И ведь людей при этом заставили заплатить! Причем, как это принято делать во многих египетских отелях, счет был «арабским», то есть из всего написанного на бумажке понятными нормальному человеку были только итоговые цифры.
Хозяин отеля, видимо, решил за счет наших соотечественников сильно поправить свои финансовые дела, поэтому установил цену на билеты на мой концерт от ста долларов. Из всей собранной суммы мне была обещана половина. И хорошо, что я сумел получить что-то авансом. Думаю, если бы я этого не сделал, хитрый араб, сославшись на то, что народу пришло мало, просто «кинул» бы меня, несмотря на подписанный между нами «договор», который, понятное дело, никакой юридической силы в Египте не имел. Концерт я отыграл полностью, и все двадцать зрителей дружно аплодировали.
Самое интересное арабы – сотрудники турфирмы и местные деятели – припасли на день отъезда. Неожиданно выяснилось, что денег за наше проживание в отеле так никто и не перевел. Оплаченный нами ваучер был назван «бумажкой, которая ничего не доказывает», и с нас потребовали заплатить за все. Вызвали полицию и не пускали нас в автобус, идущий в аэропорт. Хорошо, что я взял с собой тысячу долларов в качестве резерва, да еще двести пятьдесят мне удалось слупить с хозяина отеля за выступление. Заплаченные за путевку деньги нам с большим трудом удалось вернуть в Москве. Жаль, что я не помню название турфирмы, иначе с удовольствием дал бы ей солидную антирекламу.
Итак, я познакомил вас, уважаемые читатели, с двумя взглядами на Египет. Выводы делать вам самим, но я лично решил для себя, что ни в одну бедную мусульманскую страну никогда не поеду. Дешевый пляжный отдых – это бесплатный сыр, который бывает, как известно, только в мышеловках. Система «все включено» с местными напитками – это обычный обман доверчивых туристов. Если вы действительно хотите нормально питаться и выпивать, то закупайте максимум фирменного алкоголя в дьюти фри, тайно проносите его в отель и пейте на пляже, в номере и в общественных местах.
Выпить свой алкоголь в баре, даже открытом – значит нарваться на попытку местных стяжателей заставить вас за это заплатить.
Если нет возможности заселиться без питания вообще, то покупайте тур с завтраком. Шведский стол – это всегда шведский стол, а вот обеды и ужины – это однообразный набор быстро надоедающих блюд. Лучше обедать и ужинать вне отеля, к примеру, в каком-нибудь ресторане в ближайшем городке или туристическом центре. Там все дешевле и вкуснее.
Местное вино покупать можно и в обычных магазинах. В гостиницах его безбожно бодяжат. Крепкие напитки местного изготовления, во избежание отравления и разочарования, лучше не пить вообще. Единственное, что трудно испортить, – это баночное пиво. Местная «Стелла» бывает в общем-то неплохой.
Никогда и ни в чем не верьте египтянам: любой из них мечтает о том, чтобы тем или иным способом обмануть вас. Если вы чувствуете, что попали в сети восточных интриг, то обращайтесь не в полицию, которая прикормлена хозяевами гостиниц, а к представителю египетского министерства по туризму: это единственная организация, которой гостиничные служители боятся.
Ну а самое лучшее для вас всех – никогда не ездите в Египет. Лучше соберите побольше денег и поезжайте в какую-нибудь нормальную страну, где к туристам относятся не как к скотине, а как к желанным гостям. А такие страны есть!
Наши в городе!
Эта глава, в отличие от других, не посвящена какой-либо отдельной стране. Просто поездки в некоторые страны запомнились мне лишь эпизодами. Например, очень мало я могу вспомнить о Кении, поскольку там я постоянно находился под влиянием кокаина. О Мозамбике и незапланированной поездке на территорию местных повстанцев я писал в прошлой книге. Турция – и так самое известное нашим курортное место, так что о ней – совсем немного. А вот Израиль… С него-то я и начну.
Будучи сам человеком некитайской национальности, скажу честно: настоящие евреи сейчас живут только в Израиле. Когда-то давно, говорят, в довоенные времена, их можно было встретить еще и в Одессе. Но к концу прошлого века российские евреи, к сожалению, ассимилировались и приспособились к социалистической действительности. А еврею такая действительность противопоказана. Сами посудите, как может жить настоящий представитель этой нации, скажем, без свободы торговли! Или без синагоги! Или без шабата! Есть некошерную пищу! Не говорить на родном языке! И прочее, и прочее… Однажды, разговаривая с Алексеичем, уважаемый Александр Яковлевич Розенбаум изрек: «Все-таки я – не настоящий еврей. Настоящей еврейкой была моя бабушка, которая говорила мне, маленькому: „Саша, подайте уже мне стуло!» И как она это говорила!»
