Мать же Кобзона по-прежнему не оставляла своих попыток поссорить влюбленных. Однажды она прилетела в Ялту, куда Иосиф отвез Веронику перед родами, и привела сыну… новую невесту. Представила ее как Свету и сказала, что она гораздо лучше, чем его нынешняя пассия. Кобзон возмутился: «Мама, я люблю Веронику! У нас будет ребенок! Оставь нас в покое!» Но мама и не думала отступать. В итоге ее усилия оказались не напрасными: Кобзон сломался и стал уговаривать невесту сделать аборт. Вероника пыталась его образумить, ведь будущему ребенку было уже четыре с половиной месяца! Но… Иосиф оказался упрямее.
Во время искусственных родов произошла клиническая смерть ребенка. У Вероники начался сепсис, и она угодила в клинику. Кобзона рядом не было, поскольку он отправился в родной Днепропетровск отмечать в кругу семьи свой день рождения (11 сентября 1965 года). Круглова отправила ему язвительную телеграмму: «Поздравляю! Я – в клинике!» Кобзон, правда, тут же бросил все свои дела и немедленно прилетел к возлюбленной. И первым делом пообещал, что они немедленно поженятся.
Свадьба Иосифа Кобзона и Вероники Кругловой состоялась 14 ноября того же года. В 15.30 молодые расписались во Дворце бракосочетаний на улице Щепкина, а в шесть вечера начался свадебный банкет в одном из самых роскошных увеселительных мест столицы – в ресторане «Гранд-отель» (был такой старинный особняк позади гостиницы «Москва»). На торжество были приглашены 400 человек. Вспоминает Вероника:
«На собственной свадьбе я чувствовала себя брошенной всеми Золушкой. Расчета в моем замужестве не было никакого: в то время Есик был нищим, как и я, и еще абсолютно никем на сцене. У нас тогда не было ни кола ни двора. Приходилось снимать махонькую комнатушку в огромной коммуналке в районе Каретного Ряда. Иосиф делал все возможное, чтобы зацепиться за Москву, но председатель Моссовета Промыслов почему-то отказывал ему в прописке. Однажды, выступая где-то публично, сказал, как ножом отрезал: «Живите у себя в Днепропетровске!» (По настоянию Иосифа мне пришлось однажды идти с просьбой о прописке к его родному отцу Давиду. Он работал в Москве инженером. Впечатления от Кобзона-старшего не осталось почти никакого: маленький щупленький еврейчик, сбежавший от первой супруги, когда самому младшему, Есику, было всего шесть лет.) Сама я, работая в Росконцерте, могла еще какое-то время обходиться без штампа в паспорте, а муж пользовался временной студенческой пропиской…»
Чуть позже молодые сумели-таки сменить свою убогую комнатенку в коммуналке на двухкомнатную квартиру на Щербаковской улице. Казалось бы, живи и радуйся! Ан нет – они начали все чаще ссориться. Причины были как чисто бытовые, так и творческие. Например, Кобзон стал ревновать жену к ее успеху у публики. (Именно из-за этого их совместная концертная деятельность продолжалась всего… три концерта.) В итоге Круглова предпочла выступать отдельно от мужа, а спустя несколько месяцев дело дошло до развода. Вот как об этом вспоминает Иосиф Кобзон:
«Как-то так получилось, что Вероника стала работать в концертной бригаде Игоря Гранова, т. е. мы разделились. А потом я вдруг узнал о ее, мягко говоря, теплых отношениях с композитором Леонидом Гариным. Таких вещей я не прощаю… Каюсь, сам бывал грешен, но тем не менее… Знаете, так уж устроен мужик. В общем, мы расстались. Я ей купил квартиру, она стала жить самостоятельно…»
А теперь послушаем рассказ Вероники Кругловой: «Я сообщила Иосифу, что ухожу. Он примчался с каких-то гастролей выяснять отношения…
Поначалу он страстно возжелал, чтобы я покинула наш дом на Щербаковской и ушла в никуда. Но потом, чтобы не делить квартиру, вынужден был пойти на уступки. «Я куплю тебе самую дешевую, самую дальнюю от центра квартиру», – говорил он с издевкой. И купил! Как сейчас помню, однокомнатную квартиру в Медведкове за 1400 рублей. Представляете, после концерта ехать до последней станции метро, потом еще минут двадцать добираться трамваем?! Мне поэтому часто приходилось брать такси, на что уходили почти все мои незначительные заработки…
Разводились мы очень мерзко. Более того, этот развод мне потом здорово аукнулся: заявки на мои концерты прекратили поступать в одночасье! Выехать на гастроли – пожалуйста, но выступать в Москве стало делом совершенно невозможным. Меня динамили администраторы всех мастей и рангов. Слова Кобзона, сказанные при расставании: «Я тебя с дерьмом смешаю. Сама приползешь ко мне на коленях!» – активно претворялись в жизнь. Я, к счастью, имела смелость отреагировать на такое хамство спокойно: «Умру, но не приползу!»
В 1966 году (вскоре после развода) судьба свела Кобзона с популярной киноактрисой Людмилой Гурченко. Вернее будет сказать, некогда популярной, поскольку как раз в те годы эта прекрасная актриса переживала период забвенья: на главные роли ее не приглашали, и она перебивалась одними лишь случайными эпизодами. Роман, а потом и брак с Кобзоном на какое-то время вернули Гурченко былую славу. Во всяком случае в народе долго «перетирали» перипетии их любовных отношений. Например, люди судачили, что 1 сентября Кобзон лично отводил дочку Людмилы Машу в 1-й класс. Говорили, что Кобзон помог приобрести квартиру для прежнего мужа Гурченко – Александра Фадеева, чтобы она не разменивала их общую, помог перевезти ее родителей из Харькова в Москву. Однако, прожив вместе три года, Кобзон и Гурченко все же расстались (более подробно об этом рассказывается в главе «ЛЮДМИЛА ГУРЧЕНКО»). Отмечает сам Иосиф Кобзон: «Мы оба виноваты. Я тоже не безгрешен. Человек я вспыльчивый, часто оскорблял людей. Женился я трижды и разводился всегда некрасиво. У Гамзатова есть строки: «Обижал я тех, кого любил. Милая, прости мне прегрешенья…» Это и про меня…»
Между тем в холостяках Кобзон снова проходил недолго – чуть больше года. И весной 1971-го встретил свою последнюю любовь – 18-летнюю красавицу Нелю. Произошло это не случайно. Инициаторами их знакомства выступили супруга известного эстрадного артиста Эмиля Радова и подруга матери Нелли. Именно к последней девушка приехала погостить из Ленинграда, где она жила и работала поваром 5-го разряда в престижном ресторане. Этим удобным моментом и решено было воспользоваться.
4 апреля в воскресенье в доме Радовых собралась привычная богемная тусовка: артисты, поэты, художники. Среди них был и Кобзон. Нелли с подругой матери пришли чуть позже, когда вся компания собралась в гостиной возле телевизора, чтобы лицезреть по ЦТ премьеру фильма «Белое солнце пустыни» (начался в 19.30). Вспоминает сама Нелли: «В комнате было темно. Я вошла, и какой-то мужчина уступил мне место. В темноте я не увидела его лица. А когда фильм закончился и включили свет, я его разглядела, но сразу не поняла, что это Кобзон. По телевизору ведь люди всегда по-другому смотрятся. Просто увидела высокого, молодого, интересного мужчину, который мне сразу понравился. Я узнала, что передо мной Иосиф Кобзон, лишь когда нас представили друг другу…»
Практически весь остаток вечера Иосиф и Нелли провели вместе, а когда пришла пора расставаться, певец предложил девушке встретиться завтра, чтобы сходить в ресторан. Нелли ответила согласием. Однако артист, у которого, видимо, уже тогда созрели далеко идущие планы, перед походом в ресторан привел девушку к себе домой – в двухкомнатную квартиру, где жил с мамой и сестрой. Как мы помним, мама для Кобзона была самым главным человеком в жизни, и он просто обязан был узнать ее мнение относительно Нелли. Смотрины прошли успешно, поскольку родословная у девушки оказалась та, что надо, – она была еврейкой.
9 апреля певец повел свою девушку в театр «Современник» на премьеру спектакля «Свой остров». Правда, все первое отделение Кобзон отсутствовал: у постановщиков отказала аппаратура, и ему пришлось бегать туда-сюда – помогать доставать нужные детали.
Через несколько месяцев Иосиф сделал Неле предложение. Вспоминает Нелли: «Я не ставила себе задачу стать женой известного артиста. Не скрою, до него у меня было много поклонников. Иосиф же к тому времени был готов жениться совершенно сознательно. У него имелись определенные требования к жене, и не только у него, но и у всей его семьи. На своих предыдущих ошибках он уже понял, чего конкретно в этой жизни хочет. Я в то время была молодой, очень скромной, застенчивой. Предполагалось, что буду иметь детей, потому что он очень хотел этого. Когда Иосиф сделал мне предложение, я сразу согласилась…»
Свадьба состоялась 3 ноября 1971 года в Ленинграде. Причем Кобзон привез туда два вагона своих друзей и коллег. Первую брачную ночь молодожены провели у близких друзей – Ивана и Мадлены Соотчан. Почему? Дело в том, что на следующий день замуж выходила сестра Кобзона, и вот она-то и провела с мужем брачную ночь дома. Что же касается медового месяца, то его Иосиф и Нелли провели в Прибалтике. Причем для Кобзона это путешествие свадебным оказалось наполовину: он даже там давал концерты.
1 января 1974 года у молодых супругов родился первенец – сын Андрей. По этому поводу певец вспоминает: «Вечером, когда Неля рожала, я выступал во Дворце спорта в Киеве. Звонил в 23-й роддом каждые пять минут. Когда в очередной раз набрал номер – это было уже ночью, – дежурная сестра (или врач) не выдержала: «Пожалуйста, перестаньте звонить. А то мы сейчас все тут родим…» Выписывали Нелю с Андреем седьмого, и я специально прилетел на один день из Киева, чтобы самому забрать их домой. Привез с собой в роддом наших близких друзей – композиторов, артистов… Было весело, шумно.
А потом случилась одна очень интересная история. Когда кавалькада машин ехала по Ленинскому проспекту, нас обогнал на своем красном «Пежо» Володя Высоцкий и махнул рукой: мол, останови. Я тогда держал Андрея на руках, и Высоцкий спросил: «Твое?» – «Мое!» – «Покажи!» Я откинул одеяльце, и Володя воскликнул: «Классный мужик! Поздравляю!» И уехал. А я сказал сыну: «Ну, быть тебе, Андрей, либо талантливым, либо бандитом!» Первое случилось, второго, надеюсь, не случится…»
Спустя несколько лет у Кобзона родился второй ребенок – дочь Наташа. В эстрадной тусовке брак Кобзона считался крепким. Кобзон всячески оберегал свою молодую супругу и один раз даже подрался из-за нее. По его словам, случилось это так: «Нелли тогда была в положении и к ней пристал то ли в автобусе, то ли в троллейбусе скрипач из ансамбля Карамышева. Вышел за ней на остановке, стал рассказывать про себя, навязываться со знакомством. Нелли попыталась ему объяснить: «Мой муж – Кобзон». А он ей в ответ: «Плевать я хотел на Кобзона». Ну, я проучил нахала…» (Стоит отметить, что в молодости Кобзон в течение нескольких лет занимался боксом. – Ф. Р.)
Между тем за годы совместной жизни между супругами бывало всякое. Были и разборки на почве ревности. Вспоминает сам певец: «Не буду утверждать, что не имел с женщинами никаких отношений. Но частых увлечений у меня не было, а те, что были, носили характер случайных. А целенаправленных – нет. Может быть, за всю нашу с Нелей совместную жизнь одно-единственное увлечение и могу вспомнить. Серьезное. (Видимо, речь идет о романе с Людмилой Сенчиной. – Ф. Р.) Но как только между нами зашел разговор о каких-то взаимных обязательствах, я моментально все отношения прекратил. Мысль потерять семью меня просто страшит. А Неля, когда узнала о моем увлечении, сказала: «Получишь сдачу в том же объеме».
Много лет спустя об одном из таких мимолетных увлечений Кобзона раструбили многие отечественные СМИ. Бывшая артистка оригинального жанра, танцовщица Галина Глотова утверждала, что родила от Кобзона ребенка. По ее словам, все происходило при следующих обстоятельствах.
В начале декабря 1976 года гастрольная судьба занесла Иосифа Кобзона в столицу Эстонии – город Таллин. Он выступал там с концертами в компании с другими артистами, и ничем примечательным те гастроли вроде бы не отличались – обычная эстрадная рутина. Но именно там певец познакомился с танцовщицей Глотовой. Вот ее собственный рассказ:
«Меня вместе с другими артистами пригласили выступать на «разогреве» публики перед Кобзоном. С мужем Альбертом Винбергом мы к тому времени уже почти расстались. Он постоянно пил, мы ссорились, несколько месяцев не спали вместе. А на Кобзона тогда заглядывался весь кордебалет: он мужчина видный, к тому же народный артист! Ну, и я обратила на него внимание…
Как-то вечером меня пригласили в номер к Левону Оганезову: мол, надо отметить рождение дочери Кобзона – Наташи. Но я сразу все поняла: пригласили-то без мужа… Захожу – точно, никакой вечеринки. Вскоре нас с Кобзоном оставили одних. Ну, тут все и произошло. Потом мы еще несколько раз бывали близки. А через месяц закончились гастроли, мы с Винбергом уехали выступать в Ханты-Мансийск, Кобзон – в Москву. Словом, общаться перестали…»
4 сентября 1977 года Глотова родила девочку, которую назвала любимым именем Кобзона – Викторией. Выйдя из роддома, она через нотариальную контору послала певцу сообщение: мол, можешь поздравить. Но от Кобзона не было ни ответа, ни привета. Правда, один раз он, по словам Глотовой, ей все-таки позвонил. Вике тогда было уже 10 лет. По словам Галины Глотовой: «Я и тогда, и после говорила ему, что он как отец должен был обеспечивать ее. А в ответ слышала: «Ты же никогда не докажешь, что она моя дочь. А если даже предположить это, все равно по закону алиментов я тебе платить не должен. Мы ведь не были мужем и женой». В декабре 1991 года Галина впервые подала иск в Киевский (теперь – Дорогомиловский) народный суд. Спустя некоторое время женщине сообщили, что на предварительном собеседовании Кобзон признал-таки свое отцовство. Однако когда в назначенный день Глотова пришла на судебное заседание, та же женщина-судья разговаривала с ней уже совершенно иначе: «Все ваши заявления – полная чушь. Почему бы вам не сказать, что отец вашего ребенка – Николай Рыжков, например?» (Тогда – премьер-министр СССР. – Ф. Р.) Сам Кобзон в тот день в суд не явился и даже не прислал своего представителя. Глотова после этого обращалась и в Мосгорсуд, и в Верховный суд – все было напрасно.
