Он кашлянул.
— Впрочем, не будем отклоняться от темы. Подробности вы узнаете в процессе обучения, я же сейчас излагаю только суть проблемы. Итак, продолжим. Группа девяти разрешила проблему путешествий в прошлое и тем самым добилась возможности не только пресекать действия своих врагов в зародыше, но и мешать их появлению на свет. Тогда-то и появились данеллиане.
С этими словами Келм отбросил свободную, чуть ироничную манеру лектора. Перед ними стоял человек, столкнувшийся с непознаваемым.
— Данеллиане — часть будущего, того будущего, которое наступит примерно через миллион лет после моей эпохи. Люди там достигли такого уровня развития… У меня нет слов, чтобы это описать. Вряд ли вам доведется встретить хотя бы одного данеллианина. Если же встретите, думаю, это будет для вас… огромным потрясением. Они не злы и не добры — они стоят настолько же за пределами наших с вами чувств и знаний, насколько сами мы отстоим от тех насекомоядных существ, которые были нашими далекими предками. Со всем этим лучше не встречаться лицом к лицу. Данеллиане действовали просто в порядке самосохранения. Когда они появились, путешествия во времени стали повседневностью. Для людей глупых, жадных и одержимых открылись неисчерпаемые возможности возвращаться в прошлое и пытаться перекраивать историю. Данеллиане отнюдь не хотели запрещать путешествия во времени — это была часть того комплекса явлений, который породил их самих, — но им пришлось регулировать эти путешествия. Группе девяти не дали возможности осуществить свои планы. А для наблюдения за порядком на трассах времени был создан Патруль.
— Вам предстоит работать в основном в собственных эпохах, если вы, разумеется, не достигнете высокого статуса агента с правом свободных действий. Вы будете жить привычной жизнью, иметь семью и друзей. Новая профессия не только предоставит вам материальную независимость и защиту, если таковая понадобится, но и даст возможность проводить отпуск в очень интересных местах. Главное же — работа будет приносить вам огромное удовлетворение. Но помните: вы должны быть готовы в любой момент явиться по первому же зову. Иной раз вам придется помогать путешественникам во времени, попавшим в трудное положение, или же противодействовать конкистадорам, пытающимся узурпировать власть или получить экономические преимущества и влияние в военных делах. Случается, что Патруль времени поставлен перед фактом свершившегося злодеяния в прошлом и вынужден принять необходимые меры в более поздние эпохи, чтобы вернуть историю на нормальный путь развития. Желаю вам удачи!
Начальная стадия обучения включала физическую и психологическую подготовку. Эверард и не представлял, как обкрадывала его жизнь и телесно, и духовно: он не использовал и половины своих потенций. В первое время ему приходилось нелегко, но мало-помалу он почувствовал огромную радость от того, что тело полностью ему подчиняется, что дисциплина чувств обострила его эмоции, а мысль стала отточеннее и все умственные реакции — осознаннее.
С самого начала ему и другим новичкам внушили, что они не имеют права говорить о Патруле непосвященным, даже любой намек на его существование был исключен.
В процессе обучения Эверард основательно изучил все аспекты психологии людей двадцатого века. Он также овладел темпоральным языком — особым языком, на котором могли говорить патрульные всех эпох, не боясь быть понятыми.
Прежде Эверарду казалось, что он неплохо разбирается в военном деле, но ему пришлось научиться пользоваться боевыми приемами и всеми видами оружия, когда-либо существовавшими на протяжении пятидесяти тысяч лет: от меча бронзового века до циклобласта, способного уничтожить целый континент. Вернувшись в собственную эпоху, он обязан был пользоваться только общепринятым оружием, но не исключалась возможность, что его пошлют в другое время, а применение неизвестного в тот период оружия допускалось лишь в крайних случаях.
Они изучали самые разнообразные науки, в том числе историю, искусство, философию, различные языковые диалекты и манеры поведения. Впрочем, курс манер охватывал только период с 1850 по 1975 год; для того чтобы отправиться в другие времена, патрульным предстояло пройти специальное обучение с помощью гипноизлучателя. Именно эти совершенные аппараты позволили закончить обучение за три месяца. Оставалась загадочной лишь тайна данеллианской цивилизации, но с ней не было прямого контакта.
Эверард изучил структуру Патруля. Патруль в известной степени был полувоенной организацией: его сотрудникам присваивались звания, но в то же время не существовало каких-либо особых формальностей.
История была разбита на периоды в соответствии с географическими ареалами, причем для каждого имелось свое центральное управление, которое находилось в каком-нибудь крупном городе в период, охватывающий одно двадцатилетие. В целях маскировки эти управления занимались легальной деятельностью, например торговлей. Помимо того, имелись местные отделения.
