Его муза
Георгий Юматов был идеалом друга для мужчин – не только близкие друзья, но случайные приятели и малознакомые люди называли его просто Жора. Был он и идеалом мужчины для женщин. И все же, несмотря на сногсшибательный успех у женщин и многочисленные скоротечные романы, Юматову, по большому счету, на протяжении полувека семейной жизни никто, кроме его Музы, был не нужен. Для него она стала настоящей музой, его путеводной звездой. С молодости и до седых волос Юматов по-настоящему любил только Ее одну.
Надо сказать, что вопреки всем представлениям о том, что у Юматова не было никакого актерского образования, он два года (с 45-го по 47-й годы) учился на актерском факультете Киношколы при киностудии «Мосфильм». Была и такая школа. Об этом я узнала из его личного дела архивного фонда киностудии «Мосфильм». В семье Георгия Юматова обнаружились и фотографии, подтверждающие данный факт, они представлены в книге.
«Молодая гвардия» и для Георгия Юматова, как и для многих других студентов, снявшихся в картине, стала судьбоносной. Не потому, что принесла всенародную славу – она ждала его впереди. На съемках «Молодой гвардии» он познакомился со своей будущей женой. Миловидная блондинка Муза была старше его на два года – она родилась 9 сентября 1924-го.
Муза была гордостью курса, кстати сказать, она и ВГИК закончила с «пятеркой» по мастерству, что всегда было большой редкостью для института. К слову сказать, у Клары Лучко, однокурсницы Музы, по тому же предмету в личном деле красовалось «четыре». К тому же, Муза была еще и сталинской стипендиаткой, одновременно с учебой успевающей играть на прославленной сцене МХАТа. Невероятно остроумная, общительная, образованная и при этом вся такая беленькая, словно ангелочек…
Только спустя много лет Юматов узнал, что на самом деле его жена – брюнетка, почти цыганка и всю жизнь «травит» волосы, поддерживая однажды найденный ею и сложившийся имидж. Что и говорить, «морячок» тогда навсегда влюбился в эту хохотушку и всюду неотступно следовал за ней «хвостиком». В ответ его избранница «окрестила» своего воздыхателя «Жоржем» и великодушно позволяла себя любить.
Несмотря на то что Юматов не учился у Сергея Герасимова, отмеченный материнской заботой Тамары Макаровой, он как-то незаметно «прибился» к герасимовскому курсу, на котором училась его зазноба.
Сегодня кажется странным, но неистовый кинокомсомолец, борющийся за правое дело на экране, в жизни никогда не принадлежал ни партии, ни комсомолу. Это достоверно известно из автобиографии, хранящейся в архивах Гильдии киноактеров России.
А тогда – 2 декабря 1947 года, как и следовало ожидать, бурный роман Жоры и Музы завершился студенческой свадьбой. И пусть на столах не было никаких кулинарных изысков, гостей потчевали более чем скромно, такое было время, по уверениям очевидцев, это была первая и самая веселая свадьба (а ведь на съемках «Молодой гвардии» их отшумело немало). Однокурсница и закадычная подружка Музы Маргарита Жарова признавалась, что к концу празднования жених, как говорится, «лыка не вязал». Однако это не омрачило торжества. Его уложили спать, а свадьба гуляла дальше уже без него. Так началась их многотрудная и счастливая семейная жизнь.
В «Молодой гвардии» Музе досталась роль предательницы Лазаренко. Она с горечью не раз говорила, что сначала ее чуть не утвердили на Любку Шевцову. «Эта проклятая Лазаренко загубила всю мою карьеру», – плакалась Муза своим знакомым.
Огромная коммуналка на Страстном бульваре, 1, с окнами на нынешнюю «Чеховскую». Здесь в одной из 16 комнат и проживали Крепкогорские. Тут же, посреди 33-метровых апартаментов, рядом с огромным отцовским концертным роялем, и расположились новоиспеченные молодожены. Как рассказывает актриса Маргарита Жарова, Жора перебрался к Музе еще до свадьбы. Успели они пожить и у его родителей.
Николай Ларин: «У Музиной мамы была очень хорошая комната в коммуналке на Тверской. Если стоять лицом к памятнику, то их дом находился с правой стороны. Ну, единственно, было очень шумно – первый этаж. Они жили там втроем и очень дружно».
Отец Музы, Виктор Гаврилович Крепкогорский, актер 2-го МХАТа (о чем я узнала из личного дела актрисы, составленного в Театре киноактера), один из аккомпаниаторов Федора Шаляпина, виртуозно играл на многих инструментах. Его жена – Лидия Ивановна была потомственной дворянкой. Ее отец, дед Музы, Иван Грачев, изменил своему сословию и стал врачом, лечил рабочих фабриканта Морозова. С детства у маленькой Лиды было все – огромный дом, гувернантки, прекрасное домашнее образование и блестящие перспективы на будущее. Однако в 16 лет она осиротела, лишилась матери. Отец тут же, не соблюдая траура, женился. И юная падчерица сбежала из дома. Вскоре Лида познакомилась с немолодым музыкантом Крепкогорским и одного за другим родила ему троих детей. Муза была старшей дочерью. Вторая девочка родилась очень слабенькой, много болела, и, несмотря на хороший уход родителей и лечение лучших столичных врачей, через несколько лет умерла. Младшим был сын Валера.
Однажды Муза на глазах у подруги нашла редчайшую фотографию – отец вместе с непревзойденным Федором Шаляпиным! Едва взглянув на раритетный снимок, она разорвала его в мелкие клочья с гневным возгласом: «Ненавижу! Как он мог так с нами поступить!» И тут же «прикусила язык». Эту тему в семье старались не затрагивать…
В середине 30-х, когда в столичной богеме начались чистки, Виктор Крепкогорский, по неизвестным причинам, приладил дома веревку и повесился. Случилось это как раз в день рождения Валеры, в 1936 году. Четвероклассница Муза, увидев отца с петлей на шее, на несколько дней потеряла дар речи. Вскоре, чтобы прокормить ребятишек, Лидия Ивановна с невероятным трудом устроилась лаборанткой в химлабораторию МГУ. Сразу после окончания школы, в 1942-м, по настоянию матери, Муза поступила на биофак МГУ и одновременно, но уже втайне от родни, во ВГИК (помня свой первый сценический успех, когда в течение 35 – 36-го годов девочкой выходила на прославленную сцену МХАТа в спектакле «Мольба о жизни»). Успешно проучилась семестр в обоих вузах. И только потом призналась маме, что твердо решила стать актрисой. Разве могло быть иначе, ведь в семье Музочка всегда была самой красивой, самой умной и самой талантливой… Лидия Ивановна, словно замаливая грехи отца, подсовывала дочери лучшие кусочки, не жалела денег на обновки, баловала, как могла.
Свои детские привычки Муза не изменила и после свадьбы. Это за дверью дома – на улице, на съемочной площадке, в кинозале Юматов был звездой и любимцем публики. В семье же всем заправляла Муза!
Многие, знавшие эту странную пару, утверждали, что хозяйка из актрисы получилась никудышная. Обыватели же о таких семьях обычно говорят: «Парень попал на все сто!» С годами все вошло в привычное русло – Юматов научился неплохо готовить, стирать белье, а при необходимости мог и заштопать носки, ведь его жена не считала хозяйственные хлопоты своим делом. Георгия это не смущало. Возвращаясь с очередных съемок, если не было дома тещи, он без стеснения и упреков молодой жене принимался за самообслуживание.
И все же Юматов жил ощущением счастья и гармонии. Ведь все так удачно складывалось. Он прекрасно ладит с тещей, дружит с братом жены и просто обожает Музу. Не беда, что им немного тесно – он и дома-то бывает редко. Не беда, что Музок оказалась упрямой и своенравной – главное, что они вместе.
Лидия Ивановна обожала дочь и потакала любым ее прихотям. Она по-прежнему старательно ограждала ее от домашних обязанностей, от которых Муза и сама с удовольствием отлынивала. Обед и так всегда есть, а во всем остальном Жорик сам в состоянии о себе позаботиться.
«У Музки мама была потрясающе интеллигентная женщина, – вспоминает долгие годы дружившая с парой Татьяна Конюхова. – О том, что ее мама из дворян, Муза никогда и словом не обмолвилась. Она знать не знала, что такое хозяйство, ничего не умела делать по дому, поскольку вся была в искусстве. И Жорик уважал и любил в ней именно артистку».
«Жоржик, ну ты же знаешь, мне некогда», – как всегда на бегу, бросала ему легкомысленная Муза… – и незаметно испарялась. «Когда не стало мамочки, все домашние заботы взял на себя муж, – вспоминает Татьяна Конюхова. – Он так страдал и плакал по ней, словно потерял родную мать».
Нередко на выручку любимому артисту приходили подруги Музы и поклонницы таланта Юматова. Одной из бессменных таких помощниц долгие годы была Галя Громова. Параллельно с собственным хозяйством она успевала еще ухаживать за Музой с Жорой. Всячески их опекала: стояла у плиты и готовила всевозможные разносолы в дни праздников, приводила в порядок дом в дни долгих отъездов актеров – простирывала и переглаживала белье, откармливала изголодавшегося по домашней пище в многочисленных экспедициях актера.
«В те годы вечно голодным был не только Юматов, а многие наши знаменитые актеры, – вспоминает Вера Линдт, ассистент режиссера по подбору актеров (по кастингу, как сейчас говорят), работавшая на десятках картин, большая подруга Музы и Жоры. – Что они ели во время экспедиций, в захолустных городках? Помню, как в одном из них, в единственном ресторане нам принесли меню: салат из мойвы, суп из мойвы, биточки из мойвы, мойва жареная… И больше ничего, кроме мойвы! «А у вас компота из мойвы нет?» – не выдержала я, прочитав весь список. Официантка даже не улыбнулась. Так что я все время варила актерам супы, каши, картошку, чтобы хоть наелись. «Верка, ты что готовишь? Мясо? – звонил мне Жора. – Срочно приезжай!» И я мчалась к ним. Все по блату, хорошие продукты – по знакомству. И даже если у тебя есть деньги, купить все равно ничего нельзя».
– Жорж, зайди в Елисеевский, к Соколову – попроси к празднику икры и колбаски, – обычно просила супруга. И, скрепя сердце, Юматов ехал на улицу Горького. «Ну почему я должен заискивать перед директорами каких-то гастрономов!» – бесился он, возвращаясь с «заказом».
Казалось, они совершенно не подходят друг другу. Друзья и знакомые разводили руками: «Наверно, это любовь…». Он – широкоплечий красавец: военная выправка, большие голубые глаза и врожденная артистичность. А она, хотя никогда и не отличавшаяся изысканной красотой, приковывала внимание всех своим остроумием, общительностью и образованностью. Не совпадали их вкусы, у них были разные взгляды на жизнь, разные увлечения и пристрастия. Юматов любил охоту, рыбалку, лесные зори и костер....
К середине 50-х, когда Юматов стал кинозвездой, Крепкогорская не выделялась из общего числа белокурых «кудряшек», снималась немного, а со временем и вовсе перешла на эпизоды. Нередко, принимая очередное предложение. Юматов ставил условие, чтобы Муза снималась вместе с ним.
В погоне за ролями Муза не обращала внимания и на разговоры Жоры о детях – слишком была занята бесконечными приемами и ожиданием новых предложений, которые ей если и делали, то часто с единственной целью – присматривать за крепко увлекающимся спиртным мужем. Так, в «Офицерах» Крепкогорская получила роль матери Маши, возлюбленной Егора Трофимова, только потому, что съемочная группа боялась очередного срыва у исполнителя главной роли. Впрочем, и Музе не всегда удавалось остановить супруга – так Юматов лишился знаковой роли – красноармейца Сухова в культовой картине «Белое солнце пустыни», о чем всегда сильно жалел, но об этом позже.
В середине 60-х на знаменитом одесском привозе, на всеобщем обозрении красовалась потрясающая по несуразности реклама местного консервного завода: «Если хочешь сил моральных и физических сберечь, пейте соков натуральных – укрепляет грудь и плеч!» Рядом с этим «бодрым» призывом, на фоне консервных банок – воспроизведенное с какой-то фотооткрытки, улыбающееся лицо Музы Крепкогорской, со столь узнаваемыми пухлыми щечками и ярко выраженными «аппетитными» ямочками…
Бриллианты, золото, красивая редкая посуда…Муза не ограничивала себя ни в чем и никогда не считала семейный бюджет. «Жорж заработает!» – не мудрствуя лукаво, твердила она подругам, покупая себе очередное колечко, а мужу – дешевые котлеты в соседней кулинарии. И Жорж зарабатывал, чтобы лишний раз порадовать свою Музочку, даже после замужества позволяя ей оставаться «взбалмошным ребенком».
Популярных артистов частенько приглашали на партийные «междусобойчики». На закрытых правительственных дачах столы ломились от закусок, водка и коньяк лились рекой… Муза любила подобные мероприятия – там она блистала и была как рыба в воде, с удовольствием демонстрируя роскошные заграничные наряды, присланные ей из Америки или Швейцарии младшим братом – дипломатом Валерием.
Жора, наоборот, в подобных компаниях, в которые он попадал помимо своей воли в угоду жене, сразу замыкался в себе. Иногда он приходил в ужас, видя, как какая-нибудь нерадивая хозяйка спускает в помойное ведро подветрившиеся деликатесы. «Сколько бездомных собак можно накормить, да и многие бы люди не отказались от такого пиршества», – в раздражении думал он.
Во время роскошного застолья предполагалось, что приглашенные кинозвезды «отработают» гостеприимство хозяев. И им приходилось развлекать высокопоставленных гостей. Только Юматов молча, в сторонке подливал и подливал себе водочки… На это закрывали глаза – само присутствие звезды льстило собравшимся. «Столько дерьма развелось. Вот идешь и боишься, как бы не наступить», – возвращаясь с очередной подобной «попойки», цитировал он великую Раневскую. И еще больше бесился: «Кто эти люди, почему они так живут?!»
Когда на Юматова обрушилась оглушительная слава, о которой лишь мечтали его многие, даже состоявшиеся в профессии коллеги, по стране поползли слухи, со временем перерождавшиеся в легенды о его романах с самыми неприступными красавицами Советского Союза. «Жоре нравились хрупкие интеллигентные девушки, которых бы он мог защищать, а в него влюблялись крупные, властные, красивые женщины. Так что это еще большой вопрос – кто кого соблазнял, – смеется режиссер Георгий Юнгвальд-Хилькевич. – Он никогда не красовался, что свойственно многим актерам, и при этом в нем было столько обаяния и настоящей мужской красоты, что женщины чувствовали это за версту и не давали ему прохода. А мужчин восхищало его поведение в экстремальных ситуациях. Если он начинал что-то рассказывать – о войне или просто травить анекдот, – все забывали о водке и слушали его, открыв рот.
Он «крутил» романы с замужними дамами и нередко дрался с их мужьями, а потом, после съемок, быстро остывал». С ним теперь вовсю кокетничали хорошенькие актрисы, его приглашали на ужины и вечеринки, и он уже не так, как раньше, торопился после съемок домой. На его гонорары на съемках порой гуляло полгостиницы…
И все же, главной женщиной в его жизни по-прежнему оставалась жена. Муза, до которой, конечно, доходили слухи о похождениях мужа, никогда особенно не терзалась ревностью. Она была уверена – Жорик ее любит и в ней нуждается. Известно ведь, что жизнь каждой популярной личности овеяна слухами. В конце концов, все имеют право на личную жизнь, и семейные узы здесь ни при чем.
Однажды и у Музы завязался серьезный роман – с Сергеем Столяровым. Она даже ушла от мужа. Они не жили вместе несколько месяцев. Жора глубоко переживал уход жены, тем более что со Столяровым они дружили. Он понимал – ни силой, ни уговорами, ни угрозами ее не вернуть. Оставалось только ждать. И Жора ждал, ждал и ни минуты не сомневался в том, что Музок вернется. Они всегда возвращались друг к другу. И на этот раз все было именно так. Когда Муза вошла в дом, он ни словом ее не упрекнул, хотя это ему стоило немалых усилий. Все знали, что Жора человек горячий и бескомпромиссный.
Вот как вспоминает о взаимоотношениях супругов Виктор Мережко: «Два одиночества и два счастливых человека. Они ссорились, ругались. Жора хлопал дверью, уходил, но никогда навсегда. У Музы случился роман, и она ушла. Он встречал ее, просил вернуться. Она не возвращалась, но потом вернулась, сказав: «Жора. Я вернулась, потому что никто меня так не любит, как ты». И он немедленно простил все, и забыл это». Так заканчивалась любая размолвка между супругами, даже долгая разлука…»
Муза для Юматова стала и счастьем, и болью всей его жизни. Это к ней он возвращался, несмотря ни на что – каждый раз, год за годом, всю жизнь. Если не брать в расчет это и многое другое – в мире кино немало соблазнов, в целом супруги жили неплохо. Первые годы часто снимались вместе – режиссеры сами предлагали Музе крошечные роли в картинах, в которые старались заполучить Юматова. Она имела на мужа сильное влияние, могла проследить за тем, чтобы он достойно выдержал напряженный режим съемок, не сорвался. Сама же она, как актриса, все меньше и меньше интересовала режиссеров – никто ее больше не приглашал в большое кино на достойную ее таланту роль. И если в ее актерской карьере случались рабочие эпизоды, то и это во многом благодаря участию в картинах ее мужа, чья карьера уверенно шла вверх. Порой успехи мужа не могли не раздражать. Подобное часто случается в творческих семьях, где один из супругов оказывается более успешным.
«Муза вертела Жоржем, как хотела», – частенько не без зависти поговаривали в их окружении. Только она могла заставить Жору закодироваться или, наоборот, если ей это было на руку, – спровоцировать его запой. В такие минуты она хлопала дверью и убегала на очередное свидание. Что поделать – и у нее, и у него бывали сиюминутные увлечения на стороне. Жора мечтал о детях, а Муза считала себя незаслуженно забытой и обиженной и все время ждала, что ей наконец-таки предложат соответствующую ее таланту, большую роль. Поэтому и не торопилась рожать ребенка, постоянно делая аборты. Все переживала – вдруг позовут, а она окажется «не в форме»…