Петр быстро вошел в подъезд, но не успел нажать кнопку лифта: из него вышли мужчина и женщина в синих халатах «Скорой помощи» и направились к выходу. Он так растерялся, что не успел у них ничего спросить: у него по жизни была замедленная реакция. Но он не сомневался, что они вышли из его квартиры. Он влетел в лифт, поднялся на свой четвертый этаж, открыл ключом дверь… Вера его не встречала! Не было ее и на кухне. Он обнаружил жену в спальне на кровати, она лежала с закрытыми глазами, а на тумбочке на подносе были какие-то ампулы и использованные шприцы. Он застыл, не зная, как поступить. То ли звонить матери, чтоб приехала, то ли попробовать разбудить Веру: точно ли она спит, а вдруг это обморок…
– Петя, – слабым голосом сказала Вера, открывая глаза. – Не пугайся. Мне стало нехорошо, я вызвала «Скорую». Ты же знаешь, как я боюсь, что…
– А что они сказали? Почему оставили тебя одну? Почему ты не попросила их мне позвонить?
– Они сделали уколы, видишь, ампулы лежат… Сказали, что ничего страшного, мне стало лучше… Я за целый день крошки не могла проглотить, наверное, в этом дело. И не приготовила тебе ничего.
– Я сам приготовлю. Ты хочешь есть?
– Ты знаешь, сейчас, когда уколы подействовали, я бы… Нет, есть не хочу. Вот чего-то кисленького попить. Кумыс, например. Очень захотелось.
– В холодильнике есть?
– Нет, конечно. Ты ж его не любишь, я не покупаю.
– Сейчас пойду куплю.
– Ой, нет. Не надо. Не уходи. Не хочу оставаться одна.
Петр посмотрел на нее испуганно. А вдруг действительно с ней сейчас случится что-то страшное. Они, эти скорые помощники, вкололи беременной женщине что-то, ей стало на минуту лучше, они и свалили. А она боится одна оставаться. Он достал телефон и набрал номер брата Веры Ивана. Тот его иногда обслуживал как водитель, когда бывало много разъездов, в том числе – по области.
– Привет, Иван. Ты не занят?
– Домой еду.
– Заскочи к нам, пожалуйста.
– Не вопрос. Куда-то ехать?
– Да нет. Купи в магазине кумыс и… – Петр вопросительно посмотрел на Веру. – Что еще?
– Пусть еще дыню купит, – слабым голосом сказала она. – А я пока посплю немного.
Петр отдал распоряжение Ивану, тихо вышел из спальни, прошел на кухню, сел за стол. Есть и ему не хотелось. Он курил, ждал Ивана, сомневался в своем семейном счастье и не представлял, как можно разрулить эту ситуацию. Ежу понятно, что неприятность с Верой случилась из-за поведения Виктории и его реакции на нормальное по сути замечание жены. Дальше будет только хуже. Вера теперь не одна, вместе с ней на все реагирует ребенок, мать права… Петр взял телефон, чтобы позвонить Виктории и хоть раз сказать ей пару взрослых, мужских слов. Ее детство и безнаказанность кончились, начинается детство такого же родного для него существа. Для нее вообще-то тоже родного! Он не успел позвонить. Пришла СМС. От Виктории. «Папа, извини, не успела позвонить. Внезапно подвернулась путевка. Мы с другом летим на две недели в Турцию. Обязательно оттуда позвоню. Целую». Он перечитал сообщение несколько раз, чувствуя, что его оскорбили. Это уж слишком. Не успела позвонить! Ночи и дня ей с другом не хватило! Когда она соизволит позвонить, он сбросит звонок. Ей некогда, а ему не о чем с ней разговаривать. Он даже не знает, о каком друге идет речь, и не собирается это уточнять. У него жена чуть ребенка не потеряла из-за этой эгоистки.
В дверь позвонил Иван. Петр впустил невысокого широкоплечего парня с круглым румяным лицом, взял у него пакет, рассчитался.
– Спасибо, дорогой.
– Так завтра как договаривались? – спросил Иван.
– Наверное, все отменяется. Вера заболела.
– А чего с ней?
– Ну, всякие осложнения, как это бывает. Вроде уже лучше. Но я завтра, наверное, с ней побуду.
– На работу не поедете?
– Скорее всего, нет. Виктория в Турцию улетела.
– А че это? Разве у нее отпуск?
– Не знаю. Наверное, взяла. Мне не сообщила. С другом улетела.
– Что за друг?
– Вань, спроси чего полегче. Слишком ты любознательный сегодня. Иди. Завтра позвоню.
Иван невозмутимо кивнул, вышел. Петр закрыл за ним дверь, налил в высокий стакан кумыс, помыл, почистил и нарезал мелкими кусочками дыню, поставил все на поднос, вошел в спальню. Вера не спала, она вроде немного порозовела. Улыбнулась, устроилась удобно на подушках, он поставил ей на колени поднос. Она жадно пила, аккуратно ела дыню, потом отдала ему поднос и откинулась на подушки.
– Ох, отпустило. Легко так стало. А Вика пришла?
– Нет. Она улетела в Турцию на две недели.
– А, – протянула Вера. – Ну, пусть отдохнет. И мы тоже немножко. Ты не сердишься, Петенька, что я так говорю? Просто тяжело ждать по вечерам: придет – не придет…
– Не сержусь, на что?..
Петр прилег рядом с женой, осторожно притянул ее к себе, легонько поцеловал в губы, шею… Он чувствовал то же, что и она. Впереди две недели отдыха от постоянного напряжения в доме. За это время нужно присмотреть дочери квартиру. Где-то недалеко. Ей нравится этот район.
Глава 16
Когда Коля и Марина подошли к ее дому, начался дождь.
– У тебя есть зонтик? – спросил он.
– Нет. Я их терпеть не могу. Глупая идея: руки заняты, ничего не видишь, всех спицами цепляешь… А ты боишься дождя?
– Просто избегаю процедур, которые не заказывал. Если мне захочется побыть в мокрой рубашке и штанах, я вылью на себя ведро воды. Когда нет такого желания, предпочитаю оставаться сухим.
– Это ужас, сколько у тебя заморочек по каждому поводу. А мне иногда даже нравится дождь. Сейчас, например. Такой день хороший: все решилось, мы это отметили, скоро новая жизнь настанет, старую пусть смывает. – Марина подняла вверх лицо и рассмеялась.
– И все-таки пошли под дерево, мне кажется, оно помнит французов 1812 года. Под ним точно сухо.
Он взял ее за руку, потянул к толстому стволу старого дуба. Они стояли очень близко, он ее руку не отпускал, она не отнимала. Он внимательно разглядывал ее лицо, мокрое от дождя, она не отводила взгляда.
– Что скажешь? – наконец спросила она.
– Скажу, к примеру, почему ты, в отличие от большинства женщин, не любишь зонтики. Ты не боишься, что твои волосы расползутся по голове безобразными жидкими прядями. Они у тебя, наоборот, легли красивыми завитками. И ты не боишься, что тушь смоет с ресниц: тебя это не портит. Я думаю, девчонкой ты была воображалой, я таких десятой дорогой обходил. Мне казалось, что они меня обидят.
– Обижали?
– Каким образом? Я же обходил. Меня обижали другие, те, что ходят под зонтиком…
– Ой, ты случайно не хочешь, чтобы я тебя пожалела?
– Хочу. Но это не срочно. Какая у тебя интересная родинка под ухом. Круглая, как монетка.
Коля неожиданно для самого себя наклонился и дотронулся губами до темного пятнышка на нежной стройной шее. Марина мягко отодвинулась, положила ладонь на его губы. Он поцеловал ее пальцы, подержал их в руках, рассматривая.
– Интересно, что это значит? Настоящая татуировка?
– Да, представь себе. Мы с мужем так поженились: пришли в загс в одинаковых джинсах, клетчатых рубашках, кедах и вместо колец сделали себе татуировки на пальцах: у меня «А» – Александр, у него – «М».
– Кто придумал?
– Кажется, Саша, а мне понравилось. Кольцо можно снять, а это – на всю жизнь.
– Оригинал он у тебя, однако. А на груди вы ничего не написали? Ну, там: «Люби меня, как я тебя»? Или: «Здесь был Вася». Пардон, Саша?
– Нет, больше на мне ничего не написано. Ты не понимаешь, потому что такой же консерватор, как все остальные. В загсе тоже тетки кудахтали: «Брачующиеся, где ваши кольца, какие же вы брачующиеся…» Мы просто хотели быть не как все.
– Так и получилось. Не как у всех, а как у некоторых. Зэки ходят с такими знаками любви… Извини, заболтался. Не хотел тебя обидеть. А его, может, и хотел. Зачем он тебя пытался изуродовать? Но тебя украшает даже это.
Коля вдруг поцеловал ее долгим поцелуем, такой разрушает все границы между мужчиной и женщиной. Он пил ее красоту, с наслаждением ощущая ее зубы, язык, дыхание, теплую влагу, которой нельзя утолить жажду… Наверное, он впервые так много испытал, целуя женщину. Отпустил ее и небрежно сказал:
– Дождь кончился. Беги. А то твой Саша от волнения выгрызет букву «М» на пальце.
– Что ты к нему привязался, – рассмеялась Марина. – Бегу. Пока?
– Пока.
– Ты опять не спрашиваешь у меня телефон.
– А зачем? – с искренним недоумением посмотрел ей в глаза Коля. – Я не любитель телефонных бесед.
– Да, – кивнула Марина. – С тобой все ясно. Ты тоже был воображалой, когда тебя обижали девочки с зонтиками. Думаю, что били за это.
– Попадались и садистки, – скорбно сказал Коля. – Вся душа изранена. Увидимся.
Он быстро пошел и ни разу не оглянулся, хотя ему очень хотелось. Марина побежала к дому. Во дворе замедлила шаг. Она была в смятении. Ну да, ей нравится внимание этого человека, он странный, симпатичный, она бы хотела, чтобы у них были дружеские отношения… Тьфу ты, какая пошлость. Какие дружеские отношения? Они уже не дружеские. В ней кровь загорелась, когда он ее поцеловал. Ну и что? Она – верная жена и в то же время живая молодая женщина. Совершенно ничего не значит то, что ей нравится с ним общаться. Впрочем, он может завтра и не прийти. Вообще никогда больше не прийти. Она не знает, где его искать, у нее нет его телефона, и ей все это не нужно. У нее все в порядке, просто они с Сашей немного устали от напряжения последних лет. Что-то ушло. Но все вернется, обязательно…
Дома Коля сразу набрал телефон частного детектива Кольцова.
– Добрый вечер. Это Николай. В общем, у нее круглая родинка на шее, под правым ухом. И татуировка на безымянном пальце левой руки – буква «А». Мужа зовут Александр. Это все, что я смог увидеть. Мы мало знакомы.
– Понятно, – сказал Сергей, – это немало. Пока у меня нет ничего для вас. Даже шанса на то, что я смогу вам чем-то помочь.
– Как получится. – Коля положил трубку.
Он до утра просидел за столом в мамином кабинете, пытаясь думать. Но в голове крутилось одно слово – «шанс». Оно пылало, рассыпалось на сверкающие знаки, вновь выстраивалось рядом черных букв, не оставлявших надежды. Шанса не было. Он его не находил.
Глава 17
За час до конца рабочего дня у Марины зазвонил мобильник, определившийся номер был ей незнаком.
– Да, слушаю.
– Привет, Марина. Это я…
– Простите, не узнаю. Вы не ошиблись номером?
– Да нет, это Николай. Который тебя встречает после работы.
– Ой. А откуда у тебя мой номер? Ты ж его не знаешь!
– Забыл сказать: я маг и экстрасенс. Ну, по телику еще у них, то есть у нас, битва.
– Смешно.
– До ужаса. Я хотел сказать, что сегодня не смогу тебя встретить. Нужно съездить по делу…
– У тебя есть дела?
– Да, раз в десятилетие. Сегодня как раз тот случай.
– Понятно. А почему ты меня предупреждаешь? Мы вроде бы ни о чем не договаривались.
– Сам не знаю. Просто пришла в голову неожиданная и оригинальная мысль: «Мы в ответе за тех, кого приручаем». А вдруг, подумал, она, как стерх, привыкла лететь за дельтапланом, то есть – за мной…
– Господи боже мой, я такого болтуна еще не встречала. Это, пожалуй, действительно затягивает. В общем, ты не беспокойся. Я доберусь.
– Отлично. Передай привет вчерашнему дубу. Мы с ним понравились друг другу. Единомышленники.
– Обязательно.
– Пока.
– Пока.
Марина сложила на столе руки, опустила на них голову, закрыла глаза. Очень тепло ей стало при воспоминании о вчерашнем дубе… Когда она подняла голову, рядом с ее столом стоял шеф. Константин.
– Не выспалась ночью? – спросил он.
– Да нет, нормально. Просто глаза устали.
– Да, ты, конечно, много работаешь. А я как раз хотел тебя попросить ко мне зайти. Там платежка одна пришла, почему-то ее мне положили, без тебя не разобраться. Боюсь завтра забыть о ней. Ничего?
– Конечно. Я сейчас зайду. Только соберу сумку, чтобы уже не возвращаться.
– Давай. Жду.
Марина причесалась, расстегнула тугой пояс джинсовой юбки, поправила облегающую трикотажную черную блузку с узким вырезом и длинными рукавами, застегнулась, покрутилась перед небольшим зеркалом на стене. Она очень следила за тем, чтобы все на ней сидело идеально. Собрала сумку, прошла по коридору к кабинету шефа. Сотрудники уже ушли. В приемной не было и секретарши. Она открыла дверь, подумав, что не предупредила мужа, что задержится. Ну, это же на минуту – только взглянуть… Она остановилась на пороге: что-то не так. Верхний свет почему-то не горел, только настольная лампа на письменном столе. Сам Константин стоял перед ней, как будто именно здесь ее ждал все это время.
– Давайте посмотрим документ, – проговорила Марина. – Если сразу не разберемся, я возьму его с собой. Обещала мужу сегодня вовремя приехать… Кроватку новую привезли, нужно все переставить…
– Ты успеешь, – сказал Константин, закрывая дверь на ключ, который зачем-то вынул из замочной скважины и положил в карман.
Марина сделала вид, что ничего не заметила, прошла к его письменному столу и, когда он приблизился, прямо посмотрела в его глаза. Ей все стало понятно, но она не сомневалась, что поставит его на место. Этот его взгляд – глаза как капли расплавленной смолы – она уже не раз замечала. Все обходилось без лишних слов. Марина умела продемонстрировать мужчине легкое безразличие и лояльную прохладцу.
…То, что произошло потом, было как в кошмарном сне. Он бросился на нее, словно взбесившийся бык. Она боролась, вырывалась, уговоры были неуместны в этой ситуации. Он рвал на ней одежду, хрипел и сопел, его толстые пальцы она чувствовала везде. Когда он завалил Марину на стол, ей удалось ударить его коленом в пах. Так учили на курсах самообороны. Он отлетел со сдавленным стоном, она приподнялась и стянула с ноги туфлю на шпильке, готовая на все: хоть глаз ему проткнуть каблуком. Но он перехватил ее руку, выкрутил, бросил туфлю на пол. Схватил ее за волосы и ударил по лицу. Марину никто никогда не бил. Глаза ослепли от жгучих слез. Он потащил ее к дивану, швырнул, стал срывать одежду.
– У тебя ничего не получится, – наконец смогла выговорить Марина. – Хоть убей, хоть сдохни тут на мне… Ты – омерзительная, тупая скотина.
Он дернулся, как от боли, навис над нею, держа за руки, прижимая коленом.
– Ты скоро пожалеешь об этих словах, – прошипел он. – Тебе конец. Я уже свечку приготовил за упокой…
…Коля с Игорем Васильковым вышли из офиса Николаева.
– Зря ходили, – сказал Кузнецов. – То, что он обо мне думает, я мог бы легко себе представить. Не теряя времени на повторение уже усвоенного.
– Нет, не зря, – меланхолично сказал Игорь. – Он поорал, поругался, а потом сам позвонит. Точно говорю тебе. Он своих не бросает. Я, может, к ночи сам ему звякну, спрошу, что он думает… Ты давай, продержись. Я сказал, в случае чего будем сами отбиваться. Просто Николаев – голова…
– А мы – нет, – оптимистично заметил Коля. – Спасибо, старик. Ты настоящий друг. Я в метро. Пока.
Но до метро Коля не дошел. Раздался звонок, он с удивлением услышал голос Егора.
– Это я. Ты сегодня не пришел за тетей, а она не выходила. Точно. Я все время смотрел. Все вышли, а она – нет.
– Может, ее на работе не было?
– Была. Мы как раз гуляли с Грэем.
– Я сейчас там буду. Такси поймаю. Я недалеко.
– Я тебя тут подожду.
Коля вышел из машины у ворот «Просвета» через десять минут. В темноте маячила детская фигурка с лохматой собакой.
– Слушай, делаем так, – сказал Коля. – Ты сейчас идешь с Грэем во двор, в идеале – пусть он поссыт у входа. Охранник выскочит, вопить на тебя начнет. Ты что-нибудь расскажи ему интересное, извинись, уведи собаку… Я тем временем проскочу. Не боишься?
– Конечно, нет. Все охранники на нас орут, но они никогда не тронут. Боятся. Они ж не знают, что Грэй добрый, как ангел, и слепой к тому же.
– Действуй.
Пока охранник воспитывал Егора, который с воодушевлением рассказывал ему что-то очень трогательное, Коля спокойно вошел в здание. Контора демонстративно убогая, типа ЖЭКа, что говорит об осмотрительности и скрытности владельца. Коля без труда нашел кабинет главного бухгалтера, но он оказался закрытым. Затем решительно направился в приемную руководителя. Она была пустой. Кабинет закрыт, но в нем кто-то был. Звуки, которые раздавались за дверью, не оставляли Коле выбора. Не слишком крепкую дверь он вышиб плечом без труда.
– Не помешал? – произнес он над ухом обезумевшего Константина.
Тот уставился на него, еще не соображая, что произошло, но уже по-звериному быстро собираясь для обороны, встал, застегнул штаны, рубашку, закрыл спиной истерзанную Марину.
– В чем дело? – спросил он наконец почти ровным голосом.
– Я пришел за своей девушкой, – объяснил Коля. – Она не вышла с работы, в кабинете ее нет, ну, я заглянул сюда. У вас проблемы?
– Придурок! Пошел вон!
– То есть вы советуете мне оставить девушку в столь двусмысленном положении? Или у вас все в порядке? Марина, у вас все в порядке?
– Коля, давай тихо уйдем, я не хочу, чтобы кто-то знал…
Марина поднялась, не глядя на Константина, и вцепилась в руку Николая.
– Тут есть туалет? – спросил он. – Попробуй умыться, привести себя в порядок. Я жду.
Когда Марина вышла, Коля небрежно осведомился:
– И что это было? Костик, ты случайно не решил выполнить мою работу? Без предупреждения. Так грубо. Мне это не понравилось. Если решил – пожалуйста, только расходные я не верну. Не было такой договоренности.
– Слушай, я своих решений не меняю. Только потому ты после этого цирка выйдешь отсюда на целых ногах. С непробитой башкой. Вези ее. Но теперь времени – неделя, понял?
– За срочность – другие деньги, да?
– Два лимона… евро. Будут в твоей квартире, когда мы с вдовцом ее опознаем.
– Не сомневаюсь, что будут, – широко улыбнулся Коля. – Я уже понял, для тебя дело – самое главное.
Марина позвала Колю из приемной. Он на прощанье внимательно заглянул Константину в глаза. Тот пробормотал:
– В общем, забыли эту ерунду. Ты, как мужчина, меня понимаешь… Не сдержался. Все равно, думаю…
– Не может быть, – удивился Коля. – Неужели ты такая мразь, Костик?
Глава 18
Марина, скрепившая юбку со сломанной молнией и блузку с отлетевшими пуговицами английскими булавками, которые всегда на всякий случай носила с собой, как учила мама, в темноте выглядела почти нормально. Они прошли мимо мальчика с собакой, Коля серьезно пожал ему руку, сунул в карман немного денег: «Купи себе и Грэю поесть, магазин еще открыт. Спасибо большое. Ты – настоящий мужик!»