– Ждем команду Крамера! Женщинам и детям можно пока выйти из машин, размять ноги, но детей далеко не отпускать. Смотреть в оба! – Зычный голос Конолли был слышен, наверное, на целую милю.
Поддерживаемый Такером, Боб доковылял до кемпера, где его встретил улыбчивый тип с рыжей бородой и трубкой в руках, облаченный в камуфляжную куртку старого образца.
– Док, осмотрите его, пожалуйста. Из развалин «полевого офиса» выполз…
– Заводи вовнутрь красавца. Кто такой, знаешь, Такер?
– Так точно, док. Это «федерал» из группы спецназа HRT. Встречались в Гилберте. Он здорово выручил тогда нашего шерифа.
Внутри кемпера располагался наспех оборудованный подвижной медпункт. Россыпь разноцветных таблеток на столике, сухожаровой стерилизатор гудит в углу, перевязочные материалы, аккуратно сложенные на полках. И темноволосая девушка, лет тринадцати, деловито перебирающая зловещие инструменты руками в перчатках из латекса. Она подняла лицо, и Боб увидел глаза абсолютной небесной синевы, неуместно смотрящиеся на смуглом личике. Девочка явно слышала предыдущий разговор и, улыбаясь, произнесла:
– Проходите, мистер вашингтонский Рэмбо…
Вот тебе и на…
Хитли чувствовал себя так, будто в него плюнули. Вот чертовка!
– Зара, прекрати, пожалуйста. Это, прежде всего, раненый. Человек, которому нужна помощь. – Доктор укоризненно посмотрел на свою помощницу.
Та что-то буркнула в ответ на непонятном языке, протянула доку коробку с новыми перчатками и вышла на улицу.
– Дочь? – спросил Хитли, стягивая с себя бронежилет.
– Дочь. Характер – весь в мать! – В речи доктора стал заметен акцент. Так бывает, когда люди немного волнуются.
Минут двадцать Хитли осмотривали со всех сторон, ощупывали, светили в глаза фонариком и стучали по коленям резиновым молоточком.
– Одевайтесь. Ушибы, легкое сотрясение мозга, возможно, контузия. Вам, агент, сильно повезло. Но три-четыре дня покоя требуются. А сейчас поставлю вам лангету на правую ногу, не исключено, что есть небольшая трещина в кости. Точно скажу после осмотра в нормальных условиях.
– А где сейчас нормальные условия? – поинтересовался Боб, натягивая на себя форменную футболку с эмблемой HRT.
– В Коса-Гранде функционируют больница, склады продовольствия и медикаментов. В городе сейчас формируются части добровольцев со всей округи.
– Почему не Гилберт? Там есть большая прекрасная клиника, а главное, в Гилберте сейчас мои люди…
– Туда не пробиться. Чиканос плотно перекрыли 101-е и 60-е шоссе. И Такер, и наши скауты совались и были обстреляны из крупнокалиберного оружия. Чэдвику оторвало кисть руки, умер от болевого шока. Паркинса и Картера убили на месте.
Доктор разжег свою трубку и выпустил в дверной проем струю дыма. Затем продолжил:
– Засада была сделана грамотно. Их заманили на узкую улицу и обстреляли сверху.
– Вы разбираетесь в тактике, док? – удивился Боб.
– Я не всегда был врачом, агент. Точнее, я вообще не врач, а ветеринар.
Уже позже, по дороге, от разговорчивой парочки пожилых беженцев Сюзи и Дэйвида Мур, в чей джип «Линкольн Навигатор» поместили Боба с плотно перебинтованной ногой, он узнал подробности жизни рыжебородого ветеринара.
За рулем сидела Сюзи. Дэйв, суровый старикан с «Ремингтоном-870», примостился рядом, гордо высунув ствол 12-го калибра в открытое окно. Альфа-самец, блин…
Рот у Сюзи не закрывался всю дорогу от Феникса до самого Коса-Гранде. Вскоре Боб уже забыл про больную ногу и ребра – так у него разболелась голова от бабьего треска. Дэйвид, видимо, привыкший к этому, частенько поддакивал, соглашаясь со своей супругой. Из разговора Боб узнал, что Дэйв служил на флоте во время вьетнамской войны, потом всю жизнь работал на стройке, поднявшись от простого каменщика до ведущего менеджера и совладельца небольшой строительной компании. Говорливая Сюзи всю жизнь учила детей в школе английскому языку. У них четверо детей и семеро внуков. После шло подробное описание особенностей характера каждого из детей и внуков, разумеется, в восхитительных тонах. При этом старушка ловко рулила тяжелой машиной одной рукой, подмигивала своему супругу, строила глазки лежащему сзади Бобу, курила одну за другой крепкие сигареты, способные убить табун лошадей. А самое поразительное, умудряясь четко держать дистанцию в колонне.
Не каждый федеральный агент способен на такое! Кремень, одним словом, а не тетка. Вот еще бы и заткнулась, хоть ненадолго, вообще цены бы ей не было.
Ближе к полуночи между супругами разгорелся нешуточный спор, кто больше всех виноват в случившемся бардаке. Дэйв, брызгая слюной, заорал, что во всем, всегда и везде виноваты русские – смесь фундаменталистов и нацистов, жуткие люди, гадящие Америке со времен отцов-основателей. Сюзи с мужем соглашалась, но предположила, что и среди русских попадаются приличные люди. А вот в округе Колумбия, в Сенате и правительстве сидят сплошные придурки, которые опаснее любых русских.
– Посмотри на Ника-ветеринара! Какая очаровательная семья! Не то что Обайя со своей черной сучкой…
Муры говорили совершенно откровенно, нисколько не опасаясь присутствия федерального агента на заднем сиденье машины. Для них, таких Сюзи и Дэйвов, Вашингтон, сосредоточение вселенской власти, пороков и интриг, был не просто чужим. Он был для них враждебным, как Англия с ее королями, пэрами и лордами – для революционеров-колонистов.
– Извините, а что, док – русский? – удивленно спросил Боб.
– Да, сынок. Настоящий русский. Но ветеринар – отличный, от Бога, можно сказать. Его супруга, бедняга Мадина, говорила, что он бывший военный. Там была такая история…
Из рассказанной истории следовало, что Николай, так звали доктора, прибыл в Феникс лет шесть назад с женой и дочерью. В прошлом он был офицером, воевал на Кавказе, откуда и привез жену. Но теперь он один, Мадина погибла три дня назад, ее зацепило шальной пулей, вылетевшей из бронированного фургона ФБР, застрявшего на перекрестке. Пуля пробила печень, и она умерла в мучениях на руках у своего мужа и дочери. Ник взял карабин и присоединился к отряду минитменов Конелли.
Конвой, возглавляемый двумя самопальными гантраками на базе GMC TopKick, с обшитыми сталью кузовами и кабинами, оснащенными крупнокалиберными пулеметами «Браунинг М2», привел колонну на место назначения без малейших затруднений.
Одного вида уродливых дорожных монстров хватило, чтобы распугать чиканос по всей округе. Не добавлял оптимизма бандитам и внешний вид охранявших конвой минитменов.
На подъезде к городу стояли самые настоящие чек-пойнты, как в «зеленой зоне» Багдада или Каракаса, усиленные армейскими «Хаммерами» и даже бронетехникой. Хитли мог поклясться на Библии, что видел несколько бронемашин М113, «Брэдли» и даже один М163 «Вулкан» с задранным вверх блоком стволов.
Сам городок Коса-Гранде, здорово напоминавший смесь военного лагеря с цыганским табором, постоянно патрулировался людьми на пикапах. В отличие от новоприбывших они были одеты в настоящую полевую форму и однообразно вооружены – и то и другое не иначе как взято со складов национальной гвардии. Чувствовалась опытная рука хорошего вояки, сумевшего превратить фермерско-городскую вольницу в сплоченные подразделения, подчиняющиеся единому командованию. Вскоре, когда, преодолев не менее трех «зон безопасности», конвой замер на одной из пыльных улиц Коса-Гранде, рядом с ним притормозил «Хаммер».
Из внедорожника буквально выпрыгнул молодцеватый, но при этом абсолютно седой человек. Белой была даже щеточка усов. Вместе с ним из машины вылезло еще двое парней, помоложе и тоже с отменной выправкой.
– Это полковник Бостаф, – проговорил Дэйв, убирая в салон неуместно торчащий сейчас в окне «Ремингтон».
– Серьезный мужчина? – спросил Хитли.
– Не то слово. Здесь, в Аризоне, клан Бостафов – один из самых знаменитых. Сразу видно, сэр, что вы не местный.
Свой штаб, точнее, штаб «полка минитменов», полковник разместил на фабрике по переработке кукурузного масла. Здание, что редкость для этих жарких мест, было построено из кирпича, имело несколько цехов, пропахших кукурузой, и обширный подвал, используемый ныне как бомбоубежище.
– Проходите, агент Хитли. Присаживайтесь. – Полковник Бостаф сделал пригласительный жест рукой.
Боб расположился в кресле напротив старого письменного стола, наверняка помнящего еще Гражданскую войну. В кабинете они были одни, не считая огромного портрета Джефферсона Дэвиса. За перегородкой же слышались многочисленные голоса и шум от работы компьютеров.
– Что с рацией, Хитли? Вам не удалось ее наладить?
– Увы, несмотря на весь опыт, я ничего не смог сделать.
– Так я и предполагал… Радиостанцию мы нашли здесь, в подвале, и вряд ли из нее мог бы получиться какой-нибудь толк.
– Мистер Бостаф, какого черта вы не сказали об этом раньше? Я просидел с ней, как проклятый, три дня! Что я вам, мальчик?
– Что с рацией, Хитли? Вам не удалось ее наладить?
– Увы, несмотря на весь опыт, я ничего не смог сделать.
– Так я и предполагал… Радиостанцию мы нашли здесь, в подвале, и вряд ли из нее мог бы получиться какой-нибудь толк.
– Мистер Бостаф, какого черта вы не сказали об этом раньше? Я просидел с ней, как проклятый, три дня! Что я вам, мальчик?
– Вот именно, Хитли, вы – не мальчик, а отлично подготовленный федеральный агент, попавший в Коса-Гранде при весьма странных обстоятельствах.
Бостаф резко встал и, заложив руки за спину, прошелся по кабинету:
– Давайте откровенно, агент Хитли. Я не доверяю федералам, поэтому, когда майор Конелли сообщил мне о вашем чудесном спасении из развалин здания Бюро, мне пришлось навести о вас кое-какие справки.
– Значит, связь есть?
– Конечно, есть. С Фриско и Солт-Лейк-Сити связь весьма устойчивая.
Хитли почувствовал, как у него сжимаются от бешенства кулаки. Долбаная деревенщина! Возомнили о себе черт знает что, корчат пинкертонов… Он здесь уже неделю, не получая ни крохи информации.
– Не злитесь, агент Хитли. Мне пришлось вас проверить. Связаться с разными уважаемыми людьми, а чтобы вы зря не болтались по городу, посадил за ремонт сломанной рации. Одно радует, Хитли, проверку вы прошли.
– Полковник, вы заперли меня здесь, зная, что мои люди сидят в Гилберте, а многие пропали без вести в Фениксе! Вы в своем уме?
– Не кричите, агент. Вы не в столице, а на территории штата Аризона. Здесь горлопанов не любят. Ваши люди, которые остались у шефа Рукера, живы и здоровы. Из тех, кто был в Фениксе, выжили только вы. Соболезную, агент.
– Мне нужна срочная связь со штаб-квартирой Бюро в Лос-Анджелесе!
– Нет. Мне плевать, агент Хитли, что вам нужно. Давай я тебе, сынок, все объясню. Либо ты с нами, либо нет. Если нет – бери ствол, одевай бронежилет и вали отсюда. Хочешь в Феникс, хочешь в Лос-Анджелес. Сейчас война, и моя задача защитить местных жителей. Твое федеральное правительство обосралось везде, где только можно. Помогать вашингтонским болтунам здесь никто не будет. Понятно?
– Понятно, полковник. Я могу идти?
– Конечно. Если только не хочешь отправиться в Тусон?
– В Тусон? А что там, в Тусоне?
– Там, агент Хитли, задница. Полная. Город блокирован чиканос, усиленными бронетехникой и вертолетами.
– Бронетехникой? Откуда она у них?
– Захватили Кэмп-Навахо. В Калифорнии все гораздо хуже, агент. Взбунтовалась целая бригада национальной гвардии, укомплектованная мексикашками. Огромные склады разграблены. Со дня на день ждем оттуда гостей…
В этот момент раздался стук в перегородку, и в дверной проем просунулась вихрастая голова паренька в камуфляже:
– Сэр, срочное сообщение из Солт-Лейк-Сити.
– Подумайте пока над информацией, которую я вам дал.
Вернулся полковник минут через десять. Как показалось Бобу, он стал меньше ростом и ссутулил плечи, избавившись от своей кавалерийской осанки. Тяжело сел на кожаное кресло и откинулся на спинку, вцепившись в подлокотники:
– Русские в Европе применили новое оружие… Электромагнитное… Связь и линии коммуникаций нашего EUCOM полностью вышли из строя. Как и вся авиация!
Боб чувствовал себя так, будто ему за шиворот сыпанули фунт сухого льда, перемешанного с иголками. Во рту тут же стало сухо, как в пустыне Мохаве. Пытаясь сглотнуть, Боб закашлялся.
– Вот-вот, Хитли. Такие дела пошли… Сейчас в Европе паника. Видимо, фронт прорван, и наш контингент на грани поражения. Ладно, вы свободны, можете получить на складе оружие и недельный армейский рацион. Больше я вас не задерживаю.
Хитли поднялся, сделал пару шагов в сторону выхода и остановился:
– Мистер Бостаф, сэр… Что вы говорили про Гилберт?
Полковник ухмыльнулся, продемонстрировав отличные зубы:
– Знал, что ты сделаешь правильный выбор, сынок.
Окрестности Кефлавика. Исландия. 12 августа
– Щщщсс… щщщсс…
Прошипевшие над головой пули выбили из валуна горсти полторы гранитной крошки. Максимов вжался в сырую чужую землю, лихорадочно меняя изогнутый магазин к «Абакану». Вот мы попали, вот попали…
Канадцы, по идее, должны были уже давно сложить оружие, атакованные высаженным с моря и воздуха спецназом. Должны, но почему-то не захотели. Тем более, вместо тыловых подразделений королевских ВВС и одной роты парашютистов, обнаруженных нашей разведкой, канадцев оказалось намного больше. Целый батальон 22-го пехотного полка! Это была полная неожиданность!
– Че этот гребаный сорок пятый полк делает? – надрывался в микрофон рации распластанный на жухлой траве, так же как и Валера, его ротный капитан Войтенко.
Действительно, почему эти разрекламированные спецназовцы до сих пор не подавили сопротивление и не обеспечили высадку первого эшелона грандиозного воздушного десанта?
Авиация со своими задачами справилась на все сто процентов, расчистив небо над зоной высадки от американо-канадских истребителей. Четыре F-15 «Eagle» и два CF-18 были сметены с неба «МиГами». Следом одна из полусотни крылатых ракет Х-101, выпущенных «стратегами» Ту-160 и Ту-95 МС, накрыла РЛС на острове Туле, пробив первую брешь в противовоздушном щите Северной Америки. Через каких-то пятнадцать минут в командном бункере командования НОРАД, выдолбленном в скальной породе горы Шайенн, генерал-лейтенант Клайв Бриджес потребовал соединить его с главой ОКНШ адмиралом Миллером:
– Сэр, у нас дыра в системе космической обороны. От Гренландии до Великих Озер выбиты все РЛС. Огромная площадь открыта для вторжения…
– Где ваши «Сентри», Бриджес?
– Наш сбит над Гренландией, как и два «Игла» из эскорта. Британский Е-3 поврежден и ушел на базу Уоддингтон. Я не могу отправлять людей на верную смерть, не хватает истребителей.
– Прекратите панику, Бриджес! Без вас проблем хватает.
Адмирал бросил трубку и вернулся в круглый зал оперативного центра ОКНШ. Обстановка в зале, где на креслах, окруженных жидкокристаллическими экранами, сидела вся военная и политическая элита США, была близка к панике.
Больше всех психовал сам президент Ричард Борат Обайя. После вмешательства своего помощника по национальной безопасности Джонса президент ненадолго успокаивался, но потом снова начинал орать на генералов, требуя немедленного исполнения заранее невыполнимых приказов.
Узнав о массированной ракетной атаке русских на систему НОРАД, президент подскочил на месте и повернул посеревшее лицо к Миллеру:
– Надо немедленно нанести ядерный удар по русским. По двум-трем городам. Надо испугать их. Показать, что мы здесь играем во взрослые игры!
– Э-э-э, сэр… Русские же нам ответят… У нас не хватит бульдозеров для уборки улиц от трупов! – отозвался Миллер, лихорадочно ища поддержки у окружавших его военных.
Обайя ничего не хотел слушать, орал, стучал кулаками, пока, наконец, не был уведен собственной охраной отдохнуть и получить в свой шоколадный президентский зад пару успокоительных уколов.
– Мы здесь больше двенадцати часов заседаем. Без всякого толку. Ни одного решения не приняли. А война, между прочим, не прекращается ни на минуту.
Генерал Оскар Харнетт с раздражением откинулся на высокую спинку.
– А какие могут быть решения, Оскар? Применить «большую дубину»? Вопрос: где и когда?
– Вот Стрельченко таким вопросом не мучился. Выбили из строя всю нашу электронику и половину спутников, теперь танковыми атаками добивают корпус Коуна.
– Господа! У нас с минуты на минуту может случиться апокалипсис, а вы устраиваете здесь разборки!
Бесконечная болтология в командном бункере ОКНШ сделала свое дело, среагировать должным образом на высадку десанта в Кефлавике союзники не успели.
Следом за крылатыми ракетами и истребителями МиГ-29 СМТ, «чистившими» небо от «файтеров» альянса, шел авангард вторжения. Два турбовинтовых Ан-70, покрашенных в цвета полярной авиации, несли в своем чреве пятьсот спецназовцев из 45-го гвардейского полка. Спецназ ВДВ, выброшенный на парашютах типа «крыло», должен был соединиться с высаженными с моря «дельфинами» (155), с ходу овладеть авиабазой и открыть ворота первому эшелону десанта – трем батальонам с тяжелой техникой. Но спецназ не смог. Силенок не хватило, да и канадцы были начеку. Так что вместо относительно комфортного приземления посадочным способом взводный Валера Максимов с воплем выпрыгнул из туши Ил-76 ТД с высоты в две тысячи восемьсот метров на пронизывающий исландский ветер.
Транспорты, загруженные БМД и самоходными минометами, ушли южнее, в район плато Хафнир, где была более пригодная местность для высадки техники. Люди в отличие от БМД такой привилегии не заслужили и поэтому посыпались с неба прямо на каменистую равнину в восьми километрах от Кефлавика. Сколько ребят переломало ноги и позвоночники на этой равнине, Валера не знал, но думал, что не один десяток. Из его взвода поломалось трое, причем Леха Гущин скорее всего уже отвоевался. Судя по его нелепой позе и неестественно вывернутой шее. Еще в бой не вступили, а уже потери…