Зорин отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.
- Это - не твоего ума дело. Занимайся своей работой. Давай, слушаю. С чем пожаловал?
Хайловский открыл потертый кожаный портфельчик и поднялся со стула. Он перегнулся через широкий стол и разложил перед Зориным целую стопку цветных диаграмм, графиков и схем.
Зорин некоторое время смотрел на разрисованные листы бумаги, взял один из них двумя пальцами, поднес к лицу и тут же бросил на стол.
- Ты не показывай, а рассказывай, - устало произнес Виктор Петрович. - А рисунки малевать - это и обезьяна сможет.
Хайловский снова улыбнулся, обогнул стол и стал рядом с Зориным.
- На этих схемах, - начал он, - представлены в процентном соотношении голоса избирателей в зависимости от их пола, возраста, социального статуса и места проживания. Из всех официально зарегистрированных кандидатов наибольший рейтинг у вас и Белова...
При упоминании Белова Зорин скривился, словно у него заныл больной зуб.
- Но ваши шансы выглядят предпочтительнее, - вовремя добавил Хайловский. - Все прочие кандидаты вместе не набирают и десяти процентов...
- А у меня? - перебил его Зорин.
- У вас - чуть больше тридцати. Тридцать три - тридцать четыре, если быть точным. Почти столько же - у Белова, но он пока немного отстает. На вашей стороне - симпатии людей зрелого возраста. От сорока лет и выше. Особенно сильны ваши позиции в среде пенсионеров, что, в общем-то, понятно. Люди старой закалки хотят видеть в кресле губернатора человека опытного... Убеленного, так сказать, сединами...
Льстивый тон Хайловского подействовал на Виктора Петровича ободряюще. Он выпрямился в кресле и задрал голову, отчего двойной подбородок расправился и почти исчез.
- А кто голосует за этого... белобандита? - спросил Зорин.
Хайловский сокрушенно развел руками.
- В основном - молодежь. Я полагаю, что предвыборная агитация за Белова будет строиться на одном-единственном тезисе - вот человек, который «сделал себя сам». Наверняка, он будет говорить о существенных налоговых послаблениях для малого и среднего бизнеса, обещать поднять производство, заняться проблемами молодых семей и демографической ситуацией в целом... Ваш козырь - упор на социальную политику. «Пенсии и пособия - в полном объеме и в срок!» - процитировал он заготовленный лозунг.
- Да?
- Конечно! Не забывайте еще об одном очень важном обстоятельстве. Избирательная активность пенсионеров, как правило, гораздо выше, чем у людей молодого возраста. Старикам все равно нечего делать, они придут к урнам в полном составе. А вот молодежь... Не факт, что они явятся на участки. Особенно если в день выборов состоится какой-нибудь грандиозный рок-концерт... Или пивной фестиваль. Что скажете?
- А что? - просиял Зорин. - По-моему, неплохая идея. Можно даже совместить эти мероприятия!
Хайловский несколько раз мотнул головой, как цирковой конь.
- Не волнуйтесь. Этот вопрос я проработаю детально. Кроме того, мало ли что может случиться за полгода? Вскроются какие-нибудь темные делишки господина Белова, появятся разоблачающие публикации...
- С бывшей женой-наркоманкой неплохо придумано, правда? - Зорин самодовольно рассмеялся.
- Снимаю перед вами шляпу, - Хайловский учтиво поклонился. - Это действительно было здорово. Самое главное - заставить человека оправдываться, что он не верблюд. Удивляюсь, откуда у вас такие сведения?
Улыбка исчезла с лица Зорина. Он стал серьезным и даже угрюмым.
- У меня свои источники, - сказал Виктор Петрович, - но тебе про них знать не обязательно. Вдруг ты - и нашим, и вашим... Всем подмахиваешь, лишь бы деньги платили?
- Ну что вы? - Хайловский изобразил на лице благородное негодование. - Как вы могли заподозрить?..
- Только не надо мне лепить про кристальную честность, - осадил его Зорин. - Честность и целесообразность - разные вещи. Мы с тобой оба это понимаем. Честность, братец, это хорошо, но стоит она не так уж и дорого. Тогда как...
Он не договорил. Раздался тонкий мелодичный писк. Зорин вытащил из кармана пиджака мобильный и прочел полученное сообщение. По мере того, как он читал, лицо его все больше и больше наливалось пунцовой краской. В конце концов он покраснел настолько, что Хайловский стал опасаться, как бы его работодателя не хватил инсульт.
- Ты говорил, что за Беловым следят? - вкрадчиво спросил Виктор Петрович, и по его тону Хайловский понял: ничего хорошего ждать не приходится. Он собрался и приготовился парировать любой удар.
- Да, следят. Но вы не волнуйтесь. Эти люди не обладают всей информацией. Они даже не знают, на кого работают... Они...
- А то, что Белов сегодня встречался с Александром Семеновичем Хусточкиным, они знают?
- Хусточкиным? - Хайловский силился вспомнить, кто это такой. Фамилия определенно была ему знакома, он ее где-то встречал - в собранных досье.
- Хусточкин, он же - Князь, - напомнил Зорин.
- Ах, да. Конечно, Князь! - Хайловский осторожно хлопнул себя по лбу, словно сетовал на досадную забывчивость.
- А почему я узнаю об этом раньше тебя? - с угрозой сказал Зорин.
Хайловскому ничего не оставалось, кроме как пожать плечами. Вразумительного ответа у него не нашлось.
- Я все выясню, Виктор Петрович. В течение часа. Если встреча и впрямь имела место, то репортаж о ней появится уже в вечерних газетах. А утренние выпуски выйдут с обширным комментарием. Учитывая криминальное прошлое Белова, это будет информационная бомба...
Хайловский еще что-то говорил, но Зорин его не слушал. Виктора Петровича терзали дурные предчувствия.
«Этот мальчишка, - думал он о Белове, - так удачлив! Словно ему кто-то ворожит. Хайловский, конечно, на всяких закулисных интригах собаку съел... Но, боюсь, одних интриг здесь будет недостаточно. Надо решать проблему более радикальным образом. Надо...»
Он сам не знал, что именно надо сделать. Легким взмахом руки Зорин отпустил Хайловского, напутствовав его коротким: «Докладывай!».
Мягкой кошачьей лапкой Хайловский сгреб со стола графики, схемы и диаграммы в портфель и, не переставая мелко кланяться, вышел.
Зорин опустился глубоко в кресло. Он словно постарел лет на десять, бравый вид его куда-то исчез; двойной подбородок нависал над воротником рубашки, как зоб. Виктор Петрович понимал, что кресло губернатора Камчатки - его последний шанс. Пост представителя президента в Сибирском округе он потерял два года назад - и во многом благодаря Белову.
Нет, надо отдать этому мальчишке должное - Белов никуда не бегал и не жаловался «большому брату» на постоянные козни и притеснения со стороны полномочного представителя. Он держался достойно, хотя, казалось бы, силы были неравны: ну что такое директор алюминиевого комбината против Зорина, прожженного кремлевского интригана, удерживающегося во власти еще с брежневских времен?
И тем не менее Белов победил. Как это могло произойти? Зорин не находил ответа. Он не понимал, в чем заключалась слабость его позиций. Слава богу, нужные люди прикормлены, и часть выручки от своих финансовых операций он исправно переводил куда следует... За кремлевской стеной есть кому замолвить словечко за Виктора Петровича Зорина. И все же...
«Удача, вот и все! - злился он. - Просто ему везет, как никому другому. Этот сопляк, - даже про себя он не хотел называть Белова по фамилии, - небось, поднимает колоду, а в ней - тридцать шесть тузов. И все - козырные».
Такое объяснение Зорина устраивало. Проблема заключалась в другом. Все это было неправдой, и удача здесь ни при чем. И незачем лгать самому себе, списывая все на отчаянное везение.
Белов являлся ярким представителем новой породы, народившейся за последнее десятилетие. Он не лизоблюдствовал и не ждал милостей; он делал свое дело так, как умел, и так, как считал нужным. Закалившийся в боях характер не позволял ему отступиться от единожды выбранной цели.
В этом и заключалась основная разница между ними: Зорин всегда выбирал легкий и окольный путь, а Белов - прямой и самый трудный, опасный, как военная тропа. Зорин осторожничал и взвешивал каждый шаг, точно рассчитывая силы и средства, а Белов пер напролом, невзирая на синяки и шишки. Зорин заранее видел скользкие места и стелил соломку, а Белов не задумывался и больно падал: один, два, десять, сто раз... И всегда поднимался.
В этом было его главное преимущество: семь раз упасть и восемь - подняться. Зорин так не мог. Поэтому в борьбе с Беловым у него оставалась последняя надежда - что тот заиграется и рано или поздно грохнется оземь так, что разобьется.
В глубине души Виктор Петрович не особенно надеялся на помощь Хайловского - по его разумению, очень уж мудрено действовал Глебушка (хотя правильнее было бы называть его «Иудушкой»).
Но и у Зорина имелся крапленый туз в рукаве - свой человек в близком окружении Белова. «Жучки» - это, конечно, здорово, но по старинке-то оно надежнее. В этом Зорин только что убедился.
Но и у Зорина имелся крапленый туз в рукаве - свой человек в близком окружении Белова. «Жучки» - это, конечно, здорово, но по старинке-то оно надежнее. В этом Зорин только что убедился.
