Получив согласие, он поднялся с кресла, вышел на балкон и уселся в шезлонг, заботливо привезенный внуком. Свиридов давно уже никого не ждал с таким нетерпением.
Глава 19 Никита
Домой я поехал в подавленном настроении. Можно представить, что чувствует человек, явившийся невольной причиной гибели невиновного! Эта мысль не давала покоя. После пресловутого «прыжка в пропасть» я настолько занялся своей особой, что начисто выключил соображалку. Вот уже много дней желающие покончить со мной наступали мне на пятки. Я еще топтал грешную землю (извините за избитое выражение) только благодаря Валерии. Все эти хохмочки про блондинок и женскую логику на практике давно показали свою несостоятельность. Вот и сегодня… Я не подумал о свидетеле и тем самым подставил парня под удар, а моя подруга подумала. Любимый рингтон мобильного, раздавшийся в этот момент, вызвал раздражение. Мне ни с кем не хотелось разговаривать, даже с Валерией. А это наверняка она. Придется рассказывать, каким я оказался идиотом. Даже не посмотрев на дисплей, всегда любезно сообщавший, кто на сей раз желает услышать меня, я нажал нужную кнопку.
– Это Никита? – раздался скрипучий старческий полушепот. Не Валерия, и то хорошо.
– Да, я вас слушаю.
– Это Татьяна Павловна Снежкова.
– Снежкова? – вот уж чьего звонка я не ожидал.
Женщина смутилась:
– Извините. Я не вовремя? Однако открылись некоторые обстоятельства нашего с вами расследования.
Меня рассмешила последняя фраза. Оказывается, у меня конкуренты! Этакая мисс Марпл!
– Да? – в моем голосе прозвучала ирония, но Татьяна Павловна не обратила на нее никакого внимания.
– Я всегда знала: Григорий не виноват, – начала Снежкова. – Следовательно, его выбрали наугад… Вы, журналисты, любите копаться в грязном белье и делать сенсации, невзирая на то, что порой ломаете судьбы людей. Чувствуете, к чему я клоню?
Я скривил губы:
– Несложно догадаться. И чего же вы хотите?
– Допустим, вы оправдаете Григория, – продолжала собеседница. – Это выгодно не только ему, но и вам – очередная сенсация. Однако вопрос с предателем останется открытым, и следующей подозреваемой могу оказаться я. Меня ужасает подобная мысль.
– Почему же она посетила вас? – мне хотелось поскорее закончить разговор. Эти старики, особенно женщины, такие разговорчивые!
– У моих оставшихся в живых товарищей есть дети и внуки, – Снежкова явно волновалась. Я слышал ее тяжелое дыхание. – Лишь у меня никого нет, есть только честное имя. И я не желаю быть запятнанной. Вот почему я обратилась к старому знакомому, генералу Александру Афанасьевичу Свиридову, а он привлек к работе сотрудников СБУ.
Я с силой сжал корпус мобильного.
– И они докопались до истины?
– Да, – твердо сказала она. – Мы должны с вами встретиться. Приезжайте ко мне. А потом мы вместе отправимся к Свиридову. Он ждет нас.
Мимо меня с ревом промчался грузовик – тот самый или другой – теперь это не имело значения. Волна леденящего страха снова захлестнула меня. Неведомый убийца задался целью расправиться со всеми участниками этой истории, в том числе и со Снежковой. Причем с ней в первую очередь: я не верил, что, кроме меня, никто не знал о ее обращении к генералу Свиридову.
– Татьяна Павловна, – мой голос предательски дрожал. – Вам опасно находиться дома.
Она искренне удивилась:
– Почему?
– Это долго объяснять. Вы не все знаете. Прошу вас, – я умолял, – вызывайте такси и приезжайте… – я назвал ей адрес дачного кооператива. – Я буду на месте через двадцать минут. Там мы и встретимся.
– Как я вас найду? – судя по всему, Татьяна Павловна нисколько не волновалась.
– Ждите меня в домике сторожа… А впрочем… – сторожу я также не доверял, особенно сейчас. – Спрячьтесь в кипарисовой аллее перед дачами. Я подъеду на старом голубом «Фиате». Никому, кроме меня, не показывайтесь. Увидите машину – помашите рукой. Задняя дверь будет открыта. Прыгайте на сиденье – и мы отправимся к вашему знакомому. Вы поняли?
– Конечно, – женщина повеселела. – За вами охотятся?
