Кивнул в сторону лейтенанта. Артем прижал руку к груди, выражая согласие.
- Теперь, что касается стражников…
- Мы уже взяли все нужные подписки, - поспешно сообщил Серегин, опасаясь за судьбы ни в чем не повинных милиционеров.
- Да нет, тут подпиской не обойдешься.
- И что же? - осторожно спросил майор, готовый к крайним мерам.
Как бы прочитав его мысли, маг покачал головой и поцокал языком.
- Вам нечего бояться, тоан, они всё забудут, - самодовольно изрек Фесо, поигрывая спрятанным под рубашкой медальоном. - Уже забыли.
Вечером Артем вышел из общежития и направился к гавани.
Большой, серый, с высокими бортами теплоход возвышался над оградой порта - он явно готовился к отходу. Серегин приблизился.
Грузы лежали на мокром от дождя каменном пирсе. Их поднимали на борт лебёдками. Время от времени несколько ящиков отделялись от остальных грузов, ползли по пирсу и под зычный выкрик «вира!» взмывали в воздух.
Темнело.
Моросил дождь.
У трапа стояли два пограничника в серых плащах с надвинутыми капюшонами. Из-под капюшонов выглядывали зелёные околыши фуражек и лакированные козырьки, покрытые мутными капельками дождя.
Сквозь толпу, оглушительно сигналя, пробирался автокар. С ЗИЛа сбрасывали привезённую в бумажных пакетах почту.
И вдруг Серегин почувствовал себя здесь чужим.
Вокруг лежал другой мир, от которого Артем, как оказывается, уже успел отвыкнуть. И все - и этот корабль-исполин, и снующие туда-сюда машины, и пограничники, на миг показалось ему куда менее реальным, чем оставшийся позади Аргуэрлайл, куда ему скоро предстоит вернуться.
Быстрей бы уже…
Северное побережье империи Р» Рикант
Ветер гнал их утлое суденышко вперед, к линии берега. Она шла через весь горизонт, блестя ледяными вершинами хребтов…
«Кажется, это материк», - отрешенно констатировал Каиров.
Возможно, тот самый загадочный великий восточный материк, о котором в известных кавторангу краях ходили лишь туманные слухи.
Если его вычисления были правильны, то суша вполне могла бы соответствовать земной Австралии. Там вроде нет таких высоких гор, хотя… Хотя непонятно вообще - имеет ли земная география хоть какие-то параллели с миром, куда он попал? Да и вообще - этот мир имеет что-то общее с миром его, Каирова? Рисунок созвездий над головой и лик Луны говорили, что вроде имеет. Но всё остальное нашептывало - нет, это лишь кажется тебе, капитан, тут всё чужое и ты тут чужой.
И это было очень неприятно - старый штурман, Каиров привык верить звездам, зная, что те не обманут.
Но, может, в этом мире и они лгут?
Ветра, течения, редкие шторма и частые шквалы несли крошечный ковчег землян по океану. Из двух десятков переживших встречу с Ужасом Бездны в живых оставалось девять человек - восемь землян, считая капитана, и второй переводчик - Иска Тоно.
Но он, даром, что почти пятнадцать лет, по его словам, плавал в водах Южного океана и даже один раз побывал в Шривижайе, ничего не мог толком сообщить о тех участках этого самого океана, куда их вынесло.
Лишь жуткие легенды, рассказы о смельчаках, рискнувших туда сунуться и вернувшихся с богатой добычей. Или не вернувшихся и умерших ужасной смертью вместе со всеми спутниками (правда, неясно, кто тогда об этом поведал?) Или вернувшихся с добычей - всякими древними сокровищами, найденными на погибших островах, что, однако, не приносило им счастья, но только скорую и неизбежную смерть.
Что примечательно, все легенды обычно относились к временам баснословным, в духе «давным-давно, никто не помнит уже когда» или «во времена, когда на небесах не было Луны». Но предания эти дружно предостерегали от «запретных вод». И, похоже, что не напрасно. Ибо те моря, куда забросила судьба Каирова с его экипажем, были явно непростыми.
Днем над волнами часто вставали миражи - от невероятных городов до ледяных айсбергов. Ночью в небесах вспыхивали полярные сияния - такие же яркие, как виденные на Земле.
Однажды они прошли над исполинской отмелью, усеянной торчащими рифами - ничего подобного Каиров даже и представить себе не мог. Песчаное и коралловое дно за бортом каноэ было видно на протяжении трех дней плавания. Ночами дно (не вода!) светилось, и мимо суденышка проносились тени непонятных существ - угольно-черные, стремительные и уже в своих очертаниях несущие что-то потустороннее и чужое.
Тоно вспомнил лишь, что когда-то, по всё тем же преданиям, неизмеримо давно, когда люди были полудикими существами, лишь недавно поднявшимися над животными, в этом океане были земли, принадлежавшие «иному разуму». Больше абориген ничего не сообщил, хотя по выражению лица толмача капитан догадывался, что тот, пожалуй, знает больше, чем говорит.
Не раз и не два путешественникам приходилось наблюдать непонятное свечение. Сначала возникали длинные волны света, шедшие почему-то всегда с запада на восток. Постепенно они превращались в длинные лучи, исходящие из неведомого центра где-то за горизонтом, и начинали вращаться - сперва медленно, потом всё быстрее, как будто изгибаясь, подобно спицам в колесе нагруженной повозки.
Световое действо длилось иногда по нескольку часов, а потом прекращалось.
Бывали и не столь впечатляющие зрелища - вращающиеся в глубине вод светящиеся колеса - сияющий обод и расходящиеся спицы, диаметром всего с полкабельтова.
Про такие Каиров слышал еще на Земле - но вот не слыхал, чтобы они светились лиловым или пурпурным.
Странное дело, но ни одна рыба или медуза не проплыла в подсвеченной непонятным сиянием воде, несмотря на то, что Южный океан в этих местах был достаточно богат живностью. Хорошо, что голод мореходам не грозил, хотя от вяленых осьминогов и полусырой рыбы уже мутило.
Но на этом жуть не кончилась.
Всё чаще стали попадаться острова.
Чаще «нормальные» - сухие, с редкой россыпью деревьев и солоноватой невкусной водой. И без единого признака присутствия человека.
Но были и другие - зелёные, аккуратные, приветливо машущие листьями густых пальм - но прямо-таки физически излучающие опасность.
Как-то у них почти иссякла вода, и капитан решил всё же пристать к такому острову.
Однако чем ближе каноэ подходило к суше, тем сильнее ощущалась угроза. Причем, судя по выражению лиц, то же самое чуяла вся его команда.
Не доходя двух кабельтовых до песчаного берега, Каиров приказал повернуть. И когда уже бросил последний раз взгляд за корму, увидел, как между деревьями мелькнуло что-то длинное и черное - как огромная змея или чей-то хвост. Показалось ли ему или нет, и что это могло быть такое - думать не хотелось. Кавторанг удержался от расспросов, заметили ли что-то его люди.
А вспомнить ту скалу, встреченную три дня спустя после того шторма, в который смыло за борт рехнувшегося матроса Сорокина! Торчащий прямо посреди синевы океана пик, поднимающийся к небесам метров на пятьсот, а на вершине - высокая цилиндрическая, плавно сходящая кверху гладкая башня в половину высоты горы. Причем не каменная, а сияющая тусклым серебром металлического покрытия. А на линии прибоя - гниющая рыба и выброшенные на скалы кости морских тварей, белеющие под солнцем и напрочь отводящие желание даже приблизиться к острову.
Чтобы команда не потеряла присутствия духа, Каирову приходилось стараться не на шутку.
На каждой стоянке он загружал команду работой, веля устранять малейшие поломки в корпусе, делать запасы побольше. По его приказу моряки учили местные языки. Ментором выступал совсем было привядший Иска Тоно. Один из ребят, ленинградец Михаил Орлов, оказался любителем хитрой восточной игры «го» - и свободные от вахт и прочих занятий резались в эту китайскую головоломку, используя вместо фигур пестрые раковины и камешки.
Так они шли то ли сто тридцать, то ли сто сорок дней - в шторма было не до календаря. И вот, наконец, берег.
Всё позади. Но вот что их ждет впереди?
Полускрытый предутренними сумерками берег неуклонно приближался - уже была видна полоска прибоя на отлогом песчаном пляже.
Каиров еще раз распорядился проверить оружие, хотя проверять особенно было нечего.
Один ПС с шестью патронами в обойме у него в кобуре. Три пустых АКМ-74, и полтора рожка патронов у старшины-морпеха Коли Митина. Две РГД на поясе старшего матроса Коновалова. Несколько сигнальных ракет и фальшфейеров, местный бронзовый меч и штык-ножи… На одну схватку. И то лишь, если враг не побежит. В противном случае после того, как закончатся патроны, их просто засыплют стрелами. А бронежилеты и каски остались там же, где и вся флотилия. Если полезут в рукопашную, то морпехи, конечно, пару минут отмашутся…
Размышления его оказались нарушены воплем Тоно.
- Там… там… - трясущаяся рука переводчика указывала на берег, лицо помертвело, из темно-бронзового став сероватым. - Великаны, великаны стерегут эти берега!
- Там… там… - трясущаяся рука переводчика указывала на берег, лицо помертвело, из темно-бронзового став сероватым. - Великаны, великаны стерегут эти берега!
Каиров поднес бинокль к глазам - и оторопел.
Неподвижные темные силуэты, приближенные окулярами бинокля, ровно выстроились вдоль берега, как солдаты в шеренгах.
Это похоже на…
Но тут взошло солнце, залив сумрак розоватым ярким светом.
И Каиров почуял, как смех разбирает его, как отпускает навалившийся страх.
Команда уставилась на гогочущего капитана, и в глазах всех восьмерых он прочел один и тот же вопрос: а не рехнулся ли их командир?
- Всё в порядке, ребята, - отсмеявшись, бросил кавторанг. - Это статуи. Ну, как на Земле на острове Пасхи.
Он даже не заметил, как пропустил обычное «у нас».
Истертый штевень их каноэ вошел в черный песок пляжа.
Изваяния - каждое метров по десять-пятнадцать высотой, выстроившиеся шеренгой, как почетный караул, бесстрастно взирали на пришельцев.
Повинуясь неосознанному порыву, Каиров высоко поднял над головой ракетницу и выстрелил, салютуя открытой ими земле.
Три разноцветных огня - синий, красный и желтый взмыли в небо…
Из прибрежных зарослей кучка жрецов в благоговейном ужасе созерцала странных людей, только что зажегших летучие огни священных цветов Прародительницы Иас-Марои - небесной покровительницы этой земли.
…- О, властелин тысячелетий, - изрек старший смотритель покоев. - К тебе Яо Сайма, девятый служитель пресветлой Иас-Марои, прародительницы твоей и народа, великий хранитель Нефритового Алтаря, и…
- Зови, - оборвал его излияния владыка Чаг Раомсин.
Ему уже не так много осталось времени на этом свете, чтобы еще выслушивать полные титулы приближенных. Титулы старые и пышные, и такие же пустые. Спасут ли эти титулы, когда чужеземные солдаты ворвутся в стены благословенного Эриканта?
- Это ты, - сказал старый император, отрешаясь то ли от тяжких государственных дум, то ли от дурманящего сна, когда явился жрец - один из двенадцати высших служителей Богини-Прародительницы. - Я ждал тебя только вечером, Яо Сайма. Ты слишком тороплив.
- Никакое стремление быть полезным владыке не может оказаться торопливым или преждевременным, - почтительно ответил вельможа.
Взгляд императора стал острым, будто хотел прочесть в мыслях придворного принесенную им новость, прежде чем тот выразит мысль словами.
- Говори, - приказал император, жестом прогнав с веранды слуг с опахалами.
- О великий, - начал Яо Сайма - Старший алгу нашей обители уже четвертый день видел один и тот же сон.
Раосин насторожился. Он испытывал слабость к пророчествам. Им государь верил порой больше, чем словам своих приближенных: по крайней мере, если предсказания и лгали, то бескорыстно.
- В этом сне к нему являлась Хозяйка Волн, и просила её народ не беспокоиться… Она сказала, что пришлет помощь против Сахотта, и поддержка эта придет с той стороны, куда уходит каждую ночь Солнце, а принесут её волны. Цвет её - черный, искры её - оттенка радуги, с ней гром и с ней мудрость нам неведомая.
- И что это означает? - нахмурился владыка.
- Не знаю, сияющий, - низко поклонился служитель. - Боги посылают вещие сны, но смыслом их часто является скрытое сейчас от наших взоров светом дня. Но я думаю, богиня хочет сказать, что спасение подоспеет с моря, и видимо доставят его некие люди, владеющие мудростью…
- Богиня… - с непонятным сарказмом изрек монарх. - Она могла бы и сама помочь - ибо без нашей благословенной страны не будет ей и храмов с жертвами и дарами. Скажи, жрец, тебе никогда не казалось, что в мире богов идет точно такая же схватка за троны и чины, такие же интриги и схватки, как на нашей земле? Может быть, на небесах идут такие же войны, и проигравших точно так же обращают в рабство и убивают? Иногда звезды падают. Почему? Но звезд не становится меньше. Почему? Возможно, вместо тех, что упали, рождаются другие? А звезды живут долго, много тысяч лун светят они, одни и те же. Но и на небе есть завистники, есть негодяи, есть… убийцы. Можно ли убить бога? Может ли бог убить бога или заставить себе служить?
- Не знаю, великий, - жалко выдохнул Яо Сайма. - Кто же может знать ответы на твои вопросы?
Взгляд императора выделил яркое пятнышко на дороге, ведущей к дворцу. Пятнышко быстро приближалось.
Как не был слаб глазами старый государь, он узнал разноцветный плащ гонца-скорохода Береговых Стражей.
И Чаг Раосин вдруг понял, с какой вестью тот спешит к вратам Архиссима.
Было ли то наследие великого мага-провидца Са Ринопау, его предка в седьмом колене, или посланное богами озарение - не важно.
Но император понял - сон храмовника оказался пророческим.
Октябрьск. Военно-санитарное управление ОГВ.
- Это что, ультиматум? - спросил полковник Симонян, недоуменно глядя на Сиру, небрежно усевшуюся напротив него, так как будто это она была хозяйкой кабинента.
- Я не знаю такого слова, - с достоинством ответила та. - Это то, что я сказала, и что написано в послании - и ничего другого.
Ашот Мартунович молча повертел в руках лист плотной красной бумаги.
Да, дело обстояло именно так - ковен Грайни предъявил им самый настоящий ультиматум.
В документе, составленном на чистом русском языке, хотя и местами корявом и с ошибками, с буквами, начертанными старательно и почему-то двумя цветами - синим и серебряным, говорились вещи неприятные и удивительные.
Верховный круг Старших Дочерей Грайни сообщал, что прекращает оказывать любую помощь «пришедшим из-за грани» до тех пор, пока представительницы ковена не будут допущены в мир, откуда явились чужинцы, дабы беспрепятственно осуществлять там заветы великой богини-подательницы жизни.
Вот так - ни больше, ни меньше. Но мало этого - приём в члены ордена грайнитов должен быть открыт и для землян - то есть любой солдат должен иметь право посолать к черту службу в любой момент и уйти к ним в обучение: если у него есть соответствующие способности и если его сочтут достойным принять в ряды целителей. (Конечно, мужчин в ордене мало - одна восьмая если не меньше, но всё ж… Одно это требование противоречило всем уставам - да что там уставам: всему порядку!)
- Но… почему? - только и смог справиться главный военврач ОГВ. - Почему так категорично?…
- Ковен Грайни помогает всем людям, будь то властитель, богач или последний нищий, и для целителей ковена нет разницы между жизнью слуги и господина, - как попугай повторила Сира Лей - правая рука кормчей Аги Кос.
- По… подобные вопросы не решаются так просто, достопочтенная. Я не уполномочен принимать столь ответственные решения! - залепетал Симонян, чувствуя, что покрывается холодным потом.
- Тогда передайте тем, кто может решать: пока целительниц ковена Грайни не пустят на землю вашей страны, а это главное наше условие, ни один из ваших не получит от нас помощи, даже если будет умирать у порога Главной Обители! Ибо невозможно исцелять людей, если этому мешают. И не должно оказывать поддержку тем, кто не позволяет получить ее другим.
Изложив все это, девчонка оставила кабинет полковника.
Некоторое время он сидел, тупо уставясь на треклятую бумагу.
Да, удружили, слуги Милосердной! Нечего сказать, удружили.
А он-то собирался подать доклад который обдумывал не первый месяц - о начале лечения больных с Большой Земли. Он даже кое-кого наметил - из числа пациентов клиники для непростоых людей, где главврачом был его двоюродный брат.
Жена зампреда Совета Министров, страдавшая ожирением последней стадии.
Дочь маршала, ставшая бесплодной после того, как подцепила триппер от кого-то из своих многочисленных любовников.
Любимый сын главного конструктора межконтинентальных ракет - запойный пьяница.
И прочая, и прочая!…
Хуже, что Насиб кое-кого обнадежил, что они вскоре получат чудодейственные снадобья, которые дадут стопроцентный результат.
И как он будет теперь объясняться с ними всеми и с их родней? Вах!
И вот надо ж такому случиться! Кунем!
А ведь Ашот Мартунович уже видел себя начальником специального медицинского управления, не меньше чем с двумя большими звездами на погонах и как минимум членкором Академии медицинских наук! Потом, само собой, выждав чуток и проведя ряд дополнительных экспериментов с волшебными составами и мазями грайниток, можно было бы и отодвинуть слишком правильных всяких милосердных богинь!
А теперь все летело к чертям из-за этих истеричных баб с их идиотскими принципами!
Ну почему их нельзя прижать, как следует, чтобы они вмиг забыли всю свою дурь?! Есть же, есть средства у всесильной «конторы», чьи интересы представляет тут генерал Мезенцев? Даром что ли они изучали всякие шаманские штучки! Да только вот не станут связываться - тем более из-за армейцев: как будто не одному Советскому Союзу служим!