Он оттащил проволоку к сараю, взобрался на крышу и прикрепил ее к антенне своего приемника. Получилась одна огромная — во весь двор — антенна.
Наверное, будет лучше, если ее поднять повыше, решил Сэмми. Во дворе валялся длинный шест, к нему мальчик и прикрепил другой конец проволоки, после чего затащил шест на крышу. Тут оказалось, что проволока провисает и ее надо натягивать.
Тогда он вернулся в дом и поднялся на второй этаж, откуда был выход на крышу.
Снизу донесся голос матери:
— Сэмми, уж не собираешься ли ты вылезти на крышу?
— Нет! — крикнул Сэмми. Уже вылез, добавил он про себя, производя между тем сложные вычисления. Если лечь на живот и подползти к самому краю, то можно дотянуться до торчащего с крыши сарая конца шеста. Только к чему потом привязать проволоку? Разве что к телевизионной антенне...
Сказано — сделано. Сэмми удовлетворенно вздохнул и побежал вниз, в сарай. Усевшись за столом перед приемником, он взялся за контакт.
На этот раз мужской голос в наушниках звучал отчетливо. То и дело его заглушали другие — целое море голосов. Сэмми настраивал приемник, дрожа от возбуждения. Наконец остановился на самом громком голосе.
— ...они длинные и похожи на хлебные батончики. Кусая, вы рискуете сломать себе зубы. Не знаю, для чего их делают. Скорее всего — для свадеб, где всегда много незнакомых людей, а закуски, как правило, не хватает.
Человек говорил неторопливо, делая большие паузы между словами.
— ...и так везде. Даже в шоколадных. Есть такой сорт, белый, с орехами. Мне они напоминают выбеленные черепа в пустыне, черепа гремучих змей, североамериканских зайцев. Как вам такое понравится? Сломать зубы о череп гремучей змеи...— Человек захохотал так же размеренно и неторопливо, как и говорил: — Ха-ха-ха! Ну что, Леон, пожалуй, все. Да, чуть не забыл. Ты помнишь, твой брат Джим утверждал, что в жару муравьи ползают быстрее? Так вот, я проверял и не могу с ним согласиться. Спроси его, уверен ли он сам в том, что говорит. Потому что после нашего последнего разговора я не поленился и несколько часов наблюдал за муравьями — в самое пекло они ползали ничуть не быстрее обычного.
— Что-то непонятное,— пробурчал Сэмми.
Он настроился на другой голос. Этот человек говорил очень быстро:
— Си Кью, вызываю Си Кью, Дабл-ю три тысячи восемьсот сорок вызывает Си Кью, Дабл-ю три тысячи восемьсот сорок вызывает Си Кью, вызывает Си Кью, слышите меня? Дабл-ю три тысячи восемьсот сорок вызывает Си Кью, Дабл-ю три тысячи восемьсот сорок вызывает Си Кью, ответьте Дабл-ю три тысячи восемьсот сороковому...
И так без конца. Сэмми продолжил поиск. Следующий голос звучал так протяжно, что он сразу же пошел дальше.
— Нет... нет... еще... что? Нет... я так не считаю...
Отмороженный какой-то, разочарованно подумал Сэмми.
Но приемник работал!
Значит, надо искать еще.
Несколько раз Сэмми вздрагивал от резкого свиста и шипения. Потом пошли отчаянные точки-тире. Он знал, что это азбука Морзе. Можетбыть, стонущего корабля в Атлантике... экипаж пытается пробиться на шлюпках сквозь горящую на воде нефть.
Одна из частот оказалась интереснее:
— ...ровно в три тридцать шесть. Я проведу,— Долгая пауза.— Да, проведу с этого конца. А вы держите курс.— Молчание,— Держите курс.— Молчание.— Хорошо, ждите. Что? — Очень долгое молчание.— Не больше чем два и восемь. Вы поняли? Северо-восток. Хорошо. Правильно.
Сэмми посмотрел на свои часы с Микки-Маусом. Было как раз три часа тридцать шесть минут.
И тут в небе над сараем раздался оглушительный гул, от которого мальчик вздрогнул. А в наушниках зазвучал голос:
— Вы приняли? Да, я вижу, он меняет направление. Хорошо, на сегодня все. Да. Хорошо. Конец связи.
Все затихло.
— Ну дела! — выдохнул Сэмми.— Интересно, что скажут папа и дядя Рэгл, когда услышат такое?
Сбросив наушники, он выскочил из сарая и побежал к дому.
— Мам! Где дядя Рэгл? Работает в гостиной?
Марго возилась на кухне с посудой.
— Пошел отправлять ответ,— сказала она.— Сегодня он рано закончил.
— Ну надо же! — в отчаянии воскликнул Сэмми.
— А что случилось? — поинтересовалась мать.
— Я поймал по детекторному приемнику космический корабль или что-то такое. Хотел, чтобы он послушал.— Сэмми затоптался кругами, не зная, чем заняться.
— Хочешь, я послушаю? — спросила мать.
— Давай,— неуверенно сказал мальчик и пошел в сарай.
Марго последовала за ним.
— Только совсем недолго,— предупредила она.— До обеда у меня еще масса дел.
В четыре часа Рэгл отправил с почты конверт с ответами.
«На два часа раньше срока,— подумал он.— Могу, значит, если захочу».
Домой он поехал на такси, однако вышел на углу возле старого серого двухэтажного дома с покосившимся крыльцом. Здесь Марго не застукает. Дальше соседнего двора она не ходит.
Поднявшись на крыльцо, Рэгл позвонил в один из трех медных звонков. За кружевными шторами в конце длинного высокого коридора раздался мелодичный звон.
Мелькнул силуэт. Дверь открылась.
— А, это вы, мистер Гамм! — воскликнула миссис Кейтелбайн.— Я вам забыла сказать, когда начинаются занятия.
— Ничего страшного,— улыбнулся Рэгл.— Я проходил мимо и решил подняться и спросить.
— Занятия у нас два раза в неделю. Во вторник в два, в четверг в три. Легко запомнить.
Рэгл осторожно поинтересовался:
— Как прошла запись? Вы довольны?
— Не скажу, чтобы был оглушительный успех,— улыбнулась миссис Кейтелбайн.
Сегодня она не выглядела такой усталой. На ней был серо-голубой халат и домашние тапочки. Исчезла болезненность, она уже не походила на старую деву, обожающую своего кастрированного кота и поглощающую детективы. Скорее уж на активную прихожанку, из тех, что проводят благотворительные распродажи. Размер дома, количество звонков и почтовых ящиков указывали на то, что немалую часть своих доходов миссис Кейтелбайн получает от домовладения. Дом, очевидно, был разделен на отдельные квартиры.
— Вы не могли бы,— спросил Рэгл,— припомнить кого-нибудь из записавшихся? Я буду чувствовать себя увереннее, если в группе окажутся знакомые люди.
— Мне надо посмотреть списки. Может быть, зайдете?
— Конечно.
Миссис Кейтелбайн пошла по коридору и скрылась в одной из дверей в самом конце. Подождав немного, Рэгл пошел следом.
Размер комнаты поразил его. Она больше походила на огромную, продуваемую всеми сквозняками аудиторию. Камин был переделан в газовый обогреватель. В дальнем углу комнаты напротив высокого окна и непонятного назначения желтой двери располагались несколько стульев. Миссис Кейтелбайн стояла у полки с огромной книгой, какими обычно пользуются бухгалтеры.
— Не могу найти.— Она обезоруживающе улыбнулась и захлопнула свой гроссбух.— Список у меня есть, но в этом беспорядке...— Женщина обвела рукой неприбранную комнату.— Мы сейчас готовимся к первому занятию. Вот, например, стулья. Их нам не хватает. Кроме того, нужна доска. Правда, средняя школа пообещала одну...— Неожиданно миссис Кейтелбайн взяла его за руку.— Послушайте, мистер Гамм, в подвале есть тяжелая дубовая столешница, я целый день ищу, кто бы помог Вальтеру, моему сыну, поднять ее наверх. Вы не откажетесь?.. Вальтер считает, что вдвоем можно справиться за несколько минут. Я как-то пыталась ее приподнять, но не смогла.
— С удовольствием,—ответил Рэгл. Он снял пиджак и перекинул его через спинку стула.
В комнату легкой походкой вошел долговязый улыбающийся подросток в белом свитере, джинсах и черных спортивных туфлях.
— Добрый день,— сказал он смущенно.
Миссис Кейтелбайн представила их друг другу и повела по немыслимо крутой лестнице в сырой бетонный подвал, где Рэгл увидел лишенную изоляции проводку, пустые банки, затянутую паутиной ветхую мебель, матрасы и старинную раковину для посуды.
Дубовый стол уже подтащили к самой лестнице.
— Прекрасный старинный стол,— заметила миссис Кейтелбайн.— Он принадлежал моему отцу — деду Вальтера.
Ломающимся голосом Вальтер сказал:
— Он весит около ста пятидесяти фунтов. Можно взять его снизу, я сперва повернусь спиной и подниму, а потом вы подхватите, хорошо?
Юноша опустился на колени и взялся за низ стола.
За годы военной службы Рэгл привык гордиться своими физическими возможностями, но сейчас, приподняв стол до уровня пояса, он запыхтел как паровоз и едва не выронил ношу, когда Вальтер стал поворачиваться к нему лицом.
Трижды пришлось опускать стол на ступеньки: один раз, чтобы отдохнул Рэгл, и два раза потому, что дубовый монстр просто не пролезал в проемы и приходилось вертеть его то так, то этак. Наконец стол был водворен в огромную комнату со сквозняками. Тут он со стуком выскользнул из рук, и этим все кончилось.
— Я очень вам благодарна,— сказала миссис Кейтелбайн, выключив свет на лестнице.— Надеюсь, вы не ушиблись: стол оказался тяжелее, чем я думала.
Ее сын выглядел так же смущенно, как и вначале.
— Вы тот самый мистер Гамм — победитель конкурса?
— Да,— ответил Рэгл.
— Может быть,— юноша находился в явном замешательстве,— мне не следует задавать таких вопросов, но я всегда мечтал поговорить с человеком, зарабатывающим кучу денег на конкурсах... Вы рассматриваете свой заработок как удачу или как большой гонорар? Ну, скажем, один адвокат получает больше других, потому что у него котелок варит получше. Или вот старые художники, чьи картины идут сейчас за миллионы...
— Для меня это тяжелый труд,— сказал Рэгл.— Так я его и рассматриваю. Аработаю я, бывает, и по восемь, и по десять часов в сутки.
— Ну да,— кивнул юноша.— Я понимаю.
— А как все началось? — спросила миссис Кейтелбайн.
— Сам не знаю,— признался Рэгл.— Увидел газету с заданием и послал ответ. Это было почти три года назад. Так и втянулся. Я с первого раза прислал правильный ответ.
— А я нет,— сказал Вальтер.— Ни разу не угадал, а посылал раз пятнадцать.
— Мистер Гамм,— обратилась к Рэглу миссис Кейтелбайн,— прежде чем вы уйдете, я бы хотела кое-что вам дать. Для поддержки.
Она быстро вышла в соседнюю комнату.
«Сейчас принесет пирожное,— подумал Рэгл.— Или два».
Но женщина вернулась с яркой наклейкой.
— Это для вашей машины.— Она протянула наклейку Рэглу.— На заднее стекло. Самоклеящаяся. Опустите в теплую воду — и прямо лепите. Бумага слезет, эмблема останется.
— У меня нет сейчас машины,— заметил Рэгл.
— А! — разочарованно протянула она.
— Тогда ее можно приклеить сзади на пиджак,— Вальтер заржал как жеребец, но вполне дружелюбно.
— Очень жаль.— смущенно пробормотала миссис Кейтелбайн. — В любом случае спасибо вам большое. Очень хотелось вас отблагодарить, теперь прямо не знаю как. Постараюсь сделать занятие как можно более интересным, хорошо?
— Отлично! — сказал Рэгл. Он взял пиджак и направился к выходу.— Мне пора. Значит, увидимся во вторник, в два.
В углу комнаты у окна стояла модель какой-то штуки. Рэгл остановился, чтобы лучше рассмотреть.
— Мы этим будем пользоваться,— сообщила миссис Кейтелбайн.
— А что это? — поинтересовался Рэгл.
Вещица весьма походила на макет военного укрепления. Квадратное сооружение, внутри которого можно было разглядеть несущих службу солдат. Макет был выкрашен в коричневозеленый и серый цвета. Рэгл потрогал торчащий из крыши пулеметный ствол и обнаружил, что он вырезан из дерева.
— Как настоящий!
— Мы таких сделали несколько штук. На занятиях по гражданской обороне для младших групп. В прошлом году, когда мы еще жили в Кливленде. А мама их привезла сюда. Да они, наверное, никому больше и не нужны.— Вальтер снова громко засмеялся. Смех был скорее нервный, чем невежливый.
— Это копия мормонского форта,— объяснила миссис Кейтелбайн.
— Черт побери, я этим интересуюсь! — воскликнул Рэгл.— Вы знаете, я ведь принимал участие во Второй мировой на Тихоокеанском театре.
— Да, припоминаю, я читала о вас что-то подобное,— сказала миссис Кейтелбайн.— Вы ведь знаменитость. Время от времени про вас пишут в журналах. Вы, кажется, удерживаете рекорд как самый долговечный лидер всех известных телевизионных и газетных конкурсов?
— Что-то вроде этого,— подтвердил Рэгл.
— Вы видели крупные сражения на Тихом океане? — спросил Вальтер.
— Нет,— честно ответил Рэгл.— Меня и еще одного парня забросили на безымянную кучу грязи в океане, где, кроме нескольких кокосовых пальм, ржавой железной будки, передатчика и метеоприборов, ничего не было. Напарник следил за погодой, а я передавал сводки на военно-морскую базу в двухстах милях к югу от нас. Это занимало около часа. Остальное время я развлекался тем, что пытался предсказать погоду. Это не входило в мои обязанности, мы должны были передавать данные приборов, прогнозы составляли на базе. Но у меня хорошо получалось. Достаточно мне было взглянуть на небо и на приборы, чтобы почти всегда дать точный прогноз.
— Я думаю, для флота и армии очень важно знать погодные условия,— заметила миссис Кейтелбайн.
— Шторм,— сказал Рэгл,— может сорвать операцию по высадке морского десанта, разбросать конвой грузовых судов. И изменить ход войны.
— Может быть, там вы и научились угадывать,— предположил Вальтер.— Ставили на погоду.
Рэгл рассмеялся:
— Да, именно этим мы и занимались. Заключали пари, какая будет погода. Я, например, говорил, что в десять пойдет дождь, а напарник утверждал, что нет. Так и скоротали пару годков. И еще пили пиво. Когда нам завозили продовольствие, то оставили запас пива, рассчитанный, я думаю, на взвод. Единственная проблема заключалась в том, что мы не могли его охладить. Теплое пиво день за днем...
«Что-то я ударился в воспоминания»,— подумал Рэгл.
Двенадцать, нет, тринадцать лет назад... Ему тогда было тридцать три. Работал в паровой прачечной, когда однажды в почтовый ящик опустили повестку.
— Слушай, мама! — возбужденно воскликнул Вальтер.— Есть идея! А что, если мистер Гамм расскажет на занятиях о своем боевом опыте? Это создаст эффект присутствия... Он наверняка еще не забыл и курс боевой подготовки: личная безопасность при обстреле, действия в критических ситуациях...
— Вряд ли я смогу рассказать больше, чем написано в уставе,— сказал Рэгл.
— Но вы же помните всякие случаи, которые произошли с другими солдатами,— настаивал Вальтер.— Необязательно говорить о том, что случилось именно с вами.
Мальчики все одинаковы, подумал Рэгл. Этот рассуждает так же, как Сэмми. Сэмми — десять, Вальтеру, наверное, уже шестнадцать. Но они оба ему нравились. И он воспринимал их слова как комплимент.
«Вот она, слава,— усмехнулся про себя Рэгл.— Моя награда за то, что я самый великий в истории победитель газетного конкурса. Мальчикам от десяти до шестнадцати кажется, что я — личность».
Это его развлекло. И он сказал:
— Во вторник я приду в полной генеральской форме.
Глаза мальчика расширились, он оцепенел.
— Вы шутите? Четырехзвездный генерал?
— Именно так,— как можно торжественнее ответил Рэгл.
Миссис Кейтелбайн улыбнулась, и он улыбнулся ей в ответ.
В половине шестого, после закрытия магазина, Вик Нильсон собрал всех кассиров.
— Послушайте.— Вик обдумывал это целый день. Шторы на окнах были опущены, посетители разошлись. Помощники кассиров подсчитывали выручку и заряжали ленты на следующий день.— Я прошу вас о небольшой услуге. Речь идет о психологическом эксперименте. Займет это тридцать секунд. Хорошо? — Он обращался к Лиз, она была лидером коллектива; если она скажет «да», остальные тоже согласятся.
— А завтра нельзя этого сделать? — воскликнула Лиз. Девушка уже надела плащ и переобулась в туфельки на каблуках. В них она смотрелась как красотка с рекламы ананасового сока.
На это Вик ответил:
— Моя жена уже приехала и ждет меня. Если я не выйду через минуту, она за мной зайдет. Так что много времени мы не потратим.
Трое других кассиров, низкорослые мужчины, выжидающе смотрели на Лиз. Они по-прежнему оставались в белых фартуках, с карандашами за ухом.
— Ну ладно.— Девушка погрозила Вику пальцем.— Валяй. Только без хитростей. Давно пора двигать отсюда.
Вик подошел к продуктовой полке, вытряхнул фасоль из бумажного пакетика и принялся его надувать. Лиз и кассиры мрачно следили за его действиями.
— Я хочу, чтобы вы сделали вот что,— начал Вик, подняв над головой пакет.— Сейчас я хлопну и выкрикну команду. Мне надо, чтобы вы исполнили все в точности. Ни о чем не думайте, просто сделайте то, что я скомандую. Я хочу, чтобы вы отреагировали мгновенно. Понятно?
Жуя резинку, добытую из ящика с конфетами, Лиз процедила:
— Да, все понятно. Давай хлопай и кричи.
Все четверо повернулись к Вику, встав спиной к широкой стеклянной входной двери. Это была единственная дверь, через которую входили и выходили из магазина.
— Ну...— Вик поднял пакет над головой и крикнул: — Бегите! — и тут же хлопнул пакет.
От его крика все вздрогнули, но, когда с оглушительным треском разорвался мешок, кассиры бросились бежать, как зайцы.
Ни один человек не побежал к двери. Всей группой они кинулись влево, к колонне. Шесть, семь, восемь шагов... Кассиры остановились, злые и запыхавшиеся.
— Ну и что? — Лиз пришла в себя.— Для чего это было надо? Ты сказал, что вначале хлопнешь, но сперва закричал. Почему?
— Спасибо, Лиз,— сказал Вик,— Отлично получилось. Можешь идти на свидание.
Выходя из магазина, кассиры смотрели на него с сочувствием.