– Да, – выдохнул я.
– Я догадываюсь кто. Это будет сенсация, Никита! Радуйтесь, ваша статья произведет эффект бомбы!
– Надеюсь, – я попытался улыбнуться, но в тот момент совсем не чувствовал радости. Закончив разговор со Снежковой и не сбавляя скорости, я позвонил Валерии. По всей видимости, подруга ожидала моего звонка.
– Это ты? – ее беспокойство грело душу. – Как ты? Где ты?
Я прервал шквал вопросов:
– Все в порядке. Есть новости.
Женщина замерла:
– Какие?
– Снежкова считает – сенсационные, – я вкратце передал ей разговор с подпольщицей.
– Очень интересно, – она причмокнула губами. – А можно мне поехать с вами?
– Конечно, – если Валерия подоспеет вовремя, нам нечего опасаться.
– Отлично. Я сейчас буду.
Я прибавил скорость и принялся рассуждать вслух. Интересно, что же имела в виду Снежкова, говоря о сенсационном материале? Что предатель вовсе не из уцелевшей четверки? Только этот факт был еще не изучен. Или сейчас я мыслю слишком масштабно? Возможно, женщина намекала: предатель – не Прохоренко. А кто же тогда? Черных? Коротков? Если эсбэушнику удалось откопать вторую часть дневника, он знает это наверняка. Я потянулся к бардачку и достал пластиковую бутылку с минералкой, купленную у несчастного лоточника. Меня мучила жажда. Голова раскалывалась, словно по ней ударили кувалдой. Захотелось бросить все к чертовой матери и вернуться в Приреченск. Однако возвращаться в родные пенаты рано. Возможно, мне представлялся случай отомстить за гибель продавца и унижения старого ветерана Прохоренко.
До кипарисовой аллеи я добрался раньше, чем ожидал. Притормозив в начале дороги, ведущей в дачный кооператив, я огляделся по сторонам. Никто не махал мне рукой и не торопился садиться в машину. Скрюченным гномом в душу проник страх.
– Почему она должна ждать меня здесь? – я пытался успокоить сам себя. – Она могла притаиться вон в тех зарослях сирени.
Я вышел из машины и направился к зарослям сирени с сиротливо торчавшими палочками, видимо в конце весны усыпанными ароматными цветами. Там тоже никого не было. Я позвал:
– Татьяна Павловна!
В ответ не раздалось ни звука, но это меня не слишком обеспокоило. Вполне возможно, пожилая женщина просто не слышала моего шепота. Опустившись на водительское сиденье, я медленно повел «Фиат» по обсаженной кипарисами дороге. Деревья, как печальные стражи из волшебной страны, взметнувшие вверх остроконечные кроны, хранили молчание. Я ожидал, что из-за стройного ствола в конце концов покажется Татьяна Павловна, однако тишину нарушал лишь треск неугомонных цикад, после рокового падения ассоциировавшийся у меня с траурным маршем. Я взглянул на часы. С момента нашего разговора со Снежковой прошло пятьдесят минут. Пожилая женщина давно должна была добраться до места встречи. Должна была, если только… Внезапно я покрылся холодным потом. Тело начала сотрясать крупная дрожь. Татьяна Павловна не могла опоздать или не прийти. Она хотела меня видеть и сообщить нечто важное. Поэтому… Я снова вылез из машины и бесшумно пошел вдоль аллеи.
– Татьяна Павловна, вы меня слышите?
Сам же я слышал лишь биение своего сердца.
– Татьяна Павловна!
Ноги понесли меня к обрыву. Я молился только об одном: пусть она останется жива! Очутившись у самого края, я собрался с духом и посмотрел вниз. Подпольщица лежала на узкой кромке дикого пляжа, в том же темно-зеленом платье, в котором я впервые увидел ее. Она напоминала сломанную куклу. Крик ужаса вырвался из моей груди, и я опрометью побежал к машине, надеясь найти в багажнике трос и спуститься к Снежковой. Какая-то неведомая сила остановила меня на полпути. В голове мелькнула страшная мысль: ей уже ничто не поможет. Немыслимо упасть с такой высоты и остаться в живых. Тяжело опустившись на сухую траву, я в отчаянии принялся молотить по ней кулаками. В этом состоянии и застала меня Валерия.
– Что с тобой? – она попыталась приподнять меня за плечи, но я вырвался из цепких пальцев.
– Пусти меня!
– Ты ответишь мне, что произошло? – потребовала молодая женщина. Дрожащей рукой я указал на обрыв:
– Там, внизу, Снежкова.
– Она мертва? – моя подруга издала какой-то звериный рык.
– Мертвее не бывает. Хочешь пойти посмотреть?
Ее затрясло:
– Я боюсь.
– Лучше бояться живых, для которых мы с тобой сейчас отличная мишень.
Женщина уткнулась в мое плечо и всхлипнула. Я схватил ее за локоть и потащил к домику сторожа, бормоча что-то успокаивающее, но думая совсем о другом. Итак, Снежкова убита. Спрашивается, кто и когда это сделал? Причина ее гибели ясна: старушке помешали встретиться со мной. Черт, ну почему я сразу не спросил, кто предатель? Сейчас действовать было бы намного проще. Но как убийца узнал о нашем разговоре? Может быть, она проинформировала его сама? Или ее телефон прослушивался? Тогда в опасности еще несколько человек, и прежде всего ее друг – генерал Свиридов. Преступник не оставит в живых ни одного свидетеля. Удивительно, как я сам еще дышу крымским воздухом. Впрочем, это можно объяснить. Без их показаний мои ничего бы не стоили. Меня вообще нужно убирать в последнюю очередь. Случай с Коваленко продемонстрировал: умрет один журналист – приедет другой. Убийцы наверняка в курсе: мне удалось избежать смерти, однако не торопятся повторять попытку. Сначала надо разделаться с участниками давней истории. Мне следовало спешить. Валерия продолжала плакать. Я погладил ее по плечу:
– Иди на дачу или уезжай домой.
Она подняла на меня испуганные глаза:
– А ты?
– Мне надо в Партенит. Свиридов отдыхает там.
Женщина поморщилась:
– Думаю, он в безопасности. Военные – очень осторожные люди.
Я скривился:
– Татьяна Павловна тоже прошла войну. Кроме того, я предупреждал ее.
– Ты прав. Поезжай… – Валерия вдруг смертельно побледнела и покачнулась. Я не успел ее подхватить, и она рухнула на землю.
– Валерия! – я склонился над подругой. Ее лицо напоминало свежевыпавший снег – ни кровинки, губы посинели, дыхание со свистом вырывалось из груди.
Я оцепенел:
– Что с тобой? Тебе плохо?
Она с трудом произнесла:
– Сходи в дом сторожа. Я не держу на даче сердечных лекарств. Он даст тебе что-нибудь. Только не говори, что для меня.
Я удивленно поднял брови:
– Я вызову «Скорую». Не оставлять же тебя в таком состоянии.
– Нет! – ей стоило большого усилия приподняться. – Ты забыл о моих честолюбивых планах? Мэр должен иметь железное здоровье и такие же нервы.
Я кивнул и помчался со скоростью света. Не хватало еще, чтобы мой верный помощник отправился за Снежковой. Добежав до одноэтажного кирпичного домика, я постучал в окно. Сторож, седой сутулый старик, выслушал мой взволнованный монолог и не задал ни единого вопроса, сунув в мои мокрые руки пакет с лекарствами.
Валерия с закрытыми глазами лежала на том месте, где я ее оставил. Длинные пушистые ресницы, слегка тронутые черной тушью, трепетали, как крылья бабочки. Нежная кожа покрылась прозрачными каплями пота. Я осторожно дотронулся до ее руки:
– Как ты себя чувствуешь?
Она с благодарностью посмотрела на меня:
– Я думала, на этом свете мы уже не увидимся. Такого со мной никогда не бывало.
Я дал ей валокордин:
– Это проверенное средство. Так, по крайней мере, говорила моя бабушка.
– Спасибо тебе, дорогой.
Я опустился рядом:
– Думаю, с тобой ничего серьезного. Ты просто переволновалась.
– Я тоже так считаю.
Она попыталась встать, но покачнулась и чуть не упала на меня:
– Как кружится голова.
Я поднял ее и понес к машине:
– Сейчас доставлю тебя домой.
Молодая женщина запротестовала:
– Тебе надо спешить. А мне ничего не стоит вызвать такси.
– Даже не хочу об этом слышать! Если бы ты не свела знакомство со мной, не стала бы помогать, – мой голос звучал как никогда твердо, – у тебя все было бы в порядке. Вот почему доставить тебя домой – мой долг. И не спорь.
Она нервно облизала губы:
– Тогда поторопись.
Я повернул ключ в замке зажигания. Немного пострекотав, мотор неожиданно заглох.
– Это еще что такое?
Распахнув дверцу, я вылез из машины и заглянул под капот. Мне не потребовалось даже открывать его, чтобы определить причину поломки. По асфальту растекалась большая маслянистая лужа. Узкая полоса капель вела к началу аллеи.
– Приехали! – мне никогда не было так паршиво, как в этот момент. – Сегодня какой-то ужасный день. Похоже, такси понадобится не только тебе!
Она широко раскрыла глаза, ставшие похожими на большие блюдца из тонкого голубого фарфора.
– А что случилось?
– Старая машина всегда остается старой машиной, – я пытался острить. – Сегодня мне несколько раз приходилось развивать бешеную скорость, порой по плохим дорогам, – и на тебе – потек бензобак.
Женщина захлопала ресницами:
– Но муж постоянно чинит все наши машины!
– И все же со старушками это иногда случается, – достав из кармана мобильник, я набрал номер радиотакси, сообщил, куда подъехать, и снова расслабился. Однако побыть в спокойном состоянии хотя бы несколько секунд не дала, как бомба, взорвавшаяся в моей голове мысль: «Еще один человек в опасности!» Я озвучил ее.
Валерия вздрогнула и уставилась на меня:
– Кто же?
Я потер подбородок:
– Татьяна Павловна рассказывала: Свиридов обращался к сотруднику СБУ. Именно он откопал какую-то сенсационную информацию. Судя по всему, офицер собирается или уже едет в Партенит.
Валерия улыбнулась уголками губ:
– Ну, этот за себя постоит. Обычно работники этого ведомства чуют опасность за километр. А вот за тебя я переживаю. Тебя никто не защитит, кроме меня.
Я махнул рукой:
– Без показаний эсбэушника я не напишу статью. Преступник это понимает. Если вдуматься, устранять меня сейчас ему вообще нет никакого смысла.
Она усмехнулась:
– Скажи еще, что сам свалился с обрыва на смотровой площадке.
– Не сам. И все же если бы меня очень хотели убить, то давно бы это сделали. Я не раз давал им такую возможность.
Женщина собиралась возразить, но тут подъехало такси – серебристый старый «Опель» с шашечками на крыше. Курносый водитель подмигнул нам:
– Куда прикажете?
Валерия назвала адрес.
– А потом отвезете этого человека на автовокзал, – приказала она, пряча от водителя лицо. Я понимал ее: моя подруга часто выступала по телевизору, ее фотографии печатали все местные газеты. Быть узнанной в такой обстановке – в сумерках на окраине города с молодым парнем в машине – ей не хотелось.
Шофер молча повиновался.
– Приедешь домой – тут же сообщи в милицию о Снежковой, – прошептал я ей на ухо. – Собери информацию об Огуренкове и попытайся предупредить его.
Она кивнула:
– Я об этом думала.
До ее дома мы доехали поразительно быстро. Валерия помахала мне рукой и, покачиваясь, пошла к подъезду. Водитель несколько секунд восхищенно смотрел ей вслед:
– Вот это кукла! И везет же некоторым!
– Везет, – согласился я. – И тебе сегодня повезет, если в несколько минут домчишь меня до автовокзала. Получишь больше, чем ожидал.
Шофер не возражал.
Глава 20
Александр Афанасьевич, нахмурив седые брови, в который раз набирал номер Татьяны Снежковой.
«Какая несправедливость, – думал он. – Фронтовичке еще не поставили телефон и не дали хорошую, пусть маленькую, квартиру. Подпольщица, гордость города, ютится в старом частном доме без удобств и живет не за счет пенсии, а за счет жильцов, которым сдает хибарку на втором участке».
Он вспомнил, как пытался заговорить с боевой подругой на эту тему. Да, он всего лишь генерал в отставке, однако с квартирой мог бы помочь, но Татьяна и слушать не желала.
– По-моему, я даже очень неплохо устроилась, – смеялась она. – И потом, поселив меня в более хорошие условия, ты, получается, отберешь жилплощадь у молодой семьи. Я одна как перст. Это раз. Сколько мне осталось? Это два. Так что скоротаю отпущенное мне время в старых стенах.
Свиридов улыбнулся, глядя на подругу и отмечая про себя: безжалостное время никого не щадит. Темные густые волосы женщины побелели и поредели, на макушке розовели проплешины, гладкую кожу, как трещины на льду, изрезали морщины, прямая гордая спина сгорбилась. От прежней Тани остались только волнующие глаза и забавная гримаса недоумения – чуть вытянутые губы, – так молодившая ее сейчас.
