Не сводя с нее взгляда, Корней «оприходовал» вторую рюмку.
– Костя, ты Толика не видел? – спросила Татьяна.
– Пару дней назад был здесь. – Бармен повернулся в сторону хлопнувшей двери.
– С ней? – Татьяна испытующе смотрела на него.
– Не хочу тебя обманывать, – развел руками Костя. – С Наташкой.
– Вот сучка! – Девушка в сердцах стукнула ладошкой по стойке. – Налей мне чего-нибудь покрепче.
– Чего именно? – насторожился Костя.
– Можно, я вас угощу? – неожиданно для себя предложил Корней, всем телом разворачиваясь к Татьяне.
– Попробуй, – оценивающе оглядела его с головы до ног девушка.
– Попробую. – Корней перевел взгляд на бармена: – Костя, мне повтори, а даме – на ее вкус.
– Мне то же самое, – попросила девушка.
– Таня! – осуждающе проговорил бармен.
– Наливай, – по складам проговорила Татьяна и подперла кулачком щечку.
– Тоже есть желание напиться? – осторожно спросил Корней.
Вместо ответа девушка пожала плечами и, осушив рюмку, спросила:
– А можно узнать, как тебя зовут?
Корней назвал свое имя.
– Евгений, – повторила Татьяна. – А у тебя что стряслось?
– Девушка замуж вышла, – соврал он.
– Неужели? – оживилась Таня. – Сочувствую.
– Я так понял, у нас одна беда? – пытаясь закрепить общую тему для разговора, спросил Корней.
– Возможно.
– Может, перейдем за столик?
Девушка согласилась, и вскоре они уже сидели друг напротив друга, а между ними горела зажженная официантом свеча.
– Ты не москвич? – спросила Татьяна, когда перед ними поставили тарелки.
– У меня что, на лбу написано? – удивился Корней.
– Не знаю, – пожала она плечами. – Просто спросила.
– Да, из другого города, – подтвердил он, решив, правда, сильно не откровенничать. – Здесь недалеко снимаю квартиру.
– А где работаешь? – Таня наколола вилкой кусочек спаржи и отправила в аккуратный ротик.
– Нигде, – соврал он.
– А на что живешь? – продолжала она засыпать вопросами.
– Ворую, – улыбнулся Корней.
– Сейчас все воруют, – заметила она.
– Можно нескромный вопрос?
– Валяй!
– Кто такие Толик и Наташка?
– Так я и знала. – Таня на секунду закатила глаза под потолок, словно подбирая нужные слова. – Толик – мой бывший парень, Наташка – подруга. В общем, она его у меня увела. Банальная история. А ты чего грустишь в одиночестве?
– Я уже говорил, – напомнил Корней.
– Ах, да, – кивнула она. – Любимая вышла замуж.
– Мы в этом родственные души. – Корней наполнил свою рюмку и вопросительно посмотрел на Таню.
– Нет, с меня хватит, – покачала головой девушка.
– Может, взять что-нибудь полегче? – осторожно спросил он, ставя графин на место.
– С удовольствием, но ты же знаешь, что мешать нехорошо.
– Логично, – сокрушенно вздохнул Корней. – Только вот один пить я не могу.
– Как-то же справлялся с этим до моего появления? – удивилась она.
– Там отражение было, – пошутил Корней.
– Какое?
– В зеркале, – пояснил он.
– Вон оно что! – рассмеялась Татьяна. – Хорошо, я согласна его заменить.
Бар постепенно заполнялся. Заиграла тихая музыка.
– А здесь ничего, – захмелевшим голосом произнес Корней.
– Я знаю хозяйку этого бара, – похвасталась Татьяна.
– Передай ей, что у нее хороший бар, – улыбнулся он.
Татьяна вынула из сумочки телефон и посмотрела на часы.
– Ты торопишься? – расстроился он.
– Далеко добираться, – подтвердила она.
– Я провожу.
– Это очень далеко, – уточнила Татьяна.
– Тогда приглашаю к себе в гости.
– Не рано ли? – прищурилась она.
– В самый раз, – чувствуя, что девушка колеблется, Корней слегка подался вперед.
– Инцест предлагаешь? – Татьяна отодвинула от себя тарелку.
– Это почему? – опешил Корней.
– Сам же сказал, родственные души. Или забыл, что мы одной бедой объединены?
Они вышли из бара и пешком побрели по ночному городу. Было уже поздно. Корней пытался рассказывать анекдоты, но у него ничего не получалось. Водка возымела обратный эффект, настроение снова пропало.
– Ты учишься? – спросил он.
– Работаю, – цокнула она языком. – В супермаркете.
Они свернули в переулок, выходивший на Одесскую улицу. Здесь было темно и страшно, и Татьяна непроизвольно прижалась к нему. Он обнял ее за плечи.
Сзади раздались чьи-то шаги.
– Пошли быстрее, – прошептала Татьяна.
– Не бойся, – оглянулся Корней. Их нагоняли два силуэта.
Он резко притянул Татьяну к себе и, продолжая держать преследователей в поле зрения, впился в ее губы. Парни замешкались и прошли мимо.
– Ну, ты чего? – с досадой спросил один другого.
– Да ну…
– Не рано? – тяжело дыша, Татьяна оттолкнула его.
– Смотри, даже хулиганы растерялись, – самодовольно похвастался Корней, увлекая ее дальше.
– Эй, мужик! – Из темноты навстречу вышли парни, которые вначале прошли мимо. – Давай без эмоций – трубы, ружье, деньги, и можете целоваться дальше.
– Вот еще! – Корнея охватила злость. – Не боишься?
– Чего?! – протянул долговязый парень и вынул из кармана руку. Корней понял, что там у него оружие, но из-за темноты невозможно было разглядеть, что именно. Это мог быть нож, пистолет, электрошокер или просто кастет.
Корней запустил руку под пиджак и нащупал рифленую рукоять. Большой палец нажал на флажок предохранителя:
– Смотрите, как бы жалеть потом не пришлось.
– Я не ослышался? – шагнул ближе напарник длинного.
Корней отступил, одновременно выпрямив навстречу ему руку с зажатым в ней пистолетом. Парень слегка наклонился, по-видимому, собираясь схватить Татьяну, и Корней надавил на курок. Звук выстрела отразился от стен домов и ударил по ушам. Татьяна вскрикнула. Бандит опрокинулся на спину, а его дружок оторопело смотрел на Корнея.
– Ты… Вы чего? – бормотал он, пятясь задом.
Корней лихорадочно соображал, как поступить. Что может рассказать милиции длинный? Наверняка они шли за ними от самого бара. Значит, запомнили внешность. Не исключено, что видели, как Татьяна говорила с барменом. Этого достаточно, чтобы быстро выйти на убийцу. Корней даже не понял, как у него получилось, но он дважды выстрелил длинному в грудь. Охнув, тот рухнул на асфальт.
– Бежим! – Он попытался поймать Татьяну за руку, но ее уже не было рядом. Корней оглянулся – девушка пятилась к тротуару.
– Ты чего? – шагнул он следом.
– Не подходи! – выдохнула она и бросилась прочь.
Корней развернулся и устремился вслед за девушкой. Бежать было тяжело, ноги подкашивались. Еще бы – он немало выпил. Татьяну Корней нагнал лишь у самого выезда из переулка.
– Стой! – протянул он руку, пытаясь поймать девушку за плечо. Однако едва коснулся ее, как она вскрикнула и полетела на асфальт. Сумочка вылетела из рук.
– Помогите! – не своим голосом закричала Татьяна. – Убивают!
«Это конец!» – пронеслось в голове Корнея.
Он со всего размаха прыгнул на нее с животным желанием расплющить по земле. В последний момент Татьяна захлебнулась собственным криком от свалившейся на нее тяжести.
– Ты чего кричишь? – Корней нащупал подбородок девушки и сдавил. – Кого убийцей назвала, шалава?
– У-уу! – протяжно завыла девушка.
Он приподнялся, перевернул ее на спину и стал бить затылком об асфальт.
Стены дома осветило мерцание голубого света. Корней поднял взгляд и обомлел. С дороги, прямо на него, сворачивал милицейский «уазик». Продолжая удерживать девушку, Корней направил пистолет в лобовое стекло со стороны водителя и несколько раз надавил на спуск. Машина вильнула и встала. Он вскочил на ноги. Охнув от боли в колене, сморщился, но тут же взял себя в руки. Надо было добить девчонку.
«Не суетись, прицелься получше в голову и бей наверняка», – сказал Корней самому себе и, различив в темноте ее лицо, направил в него ствол. Тишина. Он поднес пистолет к глазам. Затворная рама в крайнем заднем положении. Закончились патроны.
– Лох! – вырвалось у него.
– Это сорок третий, – раздался голос со стороны машины. – На нас совершено вооруженное нападение…
Корней понял, что один из милиционеров вызывает по рации подмогу. Развернувшись, он что есть силы бросился бежать.
Было раннее утро, когда на лесной дороге, расположенной в пяти километрах южнее села Ширякино, что в дальнем Подмосковье, остановился микроавтобус «Газель» желтого цвета. Дверь со стороны пассажира открылась, и на землю один за другим спрыгнули два человека. Ежась под моросившим дождиком, они некоторое время озирались по сторонам, словно силясь вспомнить, то ли это место, где они уже когда-то были. Один, рослый, широкоплечий мужчина с орлиным носом, в джинсовой куртке и штанах, прошел немного вперед, поддел ногой обгоревшую шишку и развернулся к микроавтобусу:
– Это здесь!
Короткой фразы, брошенной им, было достаточно, чтобы уловить едва заметный кавказский акцент.
– Это здесь!
Короткой фразы, брошенной им, было достаточно, чтобы уловить едва заметный кавказский акцент.
– Точно? – прищурился второй. Он был ниже ростом своего дружка и выглядел старше. Крупный нос, высокий лоб, черные волосы, обильно подернутые изморозью седины.
В окно со стороны водителя высунулся круглолицый полный мужчина и вопросительно посмотрел на кавказца в джинсовой куртке:
– Ну что, Саловди, приехали?
Было заметно, это не первая их остановка. Они явно заблудились и не могут найти нужное им место.
– Все, конец пути, – подтвердил мужчина, которого назвали Саловди. – Ислам, – окликнул он своего напарника и заговорил на чеченском языке, – возьми фонарь, пойдем сначала посмотрим.
– Людей не будем брать? – шагнув к машине, неожиданно остановился Ислам и вопросительно посмотрел на Саловди.
– Пусть пока здесь посидят, – кивнул Саловди. – Новеньким скажи, чтобы дали им водки. Только немного.
Ислам подошел к двери пассажирского салона и ударил по ней ладонью. Она щелкнула и отъехала в сторону.
– Уматгирей, сидите здесь и не высовывайтесь, – морщась от зловония немытых тел и перегара, сказал Ислам. – Там, в сумке, под сиденьем, водка. Дай немного русским, иначе они умрут.
– Не рано? – раздался из темноты салона недоверчивый голос.
– Нет, – покачал головой Ислам. – Эти бездомные не могут без нее жить. – И, не удержавшись, добавил: – Скоро все русские будут такими.
– Скорее бы, – вздохнул Уматгирей, и двери закрылись.
Ислам забрал из кабины фонарь и направился к Саловди. Они вошли в лес. Недавний пожар смыл с него все краски. До половины обгоревшие сосны, лишенные листьев, почерневшие ветки кустарника и пугающая тишина производили удручающее впечатление. Аромат разнотравья, цветов и хвои сменило зловоние недавнего бедствия.
– Как ты думаешь, крыша блиндажа выдержала пожар? – спросил Саловди.
