Через четверть часа Лукин понял, что объект, видимо, просто над ним издевается: он сделал круг по центральной части Петропавловска и снова оказался в начале улицы Тараса Шевченко, рядом с рынком. Но на этот раз седоволосый мужчина не стал петлять узкими улочками, и крутыми переулками; он нырнул прямо в толпу торговцев и покупателей, заполонивших продовольственные ряды.
В последний раз его шевелюра мелькнула рядом с лотками, на которых лежала квашеная капуста («С яблочком, с морковочкой и с клюквой», - на бегу отметил Федор), и через мгновение супостат пропал. Как в воду канул.
Лукин заметался. Он побежал вперед, расталкивая локтями словоохотливых азербайджанцев, на все лады расхваливавших «съвежий зэлень», и обстоятельных домохозяек, приценивавшихся к сочным персикам и армянским абрикосам. Он добежал до мясного ряда, но увидел там лишь свиную голову с мутными глазами. Седого незнакомца нигде не было.
«Ну, погоди же! - мысленно пригрозил ему Лукин. - Я вот тебя за волосья-то твои оттаскаю...» Его собственные, длинные и не такие густые, намокли под красной бейсболкой и торчали из-под нее неопрятными прядями.
«Я вот тебя... ужо!» - Федор выскочил в центральный проход и подпрыгнул. Впереди - никого. Он повернулся на девяносто градусов и подпрыгнул еще раз. Снова никого, похожего на сухопарого мужчину.
Федор повернулся в другую сторону (на него уже стали оглядываться) и прыгнул изо всех сил. И вдруг - о, чудо! - где-то вдали, между прилавками, на которых стояли огромные аквариумы с живой рыбой, мелькнула седая голова.
- Ну, теперь-то не уйдешь, ренегат! - взревел Федор.
Он мчался, движимый самыми благими намерениями: чувством долга и сознанием того, что, быть может, спасает Белову жизнь. Это окрыляло его и придавало сил.
Объект, наверное, забыл об осторожности - он шел степенно, никуда уже не торопясь. «Подлый лицемер!» - шептал про себя Федор.
Мужчина делал вид, что крайне заинтересован живыми крабами с полуметровыми клешнями, что копошились на эмалированных подносах.
- Стой! - заорал Лукин, схватил седоволосого за рубашку и дернул что было сил.
К несчастью для Федора, рубашка треснула и порвалась, обнажив худую мускулистую спину с синей татуировкой - храмом с пятью куполами. Только сейчас Лукин заметил, что На том незнакомце рубашка была розовая, а эта - голубая, в полосочку.
Федор попятился, бормоча под нос слова извинения. Но мужчина не стал его слушать. Здоровый костистый кулак просвистел в воздухе и врезался Лукину точно под левым глазом, высекая из него россыпь веселых разноцветных искр. Словно фейерверк взвился под высокими сводами бывшего колхозного рынка.
- Мама! - пробормотал Федор и полетел навзничь.
Последнее, что он запомнил, - потоки холодной воды и толстая рыба с красными плавниками, лениво бьющаяся у него на груди.
Белов спустился на первый этаж особняка и решил обойти все здание. Из угловой каморки вели две двери. На этот раз Белов пошел направо, туда, где еще не был.
Он попал в длинную анфиладу из шести комнат, которая изгибалась под прямым углом и продолжалась еще на три комнаты. В последней каморке стояла гигантская печь - такая, что в нее можно было запихивать целые бревна. В стене, прямо над полом, был проделан узкий люк, закрывающийся на толстую железную заслонку. Он был не более двадцати сантиметров в диаметре, и через него вряд ли мог пробраться злоумышленник. Во всем этом угадывалась какая-то неслучайность, продуманность, и Белов мысленно снял шляпу перед купцом, наверняка страдавшим манией преследования. Во всяком случае, оборонительные бастионы Митрофанов возводил грамотно.
