Подхожу, беру в руки. Типичный 'Борз'. Это я уже потом, когда разобрал, понял, что есть отличия, а на вид один в один чеченская самоделка.
- Так не поймешь, - говорю, - пострелять надо.
- Вот вы этим и займитесь, - смеется, - не здесь, конечно. Ваша придумка - вам и пристреливать!
- А как вы до такого додумались?
С Калининым ухо надо держать востро. Губы улыбаются, а глаза под очками нет. Потому, говорить стараюсь непринужденно:
- Так я с детства железки люблю, - и улыбаюсь немного застенчиво.
- Вот вооружим вашими ружьями дружинников и царю крышка! - восклицает Молотов. - Как вы думаете, товарищ Николай?
- Так не успеют их на всех-то наготовить, - отвечаю. - Народ так долго терпеть не станет. Да и не к чему это.
Комитетчики в недоумении.
- Что-то я не пойму тебя, Николай, - не выдерживает товарищ Матвей. - Сам ведь предложил, а теперь говоришь: не надо?
- Я говорю: всем это ни к чему. Оружие это новое, такого ни у кого нет. А новое лучше до поры держать в секрете. Потому, то, сколько успеют сделать, надо раздать проверенным товарищам и сформировать из них особые отряды для самых важных дел.
За столом переглядываются. Теперь на меня смотрят с уважением. Шляпников говорит уже не совсем уверенно:
- Мы тут распределили заводы и мастерские где много наших сторонников между товарищами. Тебе хотели выделить 'Путиловский', 'Лесснер', 'Эрикссон' и кое-что по мелочи. Да теперь вот усомнились: может ты, что другое предложишь?
- Я готов выполнить любой приказ комитета, - это я прямо-таки отчеканил. - Но если хотите знать мое мнение, то это не совсем верно. Где 'Путиловский' и где 'Лесснер? Мотаться между Нарвской заставой и Выборгской стороной - ноги сотрешь, да и уйма времени уйдет. Лучше формировать дружины по районам.
- Ишь, какой умный, - фыркнул Молотов. - Думаешь, мы до этого не додумались? Вот только не на всех заводах мы верх имеем. На многих верховодят эсеры да меньшевики.
- И что с того? Я лично многих парней знаю, кто за ними числится - хорошие ребята. Я так понимаю, что пока у нас цель одна: дать Николашке по шапке. А там, если пути наши разойдутся, только от нас будет зависеть под чьей рукой дружины останутся.
Зашептались комитетчики. Потом Шляпников сказал:
- Ты вот что, Николай, - посиди пока за дверью, нам с товарищами обсудить кое-что надо.
Вышел я за дверь и вижу: моего полку прибыло. В комнате, соседней с той, где заседает комитет, собралось уже несколько человек. Думаю это все будущие командиры районов. Подошли недавно, а накурить уже успели, а я-то надеялся отдышаться. И ведь на улицу не выйдешь - могут не так понять. Сел на свободный стул. Ждать пришлось около часа. Потом позвали. И опять только меня одного.
- Вот что, товарищ Николай, - начал Шляпников, - мы тут посовещались и решили, что твои предложения нам частично подходят. Дружины будем готовить свои, по районам, а штаб попробуем создать совместно с другими партиями. И поручаем это дело тебе. Помимо штаба будешь формировать особые отряды. Постараемся их вооружить твоим оружием. Справишься?
- Справлюсь!
- Значит, договорились! От комитета с тобой будет работать товарищ Коряков. - Из-за стола мне, улыбаясь, кивнул молодой парень. - После познакомитесь, а сейчас садись за стол, пригласим из другой комнаты товарищей и начнем распределять их по районам.
Из дома, где проходило заседание комитета, я вышел вместе с Петром Коряковым. Мы уже успели познакомиться и почти подружиться. Понравился мне этот рослый крепыш. Люблю людей с открытыми лицами.
- Тебе куда? - спросил Петр не переставая улыбаться. - В путиловские казармы? А то, может, ко мне, на Лиговку? Я в комнате один живу.
- Ты не забывай, что я пока что еще в армии.
- А, ну да, - смутился Петр. - Тогда, до встречи?
МИХАИЛ
И еще одно, уж точно самое радостное событие произошло в первых числах наступившего года. Но об этом пусть лучше расскажет Ольга.
