но казалось, что прошлым вечером была только одна вечеринка, и всего лишь одна пара в мире. Было представлено множество эскизов и Стикли пришлось признать, что мисс Блейк стала выглядеть гораздо лучше с тех пор, как он в последний раз видел ее. Конечно же, она всегда немного нравилась ему. Такая разумная, застенчивая молодая леди. Если бы только, к несчастью, не была такой высокой…
И все же герцог Иденкорт, кажется, не возражал. В газетах было, по крайней мере, три эскиза, танцующих мисс Блейк и Иденкорта, смотрящих друг на друга с мечтательным неведением того, какой огонь они разжигают под бдительными взглядами толпы.
— Э-э, что ж, полагаю, что это хорошо для нее. Я не думал, что она из тех девушек, за которыми может ухаживать герцог, но…
Вульф снова застонал.
— Стикли, почему я всегда должен произносить вслух все эти вещи для тебя! Если она выйдет замуж за Иденкорта, то мы потеряем все!
Стикли вовсе не понравилось, когда его ткнули носом в тот факт, что он не в курсе последних слухов — как будто это представляет собой настоящее интеллектуальное занятие! — так что потребовалось достаточно много времени, чтобы осознать, что имеет в виду Вульф.
— Но почему? Когда мисс Кантор стала леди Брукхейвен, ты, кажется, вполне смирился с тем, что она может скоро стать герцогиней.
— Это потому, что она не станет трогать траст Пикеринга. Она упомянула, что хочет оставить его неприкосновенным для своих собственных детей. Брукхейвен, кажется, не нуждается в наших деньгах…
— Это не наши деньги, Вульф, — чопорно прервал его Стикли. — Мы всего лишь хранители и защитники.
— Что ж, мы должны быть заинтересованы в том, чтобы защитить их от Иденкорта, Бога ради! Ты никогда не встречал никого из ему подобных, а они — самые расточительные мужчины в Англии! У них никогда нет ни пенни, которое не было бы обременено троекратными долгами! Он истратит наше… состояние мисс Блейк в один момент! — Вульф потер голову и пробормотал: — Интересно, как он узнал об этом — несомненно, она не сказала бы ему!
— Почему ты полагаешь, что он знает о трасте? Возможно, она ему просто нравится. — Стикли постучал пальцем по наброску на столе. — Здесь это выглядит именно так.
Вульф закатил глаза.
— Стик, старина, ты видел эту девушку? Она выглядит как что-то среднее между лошадью и столбом.
Вульф закатил глаза.
— Стик, старина, ты видел эту девушку? Она выглядит как что-то среднее между лошадью и столбом.
Стик, оскорбившись, отпрянул.
— Я считаю ее разумной, интеллигентной девушкой…
— В точку! — Вульф широко развел руками. — Никто никогда не скажет этого о красивой девушке! — Он вскочил на ноги и принялся ходить. Стикли быстро занял свое кресло. Вульф запустил руки в свои волосы, которые нуждались в стрижке — и в мытье, если на то пошло.
— Нет, Иденкорт знает все это, и он пытается исключить нас. Если он наложит свои руки на эти деньги, то растранжирит их, так же, как и его отец и братья до него, и мы все станем нищими… — Вульф сжав газету в кулаке. — Включая твою драгоценную мисс Блейк. — Он смял газетный лист и бросил в угол. Стикли с беспокойством разглядывал ненужный, испорченный комок.
— Мне не понравится, если что-то случится с мисс Блейк, — медленно ответил он. — Возможно, она не осознает, каков настоящий характер Иденкорта?
Вульф перестал шагать и сейчас разглядывал Стикли прищуренными глазами.
— Возможно, она не знает, в какой опасности находится, — согласился он с компаньоном. — Красивый герцог — девушки обычно теряют рядом с таким весь здравый смысл. Она всего лишь младенец в лесу, бедняжка. — Он хитро улыбнулся. — Если бы только был способ остановить этого нечестивого золотоискателя…
О нет. Только не снова. Только не после двух последних неудач: неумелого похищения лорда Брукхейвена — кто мог знать, что он и его брат выглядят так похоже в темноте? — а затем еще более дурно получившейся попытки заставить одного из поклонников леди Брукхейвен украсть ее, чтобы Брукхейвен расторг брак! Стикли сделал вдох и выпрямил спину.
— Не смей пытаться остановить мисс Блейк в ее попытках поймать Иденкорта!
— Слишком опасно оставлять ее в покое! — Но все же Вульф, казалось, не хотел давить на Стикли.
Это было в интересах Вульфа, потому что после замыслов его партнера, которые подвергли опасности дочь лорда Брукхейвена из-за подстрекания привязанности сумасшедшего к леди Брукхейвен, Стикли решил, что он больше не станет позволять — или упаси Бог, присоединяться! — к довольно-таки криминальным решениям Вульфом их проблем.
Если это означало, что он сам должен заплатить за свое прошлое участие… что ж, он предпочел бы не делать этого, но выберет этот выход вместо любого дальнейшего незаконного вмешательства.
— Если ты полагаешь, что предупреждение мисс Блейк поможет нашему делу, то, во что бы то ни стало, сделай это. — Стикли прищурил глаза. — Но не пересекай этот рубеж, Вульф.
Вульф зарычал, но отвел взгляд в сторону. Это удивило Стикли. Неужели Вульф с возрастом смягчился? Ему не пришло в голову спросить себя, что, возможно, именно он сам изменился.
Вульф приподнял плечо, нерешительно соглашаясь.
— Все, что ты посчитаешь лучшим, — пробормотал он. Затем его лицо просветлело. — Я могу сам ухаживать за ней, не так ли? Попытаться отвлечь ее внимание от Иденкорта?
— С благородными намерениями? — Стикли пристально вглядывался в компаньона. — Я думал, ты считаешь ее столбом.
Вульф широко развел руками.
— Она недостаточно красива для герцога, но для меня она и в самом деле подойдет. Я уже некоторое время назад принял решение остепениться. Просто пока еще не встретил правильную женщину… — Он захихикал. — По крайней мере, не в тех кругах, по которым я странствую.
Стикли фыркнул.
— О, пожалуйста, без подробностей. Она слишком разумна, чтобы влюбится в такого, как ты.
— О, ты думаешь, что смог бы добиться большего?
Чопорно поджав губы, Стикли ухмыльнулся.
— Я был бы настоящей находкой для кого-то вроде мисс Софи Блейк, и осмелюсь сказать, что мы составили бы отличную пару. Она очень образованная молодая женщина.
Вульф дружелюбно кивнул и побрел к парадной двери. По пути туда он заскочил в комнату для завтрака и за один раз проглотил холодные яйца, ожидавшие Стикли. Вульф был не из тех, кто завтракает, но в настоящее время он немного поиздержался… а таким образом смог сэкономить больше денег на эль.
Насвистывая, пока он шел вниз по противно скучной улице, где жил Стикли, Вульф к тому же обдумывал идею, которая пришла ему в голову в самой середине его отчаяния. Если он станет ухаживать за Софи Блейк, то избежит опасности потерять доход от щедрого гонорара за хранение траста Пикеринга — но если он женится на ней, то будет навсегда связан с Брукмуром и Брукхейвеном, чье богатство намного превосходило Пикеринговы кучи золота. Из карманов богатых родственников можно постоянно выуживать деньги.
Это будет стоить того худого ничтожества, которое она собой представляла — и, кроме того, с ней всегда может случиться несчастный случай. В конце концов, жены умирают каждый день. Падают с лестниц, сгорают в домах — возможности для этого бесконечны. Старый Брукмур был жив и здоров, и может протянуть еще много лет, так что о Софи Блейк необходимо позаботиться. Если, конечно, нет опасности — но ее совсем нет.
Все, что ему было нужно — это немного времени, чтобы придумать, как выманить у Стикли побольше денег.
Глава 12
Хотя шум лондонского утра и не проникал сквозь толстые стены Брук-Хауса, что-то пробудило Софи от сна после изнурительной ночи. Она со стоном перевернулась на живот. Прошлой ночью она не притрагивалась к шампанскому, но при этом была не в состоянии съесть хоть что-то весь предыдущий день из-за предвкушения бала. Сейчас ее желудок ныл, голова гудела, и она ощущала себя совсем вялой.
Еда.
От запаха тоста и дымящегося, ароматного чая Софи подняла голову и затуманенным взглядом уставилась на диван в своей спальне. Кто…?
Она нащупала свои очки, а затем заморгала от удивления.
— Ты не последовала моим распоряжениям, — сурово заявил Лемонтёр. Затем он деликатно откусил кусочек от тоста Софи.
Он уже вполне проснулся и был одет в щегольскую комбинацию из пурпурного шелкового жилета и лимонно-желтого сюртука. Софи прикрыла глаза от его бодрой яркости и потерла их руками, подняв очки на лоб.
— Я обычно рано встаю, — пробормотала она.
— Добро пожаловать в светскую жизнь. Ты думала, что все спят до обеда просто потому, что они ленивые. — Портной помахал тостом, признавая такую возможность. — Требуется определенное количество силы духа, чтобы стать совершенно неэффективным потребителем.
Девушка, захныкав, упала обратно на подушку.
— Брось мне тост.
Кусочек шлепнулся на кровать рядом с ней. Софи потянулась к нему, не открывая глаз, и начала жевать.
— Тебе придется встать, чтобы получить чай, — сказал ей Лемонтёр. — Ты не заслуживаешь того, чтобы завтракать в постели.
Проглотив половину тоста и почувствовав себя лучше, Софи открыла глаза, чтобы уставиться на демонического портного, выбравшегося из Преисподней.
— Я была великолепна. Все глаза были устремлены на меня!
Тот фыркнул.
— В самом деле. Настолько, что твое появление было отлично описано этим утром в скандальных газетенках.
Он вытащил сложенный газетный лист из своего нагрудного кармана и резко развернул ее.
— «Маскарад Уэверли прошлым вечером стал местом восхождения новой звезды на небосводе, когда мисс София Блейк вышла на танцевальную площадку с герцогом Иденкортом, чтобы вальсировать так романтично, что некоторые наиболее деликатные леди прослезились».
Думая об этом вальсе, Софи мечтательно закрыла глаза. Так замечательно кружиться по бальному залу в объятиях Грэма, когда в его глазах — очевидное ослепленное одобрение, а мир вокруг них исчезает…
— Это было божественно, — прошептала она.
Лемонтёр фыркнул.
— А затем ты уехала.
Она пожала плечами, все еще мечтая.
— Я едва ли могла танцевать с кем-то еще после этого — но я не могла и отказать другим приличным образом. Кроме того, ты был прав. Там было скучно.
— Софи, моя милая?
Услышав нежную печаль в голосе Лемонтёра, Софи подняла голову, чтобы с удивлением посмотреть на него. Он был настолько строгим наставником всю последнюю неделю, что она почти забыла, что на самом деле он очень добрый человек. Сейчас, портной смотрел на нее с симпатией и жалостью.
— Что такое?
Он медленно покачал головой.
— Всякий знает, что Иденкорт женится на деньгах.
Верно. Конечно же. Подстегиваемая своим собственным идиотизмом — в который раз! — Софи выскользнула из кровати и начала вышагивать перед камином. Неужели не будет конца ее глупости? Она прижала пальцы к своим больным глазам.
— Почему этот мужчина всегда заставляет меня забывать, кем я являюсь?
Лемонтёр щелкнул языком.
— Мы все, время от времени, становимся жертвами слабости к широким плечам и крепкому заду. Я имел в виду то, что хотя ты определенно наделала шуму прошлым вечером, но при этом забыла о своем намерении. Я думал, что ты ищешь мужа, а не любовника.