– Эх, Танька, Танька, – с какой-то особенной нежностью произнес генерал. За время, прошедшее с момента их последней встречи, он много и напряженно думал о странной штуке – жизни. Вот свела его судьба с девчонкой на изрытых снарядами дорогах, потом они расстались: фронтовые романы обычно не имеют продолжения, и оба это понимали, а затем – надо же – следующая встреча в маленьком приволжском городке. Зачем? Может, судьба хотела сделать ему подарок? Может быть, хотела подчеркнуть, что с этой красивой молодой и преданной ему женщиной он познает самое настоящее счастье? Хотя нет, вряд ли. Ему пришлось бы оставить Лидию и сыновей, а на чужом горе, как говорится…
Разумеется, перед Снежковой он виноват, и Таня поступила совершенно правильно, оборвав все концы. И сейчас она ни за что не обратилась бы к нему, если бы не обстоятельства, грозившие запятнать честные имена ее друзей. Свиридов мельком взглянул на часы и поморщился. По его расчетам, Татьяна давным-давно должна была встретиться с журналистом и сообщить ему результаты разговора. Почему же она молчит? Почему не звонит?
Он снова взял в руки мобильный и в десятый раз набрал ее номер. Хорошо, что ему все-таки удалось всучить ей телефон для связи.
– Вот увидишь, я обязательно буду нажимать не на те кнопки, – усмехнулась женщина. – С техникой у меня никогда не ладилось.
– Глупая, – он нежно потрепал ее по щеке. – Здесь нет никаких премудростей. Простейшая модель. Такие уже не выпускают.
Снежкова смутилась и бережно положила телефон в хозяйственную сумку из черного кожзаменителя с потрескавшимися ручками. О чем он тогда подумал? Кажется, опять о ее мизерной пенсии.
– Я с нетерпением буду ждать твоего звонка, – сообщил он ей на прощанье. – Интересно, что предпримет Никита?
Он знал: Снежкова позвонила журналисту сразу после разговора, около двух часов, и договорилась о встрече. Парень ждал ее у дачного кооператива. Сейчас стрелки стенных часов показывали пять. Неужели они не наговорились? Почему же… Липкая волна страха охватила генерала. Он по привычке попытался отогнать ее от себя. Ее молчание вполне объяснимо. Татьяна уже далеко не девочка, ей ничего не стоит забыть телефон дома. Это во-первых. Во-вторых, черт знает, где находится дачный кооператив, который они избрали местом для беседы. Вдруг далеко от ее хибарки? Вдруг Снежкова еще не добралась? На такси она наверняка пожалеет денег, а ноги уже не те. Однако эти рассуждения не принесли покоя измученному ожиданием старику. Самое страшное было в том, что Свиридов привык доверять своей интуиции, а вот она таки даже не говорила, а вопила: с боевой подругой случилась беда. Вытерев тыльной стороной ладони крупные капли пота, выступившие на загорелом лбу, генерал задергался в кресле. И как же он сразу не подумал, какой опасности подвергается пожилая женщина! Предатель и убийца (в данном случае неважно, один человек или целая группировка) не спускал глаз с оставшихся в живых подпольщиков. Все говорило о том, что негодяй имел и большие деньги, и связи. Это позволило ему подкупить продажного журналиста, оболгавшего честного человека, и запугать людей, прошедших войну. Вероятно, запугивания выглядели очень убедительно, раз старики поверили и чуть было не бросили Прохоренко в беде. Теперь Свиридов не сомневался: Григория Ивановича оклеветали. Настоящий предатель понесет заслуженное наказание, хотя бы моральное. Лишь бы с Таней было все в порядке. Он снова и снова нажимал мелкие кнопки мобильного, боясь длинных гудков и с надеждой слушая, не прорвется ли сквозь их монотонный вой голос женщины, которую он любил. Да, теперь генерал твердо знал: он всю жизнь любил Татьяну. Безжалостная надпись на дисплее сообщила Александру Афанасьевичу: звонок прерван, абонент не отвечает. Он со злостью бросил ни в чем не повинный аппарат на пол и вышел на балкон. Душный влажный вечер постепенно обволакивал поселок. Цикады не прекращали стрекотать на одной ноте. Нежный запах можжевельника и хвои слегка кружил голову.