В нашей картине заложены глобальные понятия. Она позволяет всерьез говорить о совести, о смысле жизни. Наверное, наша картина о том, как люди защищают свою Родину, во многом отвечает на вопрос, что же главнее: личность или страна. И не случайно ее и сегодня смотрят и пожилые люди, и совсем молодые мальчишки».
А ведь вначале в роли Вараввы Роговой видел только Олега Ефремова и даже заручился поддержкой худсовета. Однако актер оказался слишком занят в театре и кино. Когда его кандидатура отпала, на роль пробовались: Александр Лазарев-старший, Александр Белявский, Валентин Гафт… В какой-то момент, отчаявшись, режиссер хотел даже на эту роль взять человека с улицы – очень фактурного и спортивного летчика пассажирского авиалайнера. Однако типаж оказался крайне неартистичным… Все это время второй режиссер Владимир Златоустовский предлагал на роль Вараввы Василия Ланового, но не был услышан. Роговой упирался, как мог: «Турандот» здесь не нужна». И лишь когда ему напомнили, что Лановой – это еще и Павка Корчагин, согласился его попробовать на роль, и был покорен его артистическим талантом.
Однако сам Лановой не торопился давать согласие на участие в фильме. Режиссер и тут оказался настойчив – Лановой три раза отказывался от роли, Роговой каждый раз приезжал в театр и уговаривал его, поскольку уже беззаветно верил в выбранного им артиста. И Лановой сдался.
Теперь все встало на свои места – Юматов будет играть «правду», а Лановой – романтику. Режиссер рассчитывал на то, что каждый из исполнителей будет развиваться в своем векторе, и фантазировал в пределах актерских амплуа до бесконечности.
Роговой хотел, чтобы образы главных героев – Трофимова и Вараввы строились на принципе «единства противоположностей». Лановой – актер романтического склада был выбран не случайно – он должен был оттенить ироничного, трагикомедийного Юматова. И пусть по сценарию роль Вараввы невелика – безнадежно пылко влюбленный все время как бы пребывает на втором плане, восторженный романтизм актера оказался как нельзя кстати. Образ Вараввы в представлении зрителей стал не менее значимым, чем образ Трофимова, что доказало и традиционное голосование журнала «Советский экран», назвавшее лучшим актером года именно Василия Ланового.
«Не самая главная, не самая хорошая роль… Я не понимал, куда мне воткнуться, – недоумевал поначалу актер. – Я видел дивно написанную роль для Жоры Юматова, великолепную для Алины Покровской… И не очень понимал про себя. Тем более что всего четыре сцены у Ивана Вараввы. Самая маленькая роль. А ведь еще вырезали китайские эпизоды (события на Халхин-Голе), и она стала еще меньше. Поэтому я отказался сниматься. Роговой мне даже грозил, что пожалуется в ЦК комсомола и там примут меры – приструнят Павку Корчагина. А еще обещал денег в три раза больше, чем обычно платят актерам за подобную роль. Я посоветовал ему лучше подумать о миссии этого характера в сценарии.
Они с Рапопортом думали-думали, затем пришли и сказали, что это романтика наших офицеров, которые воевали в Испании, на Халхин-Голе, в Маньчжурии, в других горячих точках. Романтика людей, которые безоговорочно верили в свою страну, а Иван Варавва выражает романтическую сторону русского офицерского авангарда. Это то самое «честь имею», та правда, присущая и русскому, и советскому офицеру, и сегодняшним в офицерской форме…»
Лановой обрадовался: «Вот! Это уже вектор направления!» и согласился сниматься. И все же работа продвигалась нелегко. Актер долго не мог подобрать к роли ключи, пока на помощь Лановому не пришла музыка Вивальди. «Как-то слушая «Времена года» – одну из вершин творчества Вивальди, – в момент радостного, оптимистического звучания музыки меня вдруг как током пронзила мысль: так вот же он, Варавва, – радостный, открытый, звонкий, – вспоминал работу над ролью Лановой. – В нем кипит радость бытия, весь он искрится, как звучащая музыка. Он любит жену своего друга и знает, что безнадежно, – он не сможет переступить через святое для него чувство дружбы. Но в нем нет уныния от безнадежности любви. Он все равно любит, он счастлив, что наделен этим высоким чувством, что оно снизошло к нему, как дар, как награда, и он радуется этому: «Как все же замечательно, что мне дано любить ее!»
«Привлекала в нем, помимо других черт характера, одна, главная черта – верность», – вспоминал актер о Варавве и в своей автобиографической книге «Летят за днями дни…». – Верность в любви и дружбе, верность долгу – человеческому, воинскому, верность Отечеству. Это качество его испытывается в фильме в самых различных жизненных ситуациях – в боевой обстановке, в быту, в отношениях с любимой женщиной, с другом – и везде выдерживается на самом высоком счету».
Лановой настолько вжился в образ Вараввы, что до конца съемок почти не снимал мундир, пока с ним не произошел один забавный случай, о котором он рассказывал так:
«Как-то я ехал с Покровской на съемку на «Мосфильм». Я уже был в гриме Вараввы, в его мундире. Мы торопились, и я повернул к Воробьевым горам на красный свет. А накануне мне пробили дырку в правах. Подходит гаишник, и я думаю: ну все, сейчас отнимет. Совсем забыл, что я генерал-полковник, дважды Герой Советского Союза. Выскочил из машины, извиняюсь: «Простите ради бога, больше не буду…» На что тот замахал руками и быстро куда-то убежал».
Кто спорит – Василию Лановому всегда был к лицу военный мундир, это подтвердят и все поклонницы его таланта. А тут еще и награды благородного, верного долгу и чести офицера Ивана Вараввы. Интересно, что свою необычную фамилию, а также классическое имя лихой красноармеец Иван Варавва получил волею своего создателя Бориса Васильева от реально существующего кубанского поэта Ивана Вараввы, с которым в дни молодости писатель был знаком.
Что касается исполнительницы главной женской роли Любы Трофимовой, то ее начинала играть совсем другая актриса – Елена Добронравова. Причем она «лепила» совершенно иной образ, чем тот, который представлял себе режиссер. В ее интерпретации Люба была тайно влюблена в Варавву. Треугольник принимал зловеще-банальный вид… Пришлось менять актрису. Роль была отдана Алине Покровской, и в этом угадывался перст судьбы – актриса служила в Театре Советской армии. Кому, как не ей, было играть в фильме о настоящих красных офицерах. В съемочной группе Покровскую встретили с восторгом – создалось впечатление, что Юматов и Лановой влюбились в нее одновременно, чтобы и в жизни все было, как в кино (особенно усердствовал в амурных делах Юматов).
Вот как вспоминает свою судьбоносную встречу с режиссером фильма Алина Покровская: «Как-то случайно Володя Роговой увидел меня с Володей Сошальским в троллейбусе. И он еще как-то по-особенному посмотрел на меня… Он знал моего мужа, подошел к нам, и мы познакомились. Он предложил мне попробоваться на роль в фильме «Офицеры». Тогда на каждую роль должны были представить две-три кандидатуры на утверждение худсовета. И пробовалась я не с Георгием Юматовым, а с Геннадием Сайфулиным…
Потом пришел в театр. Увидел спектакли с моим участием… И наконец предложил сценарий, который мне невероятно понравился: мне безумно захотелось сыграть эту роль – от девушки до бабушки… Тогда были еще худсоветы, пробы… Много было претендентов. Тем не менее, я надеялась…
В то время в Театре армии, где я служу с 1962 года, как раз начинали репетировать «А зори здесь тихие…» по повести Бориса Васильева. Я играла Комелькову. Сценарий к «Офицерам» тоже написал Борис Васильев в соавторстве с Кириллом Рапопортом. Таким образом, весь год прошел под знаком Бориса Васильева.
Мнения на художественном совете разделились, и была утверждена другая актриса. Я была огорчена очень, но… Начинался отпуск, и мне предложили с группой наших актеров поехать в шефскую поездку в Западную группу наших войск в Германии. Мы брали с собой консервы, супы в пакетиках, сухие хлебцы, а суточные тратили на то, чтобы одеть семью и себя.
Когда я вернулась в Москву, то с изумлением увидела ждущую меня дома ассистента режиссера. И уже через час мы ехали на электричке в Калинин (сейчас это Тверь. – Н.Т.)…
Видимо, отношения актеров и режиссера с первой исполнительницей не сложились. Мои партнеры встречали меня на пороге маленького пригородного мотеля с цветами.
Помню первый съемочный день. Я очень переживала, готовилась, думала о том, какое у меня будет лицо… Почти не спала ночью. Прибежала в гримерную – а мне протягивают седую накладочку. В этот день снималась финальная сцена – я начинала сразу с бабушки Любы – генерал Трофимов с женой и внуком возвращаются в дивизию, отказавшись от заманчивого предложения остаться в Москве, в академии…
Жора с наслаждением играл в семью. Он ведь мечтал о детях и, видимо, немножко проецировал свою мечту на роль моего мужа. Он по-особенному нежно относился ко мне и даже ревновал к Васе, хотя Вася не давал ни малейшего к этому повода. А Жора был безумно обаятельным человеком. Женщине всегда приятна открытая влюбленность. Я это не поощряла, но было все равно приятно. Наверное, это помогло роли. Хотя романа как такового не было. И Муза была здесь. Это было бы как-то нехорошо…
Жора с наслаждением играл в семью. Он ведь мечтал о детях и, видимо, немножко проецировал свою мечту на роль моего мужа. Он по-особенному нежно относился ко мне и даже ревновал к Васе, хотя Вася не давал ни малейшего к этому повода. А Жора был безумно обаятельным человеком. Женщине всегда приятна открытая влюбленность. Я это не поощряла, но было все равно приятно. Наверное, это помогло роли. Хотя романа как такового не было. И Муза была здесь. Это было бы как-то нехорошо…
А еще меня настигли некоторые проблемы с лошадьми. Они ведь были все некованые, спортивные… Ну, трюками это не назовешь. Верховой ездой я раньше не занималась и напомнила об этом режиссеру еще зимой, потому что в конце февраля предстояла поездка на натуру в Ашхабад, где снималась первая новелла. Снимали на старой погранзаставе на границе с Ираном. Похищение Любы и погоню басмачей за героями снимали в предгорье.
