Михаил Барятинский ПЛАВАЮЩИЙ ТАНК ПТ-76 От Невы до Ганга и Суэцкого канала
Танки ПТ-76 в учебной атаке. Ленинградский военный округ, август 1981 года.
Вступление
Опыт Второй мировой войны со всей очевидностью показал, какой трудноосуществимой задачей являлось форсирование водных преград. Пожалуй, в наибольшей степени трудности с ее разрешением испытывала Красная армия.
Во-первых, в 1943–1945 годах по мере продвижения на запад нашим войскам пришлось переправляться через огромное количество рек, озер, проливов и лиманов. Дело осложнялось тем, что как на территории СССР, так и Восточной Европы большинство рек текут или с севера на юг, или с юга на север. При этом из-за направления вращения Земли восточные берега этих рек низкие, а западные — высокие. Последнее обстоятельство создавало дополнительные трудности при их форсировании.
Во-вторых, оснащенность Красной армии переправочными средствами оставляла желать лучшего. К тому же все они имели низкую тактическую подвижность.
Трактор С-60 с полупонтонами тяжелого понтонного парка Н2П.
Автомобили-амфибии Ford GPA перед переправой.
Так, например, наиболее удачный и один из лучших в мире в тот период отечественный понтонно-мостовой парк Н2П перевозился на тележках, буксируемых тракторами С-65, реже — на автомобилях ЗИС-5. Самоходных переправочных средств, способных двигаться сразу за боевыми порядками наступающих войск и в одном с ними темпе, не было вообще. Что же касается плавающих танков, строившихся в довоенные годы тысячами, то использовать их в качестве переправочных средств первого броска не представлялось возможным. С одной стороны, по причине малого их количества к 1943 году, а с другой — из-за слабости вооружения и низкой технической надежности. К тому же плавающие танки довоенного образца из-за невысоких характеристик плавучести не могли переправлять через водные преграды ничего, кроме самих себя, что и предопределило крайне редкое их использование.
Плавающий транспортер К-61 со 152-мм гаубицей в кузове.
Пехотинцы форсируют реку на плавающих автомобилях БАВ. 1957 год.
Во время Великой Отечественной войны имел место только один такой факт — летом 1944 года во время форсирования р. Свирь.
Все вышеперечисленные факторы приводили к тому, что в большинстве случаев вышедшие к водным преградам подразделения Красной армии были вынуждены форсировать их с помощью подручных средств (от рыбацких лодок до заборных калиток), исключавших перевозку тяжелого вооружения. К чему это приводило, можно представить на следующем примере. Осенью 1943 года части 3-й гвардейской танковой армии, опередив отступавшие немецкие войска, вышли к Днепру. Мотострелковые батальоны с ходу форсировали реку на подручных средствах и захватили плацдарм. На правом берегу в этом месте противника еще не было. Понтонно-мостовые части, способные переправить через Днепр танки и артиллерию, подошли только через 14 суток. К этому времени немцы ликвидировали плацдарм и выстроили глубокоэшелонированную оборону, сведя на нет успех внезапного и стремительного первого броска через Днепр.
Несколько улучшить ситуацию помогли появившиеся в войсках уже в ходе войны американские плавающие автомобили Ford GPA и GMC DUKW, поставлявшиеся по ленд-лизу. Эти машины, не имевшие ни брони, ни вооружения, благодаря только одному преимуществу — амфибийности, сыграли существенную роль в боевых операциях, связанных с форсированием таких крупных водных преград, как Дунай, Висла, Свирь, Даугава, Одер и др. В этих случаях удавалось решать боевые задачи сравнительно быстро и с минимальными потерями.
Автомобиль-амфибия МАВ (ГАЗ-46).
Вторая мировая война завершилась. Однако проблема армии, связанная с форсированием крупных водных преград, оставалась. После знаменитой речи У. Черчилля в Фултоне началась «холодная война», грозившая перерасти в войну вполне «горячую». Местом возможных боевых действий в таком случае должен был стать Центральноевропейский театр, на котором водные преграды встречаются через каждые 40–50 км. Чтобы сохранить в этих условиях высокую тактическую подвижность, войскам было необходимо форсировать их с ходу, а это требовало принятия на вооружение целого комплекса переправочных средств, как классических возимых, так и высокомобильных самоходных.
В конце 1940-х годов были разработаны и в начале 1950-х поступили в инженерные войска Советской армии понтонно-мостовые парки ТПП, ПВД-20 и ППС. Кроме того, в этот же период велось интенсивное проектирование новых переправочно-десантных средств, которых до этого в нашей армии не было.
