— Тогда зачем она поселила меня с собой, а? — Алексей замер. Выходит, Лера живет со Свиридовой?! Вот так так! — Мы все время вместе. Она меня расспрашивает о родителях, о том, как мои успехи в написании кандидатской, о личной жизни. Почему, мол, я еще не замужем. Даже сама рассказывает о том, отчего у них с мужем не сложилось. Советы дает. Мы с Калерией Константиновной как близкие подруги. По-моему, она свой выбор совершила.
— А по-моему, ты ошибаешься, — рассмеялась Майорова.
— Я столько для нее сделала!
— А это и есть ее благодарность, милая, — пропела Рита. — Ты, великий тактик, что, еще не поняла этого? Благодарность Климовой за твои подвиги — ее дружба. А на медаль даже не рассчитывай.
— Врешь!
— Девочки, вы опять ссоритесь? — попыталась помирить подруг по команде Танечка Лепесткова. — Может, хватит уже?
— Ты завтра тоже против меня играешь? — спросила у нее Свиридова.
— Нет, я вообще сижу на скамейке запасных, — уныло ответила Лепесткова. — Мне эти эксперименты, честно сказать, уже надоели. Ничего нет хуже неопределенности.
— Так ведь недолго ждать-то осталось, — тряхнула рыжей гривой Майорова. — Здесь мы пробудем до тридцатого декабря, потом сборная едет на Кубок мира уже в том составе, в каком отправится и на Олимпиаду. В конце января последние сборы на олимпийской поляне — и старт!
«Выходит, у меня на все про все две недели, — подумал Алексей. — Маловато. На Кубок с ними я не поеду. Меня никто не отпустит так надолго с работы. За две недели я должен выяснить, что происходит в команде, и доложить начальству, что же случилось на той роковой тренировке, когда серьезно пострадала Лукашова. Ведь она так и не вышла из комы».
— Девочки, после обеда продолжим, — услышал он голос Климовой. — Я не всем сказала состав команд на завтрашнюю игру.
— Да мы уже в курсе, — зло ответила Свиридова. — Вы меняете Риту с Юлей и добавляете в обе команды новых ведущих: мне Колупаеву, а Зариповой — Чен.
— Ты что-то имеешь против? — в голосе Климовой прозвучал металл.
— А вы у Доры спросили?
— Дора денек посидит в запасных.
— Чем я провинилась, Калерия Константиновна?! — вскинулась та.
— Это не мое решение, а главного тренера. Он хочет посмотреть в деле новых игроков.
— А вам не кажется, что уже поздно? На переправе коней не меняют, — тяжело дыша, сказала Женя Свиридова. — Да еще поставить ведущими Чен с Колупаевой!
— Каждый имеет право сыграть в команде, — пожала плечами Климова.
— Вы бы для начала определились со скипом: я или Зарипова. А там уж и у нас появится право голоса. В конце концов, капитан решает, с кем ему комфортнее будет играть.
— Это ты у Алины научилась? — спросила Климова.
— Я вас очень уважаю, Калерия Константиновна, но ставлю в известность, что отправлю запрос в Федерацию. Кто будет отвечать за провал сборной, если ключевые позиции в команде займут не обстрелянные на самом высоком международном уровне игроки?
— Вон как ты заговорила, Женя! — удивленно сказала Климова.
— Вы знаете, почему я так говорю!
— Шантажировать меня вздумала?!
— А почему вы одна все должны решать?
— Потому что это моя работа!
Почувствовав, что страсти чересчур накалились, обе вдруг резко замолчали.
«Ничего не закончилось с уходом из олимпийской сборной Лукашовой, — подумал Алексей. — Напротив, все только начинается».
— Перерыв на обед, — скомандовала Климова. — Поешьте как следует, отдохните…
— Хорошо, не указала, что именно нам надо есть, — проворчала Женя, первой направляясь в раздевалку принять душ.
— Вася! — Климова обернулась. — Тренировка окончена!
— Можно я останусь, Калерия Константиновна? — попросила Чен.
— Твое дело, конечно, но не устанешь ли ты так, что на вечерней тренировке будешь никакая?
— Да что вы! Я вообще не устаю! Никогда!
— Вот еще одна выискалась, — тихо сказала Роза Маркович. — Прямо подметки на ходу рвет.
— Замолчи! — резко одернула ее Калерия Константиновна. — Тебе бы ее упорство!
— В спорте далеко не все решает трудолюбие, нужен еще и талант, — отчетливо произнесла Маркович.
Алексей напрягся. Их мирок тесен, все спортсменки, похоже, знают, почему ушла из легкой атлетики Климова. Это прямой намек: командуешь нами, а самой таланта не хватило, чтобы побеждать. Ай да тихоня! Ай да неудачница! Поддела железную леди!
Видимо, все это поняли, потому что повисла неловкая пауза. Но Климова сдержалась. На Розу она не наорала, предпочла ее замечание проигнорировать.
— Ты чего тут прячешься, Леха?
Он вздрогнул: дядя Гриша! Вот кто главная помеха в работе! Имеется в виду, в работе сыщика. Алексей успел узнать много интересного, пока айс-мейкер ему не мешал.
— Я не прячусь, просто жду, когда они уйдут.
Он поднялся.
— Так ведь ушли уже! — удивился дядя Гриша.
— Да, но мужчины еще там.
— Они нам не помешают. Идем, глянем, как там девки лед перемесили, — подмигнул ему дядя Гриша. — Кое-где надо подправить, а пэбблы заново наносить.
Алексей покорно пошел переобуваться. Он уже стал привыкать к своей новой обуви. Дядя Гриша наверняка предложит поиграть. Хотя бы попробовать. Придется пойти ему навстречу, контакт только-только наладился, нельзя его терять.
Калерия его заметила, но сделала вид, что очень спешит. Алексей понял: ей сейчас не до нежностей. Маркович здорово ее поддела. Неужели Роза поняла, что ее шансы попасть в сборную нулевые? Маркович уже тридцать лет, понятно, что с большим спортом пора завязывать. Может, она винит в своих неудачах тренера? В том, что Калерия не дала ей шанса? Надо спросить у дяди Гриши. Тот знает всех, а Маркович с Климовой вместе уже давно. Айс-меркейр дал меткую характеристику Рите Майоровой, много рассказал о конфликте между Климовой и Лукашовой, даже поведал о некой Алене, которую Калерия выжила из спорта. Похоже, дядя Гриша знает все и всех. Алексею повезло, что его определили именно к нему в помощники.
— Эй, ты!
Он оглянулся: Мухин. Странная у мужика внешность. Волосы пегие, будто отдельные пряди выгорели на обжигающем солнце и из черных стали рыжими. Но каким образом, если человек вот уже двадцать лет зимним видом спорта занимается и со льда в сезон не уходит? А сейчас как раз зима. Может, седина такая? Всякое в жизни бывает. И радужная оболочка глаз у Мухина какая-то рваная, похожа на грозовые облака, сквозь которые просвечивает то же ослепляющее солнце. Черная с золотом. Интересное сочетание. Красавцем Леонида Мухина не назовешь, слишком уж крупный у него нос и кустистые, широченные брови, но внешность приметная. Женщинам такие мужики нравятся. Грубоватые, надежные, как скалы на безлюдных островах, хотя и такие же мрачные.
— Я сказал: эй, ты. Не ослышался. Иди-ка сюда, — позвал Мухин.
— Меня вообще-то Алексеем зовут.
Он не спеша подошел, и теперь они с Мухиным стояли друг против друга.
— Как-как? Не запомнил. Катни-ка ко мне во-он тот камешек! — Мухин повелительным жестом указал на противоположный бортик.
— А зачем? — поинтересовался Алексей.
— А кто ты такой, чтобы вопросы задавать? — ощерился Мухин. — Делай, что велят, и пошевеливайся!
— Вон мой начальник, — Леонидов кивнул на дядю Гришу.
— Для тебя здесь все начальники, понял?! — заорал Мухин. — А я — тем более! Ты знаешь, кто я?!
— Нет, — ответил Алексей. — Представьтесь, пожалуйста.
— Я те щас отрекомендуюсь! — Мухин сжал кулак.
— Леня, остынь, — миролюбиво сказал дядя Гриша. — Не по-спортивному себя ведешь.
— А ты цыц, говнюк! Это ты их свел! Где ты только откопал такое… такое… — Мухин захлебнулся злостью.
— Говнюк уже был, — напомнил ему Алексей. — У вас, похоже, небогатый словарный запас? Подсказать?
— Ах ты…
Алексей рефлекторно сжал кулаки. Как поступить? Ответить? Тренировки по рукопашному бою он никогда не пропускал, и хоть подрастерял былую форму, но навыки-то остались! Но если он сейчас ударит в нужную точку, Мухин поймет, что «любовник» Калерии Климовой не ведерко с краской всю жизнь носил. Мухин, конечно, здоровый, но на один удар Алексея хватит. Может получиться эффектно. Интересно, Лера уже ушла или задержалась, услышав, как они сцепились?
Ох, какое искушение! Есть возможность покрасоваться перед женщиной, которая ему безумно нравится! Надо хотя бы попытаться ее завоевать. Но тут дядя Гриша проявил невиданное проворство и встал между ними.
— Леня, Леня, что с тобой? Хватит нам уже на поляне драк. Что вы все как с цепи сорвались? — почти ласково попенял коротышка Мухину. — Вы же керлеры. Да прояви ты благородство. Выбирает всегда женщина, при чем здесь он-то?
— Пошел к черту! — Леонид смахнул дядю Гришу с дороги, как перышко. — Слушай сюда, как тебя там. Ты завтра же отсюда свалишь, понял?
— Пошел к черту! — Леонид смахнул дядю Гришу с дороги, как перышко. — Слушай сюда, как тебя там. Ты завтра же отсюда свалишь, понял?
— Нет. Я на работе, — спокойно ответил Алексей.
— Я тебе нарисую в трудовой все, что ты захочешь, — оскалился Мухин. — Причем задаром.
— У меня здесь не только работа, но и любимая женщина. — Леонидов нарочно пошел на провокацию. Краем глаза он увидел: Калерия задержалась.
— Да я тебе все кости переломаю! — двинулся на него Мухин. — Ты у меня в больнице будешь лежать до конца этих сборов! Раз не хочешь по-хорошему…
Все-таки он здоровый. Алексей отметил это, когда перехватил нацеленную ему в челюсть, сжатую в кулак огромную руку. Мухин всерьез решил приложить соперника головой о лед. Рядом, открыв рот, стояла племянница Леонида, Василиса Чен. И не трогалась с места. И тут дядя Гриша схватил щетку, которой керлеры метут лед, и изо всей силы огрел ею по спине Мухина. Раз, другой, третий…
— Ты что?! — обернулся тот. Алексей разжал кулаки.
— А ну, пошел! — дядя Гриша воинственно нацелился на Мухина щеткой. Это выглядело очень смешно: карлик пытался напугать великана, да еще предметом, который больше подходит женщине! — Пошел отселева, ханурик!
Леонидов чуть не расхохотался. Ну и словечко его защитник отыскал! И все тычет шваброй в разъяренного медведя. Но Мухину, видать, было не до смеха.
— Ах ты, сморчок! Ты чего вытворяешь?!
— А ну, прекратите цирк! — зазвенел вдруг голос Климовой. — Леонид Георгиевич, вы теряете свой авторитет в глазах спортсменов! Это мальчишество какое-то!
Мухин, тяжело дыша, опустил руки. Спортсмены и в самом деле пересмеивались. Сцена получилась не грозной, а комичной, и главным шутом в ней выглядел Мухин. Его отмолотили по хребту щеткой, да еще и на глазах у любимой женщины! И кто? Какой-то, по его же выражению, сморчок! Мухин понял это и побагровел.
— Калерия Константиновна, нам с вами нужно срочно провести совещание, — пробасил он.
