Тем не менее она вошла в полутемное помещение и огляделась.
Как всегда, большинство столиков было свободно, но Надежда направилась именно к тому, за которым сидел унылый прилизанный тип.
– Вы позволите к вам присоединиться? – спросила она, остановившись возле столика.
Прилизанный усмехнулся одним уголком рта и демонстративно оглядел пустой зал – точно так же, как прошлый раз Надежда, но после этого пожал плечами и проговорил:
– Присаживайтесь, конечно.
– Во-первых, меня зовут Надежда, – представилась женщина, усевшись за стол, и сделала выразительную паузу, надеясь, что ее визави тоже представится.
Тот, однако, молчал.
– Меня зовут Надежда! – повторила она с нажимом.
– Хорошее имя, – проговорил прилизанный. – Сейчас оно стало довольно редким.
«Он что, намекает, что я глубокая старуха? – подумала Надежда возмущенно. – Что я принадлежу к какому-то давно ушедшему поколению? Что я – обломок каменного века? Что мне давно пора на свалку?»
Тем не менее ей нужно было завязать разговор, поэтому Надежда сдержала обиду и нейтральным тоном проговорила:
– Я привыкла, обращаясь к человеку, называть его по имени. Или по имени и отчеству, если для него так привычнее.
– Да? – Мужчина взглянул на нее исподлобья. – Ладно, можете называть меня Михаилом.
– Хорошее имя, – одобрила Надежда. – Сейчас оно довольно часто встречается. Так скажите мне, Михаил…
Однако закончить фразу она не успела, потому что к их столику подошел бармен, он же официант, и проговорил:
– Приготовить вам коктейль «Весеннее настроение?» Помню, прошлый раз он вам очень понравился!
– Что? – Надежда побледнела при одном упоминании злополучного коктейля. – Ни в коем случае! Я этот коктейль не могу вспомнить без содрогания!
– Разве? – удивленно переспросил бармен. – А мне прошлый раз показалось…
– Мало ли что вам показалось! Чтобы я больше никогда не слышала этого названия! Надо же – «Весеннее настроение!» Да у меня от одного этого названия настроение портится! У меня от него начинается депрессия! Принесите мне кофе.
– Эспрессо? Латте? Капучино?
– Американо с сахаром.
Бармен удалился варить кофе, а Надежда снова повернулась к Михаилу:
– Я смотрю, вы очень часто бываете в этом баре. Как ни зайдешь – вы всегда тут. Вам здесь нравится?
– Не очень-то. – Мужчина поморщился.
– А что же вы тогда здесь делаете? Почему не ходите в лес, на озеро, как все остальные?
– Не люблю, – лаконично ответил Михаил. – В лесу одни комары, купаться я не люблю, к тому же вода холодная… Вообще, я человек сугубо городской!
– В таком случае, зачем же вы вообще сюда приехали?
– Потому что здесь тихо. Я надеялся, что здесь мне никто не будет мешать.
Намек был достаточно прозрачный, но чтобы у Надежды не осталось сомнений, Михаил демонстративно взглянул на часы и стал приподниматься из-за стола.
– Постойте! – остановила его Надежда, делая вид, что ничего не поняла. – Я хотела у вас кое-что спросить…
К столу подошел бармен с чашкой кофе. Надежда поблагодарила его и снова повернулась к Михаилу:
– Так вот, я хотела кое-что у вас спросить…
– Да? Что именно?
Надежда не успела придумать нейтральную тему для разговора и поэтому заговорила о том, что ее действительно волновало:
– Мне кажется, вы умный и наблюдательный человек, поэтому ваше мнение особенно интересно. Так вот, вы не находите, какие-то странные дела творятся в этом пансионате? Сначала подозрительная смерть Шубина, теперь еще одна… Вы слышали, что найден труп здешнего мастера на все руки дяди Паши?
– Слышал, – Михаил снова взглянул на часы, – кажется, он утонул по пьяному делу…
«Надо же, – подумала Надежда. – Сидит здесь безвылазно, но все новости узнает первым…»
Вслух же произнесла:
– Возможно, это и не так. – Надежда понизила голос: – Возможно, на самом деле его убили!
– Кому мог помешать пьющий сантехник? – Михаил снова криво усмехнулся.
– Может быть, он что-то увидел… может, его устранили как опасного свидетеля…
Михаил взглянул на Надежду неодобрительно:
– По-моему, у вас слишком буйная фантазия… А сейчас, извините, мне нужно идти – я забыл у себя в коттедже мобильный телефон!
– Зачем же возвращаться? – забеспокоилась Надежда. – Воспользуйтесь моим!
– Спасибо, конечно, но мне должны звонить. Буквально с минуты на минуту, так что я должен идти…
Он положил на стол купюру и поднялся.
– Подождите меня минутку, – забормотала Надежда. – Я только допью свой кофе и пойду с вами, нам же в одну сторону…
Михаил посмотрел на нее в недоумении.
– Понимаете, – поспешила Надежда объяснить свою просьбу, – после всех этих убийств я боюсь ходить одна, а вы – такой мужественный, с вами мне ничего не страшно…
Михаил тяжело вздохнул и только что не повертел пальцем у виска. Однако остановился и неохотно проговорил:
– Ну, так допивайте же свой кофе… Я ведь сказал вам, что тороплюсь… Мне должны звонить…
– Сейчас-сейчас! – Надежда поднесла чашку к губам. – Извините, горячо…
Так она протянула еще минуту, но Михаил уже начал накаляться, и Надежда встала из-за стола:
– Ну вот, все, я готова! Видите, Михаил, я вас не так уж сильно задержала…
Они вышли из бара и направились в сторону коттеджей.
Надежда взяла своего спутника под руку и всячески тормозила – то и дело спотыкалась, останавливалась, чтобы вытряхнуть камешек из туфли или просто передохнуть.
Но как она ни старалась оттянуть время, через несколько минут они подошли к коттеджу Михаила.
«Интересно, успел Мухин уйти или все еще внутри? – подумала Надежда. – Если он там, нужно его предупредить!»
– Вы знаете, – начала она ни с того ни с сего, – моя бабушка очень любила старинные романсы, и я унаследовала от нее это пристрастие. Особенно часто она пела такой романс… – Надежда набрала полную грудь воздуха и запела дурным голосом:
Михаил вздрогнул и посмотрел на Надежду как на ненормальную.
– Что, вы никогда прежде не слышали этого романса? – покосилась на него Надежда. – А вот такой?
– Извините, – недовольно проговорил Михаил, – а без этого никак нельзя?
– Вам не нравятся старинные романсы? – удивилась Надежда.
– Нет, в принципе, против старинных романсов я ничего не имею, но вот в вашем исполнении… Вы меня, конечно, извините…
– Ах, вам не нравится мое исполнение! – Надежда изобразила на своем лице праведный гнев и остановилась посреди дороги, прямо перед Михаилом (ради чего все и было задумано). – Между прочим, – заявила она с возмущением, – я участвовала в школьной самодеятельности и имела большой успех!
– Да что вы? – Михаил удивленно взглянул на нее. – А сколько лет с тех пор прошло?
– Ну, вы даете! – еще больше возмутилась Надежда. – Разве можно задавать женщине такой вопрос?
– Извините, я не хотел вас обидеть… – Михаил окончательно смутился, чего Надежда и добивалась. Самое же главное – он остановился, не дойдя до своего коттеджа.
Надежда решила уже, что сможет продержать его еще некоторое время, чтобы Мухин закончил обыск, но тут, как назло, из коттеджа донесся жуткий грохот.
– Что это?! – воскликнул Михаил. – В моем коттедже кто-то хозяйничает!
– Где? – переспросила Надежда, пытаясь преградить ему дорогу. – Я ничего не слышала!
– Как это – не слышали? – Михаил отодвинул ее в сторону. – Да там сейчас был такой грохот, что он бы и мертвого разбудил!
– Куда?! – заорала Надежда, схватив Михаила за полу рубашки. – Куда вы один? Я не могу вас отпустить, там может быть очень опасно! Мы идем вместе!
С этими словами она оттолкнула хозяина коттеджа и ввалилась в помещение первой. Мигом пролетела прихожую и притормозила только в гостиной. Там царил жуткий беспорядок. Мебель сдвинута, одно кресло опрокинуто, видно, это оно при падении издало такой грохот. Весь пол был усыпал листками бумаги, вывалившимися, надо полагать, из зеленой пластиковой папки.
Надежда быстро оглядела комнату. Мухина в ней не было. В этом Надежда не сомневалась, потому что окно было открыто, портьеры тихонько колыхались от вечернего ветерка. И никакие ботинки из-под них не выглядывали.
Михаил при виде устроенного в комнате разгрома в ужасе вскрикнул и бросился собирать бумаги в папку. Один листок спланировал к Надеждиным ногам, она наклонилась и вгляделась в плотно набранный текст:
«…Викентий взял ее руки в свои и почувствовал, какие они теплые и трепетные. Он притянул Лилиану ближе к себе, она смотрела на него, глаза ее таинственно блестели в полутьме. Рот ее был полуоткрыт, чувственные губы шевелились, но ничего не говорили. Какие слова нужны, когда и так все было ясно?..»
«…Викентий взял ее руки в свои и почувствовал, какие они теплые и трепетные. Он притянул Лилиану ближе к себе, она смотрела на него, глаза ее таинственно блестели в полутьме. Рот ее был полуоткрыт, чувственные губы шевелились, но ничего не говорили. Какие слова нужны, когда и так все было ясно?..»
– Что это? – с недоумением спросила Надежда и продолжила читать вслух:
«Она прижалась к Викентию крепко-крепко и почувствовала, что его естество напряглось. Его сильные руки гладили ее по спине, а она расстегивала ему пуговки на рубашке… Затем начала покрывать легкими поцелуями его шею и плечи, и Викентий почувствовал, как все его естество затрепетало…»
– Что это за хрень? – изумилась Надежда, отбрасывая листок. – Кошмар какой!
– И вовсе не кошмар. – Михаил подхватил листок и сложил в ту же папку. – Это роман. Мой роман.
– Так вы – писа-атель? – протянула Надежда. – Ну надо же, никогда бы не поверила…
– А что, среди ваших знакомых очень много писателей? – Он явно обиделся.
Надежда взяла у него папку и с выражением прочитала то, что было написано на титульном листе:
– «Михаил Шорохов. “Поднятая со дна”». Что-то мне это напоминает… – задумалась она. – И о чем же ваш роман?
– Роман про подводных археологов, – сухо сказал Михаил, отбирая у нее папку. – Между прочим, я огромный фактический материал собрал, когда готовился.
– Да? А что это у вас за эротическая сцена… Какую роль она играет в вашем романе?
– Без этого нельзя, – вздохнул он. – Издатели говорят – без этого роман будет скучный и его никто не прочитает… И что гораздо хуже – никто не купит…
– А так, значит, веселый… – протянула Надежда. – Вы уж извините за прямоту, но эротические сцены вам не удаются. Меня не очень впечатлило, к тому же все как-то невнятно. Вот, к примеру, героиня почувствовала, что его естество напряглось, а он – что оно, естество, задрожало. Вы уж определитесь как-нибудь… – Она не удержалась и фыркнула.
– Издеваетесь… – пробормотал Михаил. – А у человека, может быть, творческий кризис. И у меня от этого зависит семейная жизнь. Если я писать не буду, меня жена бросит.
– Что, она вам такое условие поставила?
– Ну, не так прямо, но дала понять… И звонит каждый день, проверяет, сколько написал, велит ей зачитывать каждую главу. А у меня сегодня ничего нет… не то что главы – страницы не написал… Вот как раз, в десять ноль-ноль, как штык… – Он поднял мобильник, валявшийся под столом. Из него доносилась мелодия старой песни: «Напиши мне письмо, хоть одно напиши…»
– Дайте-ка! – Надежда вырвала телефон у него из рук и нажала кнопку ответа. – Господин Шорохов не может сейчас подойти! – закричала она так громко, как будто не по телефону разговаривала, а пыталась напрямую докричаться до города. – Он автографы раздает! После творческой встречи с читателями! Ага, у нас в библиотеке проводилась… Народу? Ну, не так чтобы много, но были люди, вопросы интересные задавали… насчет творческих планов и вообще… Кто я? Я завбиблиотекой. Карандаш моя фамилия, Ка-ран-даш… Он вам обязательно перезвонит, как только освободится. Правда, это будет не очень скоро, к нему тут большая очередь выстроилась…
И Надежда нажала кнопку выключения.
– Ну, вы уж выдумали фамилию! – возмутился Шорохов. – Карандаш! Никакой правды жизни! Сразу видно, что вы далеки от литературного творчества! Она же завтра в библиотеку позвонит и проверит!
– Ничего я не выдумывала. – Надежда Николаевна пожала плечами. – И насчет правды жизни вы погорячились. Библиотека закрыта по техническим причинам, а фамилия заведующей и правда Карандаш. Регина Юрьевна Карандаш. Она принадлежит к старинной цирковой фамилии, ее прадед еще до революции был знаменитым клоуном, вы о нем наверняка слышали. А сейчас она к сыну в Германию улетела, оттого и библиотека закрыта. Так что ничего ваша жена не узнает. Зато мы можем поговорить спокойно, не боясь, что кто-то нам помешает.
– О чем это?
– О разном, – вздохнула Надежда.
– Не знаю, о чем нам с вами разговаривать, – огрызнулся Михаил. – Между прочим, если вы думаете, что я совсем тупой и не наблюдательный, то вы ошибаетесь. Для писателя, между прочим, наблюдательность – это важное профессиональное качество. Не менее важное, чем хороший литературный язык. Я заметил, как вы меня всю дорогу задерживали, и как вы романсы пели дурным голосом, и как не хотели одного в коттедж пускать. Пока вы меня отвлекали, здесь ваш сообщник хозяйничал, правильно я говорю? Так что лучше признавайтесь, на кого вы работаете. На Макара Прищепина? На Митю Дымова? На Мориса Бакунина? Кто из них вас подослал?
– А кто это такие? – переспросила Надежда.
– Как – вы их не знаете? – На лице Шорохова проступило радостное изумление. – Вы не поверите – несмотря ни на что, я к вам начинаю проникаться симпатией! Это же самые знаменитые современные писатели! А вы их правда не знаете, или только так говорите, чтобы сделать мне приятное?
– Честное слово, не знаю! – заверила его Надежда Николаевна. – Только ради бога объясните, зачем кому-то из них подсылать к вам меня или еще кого-то?
– Как – зачем? Я слышал, что у них тоже творческий кризис…
– Что – у всех сразу?
– Да, говорят, у всех. Сейчас литература вообще в упадке. Так вот, они могли подослать ко мне вас или еще кого-то, чтобы узнать, над чем я работаю…
– Ну, знаете, Михаил, у вас, по-моему, мания величия!
– Вы так считаете? – задумчиво проговорил Шорохов. – Что ж, может быть, это и хорошо… Говорят, почти у всех выдающихся писателей была мания величия…
– Почти? – уточнила Надежда. – Значит, все же не у всех? Остальные, выходит, были психически здоровы?
– Нет, что вы… – вздохнул Михаил. – У остальных была мания преследования…
– Ну надо же, какая у вас, писателей, тяжелая жизнь! – посочувствовала Надежда. – Но я вообще-то хотела сделать вам вполне разумное и полезное предложение.
– Вы? – Шорохов посмотрел на нее недоверчиво. – Разумное и полезное?
– А будете издеваться, оставлю его при себе! – пригрозила ему Надежда.
– Да нет, ладно, говорите…
– Попробуйте написать детективный роман! Детективные романы читают все, даже я, так что вам гарантированы неплохие тиражи, и ваши издатели будут довольны.
– И жена… – неуверенно протянул Шорохов.
– А самое главное, вам не придется писать эротические сцены. Вы уж меня извините, но они вам явно не удаются, а детектив и без них будет интересным.
– Вы так думаете?
– Уверена! Больше того, детективу эротические сцены прямо противопоказаны. Это называется смешением жанров, а такого профессионалы стараются избегать.
– Откуда вы все это так хорошо знаете? – подозрительно осведомился Шорохов.
– Да уж знаю!
– Да, – снова опечалился Михаил, – а как же быть с материалом про подводных археологов? Я так много всего нарыл, потратил на это столько времени… Жалко будет, если все это пропадет!
– А почему обязательно пропадет? Вы вполне можете все это использовать! Допустим, ваши подводные археологи находят под водой какой-нибудь древний артефакт, предположим, компас, изготовленный еще жрецами древнего Египта. И это – не простой компас, он указывает направление не на север, а на древний затерянный город, где эти самые жрецы спрятали свои сокровища. Этот артефакт у ваших героев похищают представители международной мафии, которые давно ищут сокровища египетских жрецов…
– С ума сойти! – с явной завистью произнес Михаил. – Какая у вас богатая фантазия! Скажите честно, вы сами никогда не пробовали писать детективные романы?
– Никогда. Мне это без надобности, у меня жизнь и так самый настоящий детектив…
– А может, вы согласитесь написать этот роман со мной в соавторстве? Вы проработаете сюжет, я напишу фрагменты, используя собранные материалы…
– Ни в коем случае! – Надежда замахала руками, представив, как отнесется муж к такому предложению.
Хотя, возможно, ему понравится, что Надежда никуда не ходит, только сидит целыми днями, уткнувшись в компьютер. Да, но понравится ли это самой Надежде? Определенно нет. Она человек общительный, а тут придется разговаривать только с этим занудой и ипохондриком Шороховым. Да лучше сразу повеситься…
– Гонорары, естественно, пополам, – продолжал соблазнять ее Михаил. – А при хороших тиражах гонорары могут быть неплохими… Подумайте над моим предложением!
– Нет, нет и нет! – резко ответила Надежда. – Вы уж как-нибудь сами… то есть сам. Вы же, в конце концов, писатель, вам, как говорится, и книги в руки!
– Да, но только я понятия не имею, как писать детективы. Я их никогда в жизни даже не читал…
– Да что вы?! – В голосе Надежды прозвучало недоверие. – А что же вы читаете?
– Исключительно литературу категории «А»! – с гордостью ответил Михаил.
– Это что же за категория такая? Я знаю, что мясо бывает первой и второй категории, может быть, рыба, а про категории литературы никогда не слышала.