- Ну и дела! - покачал головой Белов и пошел обратно.
Через ту же длинную анфиладу, построенную в виде большой буквы «П», Александр попал обратно в центральный зал.
Трудно сказать, для каких целей использовал этот зал прежний владелец особняка. Белов подумал, что просторное помещение не могло быть ни гостиной, ни столовой,.- разве можно в суровом российском климате устраивать гостиную напротив входа? Но тогда зачем оно вообще было нужно?
Сейчас здесь стояли столы и удобные вращающиеся стулья. За одним из них сидела Любочка и что-то выстукивала на клавиатуре. Белов поздоровался с ней, Любочка ответила приветливой улыбкой.
За соседним столом, под огромной картой Камчатки, устроился Витек. Он закинул ноги на край стола и старался в чем-то убедить Ватсона.
Доктор не соглашался с ним и все время качал головой. Блики люминесцентных ламп играли на его гладкой, как бильярдный шар, голове и разбегались во все стороны.
Белов подошел ближе и прислушался.
- Натуральный рыцарский замок, - говорил Злобин.
- Сам ты... замок, - отозвался Ватсон. - Скорее уж - подводная лодка.
- О чем спорите, верные опричники? - спросил Белов, присаживаясь рядом.
Витек покряхтел и убрал ноги со стола.
- Да вот, Саша, никак не можем понять, куда мы угодили. Витек говорит, что в рыцарский замок, а мне этот особняк напоминает подводную лодку. - Док для убедительности стукнул крепким кулаком по столешнице. Любочка вздрогнула.
- Интересно, - Белов расстегнул пиджак и ослабил узел галстука. - Ну, рыцарский замок - я еще могу понять. А при чем здесь подводная лодка?
Ватсон оживился - обрадовался новому слушателю.
- Ты когда-нибудь был на субмарине? - спросил док.- Нет? Знаешь, какой там главный принцип организаций помещений? Принцип живучести!
- И что это означает?
- А вот что: отсеки расположены длинной чередой. В каждом отсеке - по два люка, которые в случае аварии задраиваются наглухо.
- Ну, об этом я, положим, догадывался, - усмехнулся Белов. - Но как это вяжется с купцом Митрофановым?
- Посмотри! - Ватсон взял карандаш и чистый лист бумаги. - Вход - один. Черного хода нет. - Он быстро набрасывал схему. - С улицы человек попадает прямиком в центральный зал. Из зала ведет только одна дверь - в правую ближнюю комнату, а уж от нее тянется та же самая череда отсеков.
- Анфилада, - подсказал ему Белов.
- Если угодно, - согласился Ватсон.
- Ну и что?
- Посмотри внимательно на схему. Маленькие комнаты расположены вокруг центрального зала в виде буквы «П»...
- Да, я это уже заметил, - кивнул Белов.
- Заметил... - хмыкнул Ватсон. - А ты заметил, что в каждой из этих комнат, исключая последнюю, где печь, по две двери?
- Естественно, по две, - улыбнулся Александр. - А иначе - как пройдешь в соседнюю? Из зала-то дверей нет.
- Да-да-да... - Ватсон начертил на схеме несколько стремительных штрихов. - Но, похоже, ты упустил самое главное. Эти двери, случайно, не показались тебе странными?
- Странными? - задумался Белов. - Ну, разве что толстые очень... Тяжелые. Такие и динамитом не возьмешь...
- А еще? - не унимался Ватсон.
- Ну-у-у... Не знаю. Сдаюсь. Расскажи нам о своем открытии.
Ватсон победно воздел руку с зажатым в ней карандашом. Электрические зайчики спрыгнули с лысины и заплясали по свежевыбеленным стенам.
- Засовы! - воскликнул Ватсон. - Засовы - только с одной стороны. Внутренней.
- Точно-точно... - Белов вспомнил, что сначала он обратил на это внимание, но потом как-то упустил из виду. - Получается, со стороны зала закрыть двери невозможно; только со стороны дальней комнаты, где печь... Так?
- Именно. - Ватсон отложил карандаш и победно подкрутил усы. - Теперь понимаешь, почему я подумал о подводной лодке?
Когда вода прибывает, команда перебегает отсека в отсек, задраивая за собой люки. И наш купец так же мог закрывать за собой двери, отступая в дальнюю комнату.
- Поближе к печке, что ли? - рассмеялся Витек. - Думаешь, он так дрожал за свои дрова?
Белов подвинул к себе схему. Действительно, все получалось так, как говорил Ватсон. Но почему засовы были только с внутренней стороны? Какой в этом смысл?
- Возможно, - рассуждал Белов вслух, - таким образом он хотел выгадать время, чтобы сжечь какие-то документы. Наверное, в комнате рядом с той, где печка, у него был архив, или библиотека...
- Или сейф с ассигнациями, - вставил Витек. - Деньги тоже неплохо горят.
- Да, какая-то неприятная личность вырисовывается, - сказал Белов. - Готов сжечь все, до последней бумажки, лишь бы никому ничего не досталось.
- Честно говоря, я бы не стал его осуждать, - признался Ватсон. - Вспомните, что случилось с беднягой дворецким. И потом - мне кажется, дело здесь не в архиве. Точнее, не только в нем. Понимаете, в подводной лодке все продумано до мелочей. Отсеки ведут не куда-нибудь в тупик, а...
Договорить он не успел. С улицы послышался басовитый рокот двигателей. Один из рабочих вбежал в центральный зал. Он был явно чем-то напуган.
- Кто из вас Саша Белый? - спросил он, стараясь восстановить дыхание.
Белов поднялся со стула. Это имя, как напоминание из прошлой жизни, заставило его напрячься. Он давно уже был Александром Николаевичем Беловым, законопослушным и добропорядочным гражданином, директором крупнейшего алюминиевого комбината, кандидатом в губернаторы, наконец! Саня Белый остался по другую сторону страшной черты - вместе с Филом, Космосом и Пчелой. Но сейчас он вдруг снова кому-то понадобился. Кому, хотелось бы знать?
- Кто из вас Саша Белый? - спросил он, стараясь восстановить дыхание.
Белов поднялся со стула. Это имя, как напоминание из прошлой жизни, заставило его напрячься. Он давно уже был Александром Николаевичем Беловым, законопослушным и добропорядочным гражданином, директором крупнейшего алюминиевого комбината, кандидатом в губернаторы, наконец! Саня Белый остался по другую сторону страшной черты - вместе с Филом, Космосом и Пчелой. Но сейчас он вдруг снова кому-то понадобился. Кому, хотелось бы знать?
Краем глаза Белов уловил мягкое и вместе с тем молниеносное движение: это Витек расстегнул кобуру и, вытащив пистолет, спрятал его сзади, за пояс брюк. Телохранитель выступил вперед, закрывая собой Белова.
Саша улыбнулся и положил руку ему на плечо.
- Не надо, я сам разберусь. Кто меня спрашивает? - обратился он к рабочему.
- Князь, - шепотом ответил тот,
- А кто такой князь? - снова спросил Белов. - Князь тьмы?
Рабочий пожал плечами, словно хотел сказать: ну, если вы не знаете Князя... Тогда дело совсем плохо.
- Будем знакомиться, - сказал Белов и вышел на крыльцо.
За пригорком, неподалеку от поворота к особняку купца Митрофанова, стояла неприметная серая «мазда». Водителя нигде не было видно - наверное, он захотел прогуляться среди окрестных холмов.
На заднем сиденье, прикрытый газетой «Вечерний Петропавловск», лежал кофр из-под дорогого профессионального «Никона». Открытая пепельница была забита расплющенными окурками «Парламента».
Метрах в пятидесяти от автомобиля стоял высокий раскидистый дуб; с его верхушки особняк просматривался, как на ладони.
Человек в одежде, такой же неприметной, как и «мазда», на которой он приехал, сидел на толстом суку, обхватив левой рукой ствол дерева.
О такой удаче он мог только мечтать! Дальняя командировка полностью себя оправдывала. Некие люди, которых он толком и не знал, разыскали его в Москве. Мужчина был фотокорреспондентом, работающим по контракту с десятком самых «желтых» изданий. Жареные снимки - это была его специализация, в которой он достиг весьма значительных успехов. Когда требовалось незаметно снять поп-звезду в неприглядном виде или изобличить в какой-нибудь гадости модного политика, издатели непременно обращались к нему.
Его имя никогда не стояло под фотографиями; редакторы свято хранили тайну своего «охотника». Поэтому он был несколько удивлен, получив анонимное предложение отправиться на Камчатку и там открыть очередную охоту - на Александра Белова. Весомый аванс резко сократил время, отпущенное на раздумья, и уже через пару дней фотограф прилетел в Петропавловск-Камчатский. Незнакомец, не пожелавший представиться, распорядился отслеживать каждый шаг Белова и тщательно фиксировать все контакты кандидата в губернаторы. Он дал целую стопку фотографий с изображением людей, особенно интересующих заказчика.
У корреспондента была превосходная - профессиональная - зрительная память, и сейчас он быстро выделил нужный образ: высокий мужчина с пышной седой шевелюрой.
Седоволосый вышел из черного «мицубиси-паджеро», остановившегося перед воротами особняка. Из второй машины - такого же черного «ниссана» - выскочили здоровенные коротко стриженные парни. Один из них что-то крикнул рабочим, возившимся во дворе митрофановского дома.
Фотограф прильнул к видоискателю «Никона» и положил палец на спуск. Достаточно одного легкого нажатия, и фотоаппарат выстрелит быстрой очередью снимков. В целлофановом пакете, висевшем на руке, лежали запасные обоймы - кассеты с пленкой.
Охотник выцеливал дичь - надо признаться, на удивление глупую и наивную. Он увидел, как на крыльцо особняка вышел Белов. Седоволосый, немного помедлив, направился к нему.
Фотограф, замирая от азарта и мысли о предстоящем гонораре, нажал на спуск.
IV
Белов вышел на улицу и замер, прищурившись от яркого солнца. Напротив него, перед крыльцом, стоял неизвестный мужчина. У мужчины были густые седые волосы и лицо с грубыми и резкими чертами. Колючие серые глаза под кустистыми бровями напоминали две крошечные амбразуры, в глубине которых притаились пулеметы, готовые вот-вот извергнуть ураганный шквал свинца.
«Князь, - промелькнуло в голове Белова. - Вот он, значит, какой - криминальный хозяин Камчатки. По всему видно - из старой гвардии. Настоящий "законник". Только что ему от меня нужно? Хочет взять на испуг будущего губернатора? Ха!»
Он окинул взглядом подручных «авторитета». Шесть здоровых парней, перевес явно на их стороне. Правда, они сами тоже чего-то стоят, и в «машинке» у Витька девять патронов - восемь в обойме и один в стволе, но все же...
Седой мужчина внезапно улыбнулся. Белову показалось, он услышал хруст, с которым разошлись морщины на суровом лице Князя.
- И впрямь - Саня Белый. А я думал - бакланит бородатый, - сказал он и стал подниматься по ступенькам. При этом Князь сделал едва уловимое движение рукой, и шестеро «горилл» обмякли, словно из них выпустили весь воздух. «Авторитет» протянул худую жилистую руку. - Ну, здравствуй. Пустишь в дом?
Белов пожал протянутую руку и отступил в сторону.
- Здравствуй. Проходи.
Князь прошел в зал. Цепкий взгляд скользнул по Витьку.
- Спрячь, сынок. Я с миром. Пусть он нюхает подмышку.
Злобин, поймав утвердительный кивок Белова, убрал пистолет в кобуру.
Князь обошел вокруг стола и замер, ожидая приглашения. Уважение к чужому дому и его хозяину у «законников» в крови. Белов подошел и сдвинул стул - всего на пару сантиметров, но этого было достаточно, чтобы «авторитет» по достоинству оценил оказанное гостеприимство.
Он учтиво кивнул и сел. Белов сел рядом.
- Прости, что не предупредил о визите, - сказал Князь. - Знаю, тебе нельзя. Ты должен быть Белым - во всех смыслах.
Белов молча поднял брови. Встреча с уголовным авторитетом вряд ли может повысить рейтинг, в этом Князь не ошибался.
- Больше мы не встретимся, - продолжал «законник». - Поэтому скажу все сразу. Сейчас. - Он по очереди посмотрел на всех, кто был в зале - Витька, Ватсона и Любочку.
- Это - мои люди, - сказал Белов, и Князь снова кивнул.
- Хорошо. Хочу, чтоб ты знал - нам с тобой делить нечего. Я из-под «папы», то есть у государства, не краду. И наркоту не уважаю, она не подо мной. Если сядешь в кресло, сам во всем разберешься. Зацепки есть, не сомневайся. «Толстых» мы шерстим, скрывать не буду. Да ты и сам за них возьмешься. Обнаглели, вконец, все под себя гребут, словно завтра - конец света. Еще немного - и пустые бутылки у бомжей воровать начнут. О тебе все знаю. Ты - правильный мужик. От тебя людям только лучше станет. В общем, масть воровская - за тебя, хотя, сам понимаешь, - политику мы не хаваем.
Белов наклонил голову в знак согласия.
- Ребята хотели спасибо тебе передать - за боксера, - в серых глазах Князя заметались веселые искорки. - Я знамени не кланяюсь, сегодня оно одно, а завтра - другое. Но за Россию сердце болит. Ты - молодец, и Серега - тоже. Побил америкоса.
Белов улыбнулся, вспоминая, как его подопечный, Сергей Степанцов, одержал заслуженную победу в Нью-Йорке и выиграл титул чемпиона мира.
- Ну вот и все. - Князь снова стал серьезным. - Меньше слов - больше ясности. Напоследок хочу предупредить - накат на тебя скоро пойдет. Пасет тебя кто-то, а кто - разобрать не могу. Ниточка далеко бежит, аж до самой столицы. Я буду у тебя за спиной. За правым плечом.
- Как ангел-хранитель? - спросил Белов.
Вместо ответа Князь повел в воздухе рукой. Между его пальцами, будто из ниоткуда, возникла простая белая карточка. «Авторитет» протянул карточку Белову: на ней был только номер телефона, и все. Ни имени, ни фамилии, ничего больше.
«Законник» поднялся и твердым уверенным шагом направился к выходу. На пороге он обернулся и сказал:
- Да! Я ведь что приезжал-то? Забери своего клоуна, а то мои ребята его чуть не порешили. Виданное ли дело - самого Князя при всем честном народе раздевать. Помяли немного, но ничего. До свадьбы заживет. Не держи зла.
Он коротко рассмеялся - будто скрипнули несмазанные дверные петли - и пошел к машине. Бойцы авторитета ввели под руки Федора. Он держался за живот, левый глаз заплыл, в бороде запеклись сгустки крови.
При виде Лукина у Белова болезненно сжалось сердце, но он понимал - могло быть и хуже. Видимо, Федор опять сделал что-то не то. Непоседливость натуры чуть было не завела его слишком далеко. Во всем этом предстояло еще разобраться, но последние слова Князя звучали, как извинения.
Бойцы «законника» усадили Федора на стул, один из них потрепал Лукина по плечу.
- Брат, не в обиду?
Федор скривился и прошептал:
- Ладно уж, сам виноват. Спасибо, что не убили.
Боец поискал глазами равного себе и безошибочно обратился к Витьку: