Родители:
Отец – Юматов Александр Константинович
Мать – Татьяна Георгиевна
Место рождения ребенка – г. МОСКВА
Место регистрации Баум. ЗАГС
Место печати м.п.
Завед. ЗАГС (подпись)Делопроизводитель (подпись)Жора рос очень живым и смышленым мальчуганом. Уже в возрасте 6 лет, в 1932 году, он пошел в школу. Родители очень радовались успехам младшего сынишки, не предполагая, что вскоре учеба ему наскучит. Он начнет отлынивать от школы, целыми днями пропадая во дворе. Как многие мальчишки тех предвоенных лет, шалопай Жорка всего себя, без остатка, отдавал голубям и рыбалке на близлежащем пруду…
Когда сын все же нашел свою дорогу в жизни, мама от всего сердца радовалась успехам младшенького Жоры. Всегда собирала все вырезки о нем, фотографии. Так, в семье сохранилась уникальная, на мой взгляд, газета. Кто теперь знает, что был такой орган печати армии, как «Защитник Родины». Татьяна Георгиевна особо дорожила этой коротенькой заметкой. То была первая публикация о ее сыне.
Статья называлась «Демобилизованный моряк-киноактер». Она крохотная, поэтому приведу ее полностью:
«Когда я смотрел кинофильм «Молодая гвардия», то мне показался знакомым облик исполнителя роли юного подпольщика Анатолия Попова. Где я видел этого артиста? Ответ получил недавно. В Москве во время отпуска повстречал своего бывшего сослуживца, участника боев на Дунае Георгия Юматова. Он рассказал, что после демобилизации окончил Институт кинематографии (мы знаем, что это не соответствует действительности – Н.Т.). Моряк стал киноактером. За участие в фильме «Молодая гвардия» комсомолец Юматов (здесь опять ошибка: он не состоял в комсомольской организации. – Н. Т.) был награжден почетной грамотой ВЛКСМ.
Сейчас Юматов снимается в фильмах: «Жуковский» и «Адмирал Ушаков». Только в нашей стране так заботятся о демобилизованных воинах. Для них открыты широкие пути к труду, учебе. На жизненном пути моего товарища Георгия Юматова видно, как большевистская партия предоставляет демобилизованным возможность развить свои способности.
С. Тепляков14 марта 1950 года».В семье Юматовых рядышком стоят две фотографии особо чтимых в этом доме людей – Георгия и Музы. Они сразу бросаются в глаза входящему в комнату. Мне даже показалось, что это какие-то памятные портреты, подаренные именитыми родственниками с посвящением на память. Оказалось, что нет. То были самые обычные открытки, когда-то в огромном количестве продаваемые на каждом шагу в киосках «Союзпечати» и просто купленные родственниками. Судя по словам племянника, сам Юматов небрежно относился к собственной славе и поэтому никогда ничего подобного не дарил.
А вот что рассказала о знаменитом дяде его племянница, дочь сестры Татьяны, Марина Александровна: «Мы жили рядом, они иногда приходили к нам в гости. Вначале мы довольно плотно общались, но после смерти бабушки, мамы Георгия, самого близкого из родни ему человека, это общение почти сошло на нет. Так, иногда, встречались на улице, поскольку жили рядом…
Да и потом, у каждого была своя жизнь – у Георгия с Музой – своя, у нас – своя, далекая от кино. Муза больше поддерживала отношения со своими родственниками – братом, племянницей Леночкой, которую она особо привечала. А потом, уже после смерти мамы Георгия, появился Мережко, которому Муза оставила все – и награды, и квартиру…
– А Мережко никогда не связывался с семьей Юматовых? Не предлагал вернуть что-то из вещей Георгия Александровича?
– Нет. Никогда даже не было таких разговоров. Мне тоже казалось странным, что постороннему человеку Муза оставила все, но я никогда не поднимала этот вопрос.
– А ваши детские, юношеские впечатления о Георгии?
– Вы сами понимаете, как девчонки завидовали мне, у которой был такой знаменитый дядя, можно сказать, звезда. Конечно, расспрашивали о нем, просили автографы. Когда я училась классе в пятом, подружки уговорили поехать к нему на дачу, которую он снимал на Клязьминском водохранилище. Дядя Жора только что пришел с охоты, потрошил каких-то мелких птичек. Девчонки тогда остались очень довольны…
Надо сказать, что в самом доме у дяди вечно была грязь. Муза была очень неряшливой и неаккуратной женщиной. Хозяйка она была никакая. Одно время, когда они только въехали в эту квартиру, все увлекалась сменой мебели – у них бзик был такой, у этих актеров… Они ставили все новое чуть ли не каждый год. Вот она тоже этим увлеклась и часто все вокруг меняла. Но бардак всегда был жуткий, и пыль кругом. Никакого особого богатства, особенно к концу их жизни уже не наблюдалось. Машина – старая «Волга», гараж – навес во дворе, бриллиантов, о которых как-то написали в одной статье, тоже особых не было…
До этого они жили в коммуналке, у мамы Музы, потом выстроили этот кооператив и были в составе первых жильцов. Мама у нее была замечательная. Думаю, жизнь дяди Жоры сложилась бы иначе, если бы не пьянка эта и то, что у них не было детей. Но это уже Музочка постаралась… Он всегда очень хотел детей. Не случилось. Поэтому животные и были у них на первом месте, держали они всегда по несколько собак. Была даже такая памятная фотография в «Советском экране», где он запечатлен в обнимку с двумя своими питомцами.
Умер дядя Жора от аневризмы брюшной аорты, хотя я не знакома с результатами вскрытия, в то время мы ничего не знали. Это моментальная смерть».
И еще из разговора с племянником Георгия Александровича Алексеем Константиновичем Юматовым, встреча с которым прояснила многие обстоятельства жизни актера:
«Надо сказать, что дядя Жора нас, мальчишек – меня и двоюродного брата Мишку, всегда путал. Это беда всех творческих людей, вечно витающих мыслями где-то далеко от реального мира. «А ты – кто?» – восклицал он обычно при нашем появлении.
Вслед за отцом и дядей Жорой я тоже учился в школе № 657, находящейся буквально в тридцати метрах от нашего дома, на углу улицы Чаплыгина и Фурманного переулка (названного так в XIX веке, потому что здесь был «извозчий двор»; от немецкого «фурман» – возница, извозчик). По-видимому, здесь же находились и пожарные повозки с трубами – «заливными насосами», раз переулок какое-то время носил и название Трубного.
Дом постройки 1898 года, в котором проживала наша семья, был знаменитым. Он сохранился и сейчас. На нем вензель, в подъездах на потолках масонский знак – паук. Дом был задуман для сдачи квартир в наем среднему классу. Можно сходить – посмотреть: ул. Чаплыгина, дом 8. Наша квартира 5 на втором этаже. Рядом арка, если к ней лицом встать, то подъезд будет сразу справа. Вот там дядя Жора и родился. Напротив – школа, в которую он ходил, буквально в тридцати метрах. Только вход в нее теперь сбоку, с торца, а раньше был со стороны фасада.
Рядом со школой находился знаменитый дом политкаторжан, на углу улицы Чаплыгина, дом 1 – ныне это театр «Табакерка». Доска на здании сообщает, что какое-то время здесь жил Максим Горький. В свое время, помните, был фильм «Рассказы о Ленине». Там Владимир Ильич приезжал в этот дом слушать «Аппассионату» Бетховена в исполнении какого-то знаменитого пианиста.
Ранее наша школа носила номер 657, сейчас это школа № 613, носившая имя Н.А. Некрасова. Работающие в ней и учащиеся, наверное, даже не подозревают о том, что в ее стенах некогда учился знаменитый артист Георгий Юматов. Здесь всех и в пионеры принимали. Ляля (сестра Алексея Константиновича Лидия. – Н.Т.) тоже училась в ней, правда до седьмого класса, пока образование не разделили и ее не перевели в женскую школу. Когда-то именно здесь был организован и первый в Союзе пионерский отряд, членами которого стали мой 12-летний отец и 10-летняя тетя Таня…»
Исторические роли на экране и сцене
…Ветер бьет в паруса. Корабль рассекает волны. Подставив лицо соленым брызгам, стоит на палубе молодой моряк в камзоле и треуголке. Это Виктор Ермолаев, юноша, верный спутник в боях и походах, которого, как сына, полюбил адмирал Ушаков за храбрость, самоотверженность и преданность флоту.
Русский моряк… Играть его Юматову было и легко и трудно. Легко – потому что не мог забыть, как когда-то так же рвался во флот, в море… Но хоть и владели людьми те же чувства любви к родине, ненависти к врагам, верности долгу, надо было окунуться совсем в другую эпоху.
«Как будто курс лекцией по истории прослушал», – шутил Юматов после работы над двумя сериями картины.
Конечно, было бы преувеличением утверждать, что за время съемок камзол и треуголка станут для него такими же привычными, как тельняшка и бескозырка. Но, во всяком случае, ни костюм, ни обстановка действия уже не мешали ему чувствовать себя непринужденно. Он как бы переселился в иное время, оставаясь самим собой.
Эпоха малокартинья постепенно сходила на нет. В дирекции «Ленфильма» всерьез подумывали о новых перспективах. В 1954 году вехой на этом пути стал первый международный проект – фильм Сергея Васильева (одного из братьев Васильевых, авторов легендарного «Чапаева») «Герои Шипки» – об освобождении Болгарии от турецкого ига, о событиях, происходившими на Балканском полуострове в 70-х годах XIX века.
Работая над ролью казака Сашко Козыря в фильме «Герои Шипки», Юматов совершил еще один исторический экскурс. Автор фильма режиссер С. Васильев был не менее скрупулезным в отношении исторической правды, чем М. Ромм, и вдумчиво работающим с актерами. Благодаря общим усилиям режиссера и артиста, Сашко Козырь – смелый воин, бравый казак с лихим чубом и задорно подкрученными усиками – получился искренним и правдивым.
Переговоры с софийской киностудией «Болгарфильм» прошли конструктивно и быстро. Сценарий был написан, группа сформирована, и можно было смело отправляться в путь. Среди вымышленных персонажей картины встречались и исторические личности – например, знаменитый баталист Василий Верещагин. На его роль был утвержден актер Театра на Литейном Василий Леонов. Но за несколько дней до отъезда его свалил жестокий грипп. Врачи быстро поставили Леонова на ноги, а в театре коллеги, по-доброму завидовавшие артисту – счастливчика ждала Болгария, сочинили частушку: «Не годишься ты для «Шипки», ты для «Шипки» слишком хлипкий…»
Съемочная группа по тем временам была сформирована очень внушительная. Только вторых режиссеров было четверо. Плюс несколько операторов, операторов комбинированных съемок, пиротехников, художников по гриму. А какой звездный актерский состав выехал в Болгарию: Николай Симонов, Бруно Фрейндлих, Евгений Самойлов (сыграл реальное историческое лицо – генерала Скобелева), Георгий Юматов… Съемки планировались на месяц-полтора, а в итоге пришлось задержаться почти на три месяца – все время подводила то техника, то погода. И все же работа над картиной шла с небывалым воодушевлением. На съемках актеры влюблялись – болгарские актрисы все сплошь были красотками.
Так как везти за границу кого-то еще, кроме уже участвующих в проекте, было весьма накладно, а в то время исполнение сразу нескольких ролей в кинофильме только приветствовалось – был бы талант (признанными «многостаночниками» подобного «дела» были Павел Кадочников и Георгий Милляр). Вот и в «Героях Шипки» Василий Леонов тоже сыграл две роли – русского художника и английского аристократа.
Не обошлось на съемочной площадке без неприятностей и даже трагических случаев. Во время съемок погиб артист, занятый в массовке одной из батальных сцен. Бедолага неудачно наступил на взрыв-пакет. Разразился огромный скандал, служебное расследование затягивало рабочий процесс… Но, к счастью, произошедшее было признано несчастным случаем, и работа возобновилась…
На съемках «Героев Шипки» однажды Юматову довелось спасти двух человек. Сначала отважный морячок спас тонущую гримершу, прыгнув в реку с двенадцатиметрового моста, а потом и известного актера Константина Сорокина.
В одной из сцен партнерами Юматова были Евгений Самойлов и все тот же Константин Сорокин. Было много съемок верхом на лошадях. И если Самойлов был прекрасным наездником, то о Сорокине это сказать было трудно. Под Юматовым был конь со странным именем Искр. Его привезли на съемки с конного завода, практически необученного. На тот момент он мог ходить только в поводу. Вскоре красавец-скакун понимал уже все команды и привязался к Юматову, как собака, ходил за ним по пятам, тосковал, если долго его не видел. А уж когда встречал – радости не было предела…
В одном из эпизодов героям предстояло галопом мчаться на лошадях в разграбленную и подожженную турками деревню, чтобы освободить от рабства болгарских девушек. Легкие декорации из фанеры и пакли, пропитанные керосином, пылали сплошной огненной стеной… Видимость – нулевая. А тут еще глаза разъедает черный едкий дым, а лошади, почуяв неладное, шарахаются в разные стороны… Словом, дорога была каждая минута.
Выбравшись из этого пекла, Юматов и Самойлов не успели с облегчением вздохнуть, как обнаружили, что третьего участника сцены поблизости нет. Раздумывать было некогда, наверняка с ним что-то случилось. И если он остался в гуще пылающих декораций, которые вот-вот рухнут, – дело плохо. Мгновенно оценив серьезность ситуации, в которую попал их коллега, Юматов с Самойловым, развернув коней, бросились назад.
Вскоре они заметили того, кого искали: Сорокин сидел в нелепой позе, провалившись в бочку. Беспомощно дергаясь, актер тщетно пытался от нее освободиться… Как потом выяснилось, его лошадь, панически испугавшись, сбросила с себя неопытного наездника и была такова… Вскоре актеры, все трое, вновь появились в кадре, бурки на них дымились. Такими они и остались в фильме и памяти зрителей…
Параллельно с «Героями Шипки» на сцене Театра киноактера «морскую» тему разрабатывал спектакль в поставке Эраста Гарина по пьесе А. Штейна «Флаг адмирала», в котором был занят и Юматов. Вот что режиссер-постановщик писал об этой своей работе в книге «С Мейерхольдом», вышедшей в 1974 году в издательстве «Искусство»: «Флаг адмирала» – героическое прошлое русского народа. Но оттого что это прошлое остро напоминало так еще недавно пережитую самую тяжелую и самую героическую эпопею в истории нашей страны, пьеса не казалась нам только историческим полотном, застывшим монументом. Каждый народ среди огромного количества национальных свойств таит в себе одно, самое основное. Русский народ во все века его жизни отличало высокое душевное благородство, стойкость, героизм. Естественно и просто протягивал он бедствующим, униженным руку помощи; защищаясь, никогда не издевался над врагом, не злодействовал.
Эмоциональным ключом к пьесе мы считали сдержанную, но очень наполненную простоту. Это было в пластическом решении, это звучало камертоном всего спектакля.
Неожиданно встретились беглый крепостной Тихон Рваное Ухо и его барин адмирал Ушаков. Столкновение, казалось бы, неминуемо. Но добрая воля, энергия и направленность ума Ушакова, опередившего взглядами свое время, переводят неизбежный социальный конфликт в единоборство, поединок двух сильных мужей. Ушаков, исключив в этой борьбе за человека тему барина и раба, хозяина и работника, увлекает смелого и дерзкого Тихона Рваное Ухо возможностью раскрыть свои силы, выразить себя. Он увлекает его грандиозностью задач, которые предлагает своему крепостному осуществлять вместе с ним…
Заразительно эмоциональна и эффектна была сцена первого боя с турками. По команде Ушакова матросы бросались вверх на мачты, чтобы развернуть паруса. Среди актеров, игравших матросов, был участник боев на Черном море в Великую Отечественную войну актер Егор Юматов. С ловкостью профессионального матроса взбирался он на мачту и раскрывал парус. Другие матросы раскрывали остальные паруса. Делалось это с такой наполненностью, с такой беспредельной отвагой, с какой, очевидно, наши краснофлотцы сражались с фашистами.
Постепенно сцена начинает вращаться и поворачивает в профиль корабль со всеми развернутыми, колеблющимися на ветру парусами. Раздаются взрывы. Вспышки бликами освещают паруса. Музыка. Этот момент всегда сопровождался бурными аплодисментами зрителей…
Заканчивался спектакль так. Современный советский флот на экране, а справа в современном костюме матроса передает сигналы Егор Юматов – приказ об учреждении ордена адмирала Ушакова. Этот приказ передается по радио. На экране орден Ушакова.
К актерским удачам этого спектакля нельзя не отнести Потемкина – Б. Тенина, леди Гамильтон – Н. Алисову, Синявина – Г. Юдина. «Флаг адмирала» был оценен как «нужный, патриотический спектакль о великом русском флотоводце».
По молодости Юматов играл с большим успехом еще в одном спектакле, поставленном учениками С.А. Герасимова, режиссерами Ю. Егоровым и Ю. Победоносцевым. Они написали сценарий «Три солдата», представлявший собой достойный материал для экранизации. Но тут-то и стал ощущаться подспудный антагонизм между киностудиями и Театром киноактера. Киностудии ревниво оберегали себя, игнорируя всякую творческую инициативу, исходившую из стен Театра киноактера. Режиссеры Егоров и Победоносцев после упорных и бесплодных хлопот перед киноорганизациями издали свой сценарий уже как пьесу, и она с успехом шла во многих театрах нашей страны и в Театре киноактера в том числе…
«Они были первыми»
Так назывался фильм режиссера Юрия Егорова, появившийся на наших экранах более полувека назад. «История любви молодых людей, для которых комсомол на заре Советской власти стал школой гражданского мужества, великой силой сплочения вокруг коммунистических идеалов», – так принято было писать о подобных картинах того времени. Стоит только удивляться тому обаянию молодости, задору и энергии оптимизма, которые выплеснулись на экран в фильме о первых комсомольцах Петрограда, вставших в 1918 году на защиту Советской власти. Хотя фильм «Они были первыми» по сути – социальный заказ, он и сегодня не может восприниматься зрителями равнодушно, ведь в первую очередь речь в нем идет о самом дорогом в жизни каждого человека – о любви и дружбе, о мечте в лучшую жизнь. Его вполне можно рассматривать и как прелюдию к следующей картине Юрия Егорова, ставшей классикой поэтического кино, – фильму «Добровольцы».