Гончаров и таежные бандиты - Михаил Петров 8 стр.


- Дядя Саша, присаживайтесь к столу, сейчас накрою. Гость вот у меня, Димин знакомый, заболел немного.

- Евдокия, принеси, пожалуйста, мои документы, товарищ лейтенант хотел бы удостовериться.

- Хорошо, Костя.

Тугие жесткие ягодицы под плотной черной юбкой задвигались в такт движению, и мне захотелось забыть о своей дистрофичной немощи.

- Ладно, Евдокия, отставить, в твой дом плохой не зайдет. Если ты его приняла, значит, все в порядке. Слушаю тебя, Константин.

- Не знаю, с чего начать... Александр Петрович, вы давно работаете в милиции?

- Работал, уже два года как на пенсию турнули. Коренным жителям места освобождают. Но я ведь тоже коренной, родился здесь, в РОВД с семидесятого года, сразу после армии. Обидно.

- В вашей практике бывали случаи пропажи людей?

- А как же, с десяток наберется.

- Кто пропадал: дети, взрослые, мужчины, женщины?

- Я понял, куда ты гнешь. Дай-ка все же ксиву, гляну одним глазком, вопрос-то серьезный. Думаю, ты хочешь увязать все это с Федей. Я прав?

- Абсолютно!

И снова очень к месту в комнату вплыла моя русская красавица, с полным подносом сибирских угощений.

- О, извиняюсь, коллега. - Выпятив толстую нижнюю губу, Сурок изучал мою лицензию. - Вопросов нет. На чем мы остановились? На пропажах, да. Кто исчезал. Да все подряд! И дети, и женщины, и мужчины. Но дети, как правило, находились, а вот взрослые пропадали навсегда. Иногда родные получали от них весточку о том, что они живы и здоровы, но на этом дело и кончалось. Часто семьи получали крупные суммы денег от имени пропавших. Вот и все, что я могу сказать. Лично я этими делами не занимался. Но случаи были, и повторяю: за двадцать пять лет около десяти пропавших, двоих потом нашли. Утопленников. Они не в счет, но и восемь человек - тоже немало. Это только по моему району.

- Но и не много, - заметил я, разливая водку.

- Я говорю только о тех, что не вернулись, и тела их не были найдены. Моя информация вам поможет?

- Она уже помогла. Выпьем за здоровье Федора!

- Дай-то Бог, чтобы оно так!

Опьянел я моментом. Александр Петрович честно допил бутылку и, уходя, обещал помощь, если таковая мне потребуется.

- Евдокия, - позвал я хозяйку, едва она проводила бравого Швейка.

- Аиньки? - тут же отозвалась она.

- Я сейчас захраплю. Не могу, глаза закрываются.

- Это хорошо, значит, выздоравливаешь.

- Когда приедет Дима, обязательно меня будите, кажется, я знаю, где находится твой брат.

- Ладно-ладно, спи, Господь с тобой...

Помню влажный поцелуй, запах ее тела и глубокий сон, без сновидений и кошмаров.

Я понимал, что меня будят, причем будят давно и безуспешно. Выздоравливающее тело требовало сна. Лишь с третьей попытки мое пробуждение состоялось. Напротив на стуле сидел Дима, пахнущий морозной и свежей улицей.

- Извините, Константин Иванович, я бы не стал, но вы сами велели вас разбудить.

- Да, да, Дима. Во-первых, спасибо тебе за мое воскрешение. Во-вторых, что ты нашел в той коробке? В-третьих, что с Вассаровым, а в-четвертых, какая ситуация сложилась на сегодняшний день?

- В коробке лежали двадцать тысяч баксов и два письма моей покойной матери. В планшетке, что я забрал у Эрнста, ничего интересного нет, я имею в виду ни профилей, ни разрезов к той карте нет. Для меня этот участок по-прежнему висит в воздухе.

