Ольга, задыхаясь от злости, вываливала свои обиды.
Оказывается, вчера они полностью одели вторую «жену». В новеньких брючках от Труссарди и дубленочке Нюся похорошела чрезвычайно. К тому же Зайка по доброте душевной научила девчонку краситься, и маловыразительное личико превратилось в хорошенькую мордашку. К ужину гостья отказалась спуститься. Ольге она объяснила, что очень устала от непривычной беготни по магазинам и хочет рано лечь спать. А заглянувшему позже Аркадию сначала сказала, что не хочет мешать во время приема гостей, а потом начала выспрашивать, где находятся крупнейшие столичные музеи…
– Прикинь, – пылала Ольга, – он ради нее, этой выдры, все дела отменил! Как я чего попрошу, так сразу ноет: «Прости, малыш, работа заела!» А тут – все побоку и вперед.
– Почему с ними не поехала? – вставила я во время возникшей паузы.
– Меня не звали, – сердито сообщила Зайка. – И вообще, кто-то должен за ремонтом следить!
При этих словах она с грохотом отодвинула стул и вылетела в коридор. Я в задумчивости отдала несъедобный круассан подскочившему Банди и призадумалась. Ольга ревнует – надо что-то срочно предпринимать. Ну что за жизнь такая! Дети переругались, в доме ремонт, а саму хозяйку скоро закуют в наручники!
Сев в «Вольво», я порулила на улицу Котикова. Здесь в огромном блочном доме жила одна из спешно уволившихся после смерти Константина Яковлевича Точилина сотрудница – Люся Рагозина. Все-таки, кажется, убийцу Леночки и Игоря следует искать возле этого незаконченного дела. Что-то узнали они эдакое, вытащили какой-то скелет из шкафа. Скорее всего полковник прав. Секретарша знала все, прибрала архив и решила подзаработать, шантажируя убийцу. Глупенькая, наивная девочка.
Рагозина оказалась дома. Я бодро представилась:
– Дилер фирмы «Ланком».
– Извините, – тут же отозвалась Люся, – сейчас ничего не покупаю, денежные затруднения.
Я окинула быстрым взглядом красиво отделанную прихожую: встроенные явно импортного производства шкафы, дорогой ковер, элегантный светильник, шуба из нутрии, висящая на вешалке… Если затруднения и есть, то возникли они совсем недавно.
– Вот как раз пришла, чтобы помочь, – проговорила я, радостно улыбаясь. – Верочка нашептала, будто службу ищете.
– Кто? – удивилась Люся.
У нее были совершенно необычные глаза. Абсолютно круглые, словно нарисованные циркулем. Реденькие светленькие бровки и реснички терялись на лице. Маленький носик, губки бантиком, остренький, торчащий вперед подбородок.
– Вера, секретарша вашего бывшего начальника. Неужели уже забыли?
– А, – протянула Люся, – ну и что за работа?
– Представителем фирмы.
– Коробейником, что ли?
– Ну зачем же так? Распространителем элитной косметики.
– Как ни назови, суть одна, – отмахнулась Рагозина. – И сколько платят? Небось процент с выручки?
– Нет-нет, – поспешила я успокоить собеседницу, – твердый оклад – триста долларов в месяц!
Женщина расхохоталась.
– Да за такую сумму я с дивана не встану, не то что по квартирам с торбой носиться!
Я возмутилась.
– Сколько же вам платил Точилин?
– Да уж побольше, – завелась Люся, но тут же прикусила язычок. – Вам-то что? Зарплата там у всех отличная…
– Чего же уволились с такого сладкого места?
– Вот что, – вежливо, но твердо сказала Люся, – ступайте себе по своим делам. Большое спасибо за ласку и заботу, только я уже устроилась на другое место – по специальности.
– Кто вы по профессии? – предприняла я последнюю попытку.
Но Рагозина буквально вытолкнула меня на лестницу и с шумом захлопнула железную дверь. Первый раз встречаю такую бесцеремонную хамку! Даже в комнату не пригласила – продержала в прихожей!
Пристроившись на подоконнике между этажами, я быстренько позвонила в фирму детского питания.
– Алло, – пропела Верочка, – слушаю внимательно.
– Это Даша, распространитель фирмы «Ланком»…
– Ой, здравствуйте, – обрадовалась девушка. – А меня тут все спрашивают, когда опять придете. Такие цены замечательные!
Еще бы, пудру стоимостью сто пятьдесят рублей я отдавала за тридцать, а помаду вообще за двадцатку.
– Думали сначала, обман какой, – щебетала, чуть шепелявя, Верочка, – но сейчас видим – фирма, без надувательства. Так когда снова к нам?
– Скоро, – утешила я ее. – Кстати, небольшая просьба…
– Для вас все, что угодно, – захихикала Верочка.
Глупое и опасное замечание: вдруг потребуют невероятных услуг, но мне нужна сущая ерунда.
– Я уже говорила – хочу предложить тем трем женщинам, что уволились от вас, работу в региональном отделении. Нам приплачивают за каждого нового приведенного человека.
– Отлично, – одобрила Верочка, – и вам прибавка, и им зарплата.
– Так вот, как раз о зарплате. Сколько они получали у Точилина, а то неудобно, вдруг «Ланком» намного меньше предлагает…
– А какой у вас заработок?
– Триста долларов.
– Ха, – вскрикнула Верочка, – сама бы побежала! Даже не волнуйтесь, здесь им давали на руки тысячу двести рублей, не подумайте, что долларов, ну еще премиальные иногда. В лаборатории самый большой оклад.
– В лаборатории?
– Ну да. Константин Яковлевич тщательно следил за качеством продукции, вот и создал научный отдел. Они все трое там и работали. Костина – заведующей, а Рагозина и Малахова – сотрудницами. Консервы исследовали, смеси фруктовые, каши…
Я села в «Вольво» и закурила. Вот ведь странность! Женщина, получавшая раз в месяц небольшую сумму, отказывается от вполне приличного вознаграждения! К тому же все три уволившиеся бабы трудились вместе в какой-то лаборатории. И зачем, спрашивается, менять хорошее место с приличным коллективом на положение безработных? А то, что Люся Рагозина сидит дома, стало понятно сразу. Голова у бабы не причесана, лицо не накрашено и потом, уже полдень, а она, судя по всему, недавно вылезла из кровати. Что ж, попробуем счастья в другом месте. Надеюсь, ее товарки окажутся полюбезнее.
Глава 10
Бывшая начальница лаборатории Таня Костина жила в совершенно непотребном месте – Люблино. Здесь когда-то находились отстойники городской канализации, потом их закрыли, забетонировали и отдали под строительство домов для москвичей. Ушлые столичные жители вовсю сопротивлялись и не ехали на «какашкины болота», но в конце концов район потихоньку заселился. Говорят, летом тут появляются какие-то ядовитые испарения и чудовищного размера комары. Но в декабре пейзаж выглядел вполне обыденно. Шеренги уходящих вдаль абсолютно одинаковых домов – грязно-белые башни, между которыми изредка попадались школы и детские сады. Как только люди не сходят с ума, видя каждый день в окне унылые однообразные строения! Хотя жила же я в Медведкове и ничего, даже счастливой себе казалась, а в окно просто не смотрела – некогда было.
Найдя нужную мне квартиру, я позвонила. За простенькой, обитой дешевым дерматином дверью послышался топот детских ножек, и тоненький голосок крикнул:
– Мамы и папы дома нет, а я вам не открою.
– И вообще у нас тут папа в большой комнате спит и два брата старших, – добавил другой.
– Овчарка еще злая в кухне сидит!
Я рассмеялась.
– Очень жаль, я боюсь собак, значит, придется призы другим детям отдать.
– Какие призы? – немедленно донеслось с той стороны.
– Да вот, раздаем в качестве рекламной акции детям наборы «Лего». Вы мальчики?
– Девочки.
– Значит, по небольшой куколке с одеждой получите. Вы там со старшими посоветуйтесь, через пять минут снова позвоню.
Оставив детей колебаться между твердо данным обещанием никому не открывать дверь и желанием получить куклу, я сбежала вниз. На первом этаже дома я заметила игрушечный магазин, что было очень кстати.
Когда, сжимая две розовые коробки, я очутилась вновь перед дверью и позвонила, она незамедлительно распахнулась. Правда, ее придерживала довольно длинная цепочка. Кстати, и взрослые, и дети, открывающие таким образом дверь, крайне рискуют. Цепочку можно элементарно разрезать кусачками.
Две пары голубых бесхитростных глаз уставились на «призы». Лет девчонкам, наверное, было шесть-семь. Под мышкой одна из них держала маленького кудрявенького щеночка, который, увидав меня, незамедлительно принялся демонстрировать радость и беспричинную любовь.
– Он очень злой, – на всякий случай пробормотала одна.
– Это нам? – спросила другая.
Я отдала им коробки и спросила:
– Как зовут вашу маму?
– Ольга Тимофеевна, – хором ответили малышки.
– А Таня Костина вам кто?
– Хозяйка. Мы у нее квартиру снимаем! – вновь в унисон прокричали девочки.
– Она здесь не живет?
– Нет, – ответила та, что держала щенка, – мама ей каждый месяц возит деньги.
– Куда?
Девицы призадумались, потом сообщили:
– Как зовут вашу маму?
– Ольга Тимофеевна, – хором ответили малышки.
– А Таня Костина вам кто?
– Хозяйка. Мы у нее квартиру снимаем! – вновь в унисон прокричали девочки.
– Она здесь не живет?
– Нет, – ответила та, что держала щенка, – мама ей каждый месяц возит деньги.
– Куда?
Девицы призадумались, потом сообщили:
– Далеко. Сначала автобусом, потом метро.
– Станцию помните?
– Большая такая, там еще магазин подземный есть и «Макдоналдс».
«Тверская»!
– А дом где?
– Прямо за «Макдоналдсом», – затараторили информаторши, – на третьем этаже, дверь с золотыми буковками. Мама нас всегда потом гамбургером угощает.
Что ж, я тоже люблю котлеты с булками и надеюсь, что мать этих доверчивых детей выдаст им по полной программе за то, что открыли дверь незнакомой женщине да еще взяли у нее подарки!
Прямо за «Макдоналдсом» находится только один дом из светлого кирпича. Я зашла в первый подъезд и пошла искать дверь с «золотыми буковками». Но ничего похожего там не обнаружилось, как, впрочем, и во втором. Зато последний обрадовал красивой лестничной площадкой. На третьем этаже вместо двух квартир – одна, со сверхширокой дверью, и около номера переливались елочным блеском буквы «Т» и «К».
Я нажала на звонок. Тут же раздался весьма злобный лай. Судя по басу, там скрывалась по меньшей мере овчарка, а может, пит или фила. В глазке мелькнула легкая тень, а сверху раздалось тихое пощелкивание. Я задрала голову и увидела под потолком миниатюрную камеру. Да уж, квартира охраняется, как Алмазный фонд. Интересно, где тут спрятана гаубица или станковый пулемет?
– Вам кого? – послышался мелодичный голос.
– Меня прислала Верочка, секретарша Константина Яковлевича Точилина.
– Подождите, – раздалось из динамика.
Потянулись минуты, затем «сезам» открылся. Я вошла в просторный холл, обставленный с элегантной лаконичностью. Это была та самая простота, для создания которой явно привлекли хорошего дизайнера, да и мебель в прихожей стоила не одну тысячу долларов. Хозяйка выглядела безупречно. Возраст подкатывает к пятидесяти, но с первого взгляда кажется тридцатилетней. Стройная фигура, прямая спина, модная стрижка. Только приглядевшись, замечаешь предательские морщины вокруг красивых голубых глаз и слегка обвислую кожу под подбородком.
– Проходите, – довольно любезно предложила дама, показывая рукой куда-то внутрь квартиры.
Длинный коридор сверкал светло-бежевым шерстяным ковром, и я какую-то секунду колебалась, не следует ли снять ботиночки. Потом положила сумочку и сотовый на маленькую полочку у зеркала – там, кстати, уже лежал один мобильный – и смело потопала по маркой дорожке. Конечно, сотовый телефон для дамы, подрабатывающей продажей косметики, скорее всего непозволительная роскошь. Надо было спрятать аппарат в карман. А вдруг бы он зазвонил! Впрочем, может у меня самый дешевый вариант с «кривым» – через восьмерку – номером и карточкой «БИ+».
Хозяйка привела меня на кухню. Нет, все-таки у нас неистребимая привычка вершить дела и готовить в одном месте!
Интересно, с каких доходов милейшая Таня Костина оборудовала себе такую норку? Впрочем, может, она замужем за каким-нибудь авторитетом?
– Итак, – мило улыбнулась Костина, – вас послала Верочка!
Я принялась вновь петь песню о великолепной работе в фирме «Ланком», не скрывая, что мне приплачивают за каждого приведенного сотрудника. Таня спокойно выслушала и пояснила:
– Большое спасибо, очень лестное предложение, но я уже устроилась в фармацевтическую фирму.
– Вы провизор?
Костина опять улыбнулась. Ее постоянно радостная физиономия почему-то стала безумно меня раздражать. Что она нашла веселого в моих вопросах?
– Скорее химик, – пояснила Костина. – А вы, Верочка рассказывала, очень дешево продаете косметику? Можете оформить заказ?
– Каталога с собой нет.
– Не надо, я просто покажу, чем пользуюсь.
И Таня исчезла. Я оглядела шикарно оборудованную кухню. Ох, непохоже, что у дамы есть муж. На плите стоит крохотная кастрюлька с супом, граммов триста, не больше. При наличии супруга объем кастрюль, как правило, превышает три литра.
Вернувшись, Костина стала показывать косметику. Хорошо, что я сама пользуюсь только товарами «Ланком», поэтому смогла дать даме исчерпывающую консультацию. Любезная Танечка упорно сводила разговор только к новинкам ухода за лицом. Любые попытки сделать шаг в сторону тут же пресекались. К тому же она врала как сивый мерин. Когда я, изобразив картинный испуг, пролепетала: «А где собаки? Очень боюсь животных!» – хозяйка тут же сообщила:
– Не стоит беспокоиться. Они заперты в гостиной.
– Вдруг выскочат? – упорствовала я.
– Никогда, – успокоила Костина.
Я мысленно ухмыльнулась. Да нет никаких собак! Закрытые в комнате псы обязательно начнут царапаться или по крайней мере шумно вздыхать, втягивая носами запах незнакомого человека. А за плотно прикрытыми дверями комнат не раздавалось ни звука. К тому же на кухне не было миски с водой. Вероятно, у Костиной одна из модных сейчас мулек – магнитофон, соединенный с дверным звонком. Громкий лай способен отпугнуть домушников. Но только мелких воришек, солидный урка сначала разведает обстановку и только потом полезет «потрошить икряного». Но как здорово врет! Не моргнув глазом.
Через пятнадцать минут я поняла, что ничегошеньки не узнаю, и принялась откланиваться. Все так же улыбаясь, Костина проводила меня до двери и буквально на пороге сказала:
– Кстати, вы не ходите к Свете Малаховой, вам Верочка ведь дала адреса всех уволившихся?
Я кивнула.
– Наверное, не слишком хорошо так говорить о своих бывших подчиненных, но Света – ненадежный человек.
– Мне как-то все равно, а деньги за лишнего сотрудника заплатят!
Таня совсем расплылась в сладкой гримасе, но глаза женщины смотрели настороженно.
– Вы мне очень симпатичны, – принялась она мести хвостом. – Знаете, Света, к сожалению, алкоголичка, поэтому ее и уволили.
Я уставилась на Костину. Та решила, что дилерша не слишком большого ума, и продолжала жать на ту же педаль:
– Мы с Люсей Рагозиной ушли в другое место – нам предложили отличную зарплату, грубо говоря, переманили, а Светочка, увы, была уволена из-за пьянства. Она милая девушка, приветливая и с первого взгляда производит крайне приятное впечатление, но запойная…
– Какой ужас! – пробормотала я.
– Да, – приободрилась Костина, – такой нельзя доверять: получит деньги от покупателей и тут же пропьет. Кстати, чтобы вы не потеряли в заработке из-за нее, поищите других сотрудников.
И она протянула мне двести долларов. Я сунула бумажки в карман и принялась униженно рассыпаться в благодарности. Продолжая улыбаться, Танечка вручила мне сумку, сотовый и хлопнула дверью. Я пошла вниз. Вновь послышалось легкое стрекотание. Хозяйка явно следила за «дилершей».
Спустившись, я сразу вошла в «Макдоналдс». Устроилась в самом дальнем углу и начала смаковать «двойной с беконом». Калорий в блюде невероятное количество, жиров немерено, а холестерин просто вылезает из всех щелей, но, черт возьми, как вкусно! Вот сейчас проглочу последний кусочек и сразу поеду к Свете Малаховой. Что-то улыбчивая Таня Костина слишком удерживала меня от «опрометчивого» поступка, а я с детства не любила, когда меня куда-нибудь не пускали!
– Сядем здесь или у окна? – послышался внезапно знакомый голос.
Я повернула голову и моментально надвинула шапочку на лоб. Буквально в двух шагах от меня с подносом в руке стоял… Кеша. Аркадий в «Макдоналдсе»?! Да он иначе как «рыгаловкой» никогда не называл всемирно известное предприятие. Более того, узнав, что я ела биг-мак, сынуля презрительно морщил нос и цедил: «То-то в Москве бродячие собаки пропали! Тут недавно в газетах писали, что «Макдоналдс» из благотворительных целей открыл в столице питомник для бродячих псов! Знаем, знаем, куда собачатина идет!»
И вот теперь он сам стоит с горой еды на подносе. А рядом просто светящаяся счастьем Нюся.
– Можно вон туда, под Эйфелеву башню, будет как в Париже, – пропела девушка и добавила: – Ой, Кешик, сколько ты денег на мои развлечения истратил! Просто стыдно.
– Ладно тебе! – отмахнулся сын, шагая к окну. – Там под башнями полно народа. Не расстраивайся, поедем в январе в Париж и тебя возьмем.
Какое безобразие! От гнева у меня просто потемнело в глазах. Нюся явно изо всех сил кокетничала с Аркашкой. Наливаясь злобой, я исподтишка следила, как девушка без конца трогает сына за руку и постоянно кивает аккуратно причесанной головой. Справедливости ради следует признать, что она довольно хорошенькая, в особенности после того, как Ольга купила ей одежду и дала косметику. И вот в благодарность эта нахалка решила отбить у нее мужа!
Сегодня же вечером поговорю с Аркадием! Я резко вскочила на ноги. Сейчас нужно бежать. Не дай бог, заметят мое присутствие! Но не успела я сделать и полшага, как глупенькая уборщица сунула швабру прямо мне в ноги. Я случайно наступила на длинные мокрые веревочки, а девчонка дернула за ручку. Мое тело начало неудержимо падать. Пытаясь удержаться, я зацепилась за свой пустой поднос и с жутким грохотом свалилась около столика, где мирно наслаждался едой мужчина лет шестидесяти. Краем глаза я увидела, что Кеша обернулся.