Белов встречался с Князем, а шпионы Хайловского - ни сном, ни духом.
- Засранцы! - от души выругался Зорин. - Даром хлеб едят! Ну ничего...
Ничего. Зато у Виктора Петровича есть одно качество, незаменимое для аппаратных игр, - он умеет терпеливо дожидаться своего часа. И он его дождется.
Зорин сладко потянулся. Слабая надежда на то, что когда-нибудь Белов ошибется, постепенно крепла и перерастала в уверенность.
Это было уже слишком. Даже всегда спокойная Лайза не выдержала:
- Знаешь, Федор... По-моему, ты перегибаешь палку. Я еще могу поверить, что за домом кто-то наблюдал... Но почему именно призрак бывшего владельца? Нет, дорогой мой. Прости. Мне кажется, ты просто морочишь нам голову. Я только одного не могу понять, зачем тебе все это нужно? Что это? Шутка? Скажу честно: я и так по горло сыта твоими выходками...
Лукин не мог поверить своим ушам. Лайза, взявшая на себя роль заступницы, вдруг переменила точку зрения и стала на сторону противников?
В глазах Федора показались слезы.
- Матушка... - начал он.
- Никакая я тебе не матушка! - отрезала Лайза.
Все с удивлением посмотрели на нее. Белов недоумевал: откуда такая резкая перемена настроения? Он подошел и взял любимую за руку. Лайза мягко, но настойчиво освободила руку.
- Может, лучше займемся делами? - сказала она. - А Федору... нужно отдохнуть. Доктор, - обратилась Лайза к Ватсону, - отведите его, пожалуйста, наверх. В комнату. Пусть поспит.
Ватсон понял, что ей лучше не перечить. Он испытующе посмотрел на Лайзу, но она выдержала этот взгляд.
Станислав Маркович нежно подхватил Федора под мышки и поставил на ноги.
- Пойдем-ка, проповедник. И не спорь. Ты действительно всех утомляешь.
Лукин пробовал сопротивляться. Он бормотал что-то несвязное, но Ватсон его не слушал. Прихватив походный чемоданчик, доктор увел новоявленного Ван Хельсинга наверх, в спальню.
Федор горячо шептал:
- Я докажу... Я докажу вам, что я прав. - И Ватсон успокаивал его, как мог.
- Конечно, докажешь. Но - завтра. Дело-к вечеру. А завтра проснешься, глядишь, все и переменится. Пошли-ка, охотник за привидениями.
Второй этаж был разбит на шесть отличающихся размерами комнат. Лайза с Беловым занимали самую большую. Любочке досталась самая маленькая, но зато самая светлая каморка в противоположном от беловской спальни конце здания. Одна комната была общей, еще одна - проходной, там находилась винтовая лестница. Первую из оставшихся, выходившую окнами на ворота, занимал Витек, а Ватсон с Федором делили вторую.
Доктор Вонсовский усадил незадачливого искателя приключений на кровать, помог Федору снять ботинки и свитер.
- Ложись, Федор...
Лукин вцепился в руку Станислава Марковича.
- Ватсон, - горячо зашептал он. - Ну хоть ты-то мне веришь? Я тебе покажу. Там, рядом с центральным рынком, на улице Тараса Шевченко... Там...
- Конечно, верю, - ласково сказал Ватсон. - Но только завтра, ладно?
- Прямо с утра, - говорил Федор. - Обязательно пойдем...
- Обязательно, - успокоил его Ватсон. - Дать тебе снотворное?
- Какое там снотворное? - отмахнулся Федор. - Я все равно не засну, даже если выпью целую пачку.
Он без сил повалился на подушку и через мгновение захрапел - сказывались переживания долгого и трудного дня.
Ватсон постоял немного, почесывая гладкую голову.
- Ну как ребенок, ей-богу! За ним - глаз да глаз. Хорошо еще, что не обвешал весь особняк связками чеснока...
Ватсон усмехнулся, тихо закрыл за собой дверь и спустился в центральный зал, где Лайза четким приказным тоном отдавала распоряжения.
- Так, - говорила она, сверяясь с портативным компьютером. - На завтра план следующий. В поселке Ильпырский состоится Праздник лета. Оленеводы пригонят туда свои табуны. Лучшего повода пообщаться с камчадалами не найдешь. Нельзя забывать, что они - тоже избиратели. Нам важен каждый голос. Камчадалы, - назидательно сказала она, повернувшись к Белову, - это коренное население Камчатки, объединяющее ительменов, чуванцев и коряков. Запомнил?
Александр, как прилежный ученик, повторил:
- Ительмены, чуванцы и коряки.