В период, охватывающий жизнь Эверарда, существовало три таких ареала: Запад с центром в Лондоне, Россия с управлением в Москве и Азия, штаб-квартира в Пекине. Все они размещались в самом спокойном двадцатилетии — с 1890 по 1910 год, — тогда маскировка была проще, чем в последующие годы, когда приходилось открывать более мелкие отделения. Рядовые агенты жили в своем времени и часто выполняли обычную работу. Связь между различными временными отрезками осуществлялась с помощью небольших автоматических хронокапсул.
В целом же организация была настолько велика, что Эверарду трудно было представить ее себе полностью. Он просто усвоил, что на его долю выпала удивительная, захватывающая судьба, и старался больше ни о чем не думать… пока.
Наставники были дружелюбны, готовы в любой момент прийти на помощь. Ветеран, обучавший Эверарда управлению космическими кораблями, сражался в марсианской войне 3890 года.
— Вы, ребята, хорошо соображаете, — сказал он как-то. — Не то, что учить людей из эпохи до Промышленного переворота. Сущий ад! Признаться, мы махнули на них рукой и учим только начаткам знаний. Был здесь один римлянин времен Цезаря — на вид сообразительный парень, вот только он никак не мог взять в толк, что машину нельзя седлать, как лошадь. А у вавилонян так просто в голове не укладывалось, как это можно путешествовать во времени. Пришлось рассказывать им байки, про битвы богов.
— А какие байки вы рассказываете нам? — спросил Уитком.
Космонавт внимательно посмотрел на него.
— Вам говорим правду, — сказал он наконец. — Всю правду, какую вы в состоянии осмыслить.
— Как вы сами попали на эту работу?
— Я… Меня сбили около Юпитера. Немного от меня осталось. Собрали по кусочкам. Вся команда погибла, меня тоже считали мертвым, так что возвращаться домой не имело смысла. Мало радости — подчиняться диктаторам. Поэтому я здесь. Чем плохо? Хорошие друзья, интересная работа, возможность ездить в отпуск в любую эпоху…
Космонавт усмехнулся.
— Подождите, вот попадете в упадочный век Третьего матриархата, узнаете, что такое настоящее раздолье.
Эверард промолчал — он был слишком захвачен зрелищем огромного земного шара, плывущего среди звезд.
Он приобрел себе нескольких друзей. У них было много общего: это были мыслящие люди, прошедшие такой же строгий отбор, как и он сам. Среди студентов завязались даже кое-какие романы. Запретов на вступление в брак не существовало, и обычно счастливая пара сама выбирала эпоху, в которой хотела бы жить. Эверард тоже не прочь был иногда провести время с девушками, но не позволял себе увлечься слишком сильно.
Ближе всего сошелся он с молчаливым Уиткомом. В этом угрюмом на вид англичанине было что-то притягательное: славный парень, умный и образованный, но какой-то потерянный…
Как-то раз друзья отправились кататься верхом на лошадях, чьи отдаленные предки спасались бегством от гигантских потомков. Эверард прихватил с собой ружье в надежде подстрелить кабана — он недавно видел следы зверя. Молодые люди были одеты в светло-серую шелковистую форму Академии, в ней было прохладно даже под палящим желтым солнцем.
— Странно, что нам разрешена охота, — заметил Эверард. — Представь себе, что в Азии я подстрелю саблезубого тигра, которому на роду было написано съесть одного из наших насекомоядных предков. Разве это не изменит будущего?
— Нет, — сказал Уитком, уже успевший глубже разобраться в теории путешествий во времени. — Видишь ли, это все равно что представить континуум в виде клубка из тугих резиновых лент. Такой клубок нелегко растянуть: он все время будет возвращаться в «первозданное» состояние. Одно насекомоядное не играет роли, важен генофонд, ведущий от данного вида к человеку. Ведь если я убью овцу где-то в средние века, я тем самым отнюдь не уничтожу все ее потомство, тех овец, которые должны появиться, скажем, к 1940 году. И, хотя за столь долгий срок сменилась не одна сотня поколений овец, все они в целом (применим такое же сравнение к людям в целом) ведут свое происхождение от более ранних овец (и людей). Генофонд не нарушен. Происходит своеобразная компенсация: где-то в генетической линии какой-нибудь другой предок восполнил те гены, которые, как тебе кажется, ты уничтожил. Или другой пример: предположим, я возвращаюсь в прошлое и предотвращаю убийство Бутом президента Линкольна. Если я не приму особых мер предосторожности, может случиться, что выстрелит кто-то другой, но обвинят все равно Бута. Такая упругость, или пластичность, времени и объясняет, почему нам разрешено совершать в нем путешествия. Если ты намерен изменить порядок вещей, придется правильно взяться за дело и хорошенько потрудиться.
