— Как директора зовут?
— Решетников, а имя не помню.
Звонок Черяги, видимо, поднял Володю Калягина, начальника промполиции, с постели.
— Але!
— Это Денис, — сообщил Черяга в трубку. — Ты Решетникова такого знаешь, фирма «Сокол»?
— У него много фирм, — отозвался заспанный голос, — сегодня «Сокол», завтра «Беркут», послезавтра еще какая-нибудь канарейка…
— Кто ему крышу ставит?
— Менты.
— Номер его дай.
Трубка сипела и крякала, пока заспанный Калягин тыкался в поисках базы данных. До Черяги донесся сдавленный женский крик, потом тихий шепот: «Иди сюда, милый…»
— Направь к его дому патрульную машину, — сказал Черяга, когда Калягин продиктовал номер.
— И что?
— А ничего. Пусть стоят и ждут. А он пусть на них в окошко посмотрит. Скоро доедут?
В трубке произошла какая-то заминка, прерываемая шорохом электрических разрядов и хрипом служебной рации — Калягин общался с патрулями по подручному средству связи. Потом трубку взяли опять:
— Считай, ребята уже на месте. Там экипаж по соседству крутился.
Решетников отозвался по домашнему телефону, что было самым оптимальным вариантом.
— Это Решетников? — спросил Черяга.
— Ты который час знаешь? Третий час, урод, ты кто такой?
— Я Черяга, — сказал Денис в трубку, — ты у фирмы «Инвестал» технику брал?
В трубке на глазах просыпались.
— Брал, — сказал Решетников.
— Деньги через месяц обещал перевести?
— Да понимаете, Денис Федорыч, — сказал Решетеников, — кризис, ничего не раскупили…
— Ты за сколько месяцев до кризиса контракт заключал? За три?
— Да…
— Ты им завтра деньги переведешь, понятно? — сказал Черяга, — или с тобой не я буду разговаривать.
Трубка что-то заблеяла, но Черяга уже захлопнул телефон.
— А патруль зачем высылал? — полюбопытствовал Коваль.
— А для впечатления. И чтоб не удрал с перепугу.
— Предусмотрительный… а если он ничего не переведет? — спросил Коваль.
— Делай с ним что хочешь. Комбинат вмешиваться не станет. Только учти — у нас город сучий, и крыша у «Сокола» ментовская…
— А патруль чей? — удивился Коваль.
— Промполиции.
Неслышный официант принес еду — шашлык из осетрины, горшочки с куропатками, и огромное фарфоровое блюдо со свининой и бараниной, плававшей в терпком ароматном соусе.
Черяга рассеянно принялся за осетрину, разговор между собеседниками ненадолго умолк.
— Ты хорошим людям помог, — сказал Коваль, — правда. Если у вас какой сканер испортится, ты им звони, они тут же бесплатно поставят… Должники твои… Кстати, ты зачем в казино пришел? Какого-то Заславского спрашивал?
Черяга подумал.
— Парень у нас один куда-то пропал, — ответил Черяга, — директор фирмочки. Говорят, он у вас часто играл. Может, проигрался?
— Фото есть?
Черяга вынул из-за пазухи снимок.
Коваль позвонил по внутреннему телефону, белевшему на особой стоечке, и через полминуты в дверь кабинета вошла красивая девица в короткой красной юбке — крупье в казино.
— Этот лох часто играет? — спросил Коваль, протягивая девице фото.
Глаза девицы были красивые, с поволокой и длинными ресницами. Такие длинные ресницы, наверное, стоят по доллару волосок… Ресницы обольстительно моргнули, девица посмотрела на снимок и обратила бездонный взор на Черягу.
— Часто, — сказала она, — бывает, каждый день приходит. Его Коля зовут. Он в банке «Металлург» работает. Тут рядом.
— Много играет? — это уже спрашивал Черяга.
— Много, — сказала девица. Задумалась и прибавила:
— Он еще в прошлом году появился, у Клары в блек-джек играл. Сначала помалу играл, двести-триста долларов с собой приносил. А потом втянулся. По две штуки, бывало, менял. Однажды двадцать тысяч за вечер спустил, у него все с собой было. Другой раз семь тысяч проиграл, тоже наличными заплатил.
Черяга невозмутимо пережевывал осетрину. Если Заславский менял в казино по две тысячи долларов и при этом строил дачу и ремонтировал квартиру, да еще и травил себя за немалые деньги, — значит, у него было куда больше денег, чем он мог получать в «Ахтарск-контракте».
— И много он вам проиграл? — полюбопытстовал Черяга.
— Он не только проигрывал. Он выиграл. Позавчера. Восемнадцать тысяч.
— Позавчера? — вскинулся Черяга. Девица наморщила лобик.
— Нет, — сказала она, — в понедельник. Позапозавчера.
Черяга поднял брови. Восемнадцать тысяч долларов — достаточная сумма, чтобы убить из-за нее человека. Если Заславский в ночь своего исчезновения умудрился сорвать банк, это совершенно меняет дело…
— Возле него кто-нибудь крутился? — спросил Черяга.
— Да нет…
— Вы не заметили, на чем он уехал?
— Это совершенно исключено, — подал голос Коваль, — наши гости в полной безопасности. Если кто-то хоть пальцем гостя тронет…
— Но человек исчез и с тех пор его не видели, — возразил Черяга, — и выясняется, что он выиграл восемнадцать штук. Что прикажете думать?
— Всех перетрясу, — коротко сказал Коваль. — Если кто насрал там, где кормится — на куски порежу.
Он впервые бросил улыбаться, и верхняя губа его вздернулась вверх, обнажая желтые звериные зубы. Если пойдет слух, что охрана казино распотрошила удачливого гостя — да кто на хрен в такое казино пойдет?
— Он один ушел? — спросил Черяга.
— Да. Я заметила — вы понимаете, не так часто столько выигрывают. Он еще сначала долларов пятьсот просадил, Лось ему говорит, брось играть, а этот: «погоди! погоди».
— Какой Лось? — быстро спросил Черяга.
Коваль нахмурился. Девица видимо сообразила, что сказала лишнее.
— Парень наш, — ответила она, — Коля вроде с ним приехал.
Твою мать! Сотрудник московского офиса — мало того, что швыряется бабками в бандитском казино, так еще дружит с его «крышей»!
— А где Лось? — спросил Черяга. Коваль снова взял внутренний телефон и что-то пролаял. Через минуту он положил трубку.
— Нету Лося, — сообщил вор, — третий день где-то гуляет.
Черяге отчаянно не нравилось то, что происходит. Даже если Коваль никоим боком не замешан в происшествии с Заславским, даже если он ни сном ни духом не ведал об инициативе Вити Камаза, — это было в корне не правильно. Нельзя разыскивать пропавшего директора «Ахтарск-контракта» в компании вора в законе, который не является крышей «Ахтарск-контракта», проживающего на его территории, который искренне опечален этим событием и бригадир которого вдобавок только что поимел от тебя фигу с диаметром лопастей семнадцать метров…
Но никаких вариантов не было. Если бы Черяга ушел, Коваль тут же бы принялся разыскивать: что Заславский? куда Заславский? И через час Коваль бы знал о Заславском все, а Черяга — ничего, а так хоть шанс, что растерянная девица скажет в присутствии своего босса все, что знает…
— Говорят, — спросил Черяга, — он в казино любовницу подцепил?
— Томку, — без колебаний сказала девица, — она центровая была, а потом видит, мэн щедрый, он ей хату снял…
— Адрес?
Девица пожала плечами.
— Где-то в центре, — сказала она.
Коваль снова припал к телефону, и на этот раз в кабинете почти немедленно объявилось двое близнецов: дорогие туфли, брюки-слаксы под модельными пиджаками и улыбка бультерьера на тщательно выбритом лице с короткой стрижкой.
— Возьмете тачку, — сказал Коваль, показывая Денису на того бультерьера, что справа, — поедете к Томке. Он знает адрес.
— Я и сам могу съездить, — возразил Денис. Коваль усмехнулся.
— Если гость пропал с выигрышем, это и наше дело, — сказал он.
Прошло две минуты, такси, увенчанное гребешком с названием казино, уже отвалило от бетонного козырька, а Коваль все так же сидел в кресле, полуприкрыв глаза и о чем-то размышляя. Второй бультерьер почтительно стоял рядом.
— А крабы-то — съел, — вдруг промолвил Коваль.
— А что?
— Он их не любит, — проговорил Коваль. — Отравился в каком-то кабаке…
— Приехали!
Денис открыл глаза. «Волга» с шашечками стояла посреди типичного московского дворика. На панели светились зеленые огоньки приборов, позади горели раскосые, как глаза китайца, фары черягинской «ауди». Денис поднес к глазам часы — стрелки показывали полвторого. Полшестого по биологическому времени Черяги. Он был на ногах уже двадцать четыре часа. Машина домчалась от Профсоюзной за пятнадцать минут, и Денис заснул мгновенно, как только затылок его коснулся подголовника.
Стриженый бультерьер вылез с переднего сиденья, предупредительно распахнул перед сонным Черягой дверцу. Они вместе поднялись на третий этаж, и бультерьер заколотил во внушительную сейфовую дверь, разительно отличную по экстерьеру от облезших врат соседних коммуналок. Черяга прислонился к сетке лифта и закрыл глаза. Ему так хотелось спать, что он готов был свернуться в клубок прямо на лестничной клетке.
— Кто там? — раздался ленивый женский голос.
— Кто там? — раздался ленивый женский голос.
— Открывай, Томка! К тебе гости!
Дверь распахнулась, на пороге появилась тоненькая женская фигурка в белых шортах и серебристой маечке — судя по всему, Тамара Векшина не ложилась так рано спать.
— Ой, Ленчик! — сказала Тамара. — А это кто? Черяга вошел в квартиру. Квартира была двухкомнатная, но довольно большая, — огромная гостиная была объединена с прихожей и кухней, справа виднелась дверь спальни, наверняка уютной и романтичной, с пышным балдахином над кроватью размером с футбольное поле.
Все тридцать квадратных метров гостиной были забраны серым ковролином, в углу с пола орал большой плоскоэкранный «панасоник», на белоснежной плите в джезве варился кофе. На крючке в прихожей висели модный мужской плащ и кожаная куртка.
— Меня зовут Денис, — сказал Черяга, скидывая плащ, — я с Ахтарского металлургического комбината. Коля не у вас?
— Нет, — сказала Тома, — его третий день не было.
— А плащ его?
— Плащ его и куртка его.
Ленчик прошел до спальни, не раздеваясь и оставляя грязные следы на ковролине, добросовестно заглянул в ванную.
— Нет его, — сказал бультерьер.
— Спасибо, что довезли, — сказал Черяга, милостиво кивая бандиту, — мы с Тамарой немножко поболтаем и я поеду. А ты свободен. Скажи моему водителю, чтоб не уезжал.
Бультерьер озадачился. На лице его некоторое время отражалась сложная внутренняя борьба: ему, очевидно, приказали не отпускать Черягу и не перечить ему, и теперь Ленчик не знал, какой директиве следовать. Наконец он сообразил, что завтра сможет расспросить Томку обо всем ее разговоре с Черягой, буркнул что-то прощальное, и затопал вниз по лестнице.
— Вы из службы безопасности? — спросила Тома.
— Начальник. А что, заметно?
— Ага, — кивнула Тома, — вы все одинаковые. Овчарки.
— А Коля, как — тоже овчарка?
— А Коля — пудель, — засмеялась Тома, — кофе хотите?
— Хочу, — сказал Денис.
Девочка ему определенно нравилась. Тоненькая, не наглая, в меру понятливая. И притом, заметьте — при отсутствующем сожителе могла бы снять мужика и подработать немного, а она сидит, пьет кофе и смотрит видео. Правда, какое-то полупорнушечное видео, но опять же, по нынешней легкости нравов могла бы отвлечься и другим способом.
Тома оглянулась, прослеживая за взглядом Дениса, покраснела и выключила телевизор, по которому как раз шла какая-то совсем уже скабрезная сцена. Вскоре на столе перед Денисом дымился ароматный кофе в белоснежной фарфоровой чашке, а Тома сидела напротив, подперев голову тонкой ручкой и уставясь на позднего гостя внимательными синими глазами.
— Когда вы последний раз его видели? — спросил Черяга.
— Во вторник.
— А в среду он не приходил?
— Нет.
— Он в среду восемнадцать штук выиграл, знаете?
— Знаю. Девчонки рассказывали.
Тома, не спрашиваясь, протянула тонкую, перечеркнутую пластмассовым браслетом руку к пачке длинных дамских сигарет, чиркнула зажигалкой, затянулась.
— А он натворил что-то, да?
— Почему ты думаешь, что Коля что-то натворил?
— У него денег было больше, чем надо.
— Он — директор фирмы. У нас хорошо зарабатывают.
— Я знаю, когда зарабатывают, а когда воруют, — покачала головой Тома. И добавила:
— Которые зарабатывают, те так не играют.
— И почему ты мне это говоришь?
— А ты все равно это знаешь. — Помолчала и добавила:
— Он хороший человек, Коля. Жена у него стерва. Если его кто-то во что-то втянул, — так не сам.
Тома неожиданно засмеялась, показывая белые острые зубки.
— Пудель, — сказала она.
— А как ты с ним познакомилась?
— А что, у тебя в Ахтарске своего казино нет? Черяга покачал головой.
— Не сподобился.
Казино было у Володи Калягина, начальника промышленной полиции города Ахтарска. Отношения между Калягиным и Черягой были в точности такие, как планировал Извольский — постоянное соперничество при формальной ледяной вежливости.
— В казино всегда есть девушки, — объяснила Тома, — чем больше красивых девушек, тем больше ставки. Если лох один, он проиграет двадцать баксов и уйдет, и будет считать, что его накололи. А если рядом красивая соска, он спустит двести и еще доволен будет: вон, мол, я какой крутой!
— И знакомятся часто?
— Знакомятся всегда, — гордо сказала Томка, — даже если он не за этим приехал. Если человек проиграл, он садится за столик и хочет поесть. И тут ты должна подсесть к нему и утешить. Если он за столиком, значит, он не все спустил, а если он не все спустил, то деньги на тебя у него найдутся. А если он выиграл, то ты тоже должна сесть за столик.
— И убедить его играть, пока он не проиграется? Тома засмеялась.
— Не обязательно. Но надо сделать так, чтобы ему было приятно вспоминать об этой ночи. И чтобы он пришел в казино опять.
Черяга допил кофе, и в голове появилось обманчивое ощущение легкости.
— Ты колешься? — спросил Черяга прямо. В глазах девушки мелькнул быстрый испуг.
— Нет.
— А Коля?
— Тоже нет.
— Вранье.
— Он правда не колется! Если совсем чего немного…
— У него «колеса» даже в кабинете на работе валяются.
Томка задумалась.
— Это, наверное, «экстази», — неуверенно предположила она. — Он иногда ел, чтобы подольше за столом просидеть. И потом от нее в постели классно. Я вам честно говорю, Коля не торчок…
— А откуда «колеса»? В казино брал? Тома подумала, потом кивнула.
— А кто такой Лось? — спросил Черяга.
— Это ты у Ленчика спроси, — с явной неприязнью ответила Тома. — Ленчик у Лося в шестерках.
— Лось — бригадир?
— Повыше будет. В авторитете парень…
— Как Лося зовут? Шура? Томка подумала:
— Шура. А фамилию… у него вроде погоняло по фамилии. Лосев, что ли.
— И что же он с Заславским подружился? Тома пожала плечами.
— Отчего люди дружатся?
— От общих интересов. Какие у них были общие интересы?
Тома покачала головой:
— Да нет, он крутой, Лось, Коле такие нравились, Коля сам плюшевый…
— А замуж ты за него бы пошла?
— А он меня замуж возьмет, — сказала Тома, — если не посадят
— А если посадят?
— А если посадят — передачи ему буду носить. А жена не будет. Он от жены-то хоть в тюрьму сбежит… Коля мне на день рожденья одну штуку подарил… показать?
Черяга кивнул.
Тома вернулась из спальни с огромным плюшевым мишкой, хотела что-то сказать и замерла в изумлении:
Черяга сидел на диване, закинув голову, и глаза его были закрыты. Начальник службы безопасности Ахтарского меткомбината спал мертвым сном, как тритон зимой.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ О ПОЛЬЗЕ АВТОМОБИЛЬНЫХ АВАРИЙ
— Да проснись ты! Козел несчастный! Проснись!
Черяга невнятно замычал и открыл глаза. Он сразу не сообразил, где находится: он лежал на каком-то диване, укрытый пледом и с вышитой подушкой под головой. Из-под пледа торчали его собственные ноги в серых носках. В раскрытые окна квартиры плескалось утреннее солнце, а над ним стояла растрепанная девица в халатике и трясла его, как грушу:
— Урод! Вставай!
— Тома, что случилось? — наконец сообразил Черяга, выпрастываясь из-под одеяла.
— Вот! Позвонили! И это принесли! Тома тыкала ему в руку белый конверт.
— Куда позвонили? — замотал головой полусонный Черяга.
— В дверь! И конверт подсунули!
Черяга раскрыл конверт.
На белом листке бумаги лазерным принтером было отпечатано:
«Если хочешь видеть Кольку живым, принесешь двести штук».
Подпись и обратный адрес, натурально, отсутствовали. Черяга потряс конверт, и из него выпало еще что-то: грубо отхваченный кусок шелкового галстука.
— Что за галстук? — тупо спросил Денис.
— Это его галстук! Любимый! Денис понемногу просыпался. Часы показывали восемь утра.
Тома билась в истерике.
— Откуда у меня двести штук? — кричала она. Черяга встал, сходил в ванную. Когда, помывшись и соскребя щетину бритвой, явно принадлежавшей Заславскому, начальник службы безопасности вышел в гостиную. Тома сидела, облокотившись на стол, и тихо всплакивала. Заслышав Черягу, она подняла мокрое от слез личико и спросила:
— Вы ему ведь поможете, а? Черяга сел напротив.
— Поможем, — кивнул он, — если ты мне все расскажешь. Какие у него были дела с Лосем?
— Они просто общались…
— Какие дела у бизнесмена были с бандитом? Томка опустила голову.
— Лось в казино долги выбивает. Знаете, если клиент старый, он может занять у администрации…
— Ну и?
— Коля — он сначала немного играл. Двести, триста баксов. Как-то он проигрался. Очень сильно.
— Сильно — это насколько?
— Тысяч двадцать.
— Ну?
— У него таких денег не было.
— И его навестил Лось?
Тома кивнула.
— А что было потом?
— Потом… он стал помногу играть.
— А деньги откуда? Тома вздохнула.
— Я не знаю…
— Давай вместе подумаем, а? — спросил Черяга. — Был «новый русский». Вполне в порядке, но не миллионер. Мог спустить в казино сотню-другую долларов. Потом спустил двадцать тысяч. К нему пришли бандиты выбивать долги. И у него опять появились деньги. Откуда? Наверное, оттого, что ему предложили долю в каком-то кидалове. Сказали: либо доставай двадцать тысяч, либо мы тебе простим долги, но вот ты сделаешь то-то и то-то. Так?