- Хорошо. Постарайся побеседовать как можно с большим количеством людей, вникнуть во все их проблемы и насущные нужды. Учти, что все они - дети природы, кормящиеся в основном оленеводством и охотой. Нынешний губернатор урезал им квоты на добычу рыбы и зверя; это все равно, что запретить европейцу ходить в магазин, понимаешь?
- Угу.- Белов кивнул.
- В твоей программе одним из первых пунктов записана охрана природных богатств. Так вот, нельзя охранять природу от камчадалов, потому что они сами и есть часть этой природы. Запомнил? Очень важный тезис. И вот еще что, - Лайза пролистала несколько электронных страниц и нашла нужную. - Ты обязательно должен встретиться с Иваном Пиновичем Рультетегиным. На Камчатке все еще сильны языческие традиции, а Иван Пинович - самый уважаемый из всех шаманов. Смотри, не перепутай имя - Иван Пинович Рультетегин.
- Хорошо, - ответил Белов.
Солнце клонилось к закату. Огромный оранжевый диск, как циркулярная пила, вгрызался в синюю тайгу.
- Праздник лета будет широко освещаться прессой, - сказала Лайза. - По-моему, самое время озвучить громкое предвыборное заявление. Сегодня на пресс-конференции в аэропорту случился фальстарт. Завтра это не должно повториться. Зачем делать такие роскошные подарки нашим соперникам?
- Согласен, - сказал Саша.
Голос Лайзы слегка смягчился, но очерк губ был по-прежнему жестким. Как-то незаметно она взяла бразды правления в свои руки, но - странное дело! - никто и не собирался с ней спорить.
- На этом - все, - объявила Лайза. - Пора ложиться спать. Если честно, то я устала, а впереди - трудный день. Витек, запирай ворота.
Злобин нехотя поднялся со стула и направился к выходу. Его вид говорил, что сам бы он ни за что не послушал упрямую американку, но если даже шеф не осмеливается ей возражать, то... Что уж тут поделаешь?
Белов пристально наблюдал за Лайзой, пытаясь понять, что с ней происходит? Может, бешеный темп жизни и постоянная нехватка времени начали негативно действовать на его любимую? Может, Лайза не выдерживает этой нагрузки и теперь подсознательно хочет только одного - чтобы затея с выборами как можно скорее завершилась, пусть и неудачно?
«Нет. - Он встряхнулся, отгоняя прочь мрачные мысли. - Этого не может быть. Что бы ни случилось, мы будем вместе. Лайза не подведет».
Но рациональная часть сознания твердила другое: если однажды нечто подобное уже произошло - с Ольгой, то почему это не может произойти с Лайзой?
«Потому что я этого не хочу. Не хочу повторять старые ошибки», подумал Александр. Он решил поговорить обо всем начистоту, но не прямо сейчас, а тогда, когда Лайза сама этого захочет. Надо было выдержать небольшую паузу.
Лайза сосредоточенно листала электронные страницы карманного компьютера. Несколько раз она украдкой ловила на себе внимательные, взгляды Белова, но делала вид, будто ничего не замечает.
Наконец она не выдержала, выключила «палм» и заявила:
- Все. Объявляю отбой. Нам всем надо хорошенько выспаться.
Лайза первая покинула центральный зал и ушла на второй этаж, в свою комнату.
Белов выждал несколько минут. Он покурил, перекинулся парой словечек с Витьком и Ватсоном, затем пожелал Любочке спокойной ночи и поднялся в спальню.
Лайза уже лежала, до подбородка накрывшись легким покрывалом.
- Не включай свет... - попросила она, услышав скрип половиц и тихие шаги Александра. - Я уже сплю.
Белов не стал возражать; он быстро разделся и скользнул в постель, поближе к любимой. В полумраке комнаты угадывались только плавные контуры тела, но они были такими родными... и соблазнительными. Саша поцеловал Лайзу в плечо и медленно провел рукой по талии.
Лайза отстранилась и негромко, но отчетливо произнесла:
- Не надо...
Белов почувствовал, как в груди начала медленно подниматься волна возмущения, но он тут же постарался ее погасить. В конце концов, нельзя же быть таким эгоистом! Разве их желания всегда должны совпадать?
Встреча с Лайзой многому его научила. Раньше он привык только брать, пользуясь правом сильного. Он не считался с желаниями других - полагал, что это ни к чему. Но по прошествии некоторого времени оказалось, что так он теряет близких и дорогих людей. Пример с Ольгой был слишком красноречив.
Да, нужно быть сильным, чтобы отстоять свою точку зрения, но иногда требуется куда больше силы, чтобы подавить собственное самолюбие и уступить. Особенно тому, кто беззащитен перед тобой.