Сейчас передо мной лежало тринадцать скарабеев. Из них предстояло выбрать одного.
Ну и как это сделать? А главное, зачем? Это испытание? Или я просто беру того жука, которого потом должна носить? Никто ничего внятно не объяснил, но все трое… нет, даже четверо смотрели напряженно и выжидающе.
Простояв у стола целую вечность, я так и не определилась с выбором, все жуки были красивые, и одновременно с этим не привлекал ни один. В итоге решила взять золотого с рубиновой спинкой и ониксовыми глазками. Ну, чтобы взять хоть какого-нибудь… Но как только рука потянулась за добычей, мое внимание привлек другой жук. Самый мелкий.
Синий сапфир, лунный камень и два граната. Еще мгновение назад он казался золотым, как все прочие, но стоило немного сосредоточиться, как драгоценный жук начал светлеть и стал… серебряным. Не успев толком сообразить, что же делаю, я схватила его.
— Этот! — Кровь дробными ударами стучала в висках.
Сидящие за столом переглянулись.
— Мои поздравления, юная леди, — тонко улыбнулся блондин. — Вы вычислили единственного метаморфа. Это намного больше, чем от вас требовалось.
Похвалил?
Так меня взяли или как?!
Проявитель вытащил из моих трясущихся пальцев зачарованного жука, задумчиво оглядел его, пробормотал что-то невнятное себе под нос и отдал обратно.
— Обычно мы так не делаем, но ты можешь взять его себе. Только смотри не потеряй! Занятия начинаются со следующей недели, заселяться в комнату можно уже с конца этой. Свободна.
Не помня себя, я выскользнула в коридор, кивнула и улыбнулась нескольким парням, толпящимся под дверью, уже на лестнице извлекла из сумки мо-бук, чтобы узнать время и проверить, не пытался ли кто-нибудь связаться со мной. Следуя правилам, перед экзаменом я отключила звук. Но пропущенных вызовов не было. Зато выяснила, что в кабинете я провела чуть больше пяти минут. А по ощущениям — часа два! И трясло до сих пор.
Странно, что Бэт еще не вышла, она вроде раньше меня поднялась. Может, у них там очередь больше? Но заглянуть в соседний коридор я не додумалась, а дверь уже закрылась за спиной, и кто знает, сработает ли пропуск во второй раз. Ладно, дождусь ее в холле. С этим решением я преодолела оставшиеся ступени и еще одну тихо пикнувшую дверь, но ждать не пришлось.
Бэт уже была здесь, стояла у окна и судорожно всхлипывала. Ее лицо раскраснелось и немного припухло. Видимо, плачет Бэтани давно.
— Что?.. — Я подлетела к подруге.
— Поступила? — Она подняла на меня заплаканные глаза.
— Да, — без всяких подробностей ответила я и сразу же почувствовала себя виноватой. — А ты…
Это не был вопрос, потому что ответ я и так знала. Вряд ли можно так горько рыдать от счастья.
Но как же так?! Бэт всегда училась лучше меня, и потенциал, судя по тестам, у нее был выше.
Объяснение молнией промелькнуло на краю сознания. Но Бэт уже придумала свое.
— Ты!.. — гневно зашипела она и с силой толкнула меня в плечи. — Это все ты подстроила!
Чудом не упала, толчок получился сильный, только отступила на пару шагов.
— Бэт, ты с ума сошла?
— Ты просто позавидовала, что я с Джарсом нашла общий язык! — несла откровенный бред подруга. — И нажаловалась отчиму, а он все подстроил! Мне даже задания никакого не дали, глянули в документы и выпроводили за дверь.
Все это время она наступала, а я пятилась.
— Очень жаль, я знаю, как ты мечтала здесь учиться… — лепетала я. — Мы вместе мечтали. Но, честное слово, я тут ни при чем!
Не поверила. В следующую секунду последовал еще толчок, я больно ударилась спиной о стену, а Бэт рывком схватила меня за волосы так, что слезы из глаз брызнули.
— Он мой, понятно? Ему я нравлюсь, а не ты!
Происходящее сильно попахивало сумасшествием. Бэт никогда раньше так себя не вела! И этот Джарс… Такое чувство, будто она больше из-за него на меня взъелась, чем из-за поступления. В общем, я старалась прикрыть лицо руками и одновременно пыталась достучаться до лучшей подруги:
— Прекрати уже! Ты меня сто лет знаешь, разве я на такое способна?!
— Девушки, что у вас там происходит? — Администратор, или кто он тут, поднялся из-за своего стола и направился к нам.
— Я думала, что нет, — презрительно бросила Бэт и выбежала на улицу.
Рыдания душили. Я сползла вниз по стене и уткнулась лицом в колени.
Крейстон, будь он проклят, и его Вольстенгард заодно! Это все отчим, больше некому. Я ослушалась, вот он и принял меры, чтобы оградить меня от Бэт. И у него это, похоже, получилось.
— Тебя приняли, а ее нет? — протянул у меня над головой парень.
— Откуда знаешь? — Я подняла заплаканное лицо.
Хотелось подозревать всех и каждого. Как они могли так поступить?!
— Работаю здесь уже третий год, — с неуместной полуулыбкой пояснил он. — И такие сцены вижу по нескольку раз в каждый вступительный сезон. Прекращай разводить сырость, учеба в «Скарабее» — это очень престижно, тебе выпал редкий шанс. Ни одна подруга того не стоит.
Прозвучало дико.
Разве какие-то привилегии могут быть ценнее близких людей?
— Я так не думаю, — произнесла бесцветно, встала и направилась к выходу.
— Стой! — раздался оклик за спиной. — У тебя губа разбита и лоб поцарапан. Давай мы тебя хоть в порядок приведем…
Но я не слушала. Возвращаться не было желания. А чего действительно хотелось, так это провалиться сквозь землю и никогда больше никому не создавать проблем. Бэт права, это я во всем виновата. Из-за меня она не поступила.
— Ого… Там над всеми так измываются?
Недалеко от школы стоял Джарс.
— Прости, я спешу, — и попыталась пройти мимо, но он схватил меня за локоть.
— Заметно. Ты с экзамена?
Мысленно прикинув свой вид, я стянула заколку с растрепавшегося хвоста и тряхнула волосами. Ни к чему народ пугать. Потом предприняла новую попытку вырваться.
— Отвянь, не до тебя сейчас…
Не отпустил.
— Я тебе не нравлюсь?
— Какой догадливый!
— Просто я обычно всем не нравлюсь, — и состроил несчастную рожицу, но получилось фальшиво.
Аккуратно, чтобы не сильно размазать тушь, я утерла слезы. Высвободить вторую руку все еще не удавалось.
— Печально.
— Да нет, нормально, — не согласился Вольстенгард. — Зато не лезут особо.
— Вот и ты ко мне не лезь. — В чем-то я была с ним согласна.
Кто бы еще меня послушал.
— Так что было? Давили морально? Завалила? — Он почему-то даже вероятности не допускал, что я могу переживать по какой-то другой причине.
Джарс перехватил мою руку поудобнее и увлек вперед по улице. Сопротивляться не стала, все равно мне было нужно в ту сторону.
— Поступила, — процедила сквозь зубы, лишь бы только он отстал. — А Бэт — нет. Мы поссорились, сильно, первый раз в жизни.
Слезы снова потекли по щекам.
Вольстенгард окинул меня снисходительным взглядом и сделал то, что умел лучше всего. Скривился.
— Даже не думай переживать из-за этой пустышки, — выдал ценный совет он. — Она не стоит того.
— Кажется, я знаю, почему у тебя нет друзей…
Доподлинно мне это не было известно, но интуиция не обманула. Я попала пальцем в небо, что называется.
— Так проще, — и, поймав недоверчивое выражение на моем лице, предложил: — Хочешь, докажу?
— Не получится!
Разумеется, его это не остановило.
— Зуб даю, это был первый раз, когда ты хоть в чем-то оказалась лучше нее. А вот скажи, если бы она поступила, а ты нет, что бы было?
Задавать правильные вопросы он определенно умел.
— Ну… если честно, я была готова к чему-то подобному, — пробормотала, чувствуя себя преступницей на допросе. — Я, конечно, постаралась бы порадоваться за нее.
— Из этого следует, что она относилась к тебе даже в половину не так искренне, как ты к ней, — пришел к желанному выводу Джарс. — Так всегда бывает, когда пускаешь кого-то в душу. Постарайся впредь не совершать столь глупых ошибок.
Следовало возразить, но я не нашла доводов.
Джарс довел меня до дома и ушел.
Внутрь я входила с непреодолимым желанием высказать отчиму все, что думаю о его подлом поступке. Впервые в жизни мне хотелось закатить скандал. Но, видно, не судьба, потому что дом был пуст. Новобрачные куда-то ушли. Может, к Крейстону поехали?
Я обвела взглядом холл, аккуратно сложенные горкой еще не распакованные подарки, которые, по-видимому, прислали сегодня, громко зашипела и убежала наверх, в свою комнату. Там отрыла в сумке мо-бук и еще раз проверила звонки. Пусто. Сообщений тоже не было.
На душе было погано, губа болела, снова хотелось плакать. Я сунула средство связи обратно в сумку, стянула с себя куртку и туфли, после чего забралась под одеяло с головой. Снова ревела, потом, кажется, уснула.
Помню, еще подумала, что хорошо было бы проснуться и понять, что этого ужасного дня вообще не было… И не было Крейстона. И Джарса. А моя жизнь по-прежнему унылая, зато без сюрпризов. И пусть я не поступлю в «Скарабей» — ничего страшного. Это я как-нибудь переживу, близкие люди намного важнее.
На душе было погано, губа болела, снова хотелось плакать. Я сунула средство связи обратно в сумку, стянула с себя куртку и туфли, после чего забралась под одеяло с головой. Снова ревела, потом, кажется, уснула.
Помню, еще подумала, что хорошо было бы проснуться и понять, что этого ужасного дня вообще не было… И не было Крейстона. И Джарса. А моя жизнь по-прежнему унылая, зато без сюрпризов. И пусть я не поступлю в «Скарабей» — ничего страшного. Это я как-нибудь переживу, близкие люди намного важнее.
Проснулась. Часы на столике у кровати показывали половину второго ночи, а в незанавешенное окно заглядывала почти полная луна, освещая нехитрую обстановку: довольно узкую кровать, стол, шкаф, несколько полок с книгами, мягкими игрушками и прочими девичьими мелочами, старый, но любимый диванчик.
Сумка так и валялась на полу…
Реальность была все та же. У меня жутко болела голова, саднило горло, а в грудную клетку словно булыжник засунули. Чувства горечи, обиды и страха сплелись в тесный клубок.
Пролежав так минуту, я поняла, что само по себе ничего не изменится. Сначала в ванную, умыться и переодеться в удобное. Потом напишу Бэт сообщение. Не верю, что она до сих пор ненавидит меня. Мы же вообще ни разу не ссорились! А утром обязательно выскажу Крейстону все, что думаю о его низком поступке. Может, даже от места в «Скарабее» откажусь. И посмотрим, что он тогда станет делать! Худо-бедно определившись с порядком действий, я выползла из-под одеяла и отправилась воплощать задуманное.
К маминой комнате примыкала собственная ванная, мне приходилось пользоваться той, что на первом этаже. По пути еще пить захотелось, и я свернула на кухню.
Налила себе воды в стакан, но не успела сделать и двух глотков, как услышала шаги и приглушенные голоса.
— Интересные подробности вырисовываются… — Голос был мужской, знакомый, и принадлежал он явно не Крейстону.
— Я разберусь с этим. — А вот это уже отчим.
Судя по всему, они вышли из бабушкиного кабинета, и теперь Виверд готовился спровадить гостя.
Некая неведомая сила буквально швырнула меня к двери и заставила затаиться.
Ой, блондин! Тот самый, что экзамен принимал…
— Вот увидишь, все так, как я сказал. Кстати, талант у девчонки уже проявился, — говорил тем временем блондин. — Я бы на твоем месте не торопился связываться с мамашей, а подождал пару лет и женился на Шалиссе. Девочка просто прелесть… Способная, опять же. Жука за минуту взяла.
— Вот именно, девочка, — зашипел на него Крейстон. — Она же ребенок совсем. Я что, похож на извращенца?
Неужели в нем хоть что-то человеческое есть?
Стараясь ступать как можно тише, я сделала еще пару шагов. Теперь смогла разглядеть открытую дверь в бабушкин кабинет и какие-то документы, разложенные на столе. Была бы она дома, ни за что бы не потерпела вторжения! Она даже нам с мамой заходить туда не разрешала и всегда запирала дверь. Вредность настоятельно рекомендовала позвонить и нажаловаться, но я не была уверена, что поступлю так.
— Ну как знаешь, — фыркнул блондин и пошел к двери.
— И ты запомни, Айзек, — Крейстон припечатал его строгим взглядом. — Шалисса будет жить в «Скарабее», чтобы никаких поползновений в ее сторону не было! Узнаю что, голову оторву. И не только голову.
На что блондинистый препод, поименованный Айзеком, только рассмеялся.
— Я постараюсь ускорить экспертизу и поиск, но нужны будут копии некоторых документов, как еще одно доказательство, — и, смерив непосредственное начальство взглядом, посоветовал: — Смотри, не сильно вживайся в роль папаши. Возможно, девчонку придется отдать.
— Думаешь, я сам этого не понимаю? — Отчим с трудом сдерживал раздражение.
Отдать?!
Это было уже слишком. Перебор для одного дня.
Я похолодела, рука дрогнула, и стакан с недопитой водой упал на пол.
Вспыхнул свет.
— Шалисса?! — Оба отпрянули от неожиданности.
— Простите, что помешала строить планы по избавлению от неугодной падчерицы! — Меня трясло.
Опять хлынули слезы. Я не привыкла жить в такой атмосфере, не привыкла к интригам, к тому, что даже близкие могут совершить подлость. И сейчас просто не знала, как себя вести.
— Шали, успокойся. — Виверд осторожно шагнул ко мне.
— Не подходите! — Я отпрыгнула назад и попятилась в сторону кухни.