Первое, что ты понимаешь, попав в Израиль, – то, что там говорят совсем на другом языке. Нет, я не имею в виду иврит или идиш – эти лингвистические архаизмы знакомы далеко не всем израильтянам, хотя иврит, как государственный язык, они обязаны знать в принципе. Множество людей говорит там по-русски. Но какой же это русский язык! Описать его очень трудно. Наверное, это тот самый говорок, который привезли на берега Мертвого моря выходцы из Одессы. И звучит он там везде. «Ой, вы таки приехали к нам навсегда? Или уже только на гастроли? И сколько вы таки у нас будете?» На нем говорят все «наши» украинские, грузинские, узбекские, белорусские и другие евреи. Сразу вспомню анекдот семидесятых годов. Встречаются госсекретарь США Генри Киссинджер и ведущий «Международной панорамы» (была такая программа на советском ТВ) Валентин Зорин. Киссинджер спрашивает: «Господин Зорин, а вы по национальности кем будете?» Тот гордо отвечает: «Я – русский». Киссинджер, задумчиво глядя на Зорина: «Да-да, а я – американский…» Но местечковый говорок израильских евреев в конце концов так достал, что минут через двадцать общения я стал ощущать, как внутри меня начинает просыпаться нечто антисемитское.
Евреи в Израиле всех цветов кожи и абсолютно любой внешности. Вот идет себе натуральный негр, а оказывается, что зовут его Ицхак, и он помнит десять поколений своих еврейских предков, тоже чернокожих, между прочим. На эту тему в Израиле даже есть анекдот.
В одном купе оказались израильтянин и китаец. Познакомились, и тут израильтянин, пристально глядя на своего нового собеседника, спрашивает: «Постойте, а вы случайно не еврей?» – «Нет». – «А папа ваш не был евреем?… А мама?… А бабушка?… Нет, я имею в виду с материнской стороны…» В общем, китайцу все это надоело, и он «признался», что его прабабушка с материнской стороны была еврейкой. Тогда израильтянин, удовлетворенно вздохнув, говорит: «Ну я же сразу увидел, что вы – вылитый еврей!»
Что самое смешное, коренные жители Израиля (хотя какие «коренные жители» могут быть у страны с 60-летней историей?) испытывали гигантские трудности с адаптацией марокканских, алжирских и прочих афроевреев к благам цивилизации. Что касалось работы, то она для них как-то еще находилась – везде нужны дворники, землекопы, а вот заставить их использовать унитаз для отправления естественных надобностей и мыть руки в раковине – была проблема из проблем. Те так и норовили присесть под ближайшим кустиком или помыться в грязном арыке.
Больше всего поражает в Израиле – сколько труда вложено в эту страну. Сделать из пустыни оазисы, подведя под каждый куст, под каждое деревце систему орошения, – это такая кропотливая работа… Но евреи не только в этой пустыне живут, они готовы и воевать за нее с кем угодно – погибать, умирать от ран, но защищать свою маленькую страну. Именно поэтому я и считаю, что настоящие евреи живут лишь в Израиле…
Когда прогуливаешься по Иерусалиму, чувствуешь, что каждый камень здесь дышит великим прошлым. Ходишь по тем же мостовым, по которым вели Христа, и ощущаешь тысячелетнюю историю. Но одно дело – библейские истории, а другое – наши, грешные. Например, когда мы посещали Храм Гроба Господня, гид рассказал нам о том, как незадолго перед нами водил по достопримечательностям большую группу наших артистов. Вход в храм достаточно низкий, поэтому необходимо было преклонить главу. Двухметровый Филипп Киркоров этого почему-то не сделал и долбанулся лбом о камень, что, видимо, оказало на него серьезное влияние. Во всяком случае, он довольно внимательно слушал гида, который рассказывал: «Вот крышка Гроба Господня, вот плащаница, вот сам Гроб Господень», а потом задал гениальный по своей наивности и тупости вопрос: «А он до сих пор там лежит?» Гид, думая, что ослышался, на всякий случай спросил: «Кто – он?» На что Филипп невозмутимо уточнил: «Ну он, Господь то есть». Все посетители храма, прекрасно понимавшие по-русски, тут же затихли. Первым, как говорят, нашелся Лева Лещенко, который дал Киркорову подзатыльник, сопроводив его словами: «Филя, идиот, Он на небе!» – и показал куда-то вверх. Говорят, что эту историю до сих пор рассказывают всем нашим экскурсантам при каждом удобном случае.
Концерты в Израиле проходили в разных, иногда самых экзотических местах. Дело в том, что там на всю страну есть три-четыре нормальных концертных зала, поэтому мы выступали то в русском культурном центре, то в школе, то просто на открытой площадке. Принимающая сторона, как истинно еврейская компания, решила не особенно тратиться на рекламу наших концертов, рассудив, что уж «Машину времени» в Израиле все точно знают. Поэтому рекламные плакаты развешивались не в специально отведенных местах на тумбах и стендах, за которые надо платить, а по-нашему – на столбах и деревьях. В свое время, году эдак в семьдесят девятом, для того чтобы собрать полный зал, достаточно было вывесить рукописное объявление в каком-нибудь институте. В Израиле это не прокатывало. К тому же специальная служба каждое утро сдирала все «несанкционированные» рекламные плакаты и объявления со столбов и стен домов. Правда, после двух-трех концертов слухи о наших гастролях распространились сами собой, и на последующих шоу был аншлаг. Но в дальнейшем все-таки пришлось нам оговаривать количество и места размещения рекламы.
Принимали нас зрители, конечно, замечательно. Гастролировать в Израиле – примерно как у себя на Родине. Все наши песни слышали, все их знают, даже в ресторанах до сих пор исполняются наши хиты. Вообще-то рынок труда не имеет границ. И если ты – профессионал определенного уровня и где-то есть большое количество людей, желающих тебя послушать, ты обязательно туда попадешь. Поэтому мы и работали в Америке, Германии, Израиле…
По просьбе Алексеича, наводившего в те времена мосты с малыми хоккейными государствами, я поинтересовался, есть ли хоккейная команда в Израиле. Честно говоря, я сильно сомневался в этом, поскольку никто еще не отменял русскую народную поговорку «Еврей не играет в хоккей». И действительно, к этой игре у нас в стране из евреев имели отношение единицы: Михал Гомберг, игравший в шестидесятых в Киеве, судья Наум Резников, воспитанник «молодежки» московского Спартака, а позже судья и скаут НХЛ Леонид Вайсфельд… Вот, пожалуй, и все, если не считать директоров и администраторов клубов. Думаю, что дело тут в менталитете российских евреев. Для них хоккей – это гойское занятие, и мальчика считалось престижным отдавать в музыканты, стоматологи, юристы, ювелиры, но никак не в хоккеисты. Другое дело – за океаном. Во всяком случае, звезды НХЛ Аарон Бротен и Стив Айзерман точно не китайцы. И зарабатывают они получше стоматологов и даже скрипачей…
Самое интересное, что хоккей в Израиле все-таки обнаружился. Оказалось, что там существуют искусственные катки, а в нескольких городах, в том числе в Хайфе, имеются даже свои команды, которые разыгрывают первенство страны. А в конце девяностых появилась и сборная Израиля, которая в качестве экзотического коллектива играла на одном из Кубков «Спартака». Насколько я помню, все игры она проиграла, но не особенно позорно. Так что, как выяснилось, еврей-таки играет в хоккей!
И еще о хоккее и национальностях. Алексеич, как человек вдумчивый и информированный относительно данного предмета, провел целое исследование относительно того, какие народы бывшего СССР склонны к занятию хоккеем. Он выяснил, что самые активные – русские, татары, украинцы и белорусы. Затем идут башкиры, украинцы, латыши. Парадокс, но если в Латвии хоккей любят, умеют в него играть и даже не так давно принимали мировой чемпионат, то в соседней Литве хоккеем не занимался никто, за исключением одного-единственного великого литовца – Дарюса Каспарайтиса, игравшего и в наших сборных, и в НХЛ. В Эстонии же хоккей существовал еще до Второй мировой войны, но при Советской власти эстонцы играть в него так и не захотели. Нет, первенство республики, конечно, проводилось, а некоторые команды – «Таллэкс», «Кренгольм» (Нарва) даже играли в первенстве СССР.
Но вот коренное население было представлено в советском хоккее весьма слабо. Алексеич вспоминал, что когда в 1985 году он играл во время турнира в Брянске против чемпиона Эстонии команды «Химик» (Кохтла-Ярве), в этом коллективе он обнаружил лишь одного эстонца, своего знакомого Тыну Вилля. Когда Алексеич поинтересовался, как тому нравится в новой команде, тот задумчиво ответил: «Знаешь, Алекс, коллектив у нас хороший, вот только по-эстонски поговорить не с кем…» Кстати, единственным эстонцем, который чего-то достиг в советском хоккее, был Тийт Ламбинь, которого в 1977 году Виктор Тихонов, пришедший в ЦСКА из рижского «Динамо», привел с собой. Тийт выделялся неплохим пониманием игры, высоким ростом, блондинистой внешностью и невиданным шлемом ярко-зеленого цвета. Поиграл в суперклубе он недолго, вернулся в Таллинн, где занялся бизнесом и даже спонсировал команду «Таллэкс», чье загадочное название расшифровывается как «Таллиннский экскаватор». Кстати, в советском хоккее «экскаватор» был не один: в Киеве играла команда второй лиги под названием «Красный экскаватор», или, в просторечии, «Червоний черпак».
