И как назло сейчас он один - все в патрулях и на стенах.
Земсков сорвал с гвоздя трехствольную лупару - очередного ублюдка, вышедшего из Артмастерских. Приказом Макеева нормальное оружие было уже полгода как изъято из вспомогательных частей.
Черт, не стрелять же по ним из окна без предупреждения, как… душман какой-то! Он, в конце концов, второе, а если хорошо посмотреть, то и первое лицо в городе. Так что придется спуститься и призвать к порядку страдающую бессонницей сволочь.
Но пока он искал куртку, громилы, наверное, отбив все кулаки о ворота, продолжили путь, горланя какую-то песню…
Пожелав им скорой встречи со стражей, капитан бухнулся обратно на койку. Но лишь прикрыл глаза, как услышал какой-то шум наверху. Точно большая птица села на его крышу и теперь возилась там, устраиваясь на ночлег.
***
Он прислушался.
Точно - шум, вернее, тихой шорох и скрежет наверху, как будто кто-то осторожно ходит по крыше. Шаг, другой… Короткая перебежка, снова шаги. Нет, не птица. Какому-то придурку взбрело в голову посреди ночи забраться на крышу дома городского воеводы. Это уже не лезло ни в какие ворота! Не иначе они собираются повесить дохлую собаку или связанных за хвосты дохлых крыс - как третьего дня на помост глашатая перед ратушей!
Несколько раз ударив огнивом по кремню, он запалил каганец, и в тот же момент на крыше загремело и затрещало, словно бешеные обезьяны решили сплясать там брачный танец.
Придется выйти и объяснить придуркам, что закон один на всех.
Натянув ичиги и нахлобучив шлем с султаном из гривы белой кобылицы - знак достоинства тысячника, он зажег факел от каганца, распахнул ставни и посмотрел вверх, туда, где по крыше топтался невнятный силуэт.
Холодный ветер пробрал до костей, в разрывах туч мерцало красноватое сияние Луны.
- Эй, - грозно заорал Земсков. - Кому тут жить надоело? Кому лишнюю дырку в башке проделать? Слезай, а то свинцом накормлю…
Но тут в свете факела комендант увидел того, кто ходил по крыше, и слова застряли в онемевшей в глотке. И на миг ему показалось, что все сказки Аргуэрлайла про демонов чертей и нежить таки оказались правдой.
Внешне оно походило на здоровенную лысую обезьяну метра под два ростом - худую и костлявую. Сплюснутый череп с уродливыми чертами, тяжелые выдающиеся вперед челюсти. Ни в справочнике местных видов, составленном еще во дни операции "Порог", ни в инструкциях по борьбе с нетварями того же времени ничего такого не упоминалось.
Создание наклонило голову, выгнуло шею и явно приготовилось к прыжку, издав негромкий угрожающий свист, словно оповещая Земскова, что намерено им поужинать.
Комендант, отпрянув в глубь комнаты, поднял ружье и с обжегшим сердце страхом вспомнил, что курки не взведены.
Но в этот миг со стороны ворот ударил набат. И вторя ему заполошно заорали неподалеку испуганные мужские голоса, может тех самых гуляк; а еще через несколько секунд завыли, затрубили рога дозорных - сигнал "Враг в городе".
С соседней улицы, из квартала, занятого караванщиками, донесся истошный многоголосый женский визг и, перерывая его, радостное уханье какого-то существа, встретиться с которым комендант не пожелал бы ни под каким видом.
Истошно завыли, залаяли сторожевые собаки. Испуганно, зло и отчаянно - все разом.
Над острыми кровлями засиял, разгораясь, красный мерцающий отблеск пожара - так всегда бывает, когда в горячке боя падают факелы и опрокидываются жаровни.
Ударило несколько выстрелов из картечницы… А потом… началось сразу по всему Сулкану.
Вопли людей - крики боли, ужаса и отчаяния, боевые кличи, лязг клинков, уханье и вой.
Находившаяся на крыше нетварь, хрипло затрубив, бросилась в атаку, сиганув сверху прямо в окно, ловко зависнув на миг на одной руке (или лапе?).
Щелкнули по камню стен когти длиной в палец, брызнули щепки от ставней…
Нетварь не дотянулась до Земскова на какие-то полметра, и через миг ей в голову ударили дуплетом четыре унции крупно рубленого свинца.
Страшилище кувыркнулось через подоконник. Но капитан уже забыл о нем. Руки сами выполняли привычную уже работу - завязывали шнурки нагрудника из воловьей кожи, перекидывали через плечо патронташ, перезаряжали лупару… И вот уже капитан кубарем скатился на первый этаж, сбрасывая засов с кованого крюка.
Ударом ноги распахнул дверь, задержавшись на пару мгновений - на случай, если с той стороны ждут.
И тут инстинкт его подвел - враг атаковал не снаружи, а сверху.
Грохот, летящие вниз обломки черепицы - и здоровенный обезьяноид, с ужасающим грохотом рушится вниз, сметая перила, и резной старый ясень, идущий в этом мире на древки копий, оказывается не крепче гнилой осины.
Следующие несколько секунд нетварь наскакивала, пытаясь достать капитана когтистыми лапами, он отмахивался палашом, тщетно силясь выиграть время и вытащить лупару.
Его спасло то, что видимо создатели двуногого ужаса не рассчитывали свое детище на бой в закрытом пространстве, а, может, это не было заложено в исходном материале. Неуклюжие броски не достигали цели, молотящие воздух длинные лапы цеплялись за стены и низкие балки.
Но долго это длиться не могло. Сообразив, что выбрало неверную тактику, чудище отскочило в дальний угол, чтобы взять, наконец, нужный разбег и налететь на человека со всей возможной скоростью, пробить защиту и пустить в дело трехдюймовые когти.
Да вот только комендант Сулкана не стал принимать безнадежный бой, а опрометью метнулся к двери и через миг уже был на улице.
Обшитая кованными железными полосами дверь захлопнулась. А через считанные секунды повернулся длинный латунный ключ в поставленном как раз неделю назад новом замке.
В тот же момент одуревшая обезьяна ударила в дверь так, что та зашаталась.
Отлично! Какое-то время у него есть. Теперь бы найти своих…
Быстрее, быстрее…
- Ах, б…ь!!!
Воющий многоногий комок выкатывается из-за угла, устремляясь прямо на Земскова.
Капитан повел себя совсем не героически. А именно обратился в бегство. Это была не трусость, не испуг, просто инстинкт, оставшийся в подкорке с тех еще времен, когда волосатый предок гомо сапиенс спасался от сгинувших ныне хищников - тех, что силой и свирепостью вполне могли бы поспорить с любой нетварью.
Чувствуя позади настигающую нечисть, капитан заячьим зигзагом метнулся в сторону, затормозил и бухнулся на булыжную мостовую, в кровь обдирая ладони. Мимо пронеслась, обдав мускусной вонью, тяжелая туша - когти скрежетали по камню.
Ему повезло - хищник, должно быть, не сразу понял, что добыча исчезла.
Зверюга ударилась о стену всей массой, жалобно взвизгнув, и прокатилась по мостовой. Вот она вновь на ногах, ошалело мотая уродливой башкой с костяными наростами. Глаза, горящие оранжевым, хищно уставились на поднимающегося капитана.
Один за другим два выстрела погасили инфернальные огоньки.
Земсков тяжело закашлялся, встал на ноги. В конце улицы замелькали факелы, в свете которых блестела сталь шлемов и мечей - подоспела стража.
- Что происходит, господин воевода? - быстро подскочил к нему старший.
Земсков по голосу узнал сотника Рамара Венги.
- Воевода, ты слышишь меня? Санг, Леги, помогите, у него кровь… Он ранен!
- К чер-р-р-ту! -зарычал Земсков, прогоняя тошнотворную слабость и старательно пытаясь сфокусировать зрение так, чтобы огни факелов не расплывались и не двоились.
Он разглядел, как из окна брошенного дома вывалилась черная тень, и, прыгнув, заспешила к ним, воздев в воздух короткие толстые щупальца, усаженные костяными крючьями.
Кажется, он что-то крикнул. То ли "Ложись!" то ли "Сзади!", и стражники поняли команду правильно, развернувшись туда, куда был устремлен его взгляд.
Комендант меж тем выхватил лупару. Ствол повело, но Венги его опередил, один за другим всадив три заряда в комок мышц, обтянутый склизкой шкурой.
Хищный урод забился, задергался на мостовой
- Добивай! - заорал Ромар. - В брюхо гнилое коли! В пики его!
В дело пошла старая добрая сталь, а через полминуты и алебарды. Убили быстро, отрубили крылья и голову.
- Отлично, ребята, - улыбнулся Земсков, ощущая, как рот наполняется соленым. - Давайте вперед…
Про себя он понимал, что, конечно, никакое не "отлично". Плохо дело. Нетвари массой атаковали Сулкан.
Нужно прорываться к ратуше. Бегом, бегом!… Скорее!
Возникла и пропала мысль: отправиться к харчевне "У веселого суслика", помочь его хозяйке, молоденькой еще вдове Рису, с которой его связывала не одна лишь любовь к тамошней жареной колбасе и яблочному вину. Но долг перевесил. В конец концов, Рису там живет не одна - прислуга, постояльцы… Стены крепкие, ставни прочные… Рису, женщина умная и толковая, наверняка догадалась наглухо запереться. На крайний случай под кабаком есть солидный каменный погреб с тайным ходом.
***
По дороге они прикончили полдюжины каргихов и сварпов, осаждавших дом, в дверях которого дрались, махая вилами, топорами и цепами мужики, а за стенами кричали и плакали женщины, и, не слушая благодарностей от высыпавших наружу обитательниц и их мужчин, продолжили путь по улицам атакованного нетварями городка.
Затем им встретилась стайка старых знакомых - дурбаров, приканчивавших пытавшихся отбиваться дрекольем беженцев. На глазах Земскова эта тварь, похожая на щетинистую толстокожую гиену, вырвала седому крепышу с топориком половину живота, и тут же, опрокинув его соседа, лапами раздавила тому кадык. Подчиненные сотника без слов выставили вперед острия пик и в минуту разделались с хищными, но тупыми тварями - коменданту довелось выстрелить лишь раз.
Еще трижды они вступали в схватку, не раз гремела лупара, приканчивая невесть как проникшую в город нечисть.
Крики, выстрелы картечниц вдали (ага, жив Кузнецов, воюет - обрадовался Земсков), жуткие завывания нетварей…
Наконец они пробились на главную площадь, где творился настоящий ад. Полуголые или даже голые мужчины и женщины, тащившие детей, окровавленные, замотанные бинтами воины, трупы нетварей и людей. В первый момент Земскову показалось, что тут собрался весь Сулкан.
Довольно быстро ему и сотнику удалось организовать оборону.
Наскоро сбитые в отряды люди вооружались дубинами и факелами, разводили костры, перекрывали проходы. Наваливая баррикады из всего, что попадалось под руку.
Трубили рога, бухали пушки.
То тут, то там поднималось над кровлями рыжее веселое зарево. Потом в ушах зашумело, и Земсков обнаружил, что весь рукав тяжело набух. С него стекала частыми каплями кровь - скотина все-таки задела его!
- Идем к лекарю, воевода, - потянул его за кафтан сотник. - Надо промыть рану… У этой дряни могут быть ядовитые когти… Ард, Расан, помогите воеводе!
Капитан сам не заметил, как оказалось, что два дюжих стража волочит его по темному коридору цитадели.
Потом они очутились в освещенной пламенем жаровни комнатенке.
Лекарь, грубовато ощупал его, распорол рукав.
- Все будет хорошо, батюшка воевода. И не дергайся, если будет больно, макового отвара у нас нет - он для настоящих раненых.
Земсков не сопротивлялся. Тем более парень показался ему знакомым. Кажется он его видел в Октябрьске - на краткосрочных медкурсах, которые по приказу Макеева с недавних вел Гена Тупиков. Врачи местного разлива все лучше, чем ничего или коновалы-знахари, у которых поплевать на рану какой-нибудь разжеванной вонючей травой - обычное дело.
Лекарь деловито помыл рану какой-то настойкой. Затем тощая остроносая девчонка в зеленом плаще ковена Грайни провела ладонью над раной, что-то шепча. Легче не стало, но комендант не возражал. Он давно убедился, что эти чертовки знают, что делают. Да опять же длилось это недолго - она убежала за соседнюю дверь, где плакали и стонали раненые. Те самые "настоящие раненые", количество которых Земсков даже боялся представить…
Над ним вновь принялся трудиться медикус - заклеил длинную рану катышками смолы из аккуратной коробочки, в паре мест прихватил ниткой с иголкой, ловко выловленными щипцами из кипящего на жаровне котелка. Затем ловко наложил повязку.
- Быстрее давай! - морщась от боли, ругнулся комендант. - Там черте что творится, а ты меня тут мурыжишь!
- Не надо кричать! Не будет никому пользы, если господин воевода умрет от того, что его рана загниет, или он истечет кровью… - буркнул лекарь, видимо усвоивший от главврача Октябрьска его профессиональный цинизм и отсутствие почтения к начальству. - Вот и все…
Земсков выскочил в кордегардию, где десятник, заткнув за пояс лупару, на неизвестном языке орал на дюжину разномастно вооруженных горожан.
Его появление не вызвало никакой реакции. Земсков понял - дело плохо. Если уж солдаты перестают обращать внимание на начальство, считай, что солдат больше и нет, а есть вооруженная толпа, опасная разве что для себя и мирных жителей, но никак не для врага.
- Смир-р-на! - заорал он во всю мощь легких. - Доложить обстановку!
- Докладываю! - подскочил к нему сотник и тут же робко спросил. - А про что докладывать?
Земсков сдержал желание дать по морде подчиненному.
- Что происходит в городе? - вместо этого осведомился он.
Сотник, собравшись, коротко доложил ситуацию
Нетвари прорвались по трем направлениям - через Угимайские ворота и в двух местах через стены. Сейчас основной прорыв ликвидирован. Лейтенант Рудаков с частью гарнизона подтащил к воротам пушки и отсек прорвавшуюся массу нечисти. Остальной периметр держится. Вокруг города, по сообщению дозорных, рыскает несколько стай нетварей, но вражеского войска не видно…
- Это и странно, воевода, - добавил под конец.
Земсков задумался. И в самом деле.
Нетвари были оружием мощным и безотказным до появления в этом мире землян и их бронетехники, но вместе с тем капризным и сложным в использовании. Магия, даже очень мощная, позволяла их удерживать в одном месте и науськивать на врага. Но, будучи "спущенными с цепи", они становились полностью неуправляемыми и дрались, как подсказывали их звериные инстинкты. Даже просто отозвать их было невозможно. Лишь устав и насытившись, они вновь начинали подчиняться колдунам-бестиалистам.
Допустим, вражеские чародеи где-то прячутся, их, в конце концов, нужно не так много. Но тогда получается, что кто-то рискнул отправить столь ценных "специалистов" в рейд без прикрытия. Или… он потер вспотевший лоб… нашелся способ управлять этой дрянью на больших расстояниях? Но какой же силы должны тогда быть маги? Ведь даже Лабиринты Шеонакаллу не помогали чародеям Сарнагарасахала, и им самим приходилось выходить на поле боя. Но тогда остается предположить, что нетвари всех видов каким-то образом сами сбились в исполинскую стаю и устроили штурм укрепленного города… Бред какой-то!
Сотник тем временем продолжал докладывать.
На площадь прибывает народ - испуганный и растерявшийся. Однако чертовы зверюги захватили не такую уж большую часть города, сама площадь и ратуша пока нападению не подвергались. Правда пару десятков каргихов забежало со стороны Змеиного рынка, но с ними быстро разобрались пикинеры. Во многих местах народ держит оборону в домах и кварталах.
Невесело, ну да могло быть и хуже.
Но вот с кое-чем другим дела обстояли совсем неважно.
- Ты не знаешь самого плохого, господин Ронам, - вздохнув, поведал сотник. - Нетвари не просто пришли. Их впустили…
- Ты уверен, сотник? - пытливо уставился Земсков в глаза собеседнику.
- Это так, воевода, - пожал тот плечами. - Сам подумай, если нечисть перебралась в одном или двух местах, почему она не перебралась сразу везде. Значит, кто-то спустил ей канаты, по которым мелкие хищники смогли залезть в город. И кто-то открыл им ворота. И опустил мост.
Земсков понимающе кивнул. Хотя выгнать горожан на полноценную расчистку рва, не говоря уже об обводнении (для чего пришлось бы копать канал в полкилометра), пока не получалось, но уж предмостные укрепления и барбаканы содержались в отличном состоянии.
Будь у противника какая-то особо здоровенная нетварь в духе легендарных шупшаншов, теоретически способных вышибить костяной башкой окованные медью брусья ворот… Даже тогда она просто бы не подошла вплотную, застряв во рву. Не говоря уже о том, что охрана бы точно подняла тревогу!
А значит, без предательства не обошлось! Черт, но караульных специально на этот случай непрерывно тасуют - место и время ночной стражи определяются по жребию. Хотя…
Достаточно, чтобы в команду затесалось один-два лазутчика. Всыпать яд или снотворное в вино, принесенное с собой, угостить товарищей (не пить на страже местных можно заставить только показательными расстрелами), и делай, что хочешь!
Вглядываясь в светлеющее небо, Земсков вполголоса слал проклятия Аргуэрлайлу, забывшему их тут командованию, магам, нетварям и заодно всем местным богам.
Вторя его ругани, изредка бухали картечницы…
***
Несколько солдат тыкали копьями труп неизвестной нетвари с наполовину размозженной башкой - поработала булава или боевой цеп.
При приближении коменданта они, подобравшись, расступились.
Создание неведомых магов напоминало шестиногую облысевшую пантеру, в складках грубой, как у моржа или буйвола, кожи. Челюсти с черными острыми клыками и один глаз над переносицей - оранжевый, зло блестящий, как будто живой.
Земсков сплюнул на труп и вместе с ополченцами поднялся на башню ратуши.
С высоты в три десятка метров открывался вид на город и окрестности.
Роман насчитал двенадцать больших пожаров и дюжины две горящих домов.