Что касается Вассарова, он по-прежнему находится на перевоспитании. Ловит крыс и матерится. Заставил его написать письмо на имя Гнедых о том, что он срочно уехал к матери, не успев предупредить. Гнедых письмо уже получил, и контора успокоилась. Они уже решили, что всех их потихоньку будут красть. К Вассарову я езжу каждый день, кидаю ему жратву, выпивку и сигареты. Кажется, скоро ему не захочется оттуда вылезать. Он искренне обрадовался, что вы остались живы. И вот что главное. Вассаров проводил негласное расследование и уверен, что к похищению отца контора не причастна.

- Я это уже знаю, но лишнее подтверждение только укрепляет наши позиции.

- Откуда вы можете знать?

- Додумался. Как себя ведет Маргарита?

- Очень довольна! Когда увидела трупы тех мужиков, ее истязателей, чуть от радости не описалась. Даже забыла о пропаже двадцати тысяч баксов.

- Она о них и не знала.

- Почему вы так думаете?

- Ее рука так глубоко пролезть не может. Это первое, а второе секретка была сделана втайне от нее. Иначе отец не положил бы туда письма твоей матери. Правильно?

- Правильно, но...

- ...Все. Где карта?

- Она в этом доме, я побоялся оставить в сейфе. Притащил и спрятал. Тетка не знает.

- Молодец, нечего сказать! Карту спас, а тетку мог подставить под нож. Мудак.

- Но я... Я не хотел... я...

- Заткнись, тащи ее сюда.

- Евдокия, иди сюда.

- Да не тетку, карту тащи. Мудак в квадрате. А тетку пока отошли за водкой.

- У меня в машине есть.

- О Боже!.. Не нужна мне водка, Дима, теперь уже в кубе то же самое на "м", отошли Евдокию!

Через десять минут он вернулся белый, с выпученными глазами и открытым ртом.

- Карты нет!

- То есть?

- Нет карты!

- Объясни толком.

- Карты нет.

- Да где же она, черт возьми!

- Ее сжевала коза, вот кусочек оставила, пойду зарежу, может, из желудка вытащу.

- Подожди, пока она ее в гранулах выдаст. Нет, Дима, "мудак" - это для тебя слишком лестный комплимент, ты его не заслуживаешь. Ты просто дебильный кретин, назначенный начальником из-за папочкиной близорукости! Иди, неси свою водку. Я не могу видеть тебя. Все к чертовой матери, псу под хвост.

- Козе.

- Пошел вон, придурок, убирайся, приедешь завтра. Но учти, что шансы найти отца уменьшаются с каждым днем. Ты долго ее рассматривал?

- Раз десять прикидывал. Пытался накладывать на уже известные планы.

- Постарайся восстановить по памяти.

- Господи, Константин Иванович, я действительно идиот! У меня же есть калька, я снял ее для наложения. Какой кретин! Мог ведь забыть...

- Не буду тебя в этом разубеждать. Где она?

- На участке, в сейфе.

- Быстро мотай туда и чтоб к утру был обратно! И без коз, пожалуйста. И еще, захвати с собой Вассарова, только присматривай за ним. Попроси соседа, чтоб съездил с тобой для страховки.

- Да зачем он нам?

- С тем делом, что я задумал, нам одним не справиться, нужны профессионалы, а Вассаров как раз таковым и является, пятерых стоит. Катись, отцовская ошибка. С Вассаровым осторожнее.

Нет, определенно, нормальный сон действует благодатно не только на нервную систему, но и на общий тонус. Это я понял, как только увидел Евдокию. Ничего не подозревая, она поставила передо мной бутылку водки и как была в плаще, так подо мной в нем и оказалась.

- Костя, да что ты делаешь, дурак.

- Ничего, еще раз добросовестно помолимся за нас.

- Мне придется молиться дважды, - довольно констатировала она, вставая.

- Еще не вечер!

- Лучше скажи - еще не утро. Три часа ночи. Как легкое?

- Нормально, дай сигарету.

- Вот этого ты не получишь, даже если заставишь меня обратиться к Богу еще пять раз. Куда это Димка так рванул? Чуть было меня на повороте не сшиб, да еще с каким-то мужичком.

- Его твоя коза подвела. Жрет что попало, совсем взбесилась.

- Какая коза, Константин, о чем ты? Куда он поехал? Меня отослал, а сам...

- Дашь сигарету, скажу.

- Не дам, во-первых, тебе нельзя, а во-вторых, нечего избу поганить. И так вон водку тут пьете.

- Ладно, дай одеться, на воздух выйду.

- Нельзя тебе, там температура минусовая.

- Да отстань ты, здоров я. Всего на пять минут.

Замечательна сибирская осень. Воздух чист и прозрачен, словно черный агат. Но долго оставаться нельзя. Все-таки легкое повреждено. Сигарету я закуриваю в сенях, здесь немного потеплее. После пятой затяжки я уплываю. С трудом держась на ногах, по стеночке, по стеночке вваливаюсь в дом. Тут же меня подхватывают сильные руки Евдокии и усаживают на стул.

- Ну что, накурился, наркоман? Как это вы добровольно всасываете в себя эту гадость? Отродясь народ не курил. Надо же было Петру завезти в страну эдакую отраву. Черт усатый!..

- Ты Петру пятки целовать должна! Если б не он, то от вашей веры остались бы одни воспоминания. И вообще, ложись в койку.

* * *

Они подъехали, когда муть просветлевшего окна подсказывала мне, что пришло время выпить. Евдокия, торопливо накинув халат, побежала в свою опочивальню расправлять койку, а я, натянув штаны, уселся в ожидании.

Через открытую дверь мне было видно, как первым ввалился Вассаров немытый, небритый, грязный и злой, как лесной вепрь. За ним вплотную, с пистолетом в рукаве шел бравый лейтенант Сурок.

- Куда его, Евдокия? - спросил конвоир. - Принимай гостей.

- Господи, да что вы все, с ума посходили, человека наручниками сковали. Присаживайтесь, Георгий Георгиевич, кушать будете?

- Буду, твои орлы меня чуть было в яме не сгноили. Как собаке сверху куски хлеба бросали.

- ...И мясо, и сало, и водку, и сигареты, - пунктуально перечислил вошедший Дмитрий и сразу направился ко мне: - Вот, привез.

- ...И мясо, и сало, и водку, и сигареты, - пунктуально перечислил вошедший Дмитрий и сразу направился ко мне: - Вот, привез.

Передо мной лег прозрачный лист с контурами знакомой карты. В принципе я ее помнил, но лишний раз проверить не мешало. Да, то, о чем я думал, подтверждалось. Посередине плана находилась окружность, обведенная зубчиками, наподобие шестеренки с крестом внутри. Рядом протекала река.

- Что это, Дима? - ткнул я пальцем в окружность.

- Обычно так обозначается месторождение. Точнее, его самая насыщенная часть, а в центре ставится крест.

- Я тоже так думаю, а что ты можешь сказать о зубцах по периферии? Как вы их истолковываете?

- Не знаю, возможно, Иконников просто хотел подчеркнуть важность объекта.

- Нет, Дима. Мне кажется, это изображен скит, именно отсюда Иконников отправлялся в последний путь. И, как мне думается, здесь сейчас находится и твой отец.

- Если он еще жив, если не приплывет к нам так же, как Сергей Константинович...

- Успокойся, он жив, по крайней мере, был жив еще двадцать пятого. Твоя очаровательная тетка получила от него письмо.

- Что-о? Где? Вот стерва - и ничего мне не сказала!

- Она же не знает, что ты его сын.

- Да знает она обо всем прекрасно! Давно поняла, притворяется только. Где письмо? У вас?

- У меня, читай.

Пока он читал-перечитывал отцовское послание, я занялся очень важным делом. Наполнил два стаканчика и, расчленив холодную курицу, предложил выпить за здоровье хозяйки.

- Ну-ну, - ехидно протянул Гранин, глядя куда-то за мою спину, - а может быть, за ваше здоровье?

Незаметно скосив глаз, я заметил тот предмет, что вызвал у Дмитрия такую неадекватную реакцию. Это оказались обычные дамские рейтузы, правда приличного размера, и висели они на спинке моей кровати. Глазастый у Евдокии племянничек.

- Ну, что скажешь? - облизав косточку, поинтересовался я.

- Что? Искать надо, мужиков собирать.

- А не лучше ли с вертолета сначала посмотреть?

- Нет, Константин Иванович, бесполезно, они так научились прятать свои скиты, что рядом-то будешь проходить - не заметишь.

- То рядом, а то сверху?

- Все закрыто кронами кедрача и пихты. Нет, нужно идти самим.

- Так тебе дорога известна?

- Нет, но нужно двигаться вверх по Лебедю и исследовать каждый его, может быть пересохший, приток. Иного выхода я не нахожу. Километров сорок можно проехать на машине. Там есть леспромхоз. Попросим лошадей. У них с десяток еще наберется.

- Какова общая протяженность Лебедя?

- Километров триста - триста пятьдесят.

- Шутишь?

- К сожалению, нет.

- Дима, с вертолета ты можешь увидеть если не скит, то общую картину местности. Изгибы реки и ее притоков. Возможно, это даст отправной толчок, поможет сузить круг поисков. Рыскать по трехсоткилометровой реке, не зная, где находится нужный приток, просто абсурд.

- Может, потолковать со старообрядцами, они подскажут?

- Дима, я здесь всего-то пятнадцать дней, но уже понял, что от них мы не добьемся ничего. И ты это знаешь лучше меня. Зови Вассарова, он ведь давно работает в этих местах?

- С начала перестройки, пораньше отца. Вы что задумали?

- Зови, а там посмотрим. Ты вооружен?

- Да, у меня иконниковский наган, а "стечкин" у Александра Петровича. Забрать?

- Конечно, и поблагодари от моего имени.

- Благодарить я буду от своего. - Улыбнувшись, он похлопал по карману.

Воняло от Вассарова неописуемо. Наверное, так пахнет полуразложившийся кит. Десятидневная щетина еще не оформилась в бороду, но и легкой небритостью ее назвать было уже никак нельзя. Вообще, вид он имел устрашающий. Злые искорки плясали в бесноватых глазах. Но держал он себя скромно и послушно, что было еще хуже. Ни черта он не смирился и не смирится. Обидел его Дмитрий.

Я молчал, молчал и он, покорно стоя у двери. Пауза затягивалась, повышала напряжение. Мне этого не хотелось. Ну не мог я сюсюкать с этим особистом, чуть было не пославшим меня к праотцам, тем не менее право первого слова оставалось за мной. В каком ключе начать? Это очень важно. От первых слов зависит все.

- Ну, садись, убивец. - Я великодушно кивнул на стул.

- Такие вещи еще доказывать надо.

- Вон ты куда косишь! Не боись, Гоша, все схвачено.

- Например?

- Например, есть свидетель того разговора, ну того, сам знаешь, о чем я...

- Ой, помру, ой, мамонька, и на этот собачий хрен ты думаешь меня посадить? От твоей лапши отряхнется даже пятиклассник! Ой, умора. Дешево купить хочешь, или сам туп, как самаркандский ишак.

- Это твое дело не верить, а мое предупредить. Есть также свидетели того, как ты их убивал.

- Не бери на понт, начальник вшивый, и где же я их убивал?

- У себя дома. Они же к тебе явились!

- Полный маразм, стал бы я их при жене и детях мочить!

- Конечно нет, ты их в баньке, в баньке у себя положил...

- Ага, по пол-обоймы "стечкина" на каждого. Вся бы улица сбежалась. Кончай бодягу, ничего ты не узнаешь! Тычешь вилкой в кисель.

- Вот, вот, на что-нибудь да наткнусь.

- На хрен ты у меня скоро наткнешься, Джеймс Бонд сопливый. Нашел, с кем связаться. Меня тут зеки за версту обходят, а ты-то... Только и можешь, что с баб панталоны стягивать. Вот и стягивай дальше, а ко мне не лезь, если хочешь живым отсюда выбраться.

Господи, я так и не удосужился убрать эти проклятые рейтузы, они, вероятно, смотрятся очень гармонично вкупе с безмозглой гончаровской башкой. Я совершенно потерял инициативу и ничего лучшего предложить не смог:

- Выпить хочешь?

- Наливай!

- Сам наливай.

- А не боишься?

- Чего мне тебя бояться?

- Буду наливать, привстану да ненароком кандалами своими тебе по тыкве заеду.

- Не успеешь.

- Почему?

- Потому что в правой руке у меня револьвер, и направлен он точно тебе в лоб, хоть и через одеяло.

- Опять блефуешь?

- Смотри. - Я на мгновение откинул одеяло, чтобы он не заметил пустого барабана. - Устраивает?

- Вполне. Чего ты от меня хочешь? Ну завалил я двух подонков, мне за это многие люди могли бы спасибо сказать. Да, убил, но ты этого не докажешь никогда. Все пули прошли навылет, в телах не осталось ни одной. Это я узнавал.

- У меня есть магнитофонная запись наших переговоров в подвале панаевского дома.

- Оставь, уже неинтересно. Нет у тебя никакой записи, если бы была, ты бы сыграл этим козырем с самого начала. Давай, за твое выздоровление. Я очень рад, что ты остался жив.

- Удивительно.

- Ничего удивительного. Димка клялся, что пристрелит меня, если ты помрешь. Живи долго и не путайся под ногами.

Двумя руками Вассаров поднял стакан. За его спиной приоткрылась дверь. Дима показал большой палец, а потом аудиокассету. Исправляется парень, растет не по дням, а по часам.

- Отомкни наручники, надоело. Двенадцать дней живу как однорукий бандит! Не бойся, никуда отсюда не побегу, потому что не я, а все вы у меня в плену. Не могу понять, чего вы от меня хотите?

- Помощи, Георгий Георгиевич, исключительно помощи, если вы нам ее окажете, то мы с Димой забудем все недоразумения и вернем вам кассету.

- Опять за свое, нет у вас ничего.

- Есть, Георгий Георгиевич, есть, и в десять часов Дмитрий отвезет ее в банк в сейф-ячейку с заявлением о том, что в случае его смерти кассета передается областному прокурору. У вас с ним хорошие отношения?

По тому, как он побелел, я понял, что не очень.

- Слушать будете?

- Не надо. Что вы хотите, конкретно?

- Спасти Панаева Федора Александровича. Могу повторить еще раз.

- Господи, можно об этом было сказать раньше, а не играть в дурацкий детектив. Я бы с радостью согласился без всякого запугивания и подземного мешка.

- Не уверен.

- Почему?

- На то есть целый ряд причин. Все они косвенного характера, но в целом создают картину некоторой неприязни между вами и Панаевым.

- Это то, что я Ритку трахаю? Так он об этом знает.

- Не будем копаться во всем этом. Потому что ясно и очевидно одно. Если председателем становится Гнедых, то вам до этого кресла рукой подать. И не надо мне, по вашему выражению, вешать на уши лапшу.

- Конкретно, что от меня требуется? Где искать Панаева?

- Сейчас объясню. Видите кальку? Это копия той карты, которую вы, очевидно, искали в подвале. Верно?

- Не знаю, я ее не видел ни разу, а где сама карта?

- В надежном месте. Вы работаете в этих местах довольно давно, не кажется ли вам эта местность знакомой?

- Да тут же ни одной привязки! Ни севера, ни юга. Что за реки? Лебедь или его притоки... Ни одного пояснения. Конспирация полная. А может, это не Лебедь, а какая-нибудь Темза. Ерунда какая-то. Выходит, зря я за ней охотился. Ни черта не разобрать. Может, наш геолог что-нибудь здесь раскумекает.

- Геолог... Это идея, но нужно ли нам иметь лишнего свидетеля?

- Тогда поднимайте вертолет и погнали.

- Дмитрий говорит, что с воздуха скит не разглядеть. Напрасная трата времени.

Назад Дальше