Меня в срочном порядке отправили на тренировочный манеж, дали тренера, и я месяц, через день, в семь утра ходила учиться верховой езде. Мне выделили степную кобылу Зойку, высоченную, я с лесенки на нее забиралась. Однажды Зойка меня скинула. Я через ее голову перелетела, упала прямо под копыта и руками заслонила лицо, думая, что сейчас она на меня наступит – и кончена вся театральная жизнь. Но когда я открыла лицо, то увидела, что Зойка стоит надо мной и отворачивает голову, мол, виновата…
На съемках в Средней Азии произошла история, которая могла закончиться трагически. Я попросила лошадь поспокойнее, зная свой небольшой опыт наездницы. Мне дали очень вялую лошадь, я ее с места не могла сдвинуть. Тогда я попросила коня порезвее.
Мы должны были скакать по обочине узкого шоссе в горах. Втроем мы убегали от басмачей. Скакали один за другим: сначала Лановой, потом я, за мной Юматов. Василий сорвался с места, мой конь Адлер – за ним.
Я даже успела порадоваться такому галопу, но вдруг Адлер догнал и стал обходить коня Ланового. Я натянула повод, но конь закусил удила и вылетел на асфальт. Все эти лошади с ипподрома некованые и на асфальте скользят как на льду. Я услышала сзади крик Юматова: «Вася, у Алены лошадь понесла!» Василий оглянулся, перехватил повод моего коня и рванул его к себе. Наши лошади сшиблись на полном скаку и стали заваливаться в глубокий кювет, который в горах оставляют для камнепада. К счастью, в это время подскакал Жора Юматов и каким-то нечеловеческим усилием, перехватив два повода, выровнял лошадей.
Трюкачи, которые наблюдали за съемками по другую сторону шоссе, побледнели. В одно мгновенье весь их загар слинял. Конечно, это могло закончиться трагически. Они потом признались, что подумали обо мне: «Какая капризная актриса, то дай ей спокойного коня, то порезвей», и дали Адлера, который совсем недавно участвовал в бегах. Оказалось, что есть еще в нем азарт, и он не терпит соперника перед собой.
А ведь незадолго перед этим на машине во время съемок разбился Евгений Урбанский. И вышел указ, где запрещалось актерам в кино участвовать в трюковых сценах – все должна была делать группа каскадеров. Но кто же откажется от скачки на лошадях?»
Алина Покровская отлично справилась с ролью. Актрисе хорошо была знакома ее героиня: бывая с гастролями в дальних гарнизонах, она видела, как нелегко живут жены военных, как самоотверженно воспитывают детей, как борются с бытовыми неурядицами, как мужественно жертвуют комфортом ради своих лейтенантов – будущих генералов. И сколько раз начинают все с начала – строительство дома, очага.
Актриса признавалась: «Мне потом многие женщины говорили: «Это фильм про нас». И я понимаю, насколько непрост их замкнутый мир, где существуют не только дружеские отношения… Не пожелаю эту жизнь никому, она ведь зачастую приводит женщин к отчаянию.
Но я люблю этот фильм. Он сделал свое дело. Мальчики в Афганистане под Кандагаром говорили мне: «Я после этого фильма пошел в офицеры… Мы сейчас быстро сделаем свое дело и вернемся».
Мне было тревожно слышать это. Вдруг его ранят? Или убьют? А ведь получается, он пошел в эту профессию из-за нашего фильма…»
Работа над «Офицерами» продолжалась девять месяцев – идеальный срок для появления полноценного ребенка. И, конечно, киношники снимали все не в хронологическом порядке – как всегда ловили «уходящую» натуру. Осенью, до снега, нужно было отработать и приезд в Москву, и встречу друзей в академии, и сцены с внуком-суворовцем. Зимой – военные эпизоды с санитарным поездом: в Сокольниках была найдена заброшенная железнодорожная веточка, старенький, военного времени, состав. Так была снята погрузка раненых под обстрелом в санитарный поезд, которым руководила Люба Тррофимова. И это все при морозе минус двадцать, в неотапливаемых вагонах… Состав к платформе приходилось подгонять много раз.
Воробьевы горы стали Испанией, в Рузе снимали китайскую переправу – двести китайцев, присланных китайским торгпредством, не моргнув глазом, послушно лезли в ледяную воду, невзирая на холод и количество дублей. После съемок мужественной массовке выдали несколько ящиков водки…
Рассказывает А. Покровская: «…А потом были съемки в весеннем Севастополе, и замечательно, с юмором была передана атмосфера спящего южного города. Я приехала в Севастополь буквально на два дня, чтобы снять эпизод родов в поезде. Василий Лановой спрыгивал с подножки едущего поезда, рвал полевые цветы, догонял состав, бежал по крыше и передавал Любе в окно букет…
Знаю, многие зрители хотели бы из этого сделать тривиальную историю (чтобы Люба, в конце концов, полюбила героя Ланового. – Н.Т.), но нет. Наши герои – люди чистые, они боятся причинить друг другу боль. Мне кажется, моя героиня, как влюбилась в этого простоватого, простодушного, но внутренне цельного, надежного человека, который стал ее мужем, так и любила его всю жизнь. Это совсем не та история: «Влюбилась женщина в другого мужчину, а живет со своим мужем, через силу с ним спит, рожает детей и думает, как бы ей слинять»… Этого в нашем фильме нет. Может быть, их дружба, которая проходит через всю жизнь, больше, чем любовь?»
На вопрос, на что опирались Лановой и Юматов, когда работали над ролями военных, Покровская ответила: «Жора воевал. Он во время войны был юнгой на Черном море. Их катер был зимой потоплен в районе Новороссийска. Жора оказался в ледяной воде и был спасен. Во время морозов на съемках у него всегда болели пальцы, потому что тогда он их отморозил. У него был орден Красного Знамени. Кстати, когда шли съемки в Севастополе, моряки нашли пленку, где было запечатлено, как матросу Юматову вручают орден.
Мы ведь воспитывались на военных фильмах, на военной прозе. А у нас, в Театре армии, раньше в обязательном порядке шли спектакли на военную тему. Ну, а Вася столько военных сыграл – и Красной Армии, и царской.
В «Офицерах» у Жоры Юматова большая роль, у меня поменьше, а Вася Лановой говорит, что у него «эпизод», но за этот «эпизод» его очень любят».
Как-то актрису спросили: «Когда вы смотрите этот фильм сегодня, вам некоторые вещи не кажутся наивными? Например, не раз повторяющаяся фраза, которая звучит и в финале: «Есть такая профессия – Родину защищать»?» Она ответила: «В фильме эту фразу без всякой патетики произносит в разговоре с Алексеем Трофимовым командир эскадрона, профессиональный, потомственный военный, у которого и дед, и прадед, и отец служили России. Играл его замечательный артист, интеллигентнейший человек – Владимир Васильевич Дружников. Вот таких отцов-командиров, таких интеллигентных, профессиональных военных и не хватает в нашей сегодняшней армии…
Конечно, то, что сейчас происходит в армии, большая беда. Но не надо из-за этого дегтем марать всю армию. Там тоже есть разные люди, как и на гражданке. Нужно учить младший офицерский состав не только тому, как вести боевые действия, но стараться сделать из них интеллигентных людей, приобщать их к культуре».
Еще одну женскую роль – Машу Трофимову, жену сына Трофимовых Георгия, сыграла Наталья Рычагова. Она начала сниматься еще в десятилетнем возрасте. Ее дебютом стала отъявленная сплетница в фильме «Васек Трубачев и его товарищи». На втором курсе ВГИКа Наташа сыграла в картине «Семь неизвестных солдат». В «Офицерах» по сюжету Маша и ее муж погибают. Их ребенка воспитывают бабушка с дедушкой…
«У меня было всего шесть-семь съемочных дней, – вспоминает Наталья Рычагова. – В Севастополе мы снимали эпизоды, когда я была очень юной, в Москве, в павильонах – остальные: школа, квартира…
Моим партнером стал Саша Воеводин из Театра сатиры – он был тогда еще студентом Щукинского училища, на последнем курсе.
У нас были возрастные сцены. Роговой пробовал, чтобы тринадцатилетнего мальчика сыграл Воеводин. Не вышло – взяли настоящего, а Саша сыграл сцену, где его герою уже 16 лет. И меня Роговой тоже так пробовал. Когда увидел результат – сказала: ничего, сама сыграешь. И я играла там тринадцатилетнюю Машу, а мне было 24 уже. Подтянули, загримировали, косы заплели – все нормально. Но старались отдельно наши крупные планы не снимать – потому что моего партнера играл настоящий мальчик. А потом смонтировали.