ОЛЬГА
Моя голова была настолько занята Мишкиными похождениями, что я ЕГО чуть было не пропустила. Он прошел мимо меня по перрону Николаевского вокзала в окружении группы молодых людей. Он не глядел по сторонам, никого не искал в толпе встречающих московский поезд. А мое сердце ёкнуло с запозданием. Я резко повернулась и увидела среди других спин столь мне знакомую. Сколько раз я видела эту спину, которая удалялась от меня во время очередной разлуки. И всегда я, молча, смотрела на нее, пока она не исчезала с глаз. Но сейчас я этого допустить не могла. Я закричала: Глеб! И с ужасом поняла, что голос меня покинул: имя осталось внутри. Хотела броситься следом, но ноги приросли к перрону. Я в отчаянии воззвала к Богу, и он меня услышал, первый раз за всю жизнь. Но может так и надо, чтобы Бог приходил к нам на помощь всего лишь раз, в самый нужный момент? Спина, которая неумолимо удалялась от меня, вздрогнула, будто в нее вонзился мой отчаянный взгляд. Он остановился и обернулся. Этот взгляд останется в памяти до конца моих дней, как самое лучшее, что я видела в своей жизни.
ГЛЕБ
Я не мастак говорить о чувствах. Если коротко: в эту минуту я был счастлив. Взгляд любимых глаз, колдовской взгляд, который заставил меня замереть посреди перрона Николаевского вокзала и повернуть голову, теперь спрашивал: можно? Даже сейчас Ведьма не позволила себе нарушить правила. Но у меня не было причин отказать себе в удовольствие заключить Ольгу в объятия, - встреча на вокзале вряд ли может привлечь внимание - потому мои глаза ответили: можно!
Жена встречает мужа, одетого в форму инженера-путейца, после непродолжительной разлуки. Надеюсь, что со стороны все именно так и выглядело. Объятия, короткий поцелуй, Ольга берет меня под руку, в другой руке у меня саквояж, и мы не спеша идем в толпе пассажиров к входу в вокзал.
- Деликатные у тебя ребята, - негромко говорит Ольга.
Ничего не понимаю.
- Ты о чем?
- Правильнее, о ком. О тех парнях, что шли около тебя по перрону. Оставили нас вдвоем. Что-то я не вижу их поблизости. Они не заблудятся?
Очень интересно! Выходит, встреча на вокзале вовсе не случайна и нас ждали? Но с этим разберемся опосля, а пока я равнодушно пожимаю плечами.
- Заблудятся, не заблудятся - мне-то какая разница?
Ольга настолько очаровательна в своей растерянности, что я не выдержал и рассмеялся.
- Ты что, решила, раз люди около меня, то значит со мной и прибыли?
- А разве нет? - видимо от совершеннейшей растерянности тупит Ольга.
- Разумеется - нет!
- А кто они?
- Да понятия не имею. Какие-то мастеровые. Видимо прибыли бригадой на заработки. Рядом мы оказались совершенно случайно. Просто они поравнялись со мной, видимо, в тот момент, когда ты меня заметила.
- А где же тогда твои ребята?
- Стоп, родная! Я не буду спрашивать - пока не буду - почему ты меня встречаешь. Честно говоря, я и сам надеялся тебя здесь увидеть. Но про парней-то ты откуда знаешь?
- Мишка через Львова узнал.
- Значит Жехорский с тобой?
- Скорее, наоборот.
- Да какая разница! А Ерш?
- И он с нами.
- Здорово! - О таком я мог только мечтать. - А Львов - это кто?
- Жандармский полковник.
Я аж присвистнул от удивления.
- Лихо, я смотрю, Макарыч развернулся! Жилье, я так понимаю, у вас в Питере есть?
- Огромная квартира на Екатерининском канале в районе Сенной площади.
- Не слабо. Так мы, получается, там все поместимся?
- Кто это все? - хитро прищурилась Ольга.
- Я и мои парни числом шесть. Они все тут поблизости. Сможешь их определить?
- Попробую...
Ольга внимательно осмотрела заполненный народом зал ожидания.
- Солдаты - вряд ли, - комментировала она свой сыск. - Офицеры - тем более. Юнкера - нет. Да и студенты - сомнительно. Мастеровые - банально...
Потом повернула ко мне просветлевшее догадкой лицо.
- В зале, как мне кажется, многовато железнодорожников. Они среди них?
- Черт! - забеспокоился я. - А как среди соглядатаев окажутся такие же умные?
- Не окажутся! - уверенно произнесла Ольга.
- Хотелось бы. Но от греха... пора отсюда выбираться! Подожди меня здесь.
Я отошел от Ольги, подал условный знак, и тут же рядом пристроился Иван, мой заместитель по отряду. Я говорил негромко, сканируя взглядом ближайшее окружение. Иван стоял ко мне вполоборота, но слушал, надеюсь, очень внимательно. Закончив инструктаж, я вернулся к Ольге.
- Пошли!
**
Пока мы добирались до Мишкиной берлоги, я только раз потерял ребят из виду - в переполненном трамвае - и слегка забеспокоился: все-таки парни непривычны к большому городу, но Ольга меня успокоила:
- Не ерзай, тут они, тут.
- Не ерзай, тут они, тут.
Макарыч, увидев нас в прихожей, только покачал головой. - Встретила-таки, - сказал он Ольге и лишь потом полез обниматься.
Пару минут мы тискали друг друга в объятиях, потом Макарыч поинтересовался:
- Парней-то, где бросил?
В этот момент в дверь позвонили.
- Считай, что за дверью, - улыбнулся я.
Когда Иван и еще двое бойцов оказались в прихожей Макарыч удивленно спросил:
- Это все? А зачем ты свою 'армию' в железнодорожников обрядил?
- Это не все. На второй вопрос отвечу чуть позже. - Потом я обратился к Ивану: - Давай за остальными!
Тот кивнул и исчез за дверью.
Макарыч подождал, пока Ольга уведет оставшихся парней наверх, потом с ехидцей в голосе спросил:
- В шпиёнов играешь?
- Бойцов обучаю, - серьезно ответил я. - Каждый день обучаю: то одному, то другому.
- Да ладно, я ведь пошутил, - слегка смутился Макарыч.
- А с чего ты взял, что я обиделся? - удивился я. - Я ж тебя больше ста лет знаю. А на старых друзей не обижаются.
Макарыч улыбнулся, потом замер с улыбкой на лице. Затем улыбнулся еще шире.
- А ведь действительно. Мы теперь друг друга, кроме всяких шуток, больше ста лет знаем!
Потом мы втроем сидели на кухне. Ольга сказала, что парни пока от еды отказались: решили дождаться остальных. Я к ихнему мораторию не присоединился и уплетал Ольгину стряпню за обе щеки под рассказы о том, что случилось в мое отсутствие. Потом мы все пили чай и говорил уже больше я. Когда моя повесть дошла до изготовления 'Тигров' Макарыч спросил:
- Вы что, так со всем арсеналом и приехали?
- Нет, покачал я головой. Из оружия у нас только мой 'Тигр'. Лежит разобранный на дне саквояжа, без патронов. Но на него у меня бумага есть.
- И как ты ее получил? - поинтересовался Макарыч.
- Так же, как и в наше время, - усмехнулся я. - Организовал местному начальнику ОЛРР откат в виде полусотенной купюры - и бумага в кармане!
- В нашем времени это обошлось тебе гораздо дешевле, - заметил Макарыч.
- Так тут у меня и не было друга: полицейского начальника, - парировал я. - Да и зовется местный чиновник иначе.
- Ну, понятно, - кивнул Макарыч. - А остальные карабины везти не рискнул? Ну и правильно!
- Не в риске дело. - Я очень старался, чтобы мой голос не казался слишком огорченным. - Было бы что везти - провез бы! А так...
- Не понял?
- Понимаешь, мастер, который взялся изготовить 'Тигры' очень постарался. Но изготовить все детали у него не получилось, и он придумал, как упростить механизм, заменив сложные детали более простыми. Я когда его самоделки пристреливал - радовался: не оригинал, конечно, но с пивом потянет. А вот когда я устроил своему войску жесткую проверку в полевых условиях, то ребята выдержали, а самоделки - нет. Пошли отказы. Вот я и решил оставить карабины барабинским дружинникам.
Мы немного помолчали. Потом я вспомнил.
- Ты давеча спрашивал, зачем я хлопцев в железнодорожную форму обрядил? Не скрою, были у меня и другие мысли, а потом подумал: они ведь и так железнодорожники, и ехать нам по железной дороге - так чего огород городить? Какая одежда привлечет меньше всего внимания на железной дороге? То-то... Вот и разбил я свой отряд на две паровозные бригады во главе, кстати, с настоящими машинистами. И сам в инженера-путейца вырядился, но только не сразу. От Каинска-Томского до Омска ехал по-простому, третьим классом, и только в Омске преобразился. Ты знаешь, как мы уезжали? Вот ты сказал про шпиёнов. То, как мы развлекаемся сегодня, это так, семечки. Ты послушай, как все начиналось. Перво-наперво выправили все бумаги. Паспорта, правда, у всех и так были настоящие. А что? Мой, хоть и купленный, но ведь настоящий! Остальные бумаги, конечно, липа. Но добротная. Так просто не распознаешь. Мало того. Железнодорожники, они на революционную волну хорошо настроены. И связь у них налажена о-го-го! Ушел соответствующий сигнал и за нашей группой товарищи всю дорогу присматривали. Передавали, можно сказать, с рук на руки. Случись чего - помогли бы! Так что можно было без особого риска ехать всем вместе. Но я решил иначе. Одна группа уехала за двое суток до моего отъезда в сторону Новониколаевска, другая, тоже экипированная как поездная бригада, за сутки - в сторону Омска. Я сел в поезд ночью один, как уже говорил, в третий класс. В Омске меня местные товарищи приютили. У них я отсиделся, переоделся и, опять-таки ночью, сел уже в другой поезд. Но ехал теперь 'барином' в вагоне другого цвета. В этот же поезд, но в разное время, в разные вагоны и на разных станциях сели остальные бойцы.
В это время в дверь позвонили. Иван привел остальных хлопцев.