– Когда русские тушили здесь, мы приезжали сюда и смотрели, – перешагивая через обуглившийся валежник, заговорил Ислам. – В том месте лишь немного горела трава. Пожарные там не ходили, милиции мы не видели, да и по телевизору ничего не сказали. Согласись, был бы большой шум, если бы его нашли.
Лес стал реже. Наконец они вышли на открытое место. Когда-то здесь было болото. Потом его осушили, чтобы засеять, но наступили времена бесхозяйственности, и про него забыли. А спустя много лет оно напомнило о себе пожаром. Теперь огромное пространство почерневшей земли лишь местами курилось едва тлеющим торфом.
Саловди облегченно перевел дыхание и показал рукой на одиноко стоявшую сосну:
– Это там!
– Ты прав, – кивнул Ислам.
– Долго искали, – покачал головой Саловди.
– Просто раньше мы заезжали по дороге, которая проходит с той стороны болота, – стал оправдываться Ислам. – Да и огонь сильно изменил местность. Здесь повсюду рос кустарник.
Дождь почти прекратился. Со стороны озера стал наползать туман. Еще не доходя до служившей ориентиром сосны, оба чеченца увидели в паре десятков метров от нее торчащие вверх жерди. Так бывает, если крыша сделанного в земле сооружения проваливается вниз.
Еще не веря своим глазам, Саловди медленно подошел к провалу и огляделся по сторонам:
– Точно это здесь?
– Разве не видишь? – удивился Ислам и зачем-то включил и выключил фонарь.
Саловди стал осторожно спускаться к центру ямы. Где-то там, среди жердей, должен быть люк.
– Что ты хочешь? – заволновался Ислам. – Наверное, русские нашли схрон, все забрали, а потом его разрушили.
– Ты предлагаешь вернуться? – Саловди остановился и, придерживаясь за жердь, обернулся: – А если крыша обвалилась от дождя? Ведь когда мы делали эту землянку, было сухо.
Он развернулся и сделал шаг. Подошва кроссовки скользнула по скату, и Саловди рухнул на спину. Сквозь собственный крик он услышал еще один, откуда-то снизу, и, лежа на спине, спросил:
– Ты ничего не заметил?
– Кажется, там кто-то есть, – подтвердил его предположение Ислам.
– Эй! Кто кричал? – Саловди встал на четвереньки, осторожно выпрямился и резко присел.
Висевшая на кромках ямы крыша качнулась. Из стороны в сторону двинулись жерди. Снизу кто-то снова застонал.
– Беги быстрее за русскими! – заторопился Саловди. – Какой-то ишак забрался в нашу землянку, а она стала для него ловушкой. Слава Аллаху! – Он посмотрел в затянутое тучами небо.
– Больно! – вдруг раздался отчетливый голос.
Саловди на секунду замер и, держась за торчащую из земли палку, нерешительно шагнул вперед. Под ногами раздался треск. Он развел руки в стороны, и вовремя. Жерди под ногами расползлись, и он провалился в пустоту. Куртка и футболка задрались, и Саловди ободрал бока. Повиснув на руках, сморщился от боли, но ее тут же сменил страх, что его схватят внизу. Саловди подтянул колени к груди и торопливо выбрался из ямы. Только сейчас он понял, что возвышение по центру – не что иное, как заваленные остатками крыши и землей ящики.
– М-мм! Помогите! Ну, чего вы…
Саловди замер:
– Кто ты?
– Вытащите меня отсюда… – Человек говорил странным, глухим голосом, плохо проговаривая слова. Так бывает, если его сильно оглушить.
«Странно», – подумал Саловди, а вслух спросил:
– Ты один?
– Люди! – хрипел голос, отчего Саловди сделал вывод, что человек его не слышит.
На всякий случай, вынув пистолет, он стал осторожно карабкаться обратно, заглядывая в образовавшиеся из-за осыпания грунта просветы, однако ничего разглядеть не смог. Оказавшись наверху, достал телефон. С минуту подумав, набрал номер и приложил трубку к уху.
– Это Саловди, – представился он на чеченском, едва на другом конце ответили. – Передай Закиру, мы на месте. У нас возникли трудности. Кто-то забрался в землянку, но его завалило. Сейчас стонет. Понадобится время, чтобы разобрать крышу и все узнать.
Вскоре из леса появился Ислам. Следом шли двое бродяг, которых они ночью подобрали в Москве и предложили заработать. Шествие замыкали Уматгирей, Майрбек и Юша. Этих чеченцев привез с собой Закир. С его слов, все моджахеды воевали в отряде его сына и горели желанием отомстить за своего командира. Поскольку их осталось всего трое, он решил забрать всех с собой. Тем более в свое время эти люди долго жили в Москве и хорошо знали город. Им сделали новые паспорта, поменяв фамилии и место рождения.
– Видите палки? – засуетился Саловди. – Это крыша землянки. Она упала. Там человек. Надо быстро разобрать, достать того, кто там лежит. Понятно?
Косматые мужички затравленно посмотрели на чеченца и дружно кивнули.
– Потом отпустите? – нерешительно спросил тот, что повыше, с одутловатым, почти черного цвета лицом. Его глаза гноились, а руки были покрыты струпьями.
– Тебя как зовут? – склонил голову набок Саловди.
– Клон. – Мужичок вытер драным рукавом куртки нос.
– Почему такое имя? – удивился чеченец.
– Я на одного человека похожу, – пожал плечами бродяга. – Имя забыл.
– Быстро все сделаете – заплатим, – пообещал молчавший все это время Ислам, – и водки дадим.
– Все, давайте работать! – поторопил Саловди.
Бомжи стали разбирать завал. Однако быстро выбились из сил, и работа продолжалась вяло. За полчаса им с трудом удалось вытянуть и оттащить в сторону несколько жердей, снять немного дерна.
Чеченцы не выдержали и пришли на помощь. Они знали, быстрее эти люди работать не смогут. Бомжи, Уматгирей и Саловди разбирали завал и подавали оставшимся наверху Исламу, Юше и Майрбеку жерди. Те оттаскивали их в сторону.
Дело пошло быстрее, и вскоре часть ямы, стены которой были укреплены стволами тонких деревьев, была очищена от обрушившейся конструкции.
Трясясь от возбуждения, Саловди присел на корточки и заглянул под завал:
– Эй, кто там? – Неожиданно он увидел обутые в кроссовки ноги и обернулся: – Давайте все сюда, надо быстро достать этого человека!
– Живее! – двинул ногой в живот Клона Уматгирей.
Бомж рухнул на колени. Из открытого рта по косматой рыжей бороде потекла слюна. Однако Уматгирей на этом не остановился. Он схватил за одежду второго доходягу, дернул на себя и силой приложил спиной к земляной стене.
– Зачем ты так?! – рассвирепел Саловди, глядя на него снизу вверх. – Эти люди нам еще нужны. Хочешь потом сам на себе все нести?
Морщась от боли, мужички стали освобождать из-под завала несчастного, а Саловди пристально осмотрел стены. Неожиданно лицо его вытянулось. Он подскочил к одной из них и потянул за верхнюю часть. Раздался шум осыпающейся земли. Саловди сунул в образовавшуюся брешь руку, и его глаза округлились, словно он нащупал там змею.
– Как? – пробормотал Саловди. – Не может быть!
В следующий момент он отошел на шаг, огляделся и бросился к заваленному обломками крыши человеку. Нижняя часть его туловища была уже освобождена. Саловди растолкал в стороны бродяг, схватил одну ногу и с силой потянул на себя. Раздался крик и грохот осыпающихся жердей. В последний момент с ноги мужчины слетела кроссовка, и Саловди отлетел назад, ударившись спиной о стену. Морщась от боли, он вернулся к парню и присел перед ним на корточки: