Он уже вошел во вкус бандитской жизни, не боялся решать нестандартные проблемы – и на должника мог круто наехать, и обывателя «закошмарить», и против Роджера не побоялся выйти.
– А я должен признать, что сам дал пацанам ключи, – заметил Виктор.
– Это к ментам идти надо? – озадаченно посмотрел на него Алик.
– Ну, не письма же писать.
– Менты тебя самого «примут», если ты к ним явишься.
– Не исключаю.
– Паленый ствол из твоей квартиры вылетел. Если вылетел. Может, там и остался?
– Если остался, то Пух сам виноват, – рассудил Юрка. – Его там пальчики будут, он за Желудева и ответит…
– Ну, дураков так и учат. Но я не думаю, что он ствол при себе оставил…
– Что, в ментовку пойдешь?
– Сначала ситуацию надо пробить, что там да как…
– Опасное это дело, – хмуро посмотрел на Виктора Алик. – Тебя же колоть начнут. И Желудева предъявят, и Роджера.
– Ничего, будем держаться. Я же в зону не хочу, мне и здесь неплохо. – Виктор невольно покосился на Ульяну, сидевшую чуть в отдалении.
Не обманула она его: Роджер действительно подставил его. И мента его люди смогли убить, и ствол к Виктору в квартиру занести. Чувствуется, что спец какой-то поработал. А если этот спец самого Виктора убить должен? Или Юрку, или Алика… Но с гибелью Роджера опасность должна сойти на нет. И все это благодаря Ульяне. Но дело даже не в ее заслугах. Уж больно хороша она. Был в ее красоте особый магнетизм, сила притяжения, которую очень трудно преодолеть. Да и зачем сопротивляться? Ведь она явно хочет остаться с ним. А то, что у нее была связь с Роджером, так это Виктор готов забыть. Они вместе спрячут этот скелет в дальний шкаф.
– Она что, с нами теперь? – спросил Юрка.
– Она со мной.
– А не опасно?
– Опасно было бы, если бы она про ствол не сказала.
– Что-то здесь не так. Подвох какой-то.
– Это уже мои проблемы. А в наши дела она лезть не будет, это я обещаю…
Виктор не собирался уподобляться Роджеру, который использовал Ульяну для своих темных дел. Он ее в свои проблемы впутывать не станет. А если ей вдруг некуда станет девать свою энергию, он поможет открыть бизнес в городе. В этом деле тоже надо крутиться, как белка в колесе, и решать головоломки, так что скучать не придется.
Виктор подошел к Ульяне и сел рядом с ней. Неважный у нее вид, нет прежней окрыленности, но и жалкой она не выглядела.
– Ты меня не обманула, – начал он, а потом подробно изложил ситуацию у него на квартире.
– У меня четвертый этаж, через балкон я выбраться не смог бы, – вслух рассуждал он. – Может, менты и не выставляли пост под моим балконом.
– А если выставляли? Если видели, что ствол из твоей квартиры выпал?
– Там нет моих отпечатков.
– Ну и что? Сейчас не тот случай, когда ментам нужны доказательства. Им достаточно подозревать тебя в убийстве Желудева, а там они найдут что-нибудь, чтобы закрыть в камеру. А ночью к тебе придут здоровенные амбалы с дубинками. Каждую ночь будут бить, пока не сдохнешь…
– Спасибо, утешила.
– А я не собираюсь тебя утешать. Я собираюсь тебя отсюда забрать.
– Куда?
– В Москву. Если твоих отпечатков на стволе нет, то менты тебе ничего предъявить не смогут. И в федеральный розыск тебя не объявят. А если ты сунешься к ментам, живым от них не выйдешь.
– И что мы будем делать в Москве?
– Жить. Бизнес откроем, деньги будем делать. Без всякого криминала, как нормальные люди.
– На какие шиши?
– А я богатая невеста. Роджер мне хорошее приданое оставил. Это не «общак», это его личные сбережения. Там очень приличная сумма.
– Я думал, ты останешься здесь, со мной.
– Здесь оставаться опасно, а в Москве мы легко затеряемся.
– Но я не хочу в Москву. Мое место здесь, – решительно проговорил Виктор.
– Ты все еще играешь в крутого авторитета? – спросила она, с тоской глядя на него, как на неразумного ребенка. – Еще не понял, что игры закончились? Менты от вас камня на камне не оставят.
– Поживем – увидим.
– Ты же говорил, что тебе не нравится такая жизнь?
– Не говорил.
– Но давал понять.
– Неважно, что у меня на уме, важно, как я живу. А живу я своим делом. И если моих пацанов забрали менты, я должен их вытащить.
– Их ты вытащишь, а сам увязнешь… Я уезжаю прямо сейчас, завтра будет уже поздно. И ты должен поехать со мной.
– Я не могу бросить своих пацанов.
– Не будь дураком!
– Нет, я остаюсь…
– Тогда до свидания, – разочарованно вздохнула Ульяна, поднялась из-за стола, повернулась к нему спиной и решительно шагнула к выходу.
– Прощай! – раздосадованно бросил он ей вслед.
Ульяна остановилась, резко развернулась к нему.
– А прощаться не надо!
Она хотела сказать что-то еще, но какая-то горечь подступила к горлу, надавила на глаза, и из них потекли слезы. Отчаянно махнув рукой, она побрела к своей машине.
Ульяна уехала, а где-то через час со стороны ворот донесся истошный вопль:
– Шухер, менты!
Юрка пугливо дернулся, схватил Виктора под руку и потянул к выходу. На машине от ментов уже не уйдешь, но можно перескочить через ограду вокруг базы и затеряться в лесу. Именно этот курс взял и Алик. Но Виктор отказался следовать за Юркой и остался на месте. Не факт, что пацаны смогут удрать от ментов, а на их руках, как ни крути, кровь Роджера. Если Виктор останется здесь, то менты переключатся на него, и пацаны точно смогут от них уйти. А он должен остаться, потому что менты застали их здесь врасплох по его вине. Нельзя было задерживаться, надо было уезжать отсюда сразу же, вслед за Ульяной. Ведь можно же было предположить, что Пух или Афанас могут сдать ментам этот адрес…
Глава 14
Где можно узнать, как чувствует себя водолаз, у которого в акваланге вдруг закончился кислород? Правильно, в милиции…
Глубина большая, до поверхности далеко, пока всплывешь, подохнешь от удушья. Еще немного, и все… Но нет, пакет с головы снимается, и легкие жадно втягивают в себя воздух.
– Ну что, говорить будешь? – спросил старший лейтенант Кочанов.
Он и не пытался изображать из себя хорошего полицейского. Плохой полицейский Желудев «приказал долго жить» и уступил ему свое место.
Кочанов сидел за столом, крутил в пальцах карандаш и исподлобья смотрел на Виктора.
– Не убивал я Желудева.
– Его убили из пистолета, который затем оказался в твоей квартире. Как ты это объяснишь?
– Не было никакого пистолета.
– Лейтенант Курочкин своими глазами видел, как пистолет вылетел из твоего окна.
– У лейтенанта Курочкина курочкина слепота.
Кочанов сделал знак, и стоящий за спиной Виктора старшина снова пустил в ход полиэтиленовый пакет. И снова в «акваланге» закончился воздух, и снова Виктор «поплыл» вверх. Он не сомневался в том, что пакет с головы когда-нибудь снимут, но доживет ли он до этого светлого момента?
Сознание уже почти отключилось, когда в легкие хлынул воздух. Старшина крепко держал связанного Виктора за плечи, иначе бы он свалился с табурета.
– А показания гражданина Пухова! Что ты на это скажешь? – продолжал гнуть свое Кочанов.
Он уже показывал Виктору протоколы допроса Гены Пухова и Паши Афанасьева. Но так ведь он не знал почерка этих ребят и не мог определить, они расписались под этими протоколами или кто-то другой. Скорее всего, Кочанов впаривал ему «липу». Ведь не было указано, где находился пистолет, а Пух нашел его под подушкой. Вроде бы и неважная на первый взгляд деталь, но как много она значила.
– А то я не знаю, как вы эти показания выбиваете, – с горечью усмехнулся Виктор.
– Пистолет, из которого убили капитана Желудева, был у тебя в квартире, – сквозь зубы процедил Кочанов. – И это факт.
– И этот пистолет вылетел и упал на клумбу из моего окна?
– Да, из твоего окна.
– Пистолет, из которого убили Желудева?
Кочанов снова подал знак, и старшина упаковал голову Виктора в полиэтиленовый пакет. На этот раз он потерял сознание, и ментам пришлось приводить его в чувство с помощью нашатырного спирта.
– Не надо паясничать, Ивашов, – возвращаясь на место, сказал Кочанов. – Ты же видишь, твои кривляния тебя до добра не доводят.
– Какие кривляния? Просто интересно, откуда вы знаете, что именно из этого пистолета убили Желудева? Вы что, уже экспертизу успели провести?
– А ты думаешь, это долго?
– Думаю, что не быстро… И кто вам сказал, что паленый ствол находится у меня?
– Сами догадались.
– Да неужели! – хмыкнул Виктор.
– Я тебе сказал, не надо поясничать! – зло зашипел на него Кочанов.
– Неужели ты не понимаешь, начальник, что меня банально подставили?
– Кто?
– Роджер.
– Зачем ему это?
– Жадный он, Желудеву за «крышу» платить не хотел.
– Какая «крыша»? Что ты несешь? Это ты предлагал Желудеву взятку за содействие. Он отказался, поэтому ты его убил.
– Самому не смешно, лейтенант?
– Старший лейтенант.
– Самому не смешно, лейтенант?
– Старший лейтенант.
– А вдруг просто лейтенантом станешь? Вдруг твоему начальству не понравится, что вы с Желудевым взятки вымогали?
– Боюсь, что тебе, Ивашов, придется ознакомиться с уголовно-процессуальным кодексом, – злорадно усмехнулся Кочанов.
Знакомство с этим кодексом состоялось немедленно. Старшина взял с полки тяжелый талмуд и со всей силы опустил его Виктору на голову. Он поплыл, как боксер в нокдауне.
– Еще?
– Ну, если не трудно…
Виктор содрогнулся от удара. Ощущение такое, словно с десятого этажа вниз головой упал на горку гимнастических матов.
– Еще добавки?
– Ну, если хочешь, чтобы у меня крыша поехала…
Перед глазами у Виктора двоилось, но он даже не пытался сфокусироваться на Кочанове.
– А мне все равно, поедет у тебя крыша или нет. Главное, чтобы ты протокол подписал.
– Я под лажей не подписываюсь… Это Роджер Желудева «заказал».
– Нет Роджера, убили его. Сначала Желудева убили, потом его. Это называется тщательно спланированной акцией. И провел ее ты. Сначала Желудева, потом Роджера…
– Ага, убил Желудева, потом поехал домой, оставил там пистолет и поехал убивать Роджера из другого пистолета. По логике вещей, я должен был вернуться домой, чтобы оставить там и второй пистолет…
– А с чего ты взял, что Роджера убили из пистолета? – сделал стойку Кочанов.
– Да есть информация.
– Догадываюсь, откуда… Мне на Роджера наплевать, собаке собачья смерть. Но если мы начнем закапывать эту собаку под тебя, то ты по двум убийства пойдешь, а это верная вышка. Но я предлагаю тебе выбор – ты сознаешься в убийстве Желудева, а мы не предъявляем тебе Роджера.
– Так и за одного Желудева мне вышка «светит».
– Ну, суд учтет твое чистосердечное признание.
– Хорошо, я признаюсь… Признаюсь в том, что не убивал Желудева, – ухмыльнулся Виктор.
Сначала старшина надел ему на голову пакет, а затем опустил на нее всю тяжесть уголовно-процессуального кодекса. И бил он до тех пор, пока жертва не потеряла сознание…
На этот раз Виктор приходил в себя дольше обычного.
– Ты что, тупой? – снова насел на него Кочанов. – Нам же не нужно твое признание. Мы и так знаем, что это ты убил нашего коллегу и друга. Да все сотрудники отдела рады придушить тебя, гниду, собственными руками. Ты же здесь и дня не проживешь!
Виктор вдруг вспомнил свой первый с ним разговор.
– Но если я признаюсь, ты отвезешь меня в Москву, в областной ГУВД, где меня никто не тронет, – тускло усмехнулся он.
В Москве сейчас Ульяна. С наследством Роджера. Возможно, это действительно очень приличные деньги. Сейчас она живет где-нибудь в хорошей гостинице, потом купит квартиру, переберется туда и будет жить в свое удовольствие. Со временем откроет свой бизнес, начнет зарабатывать деньги… Хорошо ей. А ему плохо. Чертовски плохо. И все потому, что он свалял дурака. Надо было ехать с ней. Ведь она же правильно сказала, что менты не отстанут от него, пока не уроют. Не тюрьма его ждет впереди, а могила…
– Смешно? – разозлился Кочанов. – Смотри, как бы плакать не пришлось.
– Я не убивал Желудева. И не надо ждать от меня слез раскаяния.
Опер снова дал отмашку, и старшина опять обрушил на него всю тяжесть своего гнева.
На этот раз Виктор пришел в себя в камере предварительного заключения. И это была та самая камера, в которой он уже однажды «гостил». Опять он здесь один, но опыт прошлого подсказывал, что это ненадолго. Тогда к нему подселили «наседку». А сейчас кто пожалует?
Он вспомнил, что напророчила ему Ульяна – два здоровых амбала будут избивать его в тюремной камере, пока он не отдаст концы. Не хотелось бы, чтобы пророчество сбылось…
Но вскоре выяснилось, что Ульяна и здесь оказалась права. К нему в камеру действительно зашли двое. Причем это случилось ночью. Оба угрожающего вида, мощного телосложения, только без дубинок, потому что не менты они, а такие же арестанты, как и Виктор.
– Кто такой? – грубо спросил у него один из них.
Голова у него, как у Карлсона, – узкая наверху и расширяющаяся книзу. Шея настолько короткая и мощная, что, казалось, голова врастала в плечи.
– Виктор я.
– Витек?
– Ну, можно и так.
– А может, Виток?
– Ну, если ты это знаешь, чего спрашиваешь?
– А ты что, борзый? – Громила угрожающе смотрел на него сквозь щелочки глаз.
– Нарываешься? – спросил второй, чуть послабее на вид.
У этого узкое лицо, а нос несоразмерно широкий, да еще и кривой.
– Да нет, это вы наезжаете.
Виктор уже понял, что без драки не обойтись. Эти двое с ходу могли наброситься на него, но, похоже, они искали повод, чтобы привести в исполнение ментовский приговор. Или просто накручивали себя, чтобы легче было спустить кулаки с привязи.
– Я слышал, ты тут у нас в Заполье корни пустил, да? – шлепая кулаком по своей же ладони, скривил губы амбал. – Блатных не уважаешь, наваром с ними не делишься.
– А ты блатной?
– Блатной. И срок на зоне мотал. Я срок мотал, а ты здесь, падла, жировал. И на воровской «общак» не отстегивал, братву на зонах «не грел». Знаешь, что за это бывает?
Похоже, амбал довел себя до кондиции, а это означало, что сейчас в ход пойдут кулаки. И Виктору пришлось принять единственно правильное в этой ситуации решение – он ударил первым, коленкой под пах, и с такой силой, что амбал просел в коленях. Но второй не стал ждать, когда переключатся на него, и тоже ударил – кулаком в челюсть.
В ушах у Виктора зазвенело, но сознание в разнос не пошло. Он тут же ответил ударом, сбил нападавшего с ног, но попал под кулак амбала…
Громила бил мощно, правда недостаточно для того, чтобы Виктор упал, видно сказывался шок от первого пропущенного удара. Второй тоже махал руками, но все никак не мог ударить в полную силу. Виктора атаковали с двух сторон, он пропускал удары, бил в ответ. Падал, увлекая за собой своих противников, катался с ними по полу, поднимался. И эта карусель крутилась долго, до тех пор, пока ментовские прихвостни не выбились из сил…
Они ушли, обещая вернуться. Как только за ними закрылась дверь, Виктор обессиленно рухнул на нары. Лицо разбито в хлам, глаза превратились в тонкие щелочки, нос распух в картошку, два зуба валяются где-то на полу… Если бы прессовщики сейчас вернулись, у Виктора просто бы не хватило сил, чтобы подняться.
А к вечеру следующего дня его выдернули на допрос.
– Ты кто такой? – глядя на него, глумливо спросил Кочанов.
Действительно, после вчерашней экзекуции Виктора трудно было узнать.
– А-а, Ивашов! Что это с тобой? С нар упал?
– Не убивал я Желудева.
– Не хочешь сознаваться?
– Не в чем.
– А в том, что женщину изнасиловал, сознаться не хочешь?
– Какую женщину? – похолодел Виктор.
– Лелю Семенову. Вот она показания дала, что ты затащил ее к себе домой, избил, надругался, причем в извращенной форме…
– Извращенная форма у тебя в голове, начальник. Кого это я изнасиловал?
– Я же сказал, кого.
– Не знаю я никакой Лели Семеновой.
Лукавил Виктор, он уже понял, что за Леля могла обвинить его в изнасиловании. Лялька это, та самая ментовская сучка, которая подбросила ему наркоту. Снова она играет против него…
– Знаешь. Ты к ней своих ребят присылал, насчет наркоты выяснял, которую она якобы тебе подбросила. Вспомнил?
– Не знаю ничего.
– Ну, ты можешь отрицать сколько угодно, суд все равно тебе не поверит.
– Суд не поверит, а братва поверит. Знаю я эту Лельку, проститутка она. И все это знают. Как проститутку можно изнасиловать?
– Можно.
– Да? Ну, так на то она и проститутка, чтобы ее насиловать…
– Братва, говоришь, поверит? Да нет, братва бывает всякая. Вчера к тебе ребята заходили. Они точно не поверят. На этап дырявым уйдешь, если доживешь…
– Не убивал я Желудева. И никого не насиловал…
Кочанов распорядился отвести Виктора в камеру. Вот тогда амбалы с дубинками к нему и зашли. Только не двое, а целых трое. После общения с ними он приходил в себя до самого утра.
А потом опять был допрос. Виктор все отрицал, за что снова был наказан.
Он лежал на нарах едва живой, когда в камере появились те два ментовских прихвостня. Они, конечно же, знали, что Виктора обвиняли в изнасиловании, поэтому пришли, чтобы свершить «правосудие». Казалось бы, сопротивляться он уже не мог, но все-таки собрался с силами…
Все закончилось тем же, чем и в прошлый раз. «Лохмачи» выбились из сил, пытаясь заломать его, и ушли ни с чем…
Глава 15
Следователь демонстративно не обращал на него внимания. Виктор сидел перед ним на стуле, а он усердно скрипел пером – что-то куда-то записывал. Плешивая голова, крысиные глазки, ястребиный нос. От человека с такой внешностью ничего хорошего ждать не приходилось. Но, тем не менее, руки у Виктора были свободны и за спиной никто не стоял. А то, что на него не обращали внимания, нисколько его не нервировало. Ведь он же не на дыбе вздернут. Ему все равно, что здесь сидеть, что в камере, лишь бы не били.