В 1948 году в ОКБ инженерных войск под руководством А.Ф. Кравцова на базе артиллерийского тягача М-2 разработали плавающий гусеничный транспортер К-61. Годом позже на вооружение был принят большой плавающий автомобиль БАВ, созданный на ЗИСе под руководством В.А. Грачева, а в 1952 году — МАВ (ГАЗ-46), спроектированный на Горьковском автозаводе под руководством главного конструктора А.А. Смолина. В конструкциях обеих амфибий использовались узлы и агрегаты автомобилей повышенной проходимости ЗИС-151 (6x6) и ГАЗ-69 (4x4). Тактико-техническими заданиями к этим машинам предъявлялись весьма жесткие требования, которые были выполнены. В частности, осенью 1950 года два опытных образца плавающего автомобиля БАВ совершили большой испытательный пробег через Крым на Кавказ с преодолением вплавь Керченского пролива в условиях достаточно серьезного волнения, прошли большие расстояния по воде р. Кубань.
Особое место в этой обширной программе создания переправочно-десантной техники занимали плавающие бронированные машины. В ходе развернувшейся сразу после окончания Великой Отечественной войны дискуссии о целесообразности разработки новых легких танков вообще и плавающих в частности, военные пришли к пониманию необходимости таких машин в войсках. После всестороннего рассмотрения в 1946–1947 годах нескольких проектов легких танков, как плавающих, так и не плавающих, в Министерстве транспортного машиностроения СССР было принято решение о разработке плавающего танка и бронетранспортера на его базе, способных преодолевать водные преграды без применения каких-либо дополнительных плавсредств, только за счет собственного водоизмещения. При этом легкий танк не только должен был вооружаться 76-мм пушкой, но и перевозить на плаву десант из 20 человек. Бронетранспортер, в свою очередь, должен был вмещать 25 пехотинцев с оружием или перевозить на себе (в полном смысле этого слова) вплавь все тяжелое вооружение стрелкового полка. Словом, речь шла о создании десантно-штурмовых бронированных машин первого броска.
История создания танка ПТ-76
Разработку танка и бронетранспортера поручили заводу № 112 «Красное Сормово», по-видимому, посчитав, что судостроительный завод, приобретший в годы войны опыт танкостроения, лучше других справится с этой задачей. Проектирование боевых машин, получивших индексы Р-39 и Р-40 соответственно, началось в 1948 году. В 1949 году опытные образцы этих машин представили на испытания, которых они не выдержали. Причем первый образец не выдержал уже заводских испытаний. Второй образец проходил испытания во ВНИИ-100 в Ленинграде, которые тоже не дали положительных результатов. Боевая масса танка превысила требуемые 15 т, максимальная скорость на плаву составила 7 км/ч (требовалось 10–12 км/ч). Слабое бронирование, а также недостаточная прочность и надежность некоторых узлов и агрегатов привели к прекращению работ на заводе № 112 по данной теме, что оказалось серьезным ударом по программе обеспечения армии плавающими машинами, ход выполнения которой находился на личном контроле у И.В. Сталина.
Плавающий танк Р-39 в цеху завода «Красное Сормово». 1949 год.
Оргвыводы последовали незамедлительно: руководство завода (директор, главный конструктор и др.) были сняты со своих постов и привлечены к ответственности.
После этой неудачной попытки постановлением Совета Министров СССР № 3472 от 15 августа 1949 года разработка, изготовление и представление на государственные испытания плавающих танка и бронетранспортера были поручены ВНИИ транспортного машиностроения (ВНИИ-100), созданному в Ленинграде на базе филиала Опытного челябинского танкового завода № 100. Был установлен очень жесткий срок выполнения работ — к концу 1950 года планировалось начать испытания опытных образцов. Общее руководство поручили главному конструктору Кировского завода Ж.Я. Котину. К тому времени в Ленинград возвратилась только часть конструкторского коллектива. Значительное число специалистов-кировцев продолжали трудиться в Челябинске. Исходя из этих особенностей, работу распределили следующим образом. Вся стендовая отработка узлов и механизмов была сосредоточена в Ленинграде, а разработку документации возложили на объединенную конструкторскую бригаду, находившуюся в Челябинске. Это делалось с учетом того, что смешанная бригада ленинградцев и челябинцев, руководимая А.С. Ермолаевым, уже находилась в Челябинске и вела разработку тяжелого танка Т-10. В эту бригаду были включены также горьковские и сталинградские специалисты. Здесь следует отметить, что согласно постановлению правительства изготовителем проектируемого плавающего танка должен был стать Сталинградский тракторный завод.
В Челябинске новому танку присвоили местный заводской индекс «объект 740», а плавающему бронетранспортеру — «объект 750». Узлы для стендовой отработки в Ленинграде разрабатывались и изготавливались на Кировском заводе, и им был присвоен индекс «объект 270».
Ходовой макет «объекта 270».
Танк ПТ-76 обр. 1952 г. Обращают на себя внимание гладкие штампованные опорные катки и фара ФГ-10 в паре с сигналом на верхнем лобовом листе корпуса.
Ведущими инженерами по машине «объект 740» назначили Л.С. Троянова и Н.Ф. Шашмурина, а ведущими инженерами по машине «объект 270» являлись Г.Н. Москвин и А.Н. Стеркин.
Согласно уточненным ТТД, боевая масса плавающего танка должна была составлять 13–14 т с двигателем В-6, 76-мм пушкой, боекомплектом из 35–40 выстрелов и бронированием до 10 мм. Максимальная скорость движения по суше — 40 км/ч, на плаву — до 10 км/ч.
Чтобы выбрать правильное направление в работе, рассматривались четыре основных варианта реализации движения на плаву: тоннельные гребные винты, откидные гребные винты на колонках, водометные движители и гусеничные водоходные движители. Конструктор Л.С. Троянов отстаивал идею с откидными винтами, и его поддержал Ж.Я. Котин, санкционировав работы в этом направлении. Однако конструктор Н.Ф. Шашмурин, отстаивавший водометные движители, обратился непосредственно к министру транспортного машиностроения В.А. Малышеву и сумел убедить его в своей правоте. В результате альтернативные работы прекратили и все усилия сосредоточили на создании танка и бронетранспортера с расположением в кормовой части корпуса двух водометных движителей.
Общие габариты и компоновка танка (ею занимался М.С. Пассов) определились исходя из заданной массы и требуемого водоизмещения, обеспечивавшего танку необходимую плавучесть. При этом выбор формы корпуса машины представлял собой серьезную проблему. В нем было необходимо увязать целый ряд технических противоречий. Так, для обеспечения плавучести машины корпус должен быть легким, но в то же время достаточно жестким для движения по суше — когда основные удары из-за неровностей почвы воспринимаются подвеской, и на плаву — когда давление воды и удары волн передаются непосредственно на плоские стенки и днище корпуса. Кроме того, у плавающих танков особые требования к прочности корпуса предъявляются при стрельбе на плаву, поскольку в этом случае усилие отдачи не смягчается подвеской танка, а воспринимается корпусом, лежащим, из-за несжимаемости воды, как бы на жестком основании. И, наконец, корпус в соответствии с ТТТ должен был обеспечить защиту от пуль и мелких осколков. Ко всему, его конфигурация не должна была создавать большого сопротивления при движении на плаву.
Проектированием корпуса занимались инженеры В.И. Таротько и П.С. Тарапатин. Прочность и жесткость сравнительно тонкостенного корпуса плавающего танка они обеспечили за счет рационального расположения ребер и косынок, усиливавших отдельные листы и места их соединений, а также при помощи специальных стоек — пиллерсов. По форме корпус напоминал плоскодонную баржу. Линия стыка нижнего и верхнего лобовых листов была поднята выше ватерлинии, что позволяло танку при движении на плаву не зарываться носом в воду. На передней кромке верхнего лобового листа установили волноотражательный щиток, который при движении по воде поднимался и препятствовал натеканию носовой подпорной волны на переднюю часть корпуса. Однако одновременно он ухудшал обзор механику-водителю, поэтому на машине предусматривалось использование специального перископа. При движении по суше щиток укладывался на верхний лист корпуса с помощью механического привода с места механика-водителя.
За отделением управления разместили башню с 76-мм пушкой ЛБ-76Т (позже переименована в Д-56Т) и спаренным с ней пулеметом СГТ. Установкой вооружения занимался конструктор К.Н. Ильин. Экипаж танка состоял из трех человек, причем двое — командир машины и наводчик — располагались в башне. Сокращение экипажа до трех человек значительно увеличило нагрузку на командира, совмещавшего свои обязанности с функциями заряжающего.
Довольно быстро определились общие черты силовой установки. В качестве двигателя выбрали новый 6-цилиндровый дизель В-6 мощностью 240 л.с. Еще в 1940 году для легкого танка Т-50 на базе двигателя В-2 был создан 6-цилиндровый дизель В-4. Он и явился предшественником и прототипом В-6, который представлял собой половину 12-цилиндрового двигателя В-54. На нем применили эжекционную систему охлаждения, хорошо зарекомендовавшую себя на тяжелом танке Т-10. Как потом выяснилось на испытаниях, такая система, в связи с отсутствием вентилятора, оказалась особенно пригодной для плавающей машины, так как не требовалось никаких дополнительных устройств для защиты надрадиаторных жалюзи от попадания воды. Последнее обстоятельство могло быть опасно для вращающегося вентилятора, лопасти которого при этом ломались. В эжекторе же, где нет ни одной подвижной части, попадание в воздушный тракт даже крупной порции воды было не опасно: частично она испарялась в радиаторе, а остальная выбрасывалась отработавшими газами.
Танк К-90 (вид на левый борт).
Для исключения попадания воды в цилиндры двигателя было разработано специальное устройство, приводимое в действие от масляной системы. При остановке двигателя и соответственно падении давления масла с помощью специальных пружин на каждом из шести выхлопных патрубков закрывались предохранительные клапаны и открывались сливные, через которые просочившаяся в патрубки вода сливалась внутрь корпуса танка. При запуске двигателя, как только он начинал набирать обороты, давление масла повышалось — и предохранительные клапаны открывались. При движении по суше устройство отключалось. Для откачки воды, попадавшей в корпус машины, на днище установили водооткачивающие помпы.
В отличие от двигателя, с трансмиссией не все было так гладко. Еще в самом начале проектирования «объекта 740» Н.Ф. Шашмурин разработал трансмиссию с учетом установки специальной коробки передач, предусматривавшей необходимое совмещение систем движения на суше и на плаву. Однако А.С. Ермолаев с подачи Ж.Я. Котина предложил использовать в трансмиссии серийную пятискоростную коробку передач от танка Т-34, уже выпускавшуюся на СТЗ. Это решение, мотивировавшееся упрощением подготовки производства, никак нельзя признать удачным. Рядом с коробкой пришлось устанавливать редуктор отбора мощности на привод водометных движителей, и в итоге весь агрегат оказался на 300 кг тяжелее и значительно сложнее, чем предложенный Н.Ф. Шашмуриным. Здесь уместно отметить, что много лет спустя, когда производство БТР-50 по советской лицензии началось в ЧССР, там была применена другая коробка передач, более технологичная и легкая.
Кроме трансмиссии весьма проблемной являлась ходовая часть. Это наглядно продемонстрировали испытания сормовского образца плавающего танка. При выходе из воды, особенно на топком берегу, часто происходил сброс гусеницы. Анализируя причины этого явления, конструкторы Г. А. Серегин, Б.А. Красников и Л.З. Шенкер, занимавшиеся разработкой ходовой части плавающего танка, установили, что на плаву при провисании нижней ветви гусеницы небольшие по высоте гребни траков выходят из опорных катков и при малейшем боковом усилии в момент контакта с грунтом гусеница сдвигается с колеи и сбрасывается с катков. Чтобы это исключить, надо было существенно увеличить высоту направляющих гребней, но при использовании двухскатных опорных катков она ограничивалась разницей между наружным диаметром опорного катка и диаметром его втулки.
Танк К-90 с поднятым волноотражательным щитком.
Танк К-90 (вид сзади). Водоходные рули в сложенном положении.
Ленинградские конструкторы предложили другое решение — опорные катки большого диаметра выполнялись односкатными, а траки гусеницы двухгребневыми, охватывавшими каток с двух сторон. С наружной стороны катка ограничения на высоту гребня отпали вообще, а с внутренней она лимитировалась только головкой балансира, имевшей значительно меньший диаметр, чем втулка катка. При использовании катков большого диаметра отпала необходимость в поддерживающих катках. В результате ходовая часть стала надежнее, а сбросы гусениц практически исчезли.
В феврале 1950 года на ЧКЗ был изготовлен опытный образец машины и начались заводские испытания по программе, согласованной с заказчиком. Испытания дали много интересного, даже неожиданного, и, конечно, потребовали доработки конструкции, сведшейся в основном к усилению нижней части корпуса, улучшению герметичности узлов ходовой части и внесению ряда других незначительных изменений. 15 мая 1950 года еще два опытных образца предъявили на государственные испытания, которые успешно прошли в июле — августе 1950 года в районе г. Полоцка. По результатам госиспытаний «объект 740» после устранения выявленных недостатков был рекомендован для принятия на вооружение Советской Армии. Постановлением Совмина СССР от 23 ноября 1950 года освоение серийного производства с изготовлением к маю 1951 года установочной партии из 10 танков для проведения войсковых испытаний было возложено на СТЗ.