— Ваше решение, контролеры? — спросил Палон.
— Виновен — это ясно, — пожал плечами Сей-Тао, Глава девятого сектора. — Говорить с ним не о чем, Высших беспокоить нет смысла. Покончим с ним. И будем ловить курьеров.
— Высшие нас не вызвали, значит, дают шанс разобраться самим, — задумчиво произнес Палон. — Твой сектор, Рэн. Что скажешь?
Палону было не меньше семидесяти стандартных лет. Невысокий, коренастый, совершенно седой, он умудрялся выглядеть неряшливо в строгой форме контролера. Но внешний вид обманчив, телом и разумом Палон был крепче многих молодых.
— Я согласен с Сей-Тао, — ответил Рэн. — Мои контролеры уже ищут, теперь я смогу дать им приметы курьеров. Не знаю, кому и зачем могла понадобиться технология. Если предположить, что кто-то рискнет…
— Кто? — фыркнул Сей-Тао. — Прежде чем строить корабль, надо сравняться мощью со «Звездным Мостом»!
— Были случаи, Сей, давно уже, — поморщился Палон. — Составляем доклад Высшим, контролеры. И ищем, ищем!
Рэн кивнул.
— Если хоть один курьер достиг покупателя…
— То ты безработный, — съехидничал Эски. — В лучшем случае. Это если Высшие учтут прошлые заслуги.
Рэн промолчал. Рыжеватый скользкий контролер был прав. На месте обреченного человека внизу мог вскоре оказаться Глава четвертого сектора Рэнри Орлит. Рэн совсем не хотел вниз.
Преступник медленно пополз к выходу.
— Какой живучий, — с холодным интересом заметил Сей-Тао.
Палон поднялся.
— Прикажу, чтобы с ним разобрались. Ни к чему лишняя жестокость.
— Я предлагаю побеспокоить Высших, — заявил вдруг Эски. — Глава четвертого сектора неблагонадежен!
— У тебя есть доказательства его вины? — спросил Палон.
— Вам еще мало доказательств? На его территории украдена технология перехода! Либо Рэнри Орлит плохой контролер, либо — преступник.
Он смерил Рэна неприязненным взглядом. Рэн молчал. Палон колебался.
— Ты не согласен? — резко спросил Эски.
— Согласен, пожалуй, — ответил Палон. — Но фактов нет, мы не можем беспокоить Высших голословными подозрениями. Сейчас главное — поймать курьеров, нет времени разбираться. Пусть Рэн займется поимкой, это лучший способ доказать невиновность.
Палон быстро вышел, остальные потянулись за ним. Молча. Главы секторов не общались без необходимости. Рэн оставил без внимания презрительный взгляд Эски, равнодушно-любопытный — Сей-Тао. Изгнанник, отвергнутый родным миром, он мало заботился о своей репутации.
Ликвидаторы уже спешили к неудачливому преступнику. Он умрет от легкого касания энергетического луча, быстро и почти безболезненно. Тело переработают наряду с прочими отходами. Глупость и жадность не принесли ему никакой пользы: «Звездный Мост» — неподходящий противник для глупцов.
Ярко-синяя транспортная кабинка доставила Рэна к причальной платформе. Найдя нужную трубу, он проверил направление потока — на овальной панели горела надпись «вход». Значит, пилоты уже вернулись. Отлично. Не стоило терять время. Рэн шагнул в переходную трубу, и его сразу подхватила упругая сила воздушного потока. У шлюзового отверстия поток обрывался, выбрасывая человека на корабль — при некоторой ловкости тот избегал синяков, вовремя схватившись за поручень.
Веснушчатый Альта, сидя в пилотском кресле, предавался совершенно непозволительному в служебное время занятию. Его правая ладонь глубоко погрузилась в вязкую поверхность лежащего на коленях транслятора фантазий; небольшие пластинки-присоски на висках транслировали образы и ощущения непосредственно в мозг. Глаза были полузакрыты, на лице отображалась высшая степень блаженства.
— Пилот, — негромко произнес Рэн.
Тот подпрыгнул в кресле, словно получивший электрический разряд. Вскочил, залившись краской, сорвал и отбросил присоски вместе с диском транслятора.
— Простите меня, командир! Простите!
Рэн помолчал. В девяносто девяти случаях из ста трансляторы фантазий использовались в качестве сексуальных симуляторов. Но Альти был пилотом, и Рэн сильно подозревал, что, просмотрев последние сюжеты из памяти транслятора, обнаружит там в основном полеты. Полеты за гранью измерений.
— Это не повторится, командир, обещаю! — беспомощно пробормотал Альти, над чьей головой уже явственно замаячил перевод на грузовик в качестве младшего пилота с ограничением летного времени.
— Стартуем немедленно, — сказал Рэн.
Глава четвертая МАТЕРИНСКИЙ ИНСТИНКТ
Последний дневной клиент вернул машину с опозданием на четыре минуты. Он так жалобно просил его извинить, что Марине пришлось укусить себя за запястье, чтобы сдержаться. Она кивала, серьезно и уважительно, невольно подражая рассудительной манере сикман, пока матовая дверь черного стекла не закрылась за спиной мужчины. Тогда Марина расхохоталась от всей души.
Два месяца по времени Сикмы — почти три земных, пора бы уже привыкнуть. Но не получается: эти люди насквозь, до абсурда правильны. Их общество попросту живая мечта утописта. Живая в полном смысле: здесь не играют по правилам, здесь ими дышат. Нормальному русскому — сумасшедший дом.
Ночные клиенты получили машины; прочие, незаказанные, остались на открытой стоянке возле станции проката. Любой, кому среди ночи вдруг приспичит прокатиться на аэромобиле, сможет прийти и просто взять его. А утром он его, конечно, вернет и расплатится, по-другому здесь и быть не может. Слово «угнать» совсем неактуально в мире, где личным транспортом владеют единицы, инвалиды или отшельники, кому неудобно пользоваться прокатом.
Все еще смеясь, Марина покинула здание станции — небольшой стеклянный купол, где проводила теперь восемь рабочих дней из десятидневной недели. Добропорядочные сикмане приходили сюда взять в прокат аэромобиль. Ключи-активаторы висели каждый под своим номером на наружном стенде, оплату принимал автомат. Дежурный не требовался в принципе, как не нужны были в магазинах продавцы. Но Сикма есть Сикма. Техника не заменит психологически полезное человеческое внимание, не даст совет, не выслушает редкую жалобу. Покупателю нужен живой голос продавца, внимательный взгляд и дружелюбная улыбка. Марина уже два месяца работала взглядом и улыбкой, временами опасаясь вывихнуть себе с непривычки челюсть.
Лэта расстраивалась, что не нашла ей работу получше, но Марина была довольна. Ее приняли, как родную. Ее почти носили на руках. Ее деликатно не расспрашивали. Жаловаться было бы черной неблагодарностью.
Солнце уже начало садиться, в мягком свете город казался теплым и уютным. Странная планировка улиц теперь не резала глаз, да и заблудиться было не страшно: любой с радостью покажет дорогу. Здесь некому грабить и насиловать, здесь все правильно, все, как должно быть среди людей. Спокойствие Сикмы проникло в кровь, и теперь казалось — здесь не чужая планета. Наоборот, это Марина инопланетянка, чужачка родом из племени дикарей.
Задумавшись, она не заметила, как беспорядочная мозаика улиц привела ее к дому. Массивное каменное здание с широкими окнами обещало надежный приют и, что еще важнее, выполняло это обещание. В дверях Марина почти столкнулась с матерью Лэты. Обе вскрикнули от неожиданности. Рассмеялись.
— Устала сегодня?
— Ну что вы, — улыбнулась Марина.
— Я приготовила ужин, — гордо сказала пожилая женщина. — И ухожу гулять. А ты кушай и отдыхай.
— Спасибо, Риса. Сашка дома?
— Твой брат съел столько, что я боюсь за его живот, — заявила Риса. — И отправился на улицу, что очень благоразумно в такую погоду. Лэта на работе.
Она величественно кивнула, выходя. Марина улыбнулась: Риса немного напоминала ее маму. Интересно, как мама приняла бы Сашку? Она всегда хотела иметь внуков. Но Мишка, двадцатипятилетний беспомощный ребенок, совершенно не годился на роль отца.
Большая шестиугольная комната совмещала роли кухни и гостиной. Симметрично расположенные двери вели в четыре спальни и просторную душевую. На стенах синели нарисованные деревья: созерцание природы благотворно влияет на психику. Мебель из матового стекла выглядела бы данью роскоши, если не знать, что местная древесина не годится для изделий, а кора планеты бедна металлами. Полсотни разновидностей прочного стекла успешно заменили сикманам дерево и металл. Посуда, мебель, стены общественных зданий — всюду применялось стекло. Деревянные изделия с других планет были настоящей роскошью, а жители Сикмы избегали роскоши в быту: пышность и великолепие нужны для праздников, в обыденной жизни они лишь мешают.
Марина отдала должное приготовленному Рисой ужину. Вымыла посуду. Целый час просидела перед местным аналогом телевизора — большим стеклянным шаром с объемными фигурами в глубине. Развлекательные фильмы были на Сикме не в ходу, «телевизор» передавал различные обучающие программы и новости. При желании можно было выдвинуть из-под шара плоскую панель и одним нажатием переключить аппарат в режим компьютера.
