– В науке это называется инверсия, или смена полярности, – хмыкнул доктор Пильман. – А в жизни это значит, что ты проиграл, Сэм.
Доктор Дуглас потерянно обернулся на голос, и увидел, что двое его автоматчиков лежат на земле, а проклятые сталкеры стоят над ними, завладев их винтовками. И, само собой, стволы этих винтовок направлены на него.
– Лучше прикажите своим парням сложить оружие, док, – хмуро посоветовал Снайпер. – А то, боюсь, если вы дернетесь в порядке очередного эксперимента, приказывать будет больше некому.
– Сложить оружие, – покорно произнес доктор Дуглас. – И все-таки, Валентин, я надеюсь, вы скажете мне, откуда взялся этот чертов танк и почему мои системы безопасности не увидели его на радарах?
– Признаться, Сэм, я сам ничего не понимаю, – произнес Пильман. – Но, должен отметить, что появился он чертовски вовремя.
И объяснение не замедлило появиться. Верхний люк танка открылся, и из башни вылез… русский ученый Эдвард с короткоствольным автоматом в руке. В правой руке, целой и невредимой.
– Не ждали? – поинтересовался он с довольной ухмылкой на лице.
– Если честно, нет, – произнес Снайпер. – Подумалось на минуту, что моя личная удача закончилась.
– Ты знаешь, я было подумал то же самое, когда вы с Рэдом ушли в туман. Даже мелькнула мысль пустить пулю в лоб сначала Квотербладу, чтоб не мучился, а потом себе. Но потом я вспомнил о том Поле Смерти, через которое мы прорвались. И твои слова насчет этих полей, мол, одни из них убивают, другие изменяют тела до неузнаваемости, третьи вообще превращают тебя не пойми во что. Ну, я и решил, что терять мне нечего. Убьет – и ладно, только что сам себе был готов мозги вышибить. Изменит или превратит во что – так когда смерть рядом стоит, хуже уже все равно не будет. Короче, двинул я прямо в него. И вот результат. После чего Полковника туда затащил, а когда он восстановился, вдвоем мы завели танк и сумели довести его до Поля. В общем, похоже, зря мы тогда аномальную защиту врубили. Как я понимаю, это Поле излечивает любые болезни и даже не только чинит до состояния спуска с конвейера, но и совершенствует технику. Например, наш танк теперь ездит абсолютно бесшумно.
– Я даже по этому поводу имя ему придумал – «Тень Зоны», – сказал Квотерблад, откинувший люк и высунувшийся из водительского отсека. – Кстати, аномалии ему теперь тоже нипочем. Похоже, он, как и мы, стал частью Зоны.
– Вот только проверять, безопасны ли для нас теперь аномалии или нет, я не буду, – хмыкнул Эдвард. – Уж лучше по старинке, гаечками путь промерить. Чисто на всякий случай.
– А позвольте узнать, как у вас в танке со связью? – поинтересовался Пильман.
– А позвольте узнать, кто вы, собственно, такой? – сдвинул брови Полковник.
– Доктор Валентин Пильман.
– Да ну! – удивился Квотерблад. – Сам Пильман? Наслышан о ваших заслугах, и весьма рад знакомству. А со связью, вы не поверите, вполне нормально. Никаких помех. Вот, например, радиопереговоры господина Дугласа перехватили, и решили предотвратить преступление.
– В таком случае, Полковник, думаю, самое время сообщить вашему военному руководству об обнаружении в Зоне базы ученых, производящих бесчеловечные опыты над людьми и незаконно торгующих артефактами. Также можно доложить о том, что глава этой базы арестован, и в скором времени будет доставлен в руки правосудия.
– Отличная мысль, док, – кивнул Квотерблад. – Впрочем, как и все ваши остальные мысли. Слышал по радио ваше интервью, складно излагаете. Думаю, что не зря вас на вторую Нобелевскую представили.
– Весьма польщен, – кивнул Валентин.
– Ну что ж, пора ехать домой. Получается, что наконец-то настал тот прекрасный день, когда хармонтцы увидят своего знаменитого земляка на улицах родного города.
– Выходит, что так, – улыбнулся доктор Пильман.
Эпилог
В «Боржче» все было по-старому. Те же прокуренные стены с портретами кинозвезд, изрядно засиженными мухами. Те же столы и стулья, местами порезанные ножами потомков покорителей Дикого Запада. Та же видавшая виды потертая, побитая барная стойка, и старуха Розалия за ней, деловито протиравшая бокалы. Казалось, весь мир может сгореть в пламени апокалипсиса, только в «Боржче» ничего не изменится. Так и будет он вечно торчать посреди развалин Хармонта, пока не потухнет Солнце, и до конца времен будут хлестать коньяк и жрать жареные сосиски «муляжи» с бессмысленными взглядами, восставшие из старых могил…
Рэдрик тряхнул головой, отгоняя дурные мысли, навеянные недавними событиями. Положа руку на сердце, врагу не пожелаешь таких приключений. Но главное сделано. События в Хармонте привлекли внимание прессы и правительства. Весь мир встал на дыбы – как мол так, нашу планету какие-то уроды решили превратить в свалку отходов! И Комиссия по правам человека тоже высказалась насчет того, что не дело ни в чем не повинных людей определять в резервацию. В общем, кордоны с Хармонта сняли, но с каждого жителя взяли кучу подписок о невыезде. Это правильно, потому что любой хармонтец как открытый ящик Пандоры – где не появится вне невидимой черты, опоясывающей город и Зону, там несчастья на других людей сыпаться начинают одно за другим. А чтоб компенсировать неудобства, хармонтцам льгот от государства надавали, возможных и невозможных, так что теперь те, кто отсюда сбежал когда-то, вернуться норовят всеми правдами и неправдами. Да только ни черта у них не выйдет. Ну и, понятное дело, теперь из города никто не уйдет по собственной воле, дураков нет.
Гуту, Мартышку и папаню завтра домой из Института вернуть обещали. Нунан сказал, что они после того, как портал в старом заводе навсегда закрылся, даже понемногу разговаривать начали. Понятное дело, кроме папани. Он и при жизни не особо разговорчивый был, а после смерти так вообще пока ни слова не сказал. Только кушает исправно, да коньяк пьет. Ну и пусть, покойникам, между прочим, вообще разговаривать не положено. Так что пусть молча живет себе после смерти, если ему так удобнее.
– Все думаешь? – усмехнулся Снайпер, сидящий напротив и уплетающий вторую порцию сосисок. – Понимаю. Семья – дело такое. Располагающее к размышлениям, причем постоянно. Но главное, что она теперь у тебя есть – как и родной город, с границ которого наконец сняли колючую проволоку. Когда у тебя есть дом и близкие, ради которых и жизнь отдать не жалко, то чего еще желать-то можно?
– Это точно, – кивнул Шухарт. – Иногда нужно очень крепко получить от судьбы, чтобы понять: счастье твое – вот оно, родина и родные. И тогда никакой Золотой Шар, как и никакой другой чужой мусор из другого мира тебе на хрен не нужен.
И, перехватив грустную улыбку Снайпера, добавил:
– Ну, а ты-то куда теперь?
Стрелок пожал плечами:
– Хотелось бы туда, где я действительно нужен.
– А может, конкретнее желание выскажешь? – кивнул Шухарт на «Бритву», висящую на поясе Снайпера. – Например, туда, где тебя любят и ждут?
Стрелок покачал головой:
– Опасное желание. Например, в одном хорошо известном мне мире есть много мутантов, которые искренне любят человечину и очень ждут, когда она появится в поле их зрения.
– Все шутишь? – усмехнулся Шухарт. – Если так думать, то и вправду никогда не попадешь туда, куда хочешь.
– Вот бы еще узнать, куда я хочу попасть, – произнес Снайпер, рассеянно царапая вилкой по столу.
– Тогда, может, и желать ничего не стоит? – осторожно поинтересовался Шухарт. – Помнится, однажды я тоже не знал, чего хочу на самом деле. Поэтому повторил чужие слова, получается, чужое желание высказал. А что было дальше, ты знаешь. Так ты это, оставайся здесь, а? Глядишь, вместе бы еще походили по Зоне. Да и в Хармонте тебе всегда будут рады. Квотерблад уже намекал, что не отказался бы от такого помощника, и Пильман, сволочь такая, обронил ненароком, мол, не хватает у них в конторе толковых агентов. Грин-карту тебе обещал вообще без проблем сделать. Думаю, не врёт, с его-то связями…
– Ну, уж нет, Рэдрик, не обессудь, – решительно отрезал Снайпер. – Пусть я не знаю точно, где моя родина, но, думаю, она все-таки в другом полушарии планеты. Так что лучше пойду я. Глядишь, еще свидимся.
– Ну, как знаешь, – сдался Шухарт. – Наверно, ты прав. Если душа противится чему-то, не стоит идти наперекор своему желанию. Внутри-то мы точно знаем, чего хотим на самом деле.
– Прощай, Рэд, – просто сказал Снайпер, поднимаясь со своего места. – Счастья тебе и твоим родным. Настоящего, не дармового. Вы за него Зоне дорогой ценой заплатили.
– Прощай, – отозвался Шухарт. – И тебе удачи на пути воина…
И он ушел, хлопнув обшарпанной дверью «Боржча». Стрелок из другого полушария планеты, который пока еще не нашел своего настоящего счастья…
– Прощай, – отозвался Шухарт. – И тебе удачи на пути воина…
И он ушел, хлопнув обшарпанной дверью «Боржча». Стрелок из другого полушария планеты, который пока еще не нашел своего настоящего счастья…
– Разберись, – прошептал ему вслед Рэд, обращаясь, вероятно, к ножу Снайпера, слишком необычному, чтобы быть просто оружием. – Загляни в его душу. Я знаю, там есть все, что тебе надо. Должно быть. Вытяни из него сам, чего он хочет – ведь не может же быть, чтобы он хотел плохого…
Взгляд Рэдрика невольно упал на рисунок, криво нацарапанный вилкой на столе. Странная фигура. Похоже на крылья летучей мыши, посреди которых расположен то ли пропеллер, то ли хорошо знакомый всем сталкерам знак радиационной опасности. Что ж, теперь наверняка предприимчивая старуха Розалия будет хвастаться автографом стрелка с другого континента, и драть с посетителей за это место пару лишних монет…
За окном полыхнуло ярко-синим. Редкие посетители «Боржча» словно по команде повернули головы. Все, кроме Рэда Шухарта. Он и так знал, что сейчас на улице лазурные молнии бегут по разошедшимся в стороны краям разреза. Пространство, рассеченное «Бритвой», дрожит и грозит схлопнуться обратно. Но молнии, то и дело пробегающие по краям разреза, держат его, словно электрические пальцы. А перед этим рукотворным проходом между мирами стоит человек в камуфляже с большим рюкзаком за плечами, которого лишь один шаг отделяет от нового витка его сложной судьбы.
– Что это? Какого дьявола там полыхает? – слышались голоса. Кто-то ломанулся на улицу посмотреть, что там к чему, но Шухарт знал, что через мгновение там уже ничего не будет. Ни сияющего прохода между мирами, ни человека, который так долго, безуспешно, и, может быть, просто не там, где надо, ищет свое счастье…
Рэдрик отхлебнул из стоящего перед ним бокала, выгреб из кармана кучу мелочи, слез с табуретки и направился к музыкальному автомату. Есть там одна такая песня, которую Шухарту просто необходимо было сейчас послушать. Очень она хорошо действовала на него после Зоны, да и многие сталкеры ставили именно ее, возвращаясь домой. Потому что это и есть настоящее счастье, когда у тебя есть дом, в который ты всегда можешь вернуться, и ты абсолютно уверен, что тебя там любят и ждут.
Глоссарий[14]
Зона – территория, образовавшаяся в результате Посещения, предположительно инопланетян. Всего насчитывается шесть Зон, расположенных в разных местах земного шара. Данные территории чрезвычайно опасны для человека из-за аномалий, часто невидимых, любой контакт с которыми чреват увечьями, либо смертью. В романе Аркадия и Бориса Стругацких «Пикник на обочине» описана Зона, частично захватившая город Хармонт. Вследствие ее возникновения многие люди пострадали – ослепли, либо сами стали источником бедствия для других людей. По слухам, на северо-западе Зоны обитают мутанты – люди, изменившиеся в результате Посещения и приспособившиеся к новым условиям.
Зона имеет две границы – естественную (которую не может пересечь, казалось бы, свободно летающий по воле ветра «жгучий пух»), и искусственную – кордон.
Кордон охраняется:
– полицейскими силами ООН («голубые каски»);
– вероятно, подразделением Национальной гвардии США («гвардейцы»);
– а также желтыми патрульными машинами, оснащенными пулеметами.
Согласно роману Дмитрия Силлова «Счастье для всех», после событий «Пикника на обочине» Стругацких кордон расширен (теперь Зоной считается не только сама Зона, но и весь город Хармонт). И Зона, и Хармонт теперь обнесены ограждением и пулеметными вышками, а порядок в городе, помимо полиции и Национальной гвардии, обеспечивают подразделения морской пехоты, усиленные броневиками «Кадиллак Скаут».
Предзонник – территория вокруг Международного института внеземных культур (МИВК), согласно роману Дмитрия Силлова «Никто не уйдет» после событий «Пикника на обочине» переименованного в Международный институт аномальных зон. В романе братьев Стругацких подробно описан институтский двор, вплотную примыкающий к границе Зоны и являющийся частью Предзонника.
Хармонт – вымышленный город в США, в котором происходят события «Пикника на обочине» Аркадия и Бориса Стругацких. Исходя из близости канадской границы (в романе упоминается Канада – родина физически развитых полицейских), обилия гор, также упоминаемых в романе, а главное – созвучия «Хар-монт», можно предположить, что речь в «Пикнике на обочине» идет о небольшом городе Хавр, расположенном в штате Монтана.
Сталкеры
По определению братьев Стругацких, сталкеры это «отчаянные парни, которые на свой страх и риск проникают в Зону и тащат оттуда все, что им удается найти». Путь в Зоне сталкеры находят, бросая гайки на места предполагаемого расположения аномалий – если полет гайки отклонится в сторону, либо с ней произойдет что-то необычное, значит, на данном участке не все в порядке.
Сталкерство незаконно, за нарушение границы кордона без разрешения властей предусмотрен тюремный срок. В Зоне «Пикника на обочине» Аркадия и Бориса Стругацких оружие сталкерам не требуется, однако дальнейшие события одноименного литературного цикла диктуют необходимость его наличия.
С опытом у сталкеров развиваются необычные способности, например, сверхчувствительность. В финале романа братьев Стругацких Рэд Шухарт чувствует аномалии и степень их опасности «не думая, не осознавая, не запоминая даже… словно бы спинным мозгом». Также у сталкеров рождаются дети с отклонениями, хотя, согласно утверждению доктора Валентина Пильмана, мутагенные факторы в Зоне отсутствуют.
В романе братьев Стругацких «Пикник на обочине» многие сталкеры упоминаются лишь по именам, их образы не получают развития.
Рэдрик Шухарт – главный герой «Пикника на обочине» Рэдрик Шухарт по прозвищу «Рыжий». В начале романа – лаборант Международного института внеземных культур, помимо основной работы промышляющий сталкерством, далее просто сталкер. Волевой человек, обладающий сверхчувствительностью к аномалиям, что помогает ему выжить в Зоне. До самопожертвования любит свою семью. Подвержен вредным привычкам (курит, выпивает). В конце романа братьев Стругацких совершает неоднозначный поступок – отправляет на смерть Артура, сына Стервятника Барбриджа, из-за чего в последующих романах литературного цикла «Пикник на обочине» мучается совестью.
Снайпер – центральный персонаж саги Дмитрия Силлова о приключениях Снайпера (см. «Хронологию» в начале книги). Сталкер поневоле, у которого воспоминания о прошлой жизни, описанной в романе Дмитрия Силлова «Закон проклятого», стерты и заменены другими (см. роман Д. Силлова «Закон Снайпера»). Отменный стрелок, человек сильной воли, приученный преодолевать любые трудности. В то же время имеет свою слабость – любовь к девушке Марии по прозвищу «Сорок пятая», которую ему с большим трудом удается подавить в себе (см. роман Д. Силлова «Побратим смерти»). Обладает уникальным оружием – ножом «Бритвой», который способен вскрывать границы между мирами.
В романах Дмитрия Силлова «Счастье для всех» и «Никто не уйдет» из литературного цикла «Пикник на обочине» действует вместе с Рэдриком Шухартом в Чернобыльской Зоне, и в Зоне города Хармонт, описанной братьями Стругацкими.
Эдвард – бывший сталкер, ставший ученым в Киевском научно-исследовательском институте того же профиля, что и хармонтский Институт (см. рассказ Дмитрия Силлова «Тени Хармонта», опубликованный в сборнике рассказов «Хроника Посещения» литературного цикла «Пикник на обочине»). Помимо имени известны три буквы фамилии Эдварда «Бай…», а также часть его прозвища «Меч…», озвученного Снайпером, который встречал Эдварда ранее в Чернобыльской Зоне. О своем прошлом ученый распространяться не любит. Согласно информации из романа братьев Стругацких «Пикник на обочине» о русском ученом, прибывшем вместо погибшего Кирилла Панова, и рассказу Дмитрия Силлова «Тени Хармонта», Эдвард направлен в хармонтский Институт из России для обмена опытом.
Барбридж по прозвищу Стервятник – один из немногих оставшихся в Хармонте сталкеров первой волны, заставших Посещение. Известен своей беспринципностью и жестокостью, за что и получил кличку «Стервятник» (изначально носил кличку «Битюг»). Спьяну до смерти забил собственную жену. Нашел в Зоне артефакт «Золотой Шар» («Машину желаний»). В романе братьев Стругацких «Пикник на обочине» лишился обеих ног, попав в аномалию «ведьмин студень». Отец двух детей, Дины и Артура.
Цмыг по прозвищу Карлик – сталкер, согласно роману братьев Стругацких занимается подпольной добычей артефактов в «Воскресной школе», организованной Барбриджем. В «Пикнике на обочине» упоминается дважды без подробного описания. Образ получил развитие в литературном цикле «Пикник на обочине» (рассказ Дмитрия Силлова «Тени Хармонта» и роман «Никто не уйдет» того же автора). Согласно этим произведениям, Цмыг – физически очень сильный человек, гигант, в шутку получивший свое прозвище. Недалекий, но хитрый. Работает лаборантом в Институте аномальных зон, отменно водит турбоплатформу («галошу»).