В марте 1999 года эта история стала достоянием широкой общественности благодаря «Комсомольской правде», которая опубликовала интервью с Галиной Глотовой под названием «У Кобзона нашлась внебрачная дочь» (номер от 26 марта). В нем женщина рассказала о своем мимолетном романе с Кобзоном, о своих попытках заставить его признать свое отцовство. Здесь же было опубликовано интервью с самой Викторией. Она рассказала следующее:
«Впервые мама сказала мне, кто мой отец, когда мне было 5 лет. Мы смотрели телевизор. Вдруг стали показывать концерт Кобзона. «Это твой папа», – говорит мама, а я никак не могу понять: при чем тут незнакомый поющий дядя? Ведь своим отцом я считала Альберта Винберга (Галина Глотова официально развелась с ним сразу после рождения дочери, но жили они в одной коммунальной квартире. – Ф. Р.). Он был очень хорошим и добрым человеком. Я не была обделена отеческой любовью и сиротой себя никогда не чувствовала. Когда училась в школе, знаменитым родичем не хвасталась. Так, только самым близким подружкам сказала… Поэтому никакого желания познакомиться с «родным» папой у меня не возникло.
На концерт к Иосифу Давидовичу впервые попала, когда мне было лет пятнадцать. Собиралась на дискотеку, но друзья переубедили: «Пойдем, посмотрим на твоего папочку!»
Ой, смешно так было: все на концерте серьезные такие сидят, важные, а рядом мы, малолетки, дурачимся. Так до конца и не досидели – свалили после первого же отделения: скукотища! Честно говоря, я никогда не была поклонницей таланта своего «отца».
Да и просто по-человечески я не хотела бы, чтоб Иосиф Давидович признал меня дочерью. Мне от него ничего не нужно. Кроме того, я считаю, что он незаслуженно оскорбил маму. Когда я родилась, ее ведь даже на товарищеский суд вызывали за связь с Кобзоном! Мама много всего пережила из-за моего рождения…
А вот с братом и сестрой – другими детьми Кобзона – мне бы хотелось познакомиться. Я чувствую, что они более родные люди.
Сейчас я одна воспитываю сына и часто думаю о будущем. Шоу-бизнес меня не привлекает: я выросла в артистической среде и знаю всю ее подноготную…»
В отличие от дочери, которая ничего не хотела от своего отца, Галина Глотова вела себя иначе: она настойчиво продолжала добиваться от Кобзона признания отцовства над своей дочерью. В частности, требовала провести генетическую экспертизу, заявляя при этом, что если та признает непричастность певца, она готова будет публично перед ним извиниться. Но… Кобзон от экспертизы отказался. По этому поводу адвокат певца за-явил: «Все иски г-жи Глотовой-Гуреевой неправомочны. Во-первых, за давностью событий, а во-вторых, по той причине, что Иосиф Давидович не вел с этой гражданкой общего хозяйства, не проживал совместно. Галина Сергеевна не привела в суд в 1991 году ни одного свидетеля, которые могли бы подтвердить наличие хоть каких-нибудь отношений между ней и Кобзоном. Хотя ей это право предоставляли. По имеющимся у меня документам, Глотова-Гуреева в ноябре прошлого года уже пыталась обжаловать в порядке надзора решение суда от 1991 года. Но ей отказали. А анализы сдавать уважаемому человеку, которого пытаются уличить в неблаговидном поступке, – это, извините, просто унизительно. Мало ли алчных женщин на белом свете!»
30 марта того же года газета «Московские ведомости» напечатала на своих страницах статью о реакции на эту историю жены певца. Вот ее слова: «Я не вижу никакого повода устраивать скандалы, выяснять отношения. Роль Хиллари Клинтон мне не подходит, потому что вся эта ситуация полностью абсурдна! Мы с Иосифом Давидовичем уже тридцать лет вместе. Если бы это действительно был ребенок моего мужа и Кобзон знал бы о его существовании, то, во-первых, он не стал бы от меня ничего скрывать, а во-вторых, никогда бы от дочери не отказался. Он любую бездомную кошку или собаку жалеет – домой тащит! Содержит два детских дома! Согласитесь, трудно представить, чтобы такой человек отказался от родной дочери. Да и я бы все правильно поняла. В общем, не оставили бы девочку без поддержки. Но тут ситуация в корне другая! Как у Ильфа и Петрова – «дети лейтенанта Шмидта». В ней мог оказаться кто угодно – например, Магомаев или Леонтьев. Но эта женщина выбрала Кобзона!