Но, слегка поостыв, Нина сообразила: так поступать нельзя. Во-первых, она будет выглядеть некрасиво — шарила в чужих вещах, читала не ей адресованные письма. А во-вторых, у наглого парня могут найтись оправдания. Например, сдвинет брови и буркнет:
«Она мне не родная мать, а крестная».
И докажи обратное! Следовало сначала отыскать обличающие Михаила факты, а уж потом бросаться в бой.
Нина Леонидовна принялась действовать. Пожаловавшись на плохое самочувствие, женщина приобрела путевку в Ессентуки и на глазах у мужа с дочерью отбыла на Кавказ, пить минеральную воду. Только далеко Нина не уехала — на первой же остановке сошла, вернулась в столицу, пересела в другой поезд и покатила в Пронькино.
Населенный пункт со смешным названием оказался очень маленьким городком, поэтому не успела Нина Леонидовна подойти к бараку, в котором был до отъезда в Москву прописан Миша, как моментально получила исчерпывающую информацию о семье Антоновых.
…Петр с Аленой и двое их детей, Миша с Лаурой, занимали одну комнату, с жильем в Пронькине было плохо. Петр, бывший спортсмен, слегка угрюмый человек, преподавал в местной школе физкультуру, а на досуге пытался сколотить из учеников гимнастическую команду. Петра в Пронькине не понимали: странный мужик, не курит, не пьет, жену не бьет, все свободное время отдает чужим ребятам, разучивает с ними разнообразные прыжки и прочие элементы. Одновременно с удивлением пронькинцы испытывали к Петру уважение, смешанное с благодарностью: кабы не учитель физкультуры, болтаться б их детям день-деньской на улице, а так они бегают по залу, да еще преподаватель требует хороших отметок, приказывает слушаться родителей и не разрешает ни пить, ни курить.
Алена тоже трудилась в местной школе. Она вела русский язык и литературу, обожала поэзию, выписывала много толстых журналов и могла рыдать над стихами. Алену в Пронькине недолюбливали: она была очень худенькой и со спины сходила за девочку, умела хорошо шить, поэтому выделялась на фоне местных кумушек красивыми нарядами. А еще Алена, к общему осуждению, каждый день мылась под душем и накручивала на ночь бигуди.
— Помяните мое слово, — сказала один раз Лика Попова, совесть барака, — добром Алена не закончит. С какой радости замужней бабе постоянно водой поливаться и косы чесать? Двое детей растут, пора и остепениться. Я не удивлюсь, если узнаю, что у Алены любовник есть.
— Кто же? — хихикнули соседки. — В Пронькине не спрячешься.
— Не знаю, — задумчиво протянула Лика. — А еще у нее лифчики с кружевами, это вообще ни в какие ворота не прет. Если нет любовника, то заведет. Для мужа такое исподнее не покупают!
Лика словно в воду глядела. Когда Миша перешел в десятый класс, случилась беда. Однажды Алена уехала в райцентр за новыми книгами и… пропала. Насторожившийся Петр отправился искать супругу. В Пронькино мужчина вернулся чернее тучи и заперся в комнате. Любопытные соседки зашептались, а потом неизвестно от кого понеслась новость: Алена бросила мужа, перебралась на житье в городок Вольск, к своему любовнику.
— Я вам говорила! — торжествовала Лика. — Все к тому шло!
— А кто ж ейный хахаль? — заинтересовалась бабушка Муравьева. — Похоже, он не из наших.
Скоро нашелся ответ и на вопрос старухи. Сведения оказались настолько шокирующими, что местные сплетницы два дня молчали, переваривая новость. Такого просто не могло быть!
Алена работала классной руководительницей в классе, где учился Миша. Один из школьников, тихий, послушный Федор, дружил с Антоновым, часто приходил к нему в гости в барак. Сам Федя обитал в хорошем частном доме, его папа являлся главой администрации Пронькина, а мама заведовала местной больницей.
В общем, чтобы долго не тянуть рассказ, скажем сразу: любовником Алены оказался… Федор. Лишь узнав ошеломляющую информацию, местные кумушки припомнили, что юноша частенько приходил в барак в тот момент, когда Алена сидела одна, но ни у кого не возникло никаких скабрезных мыслей. Антонова — взрослая баба с детьми, учительница, Федор ей в сыновья годится. Какая ж тут может быть любовь?
И тем не менее оказалось, что под носом у кумушек полыхал костер чужой страсти. В конце концов о «неуставных отношениях» узнали родители Федора. Придя в ужас, они моментально отправили мальчика к тетке в райцентр. Шума поднимать не стали, мама с папой малолетнего любовника очень хорошо понимали: в случае скандала им придется навсегда уезжать из городка, бросать насиженное место, хороший дом и работу. Единственное, чего они потребовали от сына, так это прекратить любые отношения с учительницей. Алену же припугнули. Отец Федора сказал ей:
— Ты совратила мальчишку, но теперь держись от него подальше! Да не болтай, иначе я все расскажу Петру. Он тебя убьет и будет прав.
Алена молча кивнула и попыталась начать вести прежнюю жизнь, но вскоре у нее начал расти живот.
— Толстеешь, — упрекали соседки, — стройность теряешь.
— Меня не от котлет, а от лет в разные стороны тащит, — тихо отвечала Алена.
Потом она уехала в райцентр.
И вот по бараку вихрем заклубились рассказы. Толщина Алены на самом деле беременность, отец ребенка Федор, и парочка, окончательно потеряв стыд, вознамерилась жить вместе.
— Бабы, ее посадят! — в ажиотаже бегала между плитой и мойкой Лика. — Мальчишке-то еще восемнадцати нет!
— Вот стерва! — шумели тетки.
— Руки таким отрывать!
— Выкрутится она!
— Петька прикроет, возьмет ребенка на себя.
— Не, он ее убьет.
— Прикроет!
— Убьет!
Так и не придя к консенсусу, бабье отправилось спать. Следующее утро в бараке началось с визита милиции. Ночью в райцентре случилась трагедия: Алена и Федор покончили с собой, записки они не оставили. Парень скончался, а женщина непостижимым образом выжила и даже сохранила ребенка.
Все Пронькино, затаив дыхание, следило за разыгрывавшейся трагедией, до сих пор в богом забытом месте не случались столь масштабные события. Максимум, что творили коренные жители, это пьяные драки, во время которых они порой и убивали друг друга. Но подобное никого особо не удивляло. А сейчас — такое!
Алена родила мальчика и назвала его Федором. Пронькино заколотило от возмущения.
— Что ж твоя баба-то натворила! — налетела на Петра Лика. — Убила мальчишку! Говорят, и не самоубийство это было!
— Он сам себя зарезал, — хмуро ответил мужчина, — не лезь куда не просят. Не твоего ума дело.
Лика уперла кулаки в то место, где у некоторых женщин случается талия, и возмутилась:
— Нет, дело общее! Куда Алена из больницы вернется, а? Сюда, в барак?
— Не пустим! — взвизгнула Мара Стефаненко, злобная старая дева, так и не сумевшая выйти замуж.
— К порогу не подойдет, — пообещала ее подруга Катька, несчастное, тщедушное, горбатое существо, появившееся на свет уродкой из-за алкоголизма родителей.
— У нас дети! — зашумели остальные тетки. — Мало ли чего еще твоей развратной жене в башку придет!
Петр окинул толпу взглядом.
— Заткнитесь, — процедил он. — Мы развелись.
— И чё? — не успокоилась Лика. — По месту прописки притащится. Кабы у нас каждой разведенке отдельную хату предоставляли, никто б замужем не остался.
— Суки вы! — плюнул на пол Петр.
— А ты развратник! — заголосили бабы. — И жена под стать!
Миша и Лаура, напуганные скандалом, сидели в комнате, прижавшись друг к другу. Они ничего не обсуждали, все и так было ясно. Внезапно в комнату вошел отец, раскрыл шкаф и начал выбрасывать из него вещи.
— Складывайте шмотки в тюки, — велел он в конце концов детям.
До дрожи послушная Лаура кинулась исполнять приказ, а Михаил спросил:
— Зачем?
— Сказано — делай, — прошипел Петр. — Уезжаем.
— Куда? — испугался мальчик.
— В Новоклимовск, меня туда давно звали тренером, — нервно пояснил папа, — из-за Алены тут сидел, она место жительства менять не хотела. Ну, чего замер?
— А как же школа? — нашел достойный аргумент Миша. — Мне до получения аттестата совсем чуть-чуть осталось.
— В Новоклимовске дадут.
— Папа, мне золотая медаль положена, я хотел потом ехать в Москву, в институт поступать.
— Из Новоклимовска отправишься.
Миша замялся и наконец задал самый главный вопрос:
— А мама?
— Ты о ком? — спокойно осведомился Петр.
— О моей маме.
— У тебя ее нет.
— Есть, — покачал головой Миша. — Она скоро вернется сюда. Как жить станет?
— Мне до этой б… дела нет, — отчеканил отец.
— У нее ребенок, — упорно гнул свою линию Миша. — Помочь некому, с голоду помрут, или их бабы на кухне затопчут.
Петр выругался, потом, обхватив голову руками, рухнул на кровать.
— Папочка, — бросилась к нему Лаура, — милый… А ты, Мишка, идиот! Алена нас опозорила!
— Мама, — поправил сестру Миша.
— Мне она пустое место! — заорала Лаура. — Имя поменяю, которое Алена придумала. Не хочу о ней вспоминать, одно горе она нам принесла. Теперь бежать придется, позор на всю жизнь!
— Все равно она остается твоей мамой, — тихо сказал Миша.
— Нет, — взвизгнула Лаура, — у меня есть только папочка!
— А у меня мама, — жестко отрезал Миша. — Я ее не брошу.
— Ну и живи с ней, — закричала Лаура, — дурак, идиот!
Брат с сестрой кинулись друг на друга с кулаками, очнувшийся отец с огромным трудом разнял детей. Некогда дружная семья прекратила свое существование.
Петр и Лаура уехали прочь из Пронькина. Алена домой не вернулась. Бывшая учительница предприняла еще одну попытку самоубийства: сначала влила в рот младенца дозу снотворного, а потом выпила лекарство сама. И снова выжила. А малыш умер.
Из больницы Алену перевезли в СИЗО, осудили и дали ей большой срок. Женщине вменили два убийства: своего малолетнего любовника и прижитого от него младенца. Подробностей дела Нине Леонидовне никто растолковать не смог, но будущей теще Миши хватило и полученной информации.
Страшно довольная собой, Нина Леонидовна вернулась домой и, сев ужинать, решила уничтожить Михаила.
— Скажи, дружок, — танком поехала она на парня, — у тебя есть сестра Лаура?
Миша отложил вилку:
— Была.
— Ой, почему ты мне ничего не рассказывал? — воскликнула Аня.
— Вот сейчас и узнаешь, — пообещала мама. — И где сейчас Лаура?
— Она умерла, — коротко ответил Михаил. — В юношеском возрасте, от менингита.
— А твой папа?
— Нина, что за допрос? — удивился Валерий Сергеевич.
— Так куда подевался твой отец? — не обращая внимания на мужа, поинтересовалась женщина.
— Он в разводе с мамой, — вновь прозвучало в ответ, — у меня с ним связи нет.
— Разбежались в раннем возрасте? — не упустила возможности поиздеваться Нина.
— Нет, я был в десятом классе.
— Ладно, теперь о матери. С ней что случилось?
— Она умерла.
— Ой, ой, сплошная трагедия… — скорчила гримасу Нина Леонидовна.
— Мама, — подскочила Анна, — ты смеешься?
— Плакать сейчас придется Михаилу, — пообещала жена ректора. — Он врун!
— Нина!
— Мама! — прозвучали в унисон голоса членов семьи.
— Молчать! — рявкнула дама. — И слушать! Я ездила в Пронькино. Уж и не знаю, где сейчас находятся Петр и Лаура. Но, думаю, они живы, просто не желают иметь дело с Михаилом.
— Почему? — растерянно осведомился ректор.
— Да потому что мать Михаила, Алена, была осуждена… — бойко начала вываливать детали Нина Леонидовна.
В процессе ее рассказа глаза Анны медленно расширялись, Валерий Сергеевич сидел не шевелясь, а Михаил вдруг встал и вышел.
— Стой! — закричала Аня, кидаясь за любимым.
— Немедленно объясни, что все это значит, — каменным голосом потребовал вдруг муж.
Жена рассмеялась:
— Ничего, кроме одного: свадьба, слава богу, не состоится!
Знай Нина Леонидовна, к каким последствиям приведет ее расследование, она бы поостереглась его затевать.
Глава 25
Сначала на Нину Леонидовну накричал муж.
— Кто дал тебе право в грязных сапогах вламываться в чужую душу? — ярился Валерий Сергеевич.
Нина, крайне удивленная реакцией супруга, сразу не остановила его, и ректору впервые в жизни удалось высказать своей второй половине все. Когда раскипятившийся Валерий умолк, Нина Леонидовна, решив простить неразумному мужу глупую вспыльчивость, ответила:
— Я просто захотела узнать, что за человек входит в нашу семью, и выяснила много неприятного. Что бы там ни говорили педагоги, но от осинки не родятся апельсинки. Какова мать, таков и ребеночек. Михаил — сын убийцы и развратницы, Анна с ним наплачется. И еще. Если он так обожает свою мать, то это грозит нам большими неприятностями.
— Какими? — тихо поинтересовался Валерий Сергеевич.
Нина Леонидовна прищурилась.
— Вместо того чтобы на меня орать, лучше скажи «спасибо», я своей поездкой в Пронькино уберегла нас от огромной беды. Эта Алена отсидит срок, выйдет на свободу и приедет к сыну, ей просто некуда будет податься.
— И что? — еще тише осведомился муж.
Нина Леонидовна всплеснула руками:
— Ты совсем ничего не понимаешь? Где теперь будет обитать ее сынок? С кем? Очень нам нужна в квартире бывшая зэчка, морально неустойчивая особа, да еще и убийца!
— Она несчастная женщина, — перешел на шепот Валерий Сергеевич. — Никому не пожелаю такой судьбы.
— Убийце нет прощения! — сурово парировала жена.
— Значит, если вдруг Аня в отчаянии убьет человека, ты ее вычеркнешь из своей жизни? — спросил Валерий Сергеевич.
— Не пори чушь! — вышла из себя Нина Леонидовна. — Наша девочка не способна на экстравагантные поступки, слава богу, я научила ее владеть собой.
— И все же попробуй на секунду представить подобную ситуацию, — настаивал Валерий Сергеевич, — примерь ситуацию на нас. Анечка влюбляется в подростка, весь мир против ее любви, и от полнейшей безнадежности пара решается на самоубийство, но злой рок оставляет девушку в живых и…
— Идиотский разговор, — вскипела Нина, — Анна нас никогда не опозорит.
— Никогда не опозорит… — эхом повторил муж. — Мне все ясно!
— Что тебе ясно? — вконец обозлилась жена. — Дело закончено, свадьбы не будет.
— Анна ушла с Мишей, — напомнил ректор.
— Вернется, — усмехнулась Нина Леонидовна. — Куда ей деваться? И вообще, я крайне устала, пойду отдохну!
На следующий день дочь не вернулась домой. Но теперь еще исчез и Валерий Сергеевич. Его не оказалось ни дома, в кабинете, ни на работе. Мобильных телефонов тогда не имелось, и Нина Леонидовна сначала встревожилась, а потом, сказав себе: «Долго злиться они не станут», — занялась своими делами.
Состояние необъявленной войны продолжалось почти неделю. Потом Валерий Сергеевич неожиданно приехал домой, вошел в спальню к жене и равнодушно сообщил:
— Все устроилось.
Нина Леонидовна, решив ни за что не интересоваться у супруга, где он пропадал и куда подевалась Анна, спокойно оторвала глаза от книги и кивнула.
— Хорошо. Думаю, теперь следует возобновить отношения с Витей. Позвони Сергею Лазаревичу и позови его с женой и сыном к нам на воскресенье.
— Боюсь, ты меня неправильно поняла, — так же, весьма равнодушно перебил супругу муж. — Анна выходит замуж за Михаила.
Нина вскочила.
— С ума сойти! После всего!
— Да, — кивнул Валерий Сергеевич.
— Нет на это моего согласия! — завизжала кандидат наук. — Будут жить на улице, сюда не пущу, тут не притон для детей убийц!
— Я предвидел такой ответ, — неожиданно улыбнулся муж, — и принял решение. Мы разводимся.
Нина застыла с раскрытым ртом.
— Кто с кем? — еле-еле выдавила она из себя.
— Я с тобой.
— Невероятно! Из-за чего? — закричала Нина Леонидовна. — А квартира, дача… Столько вещей! Любовницу завел?
— Нет, — коротко отреагировал ректор.
— Тебе это даром не пройдет, голым к своей бабе отправишься, ничего не отдам! — пошла вразнос супруга. — Немедленно объясни: что происходит?
— Боюсь, не сумеешь понять, — резко ответил муж.
Нина Леонидовна повалилась в кресло, а Валерий Сергеевич молча покинул комнату.
«Ничего, — мстительно подумала женщина, провожая взглядом неожиданно взбрыкнувшего мужа, — еще попляшешь у меня. Прибежишь вечером назад, на коленях прощения просить станешь».
Но события развивались по иному сценарию.
Валерий Сергеевич мгновенно оформил развод. Ошарашенная Нина Леонидовна даже не стала сопротивляться, опомнилась, только когда начался раздел имущества. За квадратные метры и деньги кандидат наук сражалась яростно и получила все, что хотела, окончательно потеряв семью.
Валерий Сергеевич, Анна и Михаил зажили своей жизнью. Через некоторое время после тягостного разрыва с мужем судьба подбросила Нине еще одну неприятность — Михаила взяли на работу в НИИ, причем в лабораторию «бессмертных». Узнав ошеломляющую новость, Нина Леонидовна бросилась к директору. Влетела к нему в кабинет и, забыв о всякой субординации, заголосила:
— Это правда?
Сергей Лазаревич вытащил из кисета трубку.
— Ты о чем?
— Михаил Антонов! Он работает теперь у нас?
— Угу, — кивнуло начальство. — Перспективный мальчик, Марк Генрихович от него в восторге.
— Издеваешься надо мной, — прошипела Нина Леонидовна.
— Ты-то здесь при чем?
— Михаил… из-за него… развод… — посыпались изо рта дамы несвязные фразы.
— Нина, — остановил женщину директор, — мы с Валерой дружим не один год, и мой тебе совет: замолчи. Разорванного не склеить.
— Этот Михаил отбил невесту у твоего сына! — не успокаивалась ученая дама.