В советские времена хоккей насаждали повсюду. Команды появлялись везде, даже в Казахстане и Узбекистане. Но если в первом случае это было как-то оправдано: весь северный Казахстан – это почти русский регион, то во втором – совершенно бессмысленно. Ни один узбек так и не вышел на лед в составе ташкентского «Бинокора». А костяк этой команды, созданной в 1971 году под названием «Спартак», составили бывшие игроки «молодежки» и сходящие, либо спившиеся ветераны московского клуба с таким же названием. Ходили слухи, правда, что у игравшего там Шукура Каримова какая-то доля узбекской крови все же была, но Алексеич утверждает, что эта кровь – татарская.
В Грузии, Азербайджане, Армении, Туркмении, Таджикистане, Чечено-Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Дагестане в хоккей не играли вообще. Говорят, что из-за климата. Но во Флориде или Лос-Анджелесе морозы тоже бывают нечасто, а команды НХЛ там имеются, в которых, кстати, играют и негры, и индейцы, и китайцы… Так что национальные особенности мирового хоккея – еще далеко не до конца изученная сфера.
В Израиле жить очень хорошо и вкусно. Хотя наша первая поездка не обошлась без некоторых накладок. Дело в том, что у евреев есть одна удивительная особенность: они умеют самым убедительным образом доказать, что находятся, извиняюсь, в полной жопе, хотя на самом деле – в шоколаде. И нам говорили: «Все так плохо, билеты не расходятся, на гостиницу денег нет, поэтому мы вам сняли огромную квартиру в центре Тель-Авива, где вы будете комфортно жить». Квартира, понятное дело, оказалась не в «шикарном районе», а где-то на его окраине, чтобы она была очень большой, сказать тоже было нельзя: в тесном Тель-Авиве больших квартир в принципе не бывает. И, в конце концов, жить всем вместе в одной квартире – это уже что-то типа общежития получалось. Хорошо, что не в одной комнате. Комнатки оказались, правда, у каждого свои, но место общего сбора – гостиная со столом и телевизором – на всех одна. Правда, в следующие приезды уже все наладилось. И это несмотря на то, что у наших артистов не появилось еще своих райдеров – официальных условий пребывания на гастролях, которые определяли бы все: от залов и аппаратуры до количества полотенец в номерах и виски в гримерке.
В отличие от Израиля, где люди в основном заняты производством и торговлей, Турция – страна, в которой производство стоит лишь на третьем месте после торговли и туризма. До «нашей» эры, то есть до того, как гражданам СССР разрешили свободно выезжать из страны, в Турции отдыхали по большей части немцы. Бундесмарка считалась главной валютой, а мечтой любого турка было разбогатеть и уехать в Германию, чтобы жить спокойно и подальше от строгих мусульманских законов.
А законы в этой стране для своих граждан – весьма строгие. Конечно, руки там не отрубают, но в тюрьму загреметь можно запросто. К примеру, за сутенерство, притоносодержательство и даже использование проституток по назначению рядовому турку грозит приличный срок. А попасть в местную тюрьму я не пожелал бы никому: говорят, что отечественные исправительные заведения по сравнению с ней – просто курорт. Но на шалости туристов власти смотрят сквозь пальцы, хотя до сих пор, чтобы воспользоваться эротическими услугами, нужно заплатить приличную сумму (больше чем в Москве раза в полтора), а потом тебя будут с час возить по городу, следя, нет ли хвоста, а может быть, и для того, чтобы ты потом сам не нашел дорогу к притону. Лишь после этого проходит «кастинг», осуществляется оплата, и тебя везут обратно в отель. Сутенер договаривается о беспрепятственном проходе (особенно если дело происходит ночью), и полный вперед! Дамы в этой стране в основном хоть и не русские, но, как правило, из стран бывшего СССР, грузинки, узбечки, украинки. Последних, как и у нас в стране в подобных заведениях, большинство.
В те времена, когда организованная проституция в Турции была еще в новинку (лет пятнадцать назад), этим делом охотно подрабатывали наши «челночницы».