— Проявители?
— Нет, наши, из воинствующих. Нашелся один ненормальный. — Кэйлик скривился и потер лицо ладонью, но стереть воспоминания было нельзя. — Лунная магия, будь она проклята! Шален попытался закрыть Сафи собой, но заклинание — это не метательный дротик. Не получилось. Она умерла у него на руках. А мой брат стал уродом и озлобился.
История была захватывающей и очень печальной. К моменту, когда Орлгорд-младший замолк, я уже не держала зла на наследника их семейства. Даже обиды не осталось. Он пережил такое…
Видя мое настроение, он чуть подался вперед и с проказливой улыбкой сковырнул немного взбитых сливок.
— Вкусно…
— Особенно с омлетом, — не улыбнуться в ответ не получилось.
— Вайрис, не жадничай!
Оставшееся время болтали о ерунде, подначивали друг друга, даже смеялись. Я успокоилась, расслабилась и неожиданно для себя обнаружила, что его глаза по цвету точь-в-точь как камни на моем скарабее. Два крупных синих сапфира. Красиво. А все равно самоуверенный и немного резковатый парень раздражал. Не выношу людей, которые считают, что все на свете существует исключительно ради их удобства. К метаморфам это тоже относится.
Мы уже подходили к школе, когда Кэйлик опять заговорил о серьезном.
— Кто еще знает? — о чем, объяснять не требовалось.
— Бабушка и Норстон. — В мыслях он постепенно становился для меня «папой», но произнести это слово вслух было страшно.
— И все? Точно? — он пристально всмотрелся в меня.
— С чего вдруг такая забота? — Рядом с ним я не чувствовала себя в безопасности и пыталась выстроить между нами стену.
— Ты меня проявила.
Как будто это что-то значит!
— Нечаянно получилось, так что ты мне ничего не должен.
Метаморф рассмеялся так громко и издевательски, что на нас прохожие коситься стали.
— Вайрис, расслабься, я не о тебе пекусь. Ты, конечно, хорошенькая, но кругом таких полно, и намного менее строптивых. В данном случае меня заботит исключительно собственная шкура.
— В качестве благодарности мог бы быть вежливым со мной. — Похоже, у него потрясающий талант выводить из себя.
— Постараюсь, — с серьезным видом пообещал Кэйлик и тут же начал исполнять обещание — галантно распахнул передо мной калитку и пропустил вперед.
Школьная территория была абсолютно безопасна, и я ускорила шаг, стремясь избавиться от неприятного общества. Не вышло. Он догнал и поймал за руку.
— Ну что еще?!
— Мы теперь связаны, — понизив голос, просветил меня этот кошмар многоликий. — Одна Луна знает, насколько крепко. В любом случае, я не могу позволить себе тебя потерять.
Мгновения моей растерянности ему хватило, чтобы слегка погладить по щеке, прощаясь, и унестись по своим делам.
— Увидимся!
— Защити меня, Луна! — простонала я горестно и пошла вспоминать, где меня поселили.
В комнате нашлась порядком издергавшаяся сестра.
— Шалисса! — Она тут же подлетела ко мне светлым облаком и принялась метать глазами молнии. — С ума сошла, так пугать?! Я не знала, что думать! Где ты была?
Знаю, я должна, нет, просто обязана была соврать. Чтобы не выдать себя, чтобы оградить ее. Но я устала до смерти, от постоянных недоговоренностей было мерзко, а до первого занятия оставался еще час. Поэтому…
— К стене ходила. — Я ответила чистую правду.
— Зачем? — Арабель непонимающе моргнула.
— Белька, ты тайны хранить умеешь? — спросила я строго. — Чтобы от всех. Ни одной живой душе говорить нельзя.
Несколько секунд метаморфа задумчиво покусывала нижнюю губу, потом неуверенно кивнула.
— Хорошо, я постараюсь, — и добавила тверже: — Я обещаю!
Второй раз за день пришлось пересказывать свою историю. Я понизила голос до полушепота, боясь, как бы не услышал кто-нибудь посторонний. Одинаковые кулоны на наших шеях светились. Такие носили все адепты луны, это что-то вроде амулета, личного талисмана и накопителя силы. Я пока не очень в этом разобралась, знала только, что он помогает направить капризную лунную магию в нужное русло. Хотя результат ее применения всегда остается непредсказуемым.
Но интуиция твердила: если кто и захочет, ничего лишнего не услышит.
Реакция Арабель была в точности такой же, как у Кэйлика, — она потеряла дар речи и широко распахнула глаза. Иногда раздавались восторженные вздохи и тихие возгласы. Когда же я замолчала, сестра придвинулась ближе и крепко обняла меня. Так, что дышать стало трудно. Откуда только силы взялись!
— Бедная моя, — шептала она, поглаживая меня по волосам. — Сколько же ты натерпелась…
Из глаз брызнули слезы. Понимание и немного участия — это как раз то, чего мне так не хватало в последние дни, несмотря на любовь и заботу новой семьи.
— Мне во что бы то ни стало надо попасть на другую сторону, — судорожно всхлипнув, подвела итог сказанному я.
— Придумаем что-нибудь, — заверила художница.
Глава 6
В Лунной школе изучали всего три предмета: метаморфозы, лунную магию и магию искусств. А если кто-то уже сейчас задался целью шпионить вне города, создавать драгоценности и артефакты или выбрал другую сферу для себя, следовало параллельно записаться в одну из школ, которые учредили и контролировали Орлгорды. Но, как сказала мне по секрету Арабель, это кабала на всю жизнь, от их влияния потом не избавишься.
Впрочем, я и так не желала иметь ничего общего с влиятельным семейством.
Первый курс состоял из тридцати одного метаморфа. Независимо от сданного или проваленного экзамена вводные занятия имели право посещать все, кто в этом году получил сертификат о среднем образовании. Просто чтобы иметь минимальные представления о лунной магии. Они все и записались. Плюс еще я. Через полгода нас ждала повторная проверка способностей и квалификация, там-то и станет ясно, кто и чему будет учиться дальше, а кто пойдет искать призвание в другом месте.
— Преподаватель по магии искусств такой… — прошептала Арабель, когда мы готовились к первому занятию. — Такой… Ты себе не представляешь! Я его видела сегодня в коридоре. И если он не позволит мне заниматься в группе все пять лет, я просто умру!
— Увижу, — кивнула я сияющей восторгом сестре.
Леди Мариам не зря отметила ее талант, когда мы только прибыли. Я здесь всего сутки, но уже успела понять, что на похвалы госпожа ректор чрезвычайно скупа. Так что кому-кому, а Арабель за свое место переживать нет необходимости.
Стекла в окнах опять пропали, мы купались в потоках бледного света.
Началось все с короткого вступления в исполнении ректора. Мариам недвусмысленно напомнила, мол, пятый курс насчитывает всего четверых, убедилась, что все поняли, что их ждет, и, пожелав удачи, удалилась. Пошла инспектировать старшие курсы.
Следующие два занятия прошли ровно. Сегодня почти никакой информации не давалось, преподаватели вкратце обрисовали программу, рассказали, в какой форме будут проходить занятия, и надиктовали список учебников и прочего необходимого в работе. В общем, ничего особенного.
А вот перед вводной лекцией по магии искусств, которую Арабель ждала с фанатичным блеском в глазах, произошло кое-что невероятное.
Преподаватель явился раньше на несколько минут и, кивнув нам, склонился над столом в поисках чего-то важного. Бель затаила дыхание. Я тоже, хоть и была холодна к музыке, танцам и рисованию, изумленно застыла.
Этого просто не может быть!
Потому что не может. Все, точка.
Но тем не менее…
Сначала в облике вошедшего мужчины проскользнуло что-то знакомое. Худощавое сложение, невысокий рост, манера двигаться, волосы, крупными колечками спускающиеся почти до плеч. Я наморщила лоб и на секунду подвисла… а потом пришло узнавание. В прошлую нашу встречу он старался казаться степенным и одновременно немного развязным, был одет иначе, и волосы имели пшеничный цвет, а не белоснежный. Но я все равно узнала! Его и Крейстона я узнаю в любом виде и состоянии.
— Айзек… — шевельнулись губы.
— Господин Айзек Адерс, — дрожа от восторга, пролепетала моя сестренка.
А еще негодяй и подлец!
Держу пари, среди проявителей фамилия у него другая.
Момент сладкой мести настал пару минут спустя, когда началось занятие. Айзек поприветствовал нас, обвел взглядом круглую студию… и нашел меня. Осекся на середине фразы. На красивом лице одно за другим сменялись отражения чувств: сомнение, недоумение, досада, недовольство. Не знаю, какой бесенок в меня вселился, но я смело посмотрела ему прямо в глаза и холодно улыбнулась.
Вряд ли в нем взыграла совесть, скорее это был страх разоблачения, но эффект мне понравился. Он сбивался, запинался, потел, нервно расхаживал по студии. В общем, чувствовал себя крайне неуютно. А я смотрела на него в упор и искренне надеялась, что в моих глазах отражаются все чувства, которые одна маленькая полукровка испытала за последние дни. Жаль, я не эмпат и не могу поделиться ими по-настоящему. Это было бы справедливо.
— Шали, ты в порядке? — заметила мое странное поведение Бель.
— В комнате расскажу.
Действительно, не шептать же ей при всех, что ее любимый преподаватель, оказывается, полукровка с полностью проявившейся наследственностью с обеих сторон.
Вводная лекция по магии искусств многих разочаровала. Айзек бродил между нашими столами, мольбертами и музыкальными инструментами, постоянно на что-нибудь натыкался, вещал что-то невнятное. В конце концов он сам понял, что нормального занятия не получается, и распустил нас.
Арабель долго копалась, запихивая в сумку все, что притащила с собой, чтобы покорить любимого преподавателя, так что мы выходили одними из последних. И я совершенно не удивилась, когда услышала просьбу:
— Шалисса, будь добра, задержись.
Оставаться с ним наедине не хотелось, но если бы я проигнорировала пожелание преподавателя и просто ушла, это было бы подозрительно. Ладно Арабель, но остальные… Пришлось разворачиваться и идти к Айзеку.
— Он знает твое имя! — лепетала сестренка, семеня следом.
Взгляд серых с зеленью глаз преподавателя бесстрастно скользнул по ней, после чего Айзек уточнил:
— Одна.
Бель едва не расплакалась, но все же безропотно подчинилась.
— Какая неожиданная встреча, не правда ли? — прошипела я, когда за ней закрылась дверь.
— Я смотрю, ты неплохо устроилась в новой семье, — отметил Айзек, нервно теребя трясущимися пальцами папку с документами.
— Могло быть хуже. — С этим трудно было не согласиться.
Помолчали, разглядывая друг друга… Двуличный тип явно был растерян и лихорадочно пытался придумать, как сгладить ситуацию. Но на мой взгляд, подобное было невозможно.
— Просил же Адарину сильно не светиться! — в конце концов гневно прошипел он.
Меня опять разобрало зло.
— Если бы в ту ночь вы с Крейстоном дали мне хоть слово сказать, я бы попросила вас не делать этого. Как думаете, был шанс, что вы бы меня послушали? — Разумеется, нет, и Айзек отвел взгляд. Я же продолжала шипеть, медленно приближаясь к его столу: — И вот теперь пытаюсь найти хотя бы одну причину не сдать вас прямо сейчас…
Пойти к Мариам и сообщить, что у нее под носом завелся наполовину проявитель и шпион из «Скарабея», действительно хотелось. Сердце требовало отмщения.
— Помочь? — вкрадчиво предложил он.
— Только троньте, я на всю школу заору! — предупредила вполне серьезно.
Взгляд, которым он смерил меня, был немного насмешливым. Похоже, ему удалось вернуть уверенность.
— Ты выдашь меня, я сделаю то же самое с тобой, — спокойно сообщил Айзек и указал на стул по другую сторону стола. — А теперь, раз уж мы обменялись любезностями, садись, поговорим.
Чувства были весьма противоречивые, и все же я заняла предложенное место.
— Как мама? — Пожалуй, это единственное, что меня на самом деле волновало.
— Правильный вопрос, — в серых с зеленью глазах на миг появился угрожающий блеск. — Не волнуйся, дома все в порядке. Крейстон сказал, что подвернулся случай пристроить тебя к одному из проявителей во время мелкого и совершенно безопасного задания, это что-то вроде стажировки. У нас так иногда делают, даже с первокурсниками, так что Элли поверила, и они с Клер безумно тобой гордятся.
Причин не было, но мне стало немного легче. Хотя бы она не сходит с ума от неизвестности.
Опять же все правдоподобно: я за городом, а значит, даже позвонить не могу.
— А что будет, когда я так и не вернусь? — Голос заметно дрогнул.
Но господина Адерса этот вопрос здорово позабавил.
— Кто сказал, что ты не вернешься? — отсмеявшись, спросил он. — Ты — самая многообещающая первокурсница «Скарабея». Крейстон такими не разбрасывается.
М-да. А я-то думала, эти двое меня уже ничем не удивят…
— А… — облечь мысли в слова так сразу не получилось, и я запнулась, потрясенно глядя на него.
— Ты здесь на год, вряд ли дольше. — Айзек выдал еще немного информации. — Воспринимай это как необычные каникулы. А теперь иди, и чтоб никому ни слова. Позже поговорим. Я не был готов к тому, что наша встреча произойдет так скоро.
Из студии я выпала в состоянии легкой прострации. Единственным желанием было постучаться головой о какую-нибудь твердую поверхность. Во что я на этот раз влезла? Даже на первый взгляд ситуация казалась странной. Похоже, у скарабеев на меня свои планы, и бабушку Адарину они просто использовали. Интересно, она хоть догадывается? А может, это я себя накручиваю?
Арабель ждала возле двери.
— Ну что? — Она тут же подскочила ко мне. — Что он сказал? Ты талантливая, да?
Мотнув головой, я схватила ее за руку и увлекла в жилое крыло.
— Пойдем отсюда.
Было немного жаль низвергать с пьедестала ее идеал, но раз уж я начала говорить правду, решила делиться всем. Поэтому, как только мы отгородились от внешнего мира запертой дверью, я честно рассказала сестре, кем на самом деле оказался ее обожаемый препод.
Арабель сильно расстроилась. Она прикусила губу и некоторое время часто моргала, пытаясь справиться со слезами, и все-таки смогла не расплакаться.
— Собираешься сказать бабушке? — почти ровно спросила она.
— Когда будет что-то конкретное. — Решение было принято в эту же минуту. — И Норстону тоже. Пока у меня есть только заявление Айзека, которое может оказаться пустыми словами.
По осуждающему взгляду поняла — не одобряет.
— А… если не успеешь? — Бель испуганно вцепилась в мою руку.
— Ты расскажешь. — Я попыталась ей ободряюще улыбнуться. — Сейчас важнее другое: как-то же он стену проходит! Или выходит из города у скарабеев, огибает его и проходит местный пункт въезда? Как там у вас вообще все устроено?
Сестренка задумалась, привычно покусывая пухлую нижнюю губу, но не прошло и минуты, как уверенно покачала головой:
— Нет, вряд ли. У нас всего одни ворота, и они охраняются так, что комар незамеченным не пролетит, — принялась рассуждать она. — Но даже если как-то просочится мимо охраны, выйти все равно не получится. Понимаешь, Орлгорды здесь правят не только потому, что главные богатства сосредоточены в их руках и они, по сути, содержат город. У них есть кристаллы, которые служат ключами. Без этих штук ворота не откроешь.
Разумно, учитывая, что метаморфам покидать город крайне нежелательно.
— Так может, у него тоже кристалл? — предположила я.
— Вряд ли, — тут же сморщила нос Арабель. — Это было бы уже слишком, тебе не кажется?
Лично я ничему не удивлюсь, но ей виднее, она свою половину Блэкдорна знает лучше.
— Тайный ход в стене, по-твоему, не слишком?
— Других вариантов все равно нет.
До самого утра обсуждали то непонятное, что творилось у нас под боком. Идеальным выходом было бы пойти к Мариам и рассказать ей все, но кто знает, как она воспримет мое происхождение… Одно дело — полукровка от метаморфа и человека, совсем другое — родство с проявителем. Опасно, страшно, да и бабушку подставлять не хотелось. Она, конечно, натворила дел, но ведь не хотела ничего дурного. И если бы не это все, мы бы с ней так никогда и не встретились. И с отцом тоже.
Оставалось только ждать, как поведет себя Айзек. Я уже поняла, что меня каким-то образом используют. Но как именно? Хотят добраться до наследства Вайрисов? Предположение казалось разумным, но не очень правдоподобным. А других идей просто не было.
В итоге решили потихоньку присматривать за преподом по магии искусств и попробовать разузнать что-то о возможном проходе в стене.
Это до того, как Бель исчезла.
Когда же город опустел, я не стала по обыкновению ложиться спать. Вместо этого отправилась разыскивать комнату Кэйлика. Пусть Бель говорит что угодно, но я хочу быть точно уверена, что у Айзека нет ключа. Только так я смогу полностью сосредоточиться на поиске тайного хода.
Отыскать нужный коридор помогла электронная карта. При всех я старалась не пользоваться мо-буком, все же он немного отличался от местных устройств и мог вызвать вопросы, да и толку от него без сети было мало. Но днем, когда город затихал, подчинялась привычке.
Пятикурсников осталось мало, и Мариам выделила каждому собственную комнату. Все равно эта часть жилого крыла была предназначена для старшего курса, никого другого она селить сюда не хотела, чтобы не отдавать мелких им на растерзание, а свободных комнат было с избытком. У нас тоже, наверное, они скоро появятся, пока же девочки жили парами, а парни по трое. Впрочем, мне с Арабель было комфортно, и менять ничего не хотелось.
Еще вдруг подумалось, что о Бэт я за это время почти не вспоминала. А вот по сестренке скучать буду, если все-таки вернусь домой и потеряю с ней связь. И по бабушке. И даже по Норстону.
Понятия не имею, как я собиралась вычислить, в какой именно комнате живет Кэйлик, но мне повезло. Он нашелся в коридоре. Стоял у окна, в свете солнечных лучей, щурился, морщил нос и выглядел неприлично счастливым. Да уж, много ли метаморфу надо…