— Нет, — сказал Уитком, уже успевший глубже разобраться в теории путешествий во времени. — Видишь ли, это все равно что представить континуум в виде клубка из тугих резиновых лент. Такой клубок нелегко растянуть: он все время будет возвращаться в «первозданное» состояние. Одно насекомоядное не играет роли, важен генофонд, ведущий от данного вида к человеку. Ведь если я убью овцу где-то в средние века, я тем самым отнюдь не уничтожу все ее потомство, тех овец, которые должны появиться, скажем, к 1940 году. И, хотя за столь долгий срок сменилась не одна сотня поколений овец, все они в целом (применим такое же сравнение к людям в целом) ведут свое происхождение от более ранних овец (и людей). Генофонд не нарушен. Происходит своеобразная компенсация: где-то в генетической линии какой-нибудь другой предок восполнил те гены, которые, как тебе кажется, ты уничтожил. Или другой пример: предположим, я возвращаюсь в прошлое и предотвращаю убийство Бутом президента Линкольна. Если я не приму особых мер предосторожности, может случиться, что выстрелит кто-то другой, но обвинят все равно Бута. Такая упругость, или пластичность, времени и объясняет, почему нам разрешено совершать в нем путешествия. Если ты намерен изменить порядок вещей, придется правильно взяться за дело и хорошенько потрудиться.
Уитком криво усмехнулся.
— Воспитательная работа! Нам снова и снова повторяют, что если мы вмешаемся в историю, то будем наказаны. Значит, я не могу вернуться назад и убить этого негодяя Гитлера еще в колыбели! Я вынужден сидеть и смотреть, как он набирает силу, начинает войну и убивает мою любимую!
Некоторое время друзья ехали молча. Слышались лишь поскрипывание кожаных седел да шуршание высокой травы.
— Извини, — прервал наконец молчание Эверард. — Может быть, ты хочешь рассказать мне об этом?
— Да. Но рассказывать, по существу, нечего. Ее звали Мэри Нелсон. Она служила в женских вспомогательных частях. Мы собирались пожениться, как только кончится война. Это произошло семнадцатого ноября сорок четвертого года в Лондоне. Я никогда не забуду этой даты. Она пошла к соседям в Стритхэм (была в отпуске у матери). В их дом угодил снаряд «фау». Не осталось даже развалин, а ее собственный дом уцелел.
Уитком, бледный как смерть, смотрел вперед невидящими глазами.
— Будет очень трудно… не вернуться хотя бы на несколько лет назад и увидеть ее живой. Только увидеть… Но нет! Я не имею права.
Эверард с грубоватой лаской положил руку ему на плечо, и они молча поехали дальше.
Занятия в Академии продолжались. Каждый студент совершенствовался по индивидуальной программе, но закончили обучение все вместе. За краткой церемонией выпуска последовал пышный банкет, выпускники растрогались, стали договариваться о будущих встречах и сборах. Затем каждый вернулся в тот же год и в тот же час, из которого явился.
Эверард выслушал поздравления Гордона, получил список других агентов своего времени (некоторые из них, как оказалось, работали в военной разведке) и вернулся домой. Позднее ему, возможно, предоставят какую-нибудь важную работу, но сейчас — для официального статуса у налоговых властей — он был назначен просто консультантом Компании технологических исследований. В его каждодневные обязанности входило просматривать десяток-другой документов, связанных с путешествиями во времени (чему он был обучен), а в остальном сидеть и ждать вызова.
Случилось так, что первую работу он нашел сам.
3
Было странно читать заголовки газет и знать наперед, что произойдет дальше. Напряжение снималось, зато появлялась грусть, ибо время было трагическим. Эверард начинал понимать, почему Уитком так жаждал вернуться назад и изменить ход истории, но вместе с тем прекрасно сознавал, что возможности одного человека ничтожны. Он не мог изменить прошлое к лучшему — разве что каким-то чудом; скорее же всего, такая попытка только запутала бы дело. Вернуться, чтобы убить Гитлера или японских генералов, развязавших войну? А вдруг вместо них придут люди еще более изощренные в злодействе? Кто знает, может, в итоге атомную энергию никогда не откроют, и тогда не наступит блистательный век Венерианского ренессанса…
Эверард выглянул из окна. Во взбудораженном небе вспыхивали и гасли огни, по улицам сновали автомобили, куда-то торопилась безликая толпа. Отсюда не видны были башни Манхэттена, но Эверард постоянно помнил, что они дерзко вздымаются к облакам. И все это — всего лишь водоворот в той великой реке времени, которая текла из недавно покинутого им мирного доисторического прошлого к невообразимому данеллианскому будущему. Сколько миллиардов человеческих существ жили, смеялись, плакали, трудились, надеялись и умирали в ее водах!
Эверард вздохнул, раскурил трубку и отвернулся от окна. Длительное безделье не принесло успокоения: его мозг и тело жаждали действия. Но сейчас был поздний час, Эверард подошел к книжной полке, взял первую попавшуюся книгу и попытался читать. Это был сборник рассказов времен королевы Виктории и Эдуарда VII.
Одна из ссылок поразила его. Упоминание о трагедии в Эддлтоне и необыкновенной находке в древнем кургане. Гм… Путешествие во времени? Он улыбнулся.
И все же…
«Нет, — подумал он. — Этого не может быть».
Однако проверить не мешает. Как утверждалось, случай этот произошел в Англии в 1894 году. Можно просмотреть подшивку лондонской «Таймс». Все равно делать нечего.
Возможно, только от скуки он решил взяться за эту нудную работу. Истомившийся от безделья мозг искал любую лазейку, чтобы активизироваться.
В публичную библиотеку Эверард пришел к открытию.
Нужное сообщение он нашел в газете за 25 июня 1894 года и в последующих выпусках. Эддлтон — небольшая деревушка в графстве Кент, известная поместьем эпохи короля Якова, которое принадлежало лорду Уиндему, и курганом, относящимся к неизвестной эпохе. Лорд Уиндем, археолог-любитель, начал раскопки кургана вместе со своим родственником Джеймсом Ротеритом, экспертом Британского музея. Захоронение оказалось довольно бедным. Находившиеся там предметы либо сгнили, либо рассыпались от ржавчины; в могиле лежали человеческие и лошадиные кости. Там же обнаружили небольшой сундучок в удивительно хорошем состоянии, в котором лежали слитки неизвестного металла, похожего на сплав серебра. Лорд Уиндем заболел какой-то смертельной болезнью с признаками отравления неизвестным ядом, Ротерит же, который едва заглянул в сундучок, совершенно не пострадал, и начатое по этому делу следствие пришло к выводу, что он подсыпал своему родственнику какой-то неизвестный восточный яд. Когда 25 июня лорд Уиндем скончался, Скотланд-Ярд арестовал Ротерита, предъявив ему обвинение в убийстве. Родные обвиненного наняли знаменитого частного детектива, который путем сложных умозаключений, подкрепленных опытами на животных, нашел неопровержимые доказательства того, что подозреваемый невиновен и что кончина наступила от «смертельной эманации», исходившей из сундучка. Последний вместе с содержимым выбросили в Ла-Манш. Детектив-принимает заслуженные поздравления. Наплыв. Хэппи энд.
Эверард молча сидел в тихой, уставленной книгами комнате. В сообщении явно не хватало данных, но оно наталкивало на весьма определенные выводы.
Тогда почему же викторианское отделение Патруля не провело расследования? А может, провело? Вполне возможно. Результаты своих изысканий, они, естественно, в газетах не печатали. И все же лучше послать запрос. Вернувшись домой, Эверард взял одну из выданных ему хронокапсул, вложил туда свое донесение и настроил прибор на 25 июня 1894 года. Когда он нажал на последнюю кнопку, капсула исчезла, оставив за собой едва ощутимое дуновение.
Она возвратилась через несколько минут. Эверард открыл ее и вынул аккуратно отпечатанный лист — да, разумеется, машинка в те времена была уже изобретена. Он пробежал его глазами с той быстротой, которой научился еще в стенах Академии.
Дорогой сэр!
Подтверждаю получение Вашего письма от 6 сентября 1954 г. и прошу Вашего просвещенного внимания.
В настоящий момент мы только приступили к упомянутому Вами делу, так как отделение занято предотвращением убийства Ее Величества, а также балканской проблемой и делами, относящимися к китайской торговле опиумом за 1890 год (22370). Хотя нам представляется возможным, закончив текущие дела, заняться Вашим, желательно избежать парадокса времени, иными словами, одновременного нахождения в двух местах, как может произойти в настоящем случае. Будем весьма обязаны, если Вы лично и квалифицированный английский агент окажете нам содействие. При отсутствии иных сведений будем ожидать вас по адресу: 14-Г, Олд Осборн-роуд, 26 июня 1894 г. в 24.00.