Марина отдала должное приготовленному Рисой ужину. Вымыла посуду. Целый час просидела перед местным аналогом телевизора — большим стеклянным шаром с объемными фигурами в глубине. Развлекательные фильмы были на Сикме не в ходу, «телевизор» передавал различные обучающие программы и новости. При желании можно было выдвинуть из-под шара плоскую панель и одним нажатием переключить аппарат в режим компьютера.
За широкими окнами стемнело. Сашки все не было, и Марина раздраженно выключила телевизор. Где оболтуса носит? Ведь тысячу раз просила возвращаться до темноты!
Сашка быстро освоился, завел среди местной ребятни друзей. Марина радовалась и одновременно сходила с ума от беспокойства. До ближайшего города с космопортом и представительством «Звездного Моста» день пути, Службе контроля нечего делать в провинциальном городке. Казалось бы, чего бояться? Но ей все время снились люди в сине-серебристом, и страх не отпускал.
Негромко хлопнула дверь. Марина бросилась навстречу, но Лэта уже вошла в комнату. Марина вздохнула.
— Сашку ждешь? — понимающе спросила Лэта.
— Волнуюсь, — призналась Марина. — Прости, я рада тебя видеть.
Спохватившись, что сидит в темноте, включила свет. Накрыла для Лэты стол, та благодарно кивнула. Быстро и аккуратно приступила к еде.
— Как прошел день? — спросила Марина.
— Немного устала, — сикманка наполнила две чашки горьковатым напитком. Протянула одну Марине. — Не переживай, я их видела. Твой Сашка смастерил оружие, которое стреляет водой. Теперь по улицам бегает куча мокрых детей.
Лэта хихикнула. Марина тоже улыбнулась — какой новой здесь кажется старинная детская забава!
— Ему тоже досталось, — сказала она. — Чуть шею не свернул, пытаясь слететь с крыши на маленьком планере. А здешние мальчишки прыгают с закрытыми глазами.
— Я тоже в детстве прыгала, — отозвалась Лэта. — Хорошо развивает координацию движений.
У них все научно, даже игры! Правда, Лэта тут же испортила впечатление:
— А еще это весело. Когда мама сказала, что я уже слишком большая для прыжков, я плакала.
Весело. Вот Сашка и веселится. Одной лишь Марине везде чудится «Звездный Мост».
— Тебе не надо так волноваться, — серьезно заметила Лэта. — Он уже большой мальчик.
«Если бы ты знала, почему я волнуюсь!»
— Ты права. Я просто старая наседка.
— Что такое наседка?
— Это птица, которая сидит на яйцах и волнуется за них, — попыталась объяснить Марина.
— Зачем птице волноваться? И ты не похожа на птицу, тем более на старую. Ты одинока, и поэтому все чувства переносишь на брата. Это неправильно.
Наивная логичность сикманки каждый раз вызывала у Марины улыбку.
— Что поделаешь.
— Как — «что поделаешь»? — не поняла Лэта. — Если ты испытываешь потребность в заботе и близости, надо найти партнера.
Марина с трудом удержалась от смеха. Закусив губу, начала убирать посуду. Лэта по-своему поняла ее молчание.
— Марина, прости меня! Я веду себя отвратительно…
— Да ты что, Лэта! Просто… Понимаешь, мне как-то не везет с этим. Сколько раз пыталась, и все без толку. Да я уже и не хочу.
На лице инопланетянки проступило изумление.
— Как же ты пыталась… — но Лэта тут же оборвала себя. — Прости. Я не нарушу твою личную тайну, если спрошу?
— Не нарушишь.
— Как на твоей родной планете выбирают спутника?
— Ну, как… Обычно. Мужчина и женщина знакомятся, нравятся друг другу, начинают встречаться…
— А как они узнают, что подходят друг другу?
Марина пожала плечами.
— Когда знакомятся ближе. Иногда на это уходят годы. А бывает, думаешь, что подходит, что нашла того самого, единственного… А потом все рушится. А кто-то и не ищет, живет случайными романами. Разве у вас по-другому?
Лэта схватилась за голову.
— Но это неразумно! Это наносит психологические травмы!
— Лэта! Ты что, знаешь другой способ?!
— Конечно!
Она быстро ушла в свою комнату и вернулась с треугольной карточкой. Сперва Марина приняла ее за обычную платежку, но сикманка сказала:
— Это моя личная карта. На ней в электронном виде все сведения — моя внешность, характер, вкусы, достоинства и недостатки. Психологический портрет. Ее получают в день совершеннолетия, потом информация обновляется через каждые три месяца.
— И зачем она?
— Видишь полоску — индикатор? Когда я решу вступить в отношения, предполагаемый партнер соединит свою карту с моей, и на индикаторах отразится уровень соответствия. Если совпадение полное — мы будем счастливы.
— А если нет?
— При семидесяти процентах можно. Меньше — не имеет смысла.
Невероятно практичная раса. Марине пришлось напомнить себе, что все население Галактики принадлежит к одной расе — человеческой.
— Но, Лэта! Неужели никто не влюбляется просто так, вопреки этим правилам?!
— Это не правила, Марина. Правила напрямую связаны с запретами, а как можно запретить любовь? Личные карты позволяют прекратить отношения, прежде чем родится серьезное чувство. Они созданы для защиты от ненужных травм. Ты же не переселишься на чужую планету, ничего не узнав о ней? Здесь так же.
Марина опять задавила смех.
— Это… так странно звучит. У нас ничего подобного нет, мы все узнаем на собственном опыте.
— Поэтому ты одинока, — уверенно заявила Лэта.
Марина улыбнулась.
— Ну, а у тебя как дела?
— Я считаю, что созрела для отношений, — ответила девушка серьезно. — Я собираюсь завтра на дружеский вечер.
— А это что такое?
— Это просто вечер, где можно провести время. Многие пары знакомятся там. Хочешь, пойдем вместе?
Вот уж действительно идея, ко всем прочим сложностям добавить еще инопланетного мужика! Марина сказала с уклончивой улыбкой:
— У меня же нет личной карты.
— Ну и что? Ты же не знакомиться идешь! Просто повеселиться, это полезно для нервной системы. И Сашку можешь взять с собой. А карту мы тебе сделаем обязательно.
«Сашка. Где тебя носит?»
— Спасибо, Лэта. Может, как-нибудь потом…
Он вернулся, когда вечер окончательно превратился в ночь. Независимо протопал к столу.
— Есть хочу.
— И все? — Марина глубоко вдохнула, сдерживаясь. — Больше тебе нечего сказать?
Темные, блестящие честностью глаза удивленно распахнулись.
— А что?
— Где ты был?!
— Гулял.
— Я просила. — Она заговорила отрывисто, выделяя каждое слово. — Возвращаться домой до темноты. Я просила. Не исчезать надолго. Я просила. Быть осторожным.
Сашка насупился. Молча уселся за стол. Марина поставила перед ним тарелку.
— Я жду ответа.
— «Просила, просила», — хмуро передразнил он. — Говорю же, гулял. Что со мной случиться?
Марина оглянулась на закрытые комнаты сикманок. Понизила голос:
— Тебе объяснить — что?
Сашка бросил ей неприязненный взгляд. Посмотрел на стеклянную ложку, та послушно взмыла вверх и, описав широкий круг над столом, упала мальчишке в руку. Он победно улыбнулся.
— Не смей! — Марина чуть не сорвалась на визг. — Совсем с ума сошел?!
— Да откуда им знать, что я здесь! — скандально выкрикнул Сашка. — Всех мальчишек проверять на детекторе?
Марина вздрогнула от внезапной мысли.
— Детектор, говоришь… А почему на корабле они проверяли всех, и взрослых тоже?
— Откуда я знаю, — буркнул он. — Может, им не сказали, кого искать.
— Может быть, — согласилась Марина. Помолчала, успокаиваясь. — Сашка, не делай так больше. Я очень волновалась.
Он упрямо дернул плечом и принялся за еду. Проглотив ложку супа, хмуро сказал:
— А ты не очень волнуйся. Ты не моя мама.
Марину словно кинули в холодную воду. Она судорожно глотнула воздух.
— Ты… Ты просто свинья!!!
— Сама.
Марина с коротким всхлипом бросилась прочь.
— Психопатка, — фыркнул он вслед.
Жители Сикмы не привыкли использовать подушки. Марине пришлось попросить второе одеяло. Под заинтересованное молчание Лэты она сшила наволочку. Засунула туда свернутое одеяло. Лэта понимающе кивнула, и на следующий день Сашка получил точно такую же импровизированную подушку.
Сейчас Марина ожесточенно смяла жесткий прямоугольник, вытерла наволочкой слезы. На светлой ткани остались следы косметики. Марина уселась на постели по-турецки и, все еще всхлипывая, принялась рассуждать разумно.
«Психопатка», — сказал ей Сашка. Если быть честной, он прав, ведь так? Конечно, и Лэта тоже права. Из-за своей нервозности Марина пытается посадить ребенка на цепь. Обрушивает на него свои ночные страхи. Ясно, почему он злится.
И что хуже всего — она словно ждет благодарности.
«Я бросила все, спасая тебя, поэтому ходи за мной по пятам и зови мамочкой, так?!»