— Совещание — пожалуйста! — ледяным тоном сказала Климова. — Хотя совещаться нам давно уже незачем. Если только о вашей племяннице… — она посмотрела на Чен.
— Я именно это и имел в виду.
— Оставьте человека в покое, — она кивнула на Алексея. — Он пришел сюда работать и будет работать. Если вы им недовольны — делайте замечания. А отдавать бессмысленные распоряжения и тем более угрожать расправой… Леня, да ты ли это? — не удержалась Климова. — А ну приди в себя!
— Извини… те. Все, — выдавил из себя Мухин. — Больше это не повторится.
— То-то, — удовлетворенно сказал дядя Гриша и опустил наконец щетку, Калерия с Мухиным ушли. Спортсмены, уже не сдерживаясь, стали ржать, как кони.
— А ты, дядь Гриш, молоток! — хлопнул айс-мейкера по плечу кучерявый парнишка. — На Мухина — с метелкой!
— И ведь напугал!
— Да еще как!
— Ха-ха!
— Да ну вас, — отмахнулся дядя Гриша. — Валите отсюда, не мешайте работать!
— Да тебе теперь срочно в телохранители надо переквалифицироваться!
— В вышибалы!
— У нас в спортбаре место вакантное! Я тебя порекомендую! Скажу, не мужик — зверь!
— А ты чего лыбишься? — накинулся айс-мейкер на своего помощника.
— Так… Смешно, — Алексей не удержался и хмыкнул.
— Смешно бы тебе было, если б Ленька по морде съездил! Сейчас бы уже в госпиталь везли!
— Живой же, — улыбнулся Алексей. — Вот уж не знал, что вы мной так дорожите.
— Тобой, как же! Я репутацией нашей дорожу! Совсем очумели! Цивилизованно надо такие вопросы решать! По-спортивному!
— Так ведь любовь! — переглянулись спортсмены и снова заржали.
— А ты, дядь Гриш, знаешь, что такое любовь? — подмигнул все тот же кучерявый остряк.
— Знаю, да тебе не скажу, — огрызнулся коротышка.
— О! Дядя Гриша дает сегодня вечером мастер-класс по любви! Надо афиши повсюду развесить!
— Ха-ха!
— А ну, пошли отсюда! — айс-мейкер вновь замахнулся щеткой.
— Парни, валим! Акела вышел на охоту! Так у нас на Олимпиаду некому будет ехать! Всех положит!
— Здоров!
Керлеры, смеясь, ушли. Когда они остались одни, дядя Гриша хмуро сказал Алексею:
— Только не думай, что Ленька тебе это спустит.
— А что он может сделать?
— Ты пойми: ведь он ее давно добивается. Из-за нее так и не женился. Лерка ему Климова предпочла. Это было, еще когда они все трое беговую дорожку топтали, лет двадцать назад. Когда Климовы разбежались, Ленька был уверен: настал его черед. Баба одинокая, разведенка, самое время ее приласкать. А она его послала. Даже слух пошел, что Климова, мол, лесбиянка.
— Серьезно? — уставился на него Алексей.
— А то! Вот Ленька и озверел. У него репутация бабника. Получается, он всех в койку может уложить — а ее нет.
— Так, может, она нарочно? — предположил Алексей. — Я, мол, за мужиком, какой бы он ни был, в очередь становиться не буду.
— Нарочно, не нарочно, чего теперь гадать? — вздохнул дядя Гриша. — Только ты поосторожнее.
— Неужели он будет мне пакостить?
— Кто? Ленька? — уставился на него дядя Гриша. — Скажешь тоже! Мухин — мужик. А ты — «пакостить». Если уж он выйдет, то в лоб, на таран. Ох, что-то будет! — покачал головой айс-мейкер. — Ну и каша у нас заваривается! И кой черт тебя только принес?
«Вы, — чуть не проговорился Алексей. — Точнее, ваши хваленые керлеры. Девушка-то до сих пор в коме. И это сделал кто-то из вас. И я не уйду отсюда, пока не узнаю кто».
