Даже в развитых странах пытаются применять стволовые клетки, но речь при этом не идет о лечении. Проводятся только доклинические испытания подобных препаратов.
Например, в кардиологии в Германии вам могут предложить участвовать в эксперименте, когда во время операции на сердце вам будут вводить стволовые клетки интракоронально, т. е. внутрь сосудов сердца. Многие по наивности думают, что при этом стволовые клетки пойдут в миокард, размножатся и закроют дефект. На самом деле – ничего подобного. Да, все заживает лучше, потому что стволовые клетки выделяют цитокины – такие биологические вещества, которые моделируют ответ миокарда на воспаление, на повреждение, на ишемию, а совсем не потому, что они тупо заполняют дефект, как цементом.
...Я видел одну израильскую работу, в которой эмбриональные клетки вводили в череп ребенку с дегенеративным заболеванием мозга. Наверное, это кудесники из Украины добрались до Израиля. Через несколько месяцев у малыша развилась злокачественная опухоль мозга. Этот случай описан и опубликован.
Псевдо-доктора, которые заявляют, что они вводили стволовые клетки людям и наблюдали хорошие результаты, в лучшем случае не понимают, о чем идет речь. Выходцы из бывших республик СССР открыли клиники лечения эмбриональными стволовыми клетками в тех странах, где законодательство просто дремлет: в Доминиканской Республике, Барбадосе и т. д. Пытаются делать там какието вещи, но в глазах научно-врачебной общественности это кажется диким. За стволовыми клетками будущее, у нас серьезные исследователи, которые этим серьезно занимаются. Но то, что сейчас предлагают подпольно вводить людям, это незаконно и безответственно. Эти «специалисты» сами не знают, что вам вводят, не отвечают за результат, и ваше счастье, что это просто не работает и вы выбросили деньги на ветер. Слава Богу, что-то, что вам вводят, не действует.
Идет дикое и безумное «разводилово» людей. Хорошо, что пока «разводят» только богатых. Не каждый позволит себе минимум 10 000$ неизвестно на что. Все это нелегально и бесполезно на сегодняшний день.
Закончу фразой, которую мне как-то сказал один из украинских исследователей клеточных технологий: «Я нигде не встречал столько жуликов, как при работе со стволовыми клетками!». Если кто обиделся, то что с него взять – сейчас этот украинский исследователь сам сидит в тюрьме в Венгрии за нелегальное применение стволовых клеток у человека…
Послесловие
Эта книга посвящена наиболее частым вопросам, которые мне задают во время моих передач на радио и телевидении. Конечно, тем поднимается значительно больше, причем самых разных.
Я вообще раньше не представлял, какая каша в головах людей творится в области их представлений о медицине! Народные поверья смешаны с обрывками информации из журналов и телепередач; полное отрицание лекарств уживается с приемом горстей таблеток по любому поводу, а недоверие к врачам – с устойчивой привычкой полежать в стационаре «пообследоваться и подлечиться».
Я понимаю, что люди в этом не виноваты, что такая ситуация сложилась в результате отсутствия какой-либо работы по правильному информированию населения – того, что когда-то называлось «санпросветработа».
Здоровье – такая тема, которую нельзя замолчать или недоговорить. В медицине не бывает пустоты. Если мы, врачи, не можем помочь больному по своему незнанию или просто по факту несовершенства медицины, человек пойдет к знахарке или обратится к альтернативным методам, ведь он не хочет, а часто и не может ждать! Если врачи не хотят или не могут правильно, а главное, ДОСТУПНО объяснить положение вещей, то сразу находятся те, кто и хотят, и могут, и активно заполняют головы людей околомедицинским мусором!
Тем очевиднее слабость, неорганизованность и бедность нашей медицины И вот мы лечимся от диабета приседаниями, верим в «кремлевские» таблетки, иридодиагностику и очищение крови, а реклама лекарств (эх, если бы лекарств!) и медицинских услуг окончательно запутывает людей, которые теряют в этом мутном потоке и деньги, и здоровье!
Еще раз повторю: эта книга не руководство по самолечению! Эта книга – попытка дать вам информацию, как обстоит дело за рубежом, где проповедуется принцип «доказательной» медицины. Ничто в этой книге не основано только на моем личном опыте.
А личный опыт показывает мне: сколько бы лет ты ни отдал медицине, скольких бы больных ни вылечил, это ничтожно мало для выводов, от которых зависит здоровье и жизнь людей!
Медицина давно перестала быть делом узкой касты; появилась возможность перепроверить многие постулаты, которые стояли незыблемо веками и десятилетиями.
Современная медицина – это не та наука, которую мы знали в 70—80-е годы прошлого века. Каждое лекарство, каждый метод диагностики, каждый лечебный подход проверяются и перепроверяются в многотысячных и многолетних исследованиях. Это и есть «доказательная медицина». А у нас в России сегодня положение медицины по сравнению с мировым уровнем, как если бы мы сравнили махновское «гуляй-поле» с лондонским «сити»!
Понятно, что в одной книге всю медицину не объять. В нее вошло даже не самое главное: материал столь обширен, что я посмотрел в потолок и начал просто наугад, с чего-то надо же было! Будем считать эту книгу первой частью некой серии.
В следующих книгах мы продолжим рассматривать самые различные медицинские проблемы с позиций «доказательной» медицины. Понятно, что медицинская наука пока невсесильна, но мы имеем право знать современное ее состояние. Ведь как в исследованиях маркируют заключения: А – есть неоспоримые доказательства; В – есть веские и многочисленные доказательства; С – убедительных доказательств нет, но и опровержений нет; D – данные свидетельствуют против.
Сегодня в нашей медицине методы диагностики и лечения в основном относятся к категории «С» и «D», и наше общее дело – переломить эту ситуацию. А пока – давайте будем в наших представлениях о здоровье придерживаться рационального мышления, умерим свою излишнюю доверчивость и излишнюю недоверчивость к медицине. И если эта книжка поможет вам в этом – я буду очень рад!
Моя жизнь в медицине и медицина в моей жизни
Истории пациентов и врачей
* * *Если после общения с врачом больному не стало легче, это плохой врач. Иногда я задаюсь вопросом: медицина – это искусство или наука? Мы очень любим лечить душу, русские любят разговаривать. И это правильно. Но при этом мы не относимся к больному, как к равному, больше это похоже на отношение к детям. Мы часто считаем пациента неспособным понять нюансы диагностики и лечения, например далеко не всегда говорим истинный диагноз, искажаем прогноз.
Меня всегда поражало, что в Америке больному сразу говорят, что у него рак, онкология. Подробно объясняют этапы лечения, прогноз и сроки оставшейся жизни, если это запущенный случай. Мы это делать, как правило, боимся. Я и сам не знаю, правильно это или нет. С одной стороны, как сказать человеку, что прогноз плохой? Пусть уж поживет в неведении сколько Бог даст. С другой стороны, человек имеет право знать правду, чтобы как-то рассчитывать свое оставшиеся время, свою жизнь.
2013
* * *Мне кажется, что, постоянно выдвигая тезис, что медицина – это искусство, мы пытаемся маскировать свой низкий уровень профессиональных знаний. Когда я говорю про «низкие профессиональные знания» (врачи, не обижайтесь!), я имею в виду не конкретных людей, а положение с медицинским образованием в нашей стране в целом.
Врачи не виноваты, что у нас такое образование. Они имеют то образование, которое им дали. И те настоящие профессионалы, которые добились признания в своей области, не заслуга системы медицинского образования, а их личное достижение! Они сами читают, наверстывают, работают над собой, интересуются, учат иностранный язык, чтобы быть в курсе происходящего в медицинском мире.
Таких врачей становится все больше. Я говорю это не с целью сгладить обиды и избежать обратных нападок коллег. Я вижу это на примере врачей своей больницы, по уровню тех специалистов, с которыми сталкиваюсь по работе в Москве и не только в Москве. Например, в моей любимой Сибири я встречал немало врачей европейского уровня.
С чем я согласен, так это с тем, что врач должен быть человеком с большим сердцем, профессионалом с нашим традиционным состраданием к больному.
Расскажу о реанимации, где действительно вытаскивают больных с того света, и даже тех, у кого, казалось бы, нет никаких шансов, когда лечат на грани реального и нереального. У меня в больнице есть заведующая – удивительная женщина – Наталия Александровна Шилова. Она сутками не выходит из больницы. Еще до моего прихода с ней случилась одна история, над которой все посмеиваются, а она, на самом деле, очень показательная.