Блондин наблюдал за нами с живым интересом.
— Шал…
— Это вы все подстроили с Бэт! Из-за вас я единственную подругу потеряла! — говорила не очень громко, но эмоционально. — А теперь вы рылись в вещах бабушки и придумывали, как избавиться от меня. Сослать в «Скарабей» мало, да?
Спина уткнулась в подоконник.
— Шалисса, закрой рот, — зло сверкнул на меня глазами отчим, продолжая приближаться.
Наверное, следовало так и сделать, хотя бы притвориться, что угомонилась, но у меня случилась первая в жизни истерика.
— Не знаю, что вы задумали, но я молчать не стану. Все расскажу маме! — Ну и пусть эгоистично, но этот человек опасен, и она должна об этом узнать, пусть и ей будет больно.
Крейстон замахнулся.
— Мама!
Но за миг до того, как прозвучал крик, Айзек успел выставить золотистый щит. Вряд ли меня кто-то услышал, кроме них двоих.
Спину облизал страх. Дыхание словно замерзло.
Вместо того чтобы ударить, отчим схватил меня за волосы и с силой крутнул, повернув к себе спиной. Раздался треск ткани, кофточка у шеи разорвалась, оголив плечи. И в правое что-то кольнуло.
Потом еще. Как будто четыре иглы сразу. Или даже больше…
Я жалко всхлипнула, а в следующую минуту обмякла в руках мужчины.
Глава 2
Сон никак не хотел отпускать. В нем было тепло и уютно, пели птички, лился лунный свет и незнакомец кружил меня в танце. Я всегда считала, что двигаюсь ужасно, но в этот раз получалось хорошо. Партнер уверенно вел, бережно придерживал за талию, что давало странное чувство защищенности. Наши тела практически не соприкасались. А еще он был блондином. Не обычным блондином. Его волосы были не русыми, не пшеничными и даже не белыми, они имели редкий пепельно-серый оттенок. И я все время смотрела на них.
Наверное, потому и не запомнила лица или каких-нибудь еще особых примет.
Хотела коснуться блестящих прядей, протянула руку, но сладкий сон взял и выплюнул меня в жестокую реальность.
Потоками ледяной воды на голову обрушились воспоминания: поступление, ставшее кошмаром, ссора с Бэт, подслушанный разговор, странный укол…
Еще до того, как открыла глаза, я приняла решение: ноги моей в этом их «Скарабее» не будет. Представила, как разозлится мама и взбесится бабушка, содрогнулась и проснулась окончательно.
А разлепив глаза, обозрела совершенно незнакомую комнату. Даже ущипнула себя, но наваждение и не подумало исчезнуть.
Она была просторная и явно девичья, об этом говорил туалетный столик, заставленный духами и всевозможной косметикой, милые стульчики, подушечки на диване, обилие мягких мишек, шкатулочек, модные журналы. Преобладали белый, голубой и серо-серебристый тона, но комната не казалась холодной. Напротив, была очень уютной.
Я возлежала на высокой, изумительно мягкой кровати с резной спинкой. Мечта просто! Весь пол покрывал мохнатый белый ковер. Еще из интересного здесь был встроенный в стену шкаф с большим зеркалом, много новенькой техники вроде компьютерной панели на стене или переговорного устройства по дому, три полки с книгами и широкий подоконник, оборудованный под уголок для чтения. В смысле, он был сделан в виде кушетки, там были подушечки и плед.
Плавающий в воздухе запах тончайших духов лишь помог утвердиться во мнении, что комната жилая.
Кем бы ни была ее хозяйка, я ей искренне позавидовала. Даже не тому, что все вещи жутко дорогие, просто атмосфера в ее владениях… волшебная. Иначе не скажешь. И наверняка у нее нет странного отчима, который перевернул жизнь вверх дном. Но у меня-то он был, так что пришлось выпутываться из плена одеял и идти к двери.
Концы с концами сходились плохо. Плечо что-то укололо, это было ночью. А сейчас день. И я не знаю, где нахожусь. С трудом удерживаясь от того, чтобы поддаться панике, я решила просто разыскать того, кто понимает, что вообще происходит, и задать все эти вопросы ему. Дальше по обстоятельствам: опять скатиться в истерику, открыть маме глаза на истинный облик ее мужа или убить Крейстона.
Но дверь оказалась заперта.
Я дергала за ручку, стучала, сорвала голос — никто не прореагировал. Словно дом был совершенно пуст.
Паника душила и в какой-то момент швырнула меня к окну, но там поджидал новый сюрприз: за пределами моей комфортабельной тюрьмы раскинулся совершенно незнакомый город.
Со слабым вскриком я отпрянула и еще раз ущипнула себя за руку. Не помогло. В смысле, незнакомый город никуда не делся.