Энд четвертый
Леру он перехватил в столовой. Едва не опоздал: спортсмены уже уходили, и старший тренер женской сборной тоже. Канадцы, главный со своим ассистентом, в столовую не торопились, может, вообще питались отдельно, по спецменю. А Леонидов с дядей Гришей подзадержались. Айс-мейкер все никак не мог успокоиться и явно тянул время, зная, что спортсмены обедают рано. Снова встречаться с Мухиным дяде Грише не хотелось.
— Вот чего я полез? — бурчал он, разбрызгивая по ледяной дорожке воду из лейки. — Ты мне кто? Может, родственник? Знакомы мы с тобой без году неделя, толку от тебя чуть, пока одни только проблемы. А Леньку Мухина я сто лет знаю. Я как раз из большого спорта уходил, когда он туда пришел. Пацан еще был зеленый, но уже с характером! Как же! Чемпион!
— А что он выиграл? — не удержавшись, спросил Алексей, когда его начальник присел на скамейку передохнуть.
— Окромя чемпионата мира, ничего, — усмехнулся дядя Гриша. — И то по юниорам.
— С ним-то что случилось? — удивился Леонидов.
— Так ведь Лерка ему отказала! Я ж тебе говорил.
— Ну и что? Подумаешь, трагедия!
— Это у тебя, видать, с бабами все просто, — бросил на него внимательный взгляд дядя Гриша. — Хотя по виду не скажешь. А для иных это трагедия, — он тяжело вздохнул. — Тогда и времена были другие. Это сейчас, куды ни глянь — одни трусы! Тьфу! — сплюнул он. — А тогда баб не клеили, не пикапили, не снимали, за ними ухаживали. Их добивались. Особенно таких, как Калерия.
— Да что в ней такого особенного?
— Как же? — удивился дядя Гриша. — Тогда ведь далеко не каждый за границу-то ездил, а она к своим двадцати годам полмира исколесила. Машина, квартира, одежда вся оттуда… И много ты среди спортсменок такого уровня видел красавиц? То-то. А теперь он Ваську к ней сует, Ленька-то.
— Зачем?
— Чтобы поближе быть. Слыхал? Калерия Константиновна, нам надо провести срочное совещание относительно моей племянницы, — передразнил дядя Гриша.
— Да, слышал, — кивнул он.
— А ты, я вижу, не ревнуешь, — удивленно протянул айс-мейкер.
«Идиот, — мысленно отругал себя Алексей. — Конечно, я должен ее ревновать!» И поспешил реабилитироваться:
— Ревную, конечно. Просто я Мухина испугался. Здоровый он.
— А вот врать нехорошо, мальчик, — печально сказал дядя Гриша. — Нет, ты не испугался. Это-то меня и удивило. Я думал, уши прижмешь и отползешь. А ты ему, похоже, врезать хотел. Это Мухину-то! Ленька сильный, как черт, и горячий, чуть что — сразу в дыню. Вот и все его переговоры: прав тот, кто сильнее. С ним никто связываться не хочет. А у тебя, я вижу, мышцаМЃ напряглась. Лицо аж одеревенело. Ну, думаю, будет дело! Ты кем раньше работал-то? — в лоб спросил айс-мейкер.
— Да везде, — заюлил Алексей. — Охранником одно время служил.
— А чего охранял?
«Мать твою! Мирное население от маньяков!» — чуть не сорвался он. Но, сдержавшись, сказал:
— Да какая теперь разница?!
— Ох, непростой ты парень, Леха, — покачал головой дядя Гриша. — Ох, и не простой. Не наш ты.
— Чего тогда со щеткой на Мухина полез? — Алексей незаметно перешел на «ты».
— Вот и я думаю: с чего это меня пробило? Ладно, идем обедать. Пора уже.
«Интересно, насколько быстро распространяются здесь слухи?» — гадал Алексей по пути в столовую. И, судя по смешкам, которыми их встретили, понял: очень быстро. Героем дня был, конечно, дядя Гриша, а лузером Мухин — это ему на глазах у всех настучали щеткой по хребту. В столовой его не было, тренер мужской сборной, видимо, решил пропустить обед.