Наталия Александровна не хотела оставлять переполненную реанимацию и пробыла на дежурстве несколько дней.
Ее буквально выталкивали: иди, поспи, так нельзя! Наконец она уходит, но через полчаса возвращается обратно, неся на руках человека!
Вышла на троллейбусную остановку и там увидела человека, раненного ножом. Она сняла косынку, перетянула ему бедренную артерию и на своих плечах принесла его в реанимацию обратно. Она не прошла мимо. Я горжусь этой великой женщиной! Когда видишь таких людей в нашей профессии, то понимаешь, что не все потеряно.
Когда я работал в Америке, у меня всегда было ощущение, что я тружусь на фабрике по производству консервов. Там не хватает жертвенности. Если вы этой историей с раненым, уверен, восхитились, про ту же ситуацию американец скажет: «А зачем она сидела четыре дня на работе, больше было бы толку, если бы она отдохнула» или «Чего она его потащила? Вызвала бы "Скорую" и его доставили бы раньше…».
А я рад, что у нас можно еще много привести примеров такого самоотверженного отношения к больным. Пока у нас есть такие врачи, не все потеряно.
* * *Когда я был молодым аспирантом в кардиоцентре, у меня была пациентка с не очень распространенным заболеванием сердца – кардиомиопатией. Причем если обычно это заболевание сопровождается резким расширением полостей сердца и катастрофичным снижением насосной функции сердца (ведь сердце – это насос, не так ли?), то здесь был другой вариант. Полости были маленькие, суженные, а сердечная мышца утолщена настолько, что не могла полностью расслабиться, это и препятствовало прохождению крови. Тоже известный вариант. Однако в этом случае многое не укладывалось в классическую картину болезни, лечение не помогало, да и диагноз оставался неясен. Больная уже долго мыкалась по разным больницам и известным клиникам. Мы, пытаясь разобраться, тоже были в тупике: кардиограмма, ультразвук сердца, другие исследования только еще больше запутывали: результаты были ни на что не похожи!
И вот как-то в беседе больная сказала, что у нее вроде увеличился язык и стал даже мешать, она его прикусывала. Я пошутил, что у меня тоже большой язык, и даже показал, как достаю им до подбородка (ну молодой был, что взять). Но, видимо, информация в голове отложилась, потому что я думал-думал и пошел все-таки советоваться со своей руководительницей, замечательным врачом Анастасией Александровной Некрасовой.
А она и говорит: вообще-то это симптом первичного амилоидоза. Вторичный амилоидоз – это отложение желеобразного вещества в почках, печени, селезенке и других органах как осложнение долго текущей инфекции, например туберкулеза, потому он так и называется, так как вторичен к какому-то другому процессу. Ничего подобного у нашей больной не было.
А вот первичный амилоидоз очень редкое заболевание неизвестной этиологии (причины), которое поражает почти исключительно сердце. Никто из врачей, кого я знаю за всю мою жизнь, никогда такую болезнь не видел, что говорить обо мне – молодом аспиранте. Я уговорил больную на биопсию языка, и мы нашли включения амилоида!!!
Мы долго и с переменным успехом лечили эту больную специфическими препаратами, представили ее на клиническом разборе. Я даже опубликовал статью, где описал этот редчайший случай прижизненной диагностики первичного амилоидоза сердца! Меня все поздравляли, я пытался всем объяснить, что ключ дала мой руководитель, которая, кстати, отнекивалась от этого, стараясь выставить меня в лучшем свете. Но все продолжали приписывать успех мне, хотя я-то знаю, что этот редкий диагноз сразу поставила замечательный доктор Анастасия Александровна Некрасова!
1982
Почему я ушел из «Кремлевки»?
Когда меня спрашивают: «Почему ты ушел из «Кремлевки»?», я всегда улыбаюсь, потому что сразу вспоминаю Конан Дойля и его «Белый отряд». Там стрелка́, бывшего монаха, спросили: «Джон, почему ты ушел из монастыря?». Джон почесал затылок и ответил: «Вообще-то причин было семь. Первая заключалась в том, что меня оттуда выкинули». Собеседник захохотал и воскликнул: «К черту остальные шесть!».
Так и у меня: не было никаких особых проблем, за год мне удалось организовать финансирование, были определенные планы, но в этой структуре – свои правила. И одно из требований – получить так называемый допуск; кто работал на режимных предприятиях, тот понимает, о чем идет речь. Это влечет определенные сложности при выезде за рубеж, во всяком случае, надо ставить в известность, заранее согласовывать выезд и проч.
У меня же во Франции учился сын, тогда еще школьник, и я летал к нему каждую неделю. Какое тут заранее, когда он там в интернате один. Иногда либо я, либо жена срочно срывались и летели. Год я сопротивлялся законному в общем-то требованию о допуске (хотя ну какие там тайны? Врачебную тайну мы и так соблюдать обязаны, а остальное было от меня очень далеко!). Надо сказать, там и так долго терпели, и в итоге мне пришлось уйти.
2010
Америка, Америка…
В Америке не любят врачей и юристов. Ходит много анекдотов на эту тему. Например, такой: «Папа, смотри, следы на асфальте, как сильно тормозил кто-то. Интересно, кто же это переходил дорогу? Может скунс? Или врач?». Отец отвечает: «Конечно, скунс! Если бы врач, кто бы стал тормозить?!». Врачи, правда, утверждают, что в этом анекдоте шла речь о юристах.
Нелюбовь населения к людям этих профессий понятна: обращаться к тем и другим – разорение! Страховки есть далеко не у всех. Врачи же имеют особенно веские основания не любить юристов. Я не говорю про настоящие врачебные ошибки, вольные или невольные, в этих случаях никому мало не покажется, и часто врача судят по статье «непредумышленное убийство». Речь немного о другом.
Западная медицина – медицина стандартов и алгоритмов. Стандарт – это «защита от дурака», в нашем случае – от дурака в белом халате, чтобы не навредил. Но алгоритмы и стандарты – это не что-то застывшее или высеченное в камне. Постоянно идут исследования, и новые данные вносят определенные изменения, в курсе которых должен быть врач. Каждому лицензированому врачу приходят письма о всех изменениях в рекомендациях: внимание, внимание, внимание!!!
Врач понимает, что, если он будет действовать по-старому, его просто засудят. За рубежом юристы очень плотно следят за врачами. Даже в газетах можно встретить объявления типа: «Побывали у врача? Обратитесь к нам!». Подход юристов: «Вы мне ничего не платите, просто приносите вашу историю болезни. Если я найду там какое-то отклонение от стандартов, мы подаем на больницу, на доктора в суд, а дальше мы поделим отсуженное пополам. Если я ничего не отсужу, значит, останетесь при своих, никакого риска!». И я никогда не слышал об исках меньше 100 000$. Выше – сколько угодно!
Представляете, вот вы приносите юристу свою историю болезни, а вам в ответ говорят, что можно получить 50 000$. Почему бы и нет?
И дальше начинается такое! С одной стороны, доктор, который спас тебе жизнь. Выписался из больницы, а тут объявление от юриста… Думаете: «Конечно, мне помогли, но бабок-то хочется!!! Ну а врач и так богатый!». Идете в госпиталь, стоите в очереди в канцелярию за своей историей болезни. Мимо идет твой доктор и спрашивает: «О, Джо, как дела?». Вы ему: «Доктор, спасибо. Все великолепно». Повернулся, помахал рукой. А вы получили историю болезни и к юристу. И начинается!
«Вот, доктор, вы назначили гепарин, он разжижает кровь. А вы обратили внимание, что у больного низкий гемоглобин?!
«Да какой же он низкий, норма!»
«Нет, вот по данным союза таких-то врачей эти цифры могут уже рассматриваться как снижение». «Хорошо, ну а гепарин-то тут при чем?!» «А вдруг развилось бы кровотечение, вот и анализ кала на скрытую кровь показал положительный результат». «Так боли же в сердце, гепарин был по жизненным показаниям! А за потенциальным кровотечением мы следили!» «Нет, вот по мнению наших экспертов…» и т. д Вот так! Причем ситуация легко могла бы быть обратной: «Вы не дали гепарин человеку с нестабильной стенокардией, с болями в сердце? Почему? Гемоглобин низкий? Анализ стула положительный?! Вы недооценили угрозу основной болезни и из-за переоценки угрозы осложнений оставили пациента без помощи! Ах, вы думаете по-другому? Это вас не освобождает от ответственности. Вот вам иск на 3 млн $, и